Старик изрыгает про
клятья ему вслед… зубы вылетают у него изо рта и свистят над головой маль
чишки, он порывается вперед, жилы на шее туги, как стальные обручи, черная
кровь бьет одним плотным сгустком через забор, и он падает бесплотной му
мией у лихорадочного синеголовника. Чертополох прорастает в его ребрах,
в его хижине бьются окна, пыльные осколки стекла в черной шпатлевке Ц кр
ысы носятся по полу и мальчишки сдрачивают в темной затхлой спаленке лет
ними днями и жуют ягоды, выросшие на его теле и костях, рты извожены лилово
-красными соками…
Старый торчок отыскал вену… кровь распускается в пипетке, словно китайс
кий цветок… он догоняется героином, и мальчишка, сдрочивший пятьдесят ле
т назад, сияет, безупречный, сквозь измученную плоть, наполняет уборную с
ладким ореховым духом молодой мужской похоти…
Сколько лет нанизано на иглу с кровью? Руки обмякли на коленях, он сидит, г
лядя наружу, в зимнюю зарю, вычеркнутыми глазами мусора. Старый педик изв
ивается на известняковой скамейке в Чапультепек-Парке, пока индейцы-по
дростки проходят мимо, закинув руки за шеи друг друга, за талии, напрягая с
вою умирающую плоть, дабы та заняла юные ягодицы и бедра, тугие яйца и брыз
жущие хуи.
Марк и Джонни сидят лицом друг к другу, в вибрирующем кресле, Джонни насаж
ен на хуй Марка.
«Все готово, Джонни?»
«Врубай.»
Марк щелкает выключателем, и кресло дрожит… Марк склоняет голову глядя с
низу вверх на Джонни, лицо его отстраненно, глаза бесстрастно и насмешли
во остановились на лице Джонни… Джонни вопит и хнычет… Его лицо распадае
тся словно тает изнутри… Джонни вопит как мандрагора, вырубается когда б
рызжет его сперма, обвисает на теле Марка, ангел в обрубе. Марк треплет Джо
нни по плечу рассеянно… Комната как спортзал… Пол из пенорезины, покрыт
белым шелком… Одна стена Ц стекло… Восходящее солнце наполняет комнат
у розовым светом. Вводят Джонни, руки связаны, между Мэри и Марком. Джонни
видит виселицу и оседает с громким «Оххххххххххх!» подбородок его тянет
ся к хую, ноги подгибаются в коленях. Брызжет сперма, выгибаясь почти верт
икальной дугой у него перед самым лицом. Марку с Мэри внезапно не терпитс
я, они разгорячены… Они толкают Джонни вперед на помост виселицы, устеле
нный заплесневелыми суспензориями и потниками. Марк поправляет петлю.

«Ну вот, пожалуйста.» Марк начинает спихивать Джонни с помоста.
Мэри: «Нет, дай мне.» Она сцепляет руки у Джонни на ягодицах, упирается в не
го лбом, улыбаясь ему прямо в глаза, она отступает, стягивая его с помоста
в пространство… Его лицо набухает кровью… Марк протягивает вверх руку е
динственным грациозным движением и переламывает Джонни шею… звук как п
алка сломанная в мокрых полотенцах. Дрожь пробегает по телу Джонни… одна
нога трепещет словно птица в силках… Марк обмотался вокруг перекладины
и копирует подергивания Джонни, закрывает глаза и высовывает язык… Хуй у
Джонни подскакивает и Мэри направляет его себе в пизду, корчась возле не
го в текучем танце живота, постанывая и визжа от удовольствия… пот стека
ет по ее телу, волосы свисают на лицо мокрыми прядями. «Срезай его, Марк,» в
опит она. Марк дотягивается выкидным ножом и обрезает веревку, ловя Джон
ни в падении, опуская его на спину а Мэри по-прежнему извивается насаженн
ая… Она откусывает Джонни губы и нос и высасывает ему глаза с легким хлоп
ком… Она отрывает огромными кусками ему щеку… Вот она уже обедает его ху
ем… Марк подходит к ней а она отрывает взгляд от полусъеденных гениталий
Джонни, все ее лицо в крови, глаза фосфоресцируют… Марк ставит ногу ей на
плечо и пинком опрокидывает на спину… Прыгает на нее, ебет ее обезумев… о
ни катаются из одного угла комнаты в другой, крутятся кувырком и подскак
ивают высоко в воздух словно большие рыбы на крючке.
«Дай я тебя повешу, Марк… Дай я тебя повешу… Пожалуйста, Марк, дай я тебя по
вешу!»
«Конечно крошка.» Он рывком грубо ставит ее на ноги и заворачивает руки з
а спину.
«Нет, Марк!! Нет! Нет! Нет!», визжит она, обсираясь и мочать от ужаса пока тот т
ащит ее к помосту. Он бросает ее связанной там на куче старых гондонов, а с
ам поправляет веревку натянутую через всю комнату… и возвращается к ней
неся петлю на серебряном блюде. Вздергивает ее на ноги и затягивает узел.
Он поглубже всовывает в нее свой хуй и вальсирует по помосту а затем Ц в п
устое пространство раскачиваясь большой дугой… «Уииииии!» вопит он, пре
вращаясь в Джонни. Ее шея лопается. Великая текучая волна струится сквоз
ь ее тело. Джонни плюхается на пол и вскакивает на ноги спокойный и готовы
й ко всему как молодое животное.
Он прыгает по всей комнате. С воплем томленья разбивающим вдребезги стек
лянную стену он подскакивает в воздух. Дроча кувырком, на три тысячи футо
в вниз, его сперма парит рядом с ним, он вопит всю дорогу в раскалыыающую с
иневу неба, восходящее солнце обжигает его тело как бензин, вниз мимо огр
омных дубов и хурм, болотных кипарисов и красных деревьев, чтобы разбить
ся в текучем облегчении на заброшенной площади вымощенной известняком.
Сорняки и лианы прорастают сквозь камни, а ржавые железные болты в три фу
та толщиной пробивают белый камень насквозь, пачкают его ржавчиной буро
й как дерьмо.
Джонни обливает Мэри бензином из непристойного чимуйского кувшинчика
из белого нефрита… Он умасливает собственное тело… Они обнимаются, пада
ют на пол и катаются под огромным увеличительным стеклом вправленным в к
рышу…вспыхивают с криком раскалывающим стеклянную стену, выкатываются
в пространство, ебясь и вопя в воздухе, вспыхивают пламенем и кровью и гар
ью на бурых скалах под солнцем пустыни. Джонни мечется по комнате в агони
и. С воплем раскалывающим вдребезги стеклянную стену он встает раскинув
руки навстречу восходящему солнцу, кровь брызжет из его хуя… беломрамор
ный бог, он стремительно падает сквозь эпилептические взрывы в старого М
еджуба что корчится в говне и мусоре у саманной стены под солнцем которо
е исшрамляет и грабастает кожу гусиными цыпками… Он мальчик спящий у сте
ны мечети, спускает в эротическом сне в тысячу пизд розовых и гладких сло
вно раковины морские, в восторге от колючих волосиков лобков скользящих
по его хую.
Джон с Мэри в гостиничном номере (музыка Восточного Сент-Луиса Тра-ла-ла-
ла). Тепелый веченний ветерок надувает линялые розовые занавески на откр
ытом окне… Лягушки каркают на пустырях где растет кукуруза а мальчишки л
овят маленьких зеленых ужиков под разбитыми известняковыми стелами ис
пачканными говном и оплетенными ржавой колючей проволокой…
Неон Ц хлорофилльно-зеленый, лиловый, оранжевый Ц вспыхивает и гаснет)

Джонни штангенциркулем извлекает из пизды Мэри кандиру… Бросает ее в бу
тылку мескаля, где она превращается в магейного червя… Опрыскивает ее дж
унглевым размягчителем костей, ее вагинальные зубы вытекают вместе с кр
овью и кистами… Пизда ее сияет свежестью и сладостью словно весенняя тра
вка… Джонни вылизывает Мэри пизду, сначала медленно, со всевозрастающим
возбуждением раздвигает губы и лижет изнутри чувствуя как покалывают в
олосы ее лобка его распухший язык… Руки закинуты назад, груди торчат пря
мо вверх, Мэри лежит пронизанная неоновыми гвоздями… Джонни переползае
т по ее телу наверх, хуй его с сияющим круглым опалом смазки на отверстии щ
ели, проскальзывает сквозь волосы ее лобка и входит в пизду по самую руко
ятку, всосанный изголодавшейся плотью… Лицо его вспухает кровью, зелены
е огни взрываются в глазах и он рушится с живописной железной дорогой вм
есте сквозь вопящих девчонок…
Влажные волосики у него под яйцами высыхают до травы под теплым весенним
ветерком. Высокая долина джунглей, лианы вползают в окно. Хуй у Джонни рас
пухает, большие буйные бутоны вскрываются. Длинный корень весь в клубнях
выползает из пизды Мэри, нащупывает почву. Тела распадаются в зеленых вз
рывах. Хижина рушится развалинами битого камня. Мальчик Ц статуя из изв
естняка, побег вырывается из его хуя, губы раздвинуты в полуулыбке торчк
а в откидоне.

* * *
* * *

Шпик закурковал героин в лотерейном билете.
Еще одна ширка Ц а завтра лечиться.
Путь долог. Задроты и подставы часты.
Долго мотался срок по регулярному сухостою до оазиса свиданий под финик
овыми пальмами где арабские мальчики срут в колодец и валяют рокешник по
пескам мускульного пляжа жуя горячие собаки и выплевывая самородки зол
отых зубов.
Беззубые причем строго от длительного голода, на ребрах можно отстирыва
ть замасленную робу, такие они гофрированные, дрожа спускаются со шлюпки
на Остров Пасхи и бредут на берег на ногах негнущихся и хрупких как ходул
и… отключаются в клубных окнах… падшие в жир нехватки-нужды продать тощ
ее тело.
Финиковые пальмы засохли от нехватки встреч, колодец наполнился сухим д
ерьмом и мозаикой тысяч газет: «Россия отрицает… Министр внутренних дел
рассматривает с патической тревогой… Люк раскрылся в 12:02. В 12:30 врач вышел по
есть устриц, вернулся в 2:00 благодушно похлопать висельника по спине. „Что?
Вы разве еще не мертвы? Наверное придется потягать вас за ногу. Ха Ха! Не мо
гу позволить вам давиться с такой скоростью Ц Президент мне сделает выг
овор. А какой позор если труповозка вывезет вас отсюда живым. У меня тогда
яйца отпадут от стыда а ведь я дослужился подмастерьем до опытного быка.
Раз два три взяли“.»
Планер падает молча словно эрекция, молча словно замасленный стакан раз
битый молодым воришкой со старушечьими руками и вычеркнутыми глазами м
усора… В бесшумном взрыве он проникает в разломанный дом, переступая зам
асленные кристаллы, в кухне громко тикают часы, горячий воздух ерошит ем
у волосы, его голова распадается тяжелым дрянным гамбасом… Старик выкид
ывает красный патрон и вытанцовывает вокруг своей машинки. «А, херня, чув
аки, раз плюнуть… Рыбка в бочке… Бабки в банке… потаскун юный, черномазый
плашкет пробитый и чуть что так сразу ноги раздвигает… Ты меня слышишь г
де б ты там ни был, мальчик?
Я сам был когда-то молод и внял сиренному зову легких деньжат и баб и туго
задых мальчонок и ради всего не повышай мне давление я намереваюсь расск
азать тебе сказку от которой хуй у тебя восстанет и ойкнет на розовую пер
ламутровую природу пизды или милая бурая покрытая слизью трепещущая ме
лодия молоденькой задницы сыграет на твоем члене как на блок-флейте… а к
огда стукнешься о жемчужину простаты острые брильянты соберутся в яйца
х золотого паренька неумолимых точно камни в почках… Жаль что пришлось т
ебя убить… Старая серая кобыла уж не та что раньше… Не может лажать публи
ку… приходится сбивать зал в полете, на бегу или же сидючи… Как старому ль
ву что занемог дырками в зубах ему необходима эта паста амидент чтоб чув
ак мог все время кусать мясо… Дерьмо это со старыми львами точно тут на ма
льчиков перейдешь… А кто виноват, коль скоро мальчонки эти такие сладень
кие такие холодненькие такие чистые в Лечебнице Св. Джеймса?? Так, сынок, в
от только ригор мортиса твоего мне сейчас не хватало. Хоть немного уважа
й стареющего мудилу… Сам когда-нибудь можешь стать нудьгой ебучей… Ох-х
о; наверное, нет все-таки… У тебя, как босоногого бесстыжего содержанта Ха
усмана, есть весь набор Свернушегося Шропширского Инженю твои быстрые н
оги на бункере перемен… Но этих шропширских мальчуганов не убьешь… его в
ешали так часто что он сопротивляется как гонококк полукастрированный
пенициллиновыми восстановлениями до омерзительной силы и множится гео
метрически… Так оставьте нас бросать шары за пристойное оправдание и по
ложите конец этим чудовищным обнажениям за которые шериф взимает фунт п
лоти.»
Шериф: «Я спущу ему штаны за фунт, толпа. Подходи. Серьезный и научный эксп
онат касательно местонахождения Центра Жизни. В этом типе девять дюймов
, дамы и господа, измерил их сам изнутри. Только один фунт, одна педацкая тр
ехдолларовая купюра за то чтобы увидеть как юный мальчонка кончает по ме
ньшей мере трижды Ц Я никогда не опускаюсь до обработки евнуха Ц совер
шенно супротив его воли. Когда его шея резко лопнет, этот тип как говно точ
но встанет по стойке смирно и всех вас обтрухает.»
Мальчик стоит на крышке люка переминаясь с ноги на ногу: «Божже! Чего толь
ко мальчонке не натерпеться в таких делах. Наверняка ведь, говном клянус
ь, какой-нибудь старикашка липнуть станет.»
Люк падает, веревка поет как ветер в проводах, шея лопается громко и ясно б
удто китайский гонг.
Мальчик срезает себя финкой, гонится за вопящим пидором по центральному
проходу. Пидор ныряет сквозь стекло зыбалки в грошовой галерее и читает
сосюру ухмыляющемуся негру. Затемнение.
(Мэри, Джонни и Марк раскланиваются с петлями на шеях. Они не так молоды ка
к кажутся в Порнухе… Похоже, они устали и раздражены)

СБОР МЕЖДУНАРОДНОЙ КОНФЕРЕ
НЦИИ ПО ТЕХНОЛОГИЧЕСКОЙ ПСИХИАТРИИ

Доктор «Пальчики» Шафер, Лоботомный Парнишка, поднимается и обращает на
Конферентов холодную голубую вспышку своего взгляда:
«Господа, человеческая нервная система может быть редуцирована до комп
актного и сокращенного спинного мозга. Головной же мозг, передняя, средн
яя и задняя его доли, должны следовать за аденоидом, за зубом мудрости, за
аппендиксом… Я представляю вам свой Труд жизни: Полного Всеамериканско
го Обестревоженного Человека…»
Взрев труб: Человека вносят в обнаженном виде два Носильщика-Негра кото
рые роняют его на подиум со зверской, злорадной грубостью… Человек извив
ается… Его плоть превращается в клейкое, прозрачное желе рассеивающеес
я зеленой дымкой, являя всем чудовищную черную многоножку. Волны неизвед
анной вони наполняют комнату, обжигая легкие, выворачивая желудок…
Шафер заламывает руки всхлипывая: «Кларенсе!! Как ты можешь поступать та
к со мной?? Неблагодарные!! Все до единого неблагодарные!!»
Конференты отпрядывают бормоча в смятении: «Боюсь, Шафер зашел слишком д
алеко…»
«Я ведь предупреждал…»
«Блестящий парень этот Шафер… но…»
«Человек на что угодно пойдет ради известности…»
«Господа, это неизъяснимо гадкое и во всех смыслах незаконное дитя извра
щенного мозга Доктора Шафера не должно увидеть свет… Наш долг перед чело
веческой расой ясен…»
«Чувак, да свет-то он уже точно увидел,» вымолвил один из Негров-Носильщи
ков.
«Мы должны вытоптать эту Не-Американскую тварь,» произносит жирный жабо
рожий врач с Юга пивший кукурузный самогон из глиняного кувшинчика. Он п
ьяно надвигается, затем останавливается в отвращении от значительных р
азмеров и угрожающего внешнего вида многоножки…
«Принесите бензин!» ревет он. «Мы должны сжечь этого сукина сына как завр
авшегося негритоса!»
«Что до меня, то я не высовываюсь,» произносит четкий хиповый врач оттяну
тый ЛСД25… «Чего ради ловкий Окружной Прокурор будет…»
Затемнение. «Порядок в Суде!»
О.П.: «Господа присяжные, эти „ученые господа“ утверждают, что невинное че
ловеческое существо, столь бессмысленно ими убиенное, внезапно преврат
илось в огромную черную многоножку, и „их долгом перед человеческой расо
й“ было уничтожить этого монстра прежде чем он смог любыми средствами на
ходившимися в его распоряжении продлить свой род…
И что же, нам проглотить эту ткань лошажьего навоза? Принимать такую бойк
ую ложь как какая-нибудь замасленная и безымянная жопа? Где же эта чудная
многоножка?
„Мы уничтожили ее,“ нагло утверждают они… А мне бы хотелось напомнить ва
м, господа и гермафродиты присяжные, что этот Великий Зверь» Ц он показы
вает пальцем на Доктора Шафера Ц «в нескольких предыдущих случаях уже п
редставал перед судом по обвинению в невыразимых преступлениях мозгов
ого изнасилования… На простом английском языке» Ц он стучит кулаком по
ограждению ложи присяжных, его голос возвышается до крика Ц «на простом
английском, господа, в насильственной лоботомии…»
Присяжные открывают в изумлении рты… Один умирает от инфаркта… Трое пад
ают на пол корчась в оргазмах непреодолимой похоти…
О.П. драматически тычет перстом: «Это он… Он и никто другой низвел целые пр
еделы нашей прекрасной земли до состояния граничащего с крайней степен
ью идиотизма… Это он набил огромные склады, ряды за рядами, слои за слоями
беспомощными существами каждой нужде которых следует потакать…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14