Он смотрит прямо пе
ред собой, глубоко дыша. Воротила обходит боком вокруг мальчика, пихая ег
о в задницу и оглаживая гениталии иероглифами насмешки. Он заходит мальч
ику за спину и после серии толчков пропихивает хуй ему в жопу. Потом стоит
и вращает бедрами.
Гости шикают друг на друга, перепихиваются и хихикают.
Внезапно Воротила сталкивает мальчика вперед, в пустоту, прочь от собств
енного хуя. Он придерживает мальчика за кости таза, перебирает своими ст
илизованными иероглифическими руками и, дотянувшись до шеи мальчика, пе
реламывает ее. Тело мальчика содрогается. Его член восстает тремя сильны
ми рывками, подтягивая вверх лобок, немедленно извергает семя.
Зеленые искры взрываются у него в глазах. Сладкая зубная боль пробивает
ему шею вниз по позвоночнику до самой промежности, сотрясая тело спазмам
и упоения. Все его тело выжимается наружу через хуй. Заключительная конв
ульсия мечет огромную струю спермы поперек красного экрана, будто метео
рит.
Мальчик падает, мягко и нутряно засасываясь в лабиринт грошовых галерее
к и непристойных картинок.
Его жопа прямо выстреливает острой какашкой. Пердеж сотрясает его строй
ное тельце. Сигнальные ракеты взрываются зелеными купами на другой стор
оне реки. Он слышит слабое тарахтенье моторки в сумерках джунглей… Под н
еслышными крыльями комара-анофелеса.
Воротила снова натягивает мальчика себе на хуй. Мальчик извивается, наса
женный, точно рыба на острогу. Воротила раскачивается у мальчика на спин
е, тело его пульсирует жидкими волнами. Кровь струится у мальчика по подб
ородку изо рта, полуоткрытого, сладкого и надутого в смерти. Воротила плю
хается вниз с жидким, насытившимся шлепком.
Конурка с синими стенами без окон. Грязная розовая штора закрывает дверь
. По стене ползают красные жуки, собираются по углам. Нагой мальчик посред
и комнаты тренькает на двухструнном уде, ощупывает взглядом арабеску на
полу. Другой мальчик развалился на постели, покуривая кайф и обдувая дым
ом свой напряженный хуй. Они играют на постели гадальными картами, чтобы
посмотреть, кто кого ебет. Жульничают. Дерутся. Катаются по полу, рыча и пл
юясь, как юные животные. Проигравший садится на пол, уперев подбородок в к
олени, зализывает сломанный зуб. Победитель сворачивается на постели, де
лая вид, что спит. Всякий раз, когда второй мальчик подбирается поближе, ля
гает его. Али хватает его за лодыжку, зажимает ее под мышкой, рукой перехва
тывает ляжку. Мальчик отчаянно брыкается, стараясь попасть Али в лицо. Во
т зажаты и вторая лодыжка. Али нажимает и ставит мальчика на лопатки. Хуй м
альчика вытягивается вдоль живота, паря и свободно пульсируя. Али закиды
вает его руки себе за голову. Сплевывает на хуй. Второй глубоко вздыхает, к
огда Али вводит свой хуй внутрь. Рты трутся друг об друга, размазывая кров
ь. Резкий затхлый запах взломанной прямой кишки. Нимун загоняет внутрь к
ак клин, выжимая спермь из второго хуя длинными горячими струйками. (Авто
р наблюдал, что хуи арабов имеют склонность быть широкими и клинообразны
ми)
Сатир и нагой парнишка-грек в аквалангах выделывают балетные па в поиск
ах чудовищной вазы из прозрачного алебастра. Сатир ловит парнишку спере
ди и вихрем разворачивает к себе. Они движутся рывками рыб. Парнишка выпу
скает серебристую струйку пузырьков изо рта. Белая сперма извергается в
зеленую воду и лениво парит вокруг извивающихся тел.
Негр нежно поднимает утонченного китайского мальчика в гамак. Он закиды
вает ноги мальчика ему за голову и оседлывает гамак. Он проскальзывает с
воим хуем в мальчиков изящный тугой зад. Он нежно раскачивает гамак взад
и вперед. Мальчик вопит, зловещим высоким воем непереносимого восторга.

Яванский танцор в изысканном вращающемся кресле тикового дерева, устан
овленном в гнезде между двух ягодиц из известняка, стягивает американца
-мальчика Ц рыжие волосы, ярко-зеленые глаза Ц себе на хуй ритуальными
движениями. Мальчик сидит, насаженный на него лицом к танцору, вращающем
у себя круговыми движениями, испуская жидкую субстанцию на кресло. «Уиии
иииииииии!» визжит мальчик, когда его сперма брызжет на тощую смуглую гр
удь танцора. Одна из капель ударяется в уголок танцорова рта. Мальчик зап
ихивает ее пальчиком внутрь и смеется: «Чувак, вот это как раз я и называю
всасыванием!»
Две арабские женщины со зверскими рожами стащили шортики с маленького с
ветловолосого французского мальчишечки. Они ебут его красными резинов
ыми хуями. Мальчишечка рычит, кусается, брыкается, заходится в рыданиях, к
огда его петушок встает и прыскает.
Лицо Хассана вспухает, наливаясь кровью. Губы его лиловеют. Он сдирает с с
ебя костюм из банкнот и швыряет его в открытый сейф, закрывающийся бесшу
мно.
«Зал Свободы здесь, народы!» орет он со своим липовым техасским акцентом.
Десятигаллонная шляпа и ковбойские сапоги все еще на нем, он пляшет Разж
ижительскую Джигу, заканчивая гротескным канканом под мелодию Она Обда
ла Волной Жара.
«Да будет так! И не закрыта ни одна дыра!!!»
Пары в барочно изукрашенных сбруях с искусственными крылышками совоку
пляются в воздухе, вопя, как сороки.
Воздушные акробаты исторгают друг у друга семя в пространстве одним уве
ренным движением.
Эквилибристы искусно отсасывают друг у друга, балансируя на опасных шес
тах и стульях, клонящихся над бездной. Теплый ветер несет с собой запах ре
к и джунглей из туманных глубин.
Мальчики сотнями пикируют сквозь крышу, подрагивая и брыкаясь на концах
веревок. Мальчики виснут на разных уровнях, некоторые под самым потолком
, а другие в нескольких дюймах от пола. Утонченные балийцы и малайцы, мекси
канские индейцы с суровыми невинными лицами и ярко-красными деснами. Не
гры (зубы, пальцы, ногти на ногах и лобковые волосы позолочены), японские м
альчики, гладкие и белые, как китайский фарфор, венецианские парубки с ти
циановскими волосами, американцы со светлыми или черными чубчиками, спа
дающими на лоб (гости нежно откидывают их наверх), дующиеся светловолосы
е поляки с карими глазами животных, арабские и испанские уличные мальчиш
ки, австрийские мальчики, розовые и нежные, с легкой тенью светлых волос н
а лобке, скалящиеся немецкие юноши с ярко-голубыми глазами вопят «Хайль
Гитлер!», когда под ними проваливается крышка люка. Соллубис срет и хныче
т.
Г-н Богато-Вульгарный жует свою гавану, похотливый и мерзкий, раскинулся
на флоридском пляже в окружении жеманных блондинчиков-плашкетов.
«У этого гражданина есть Латах, которого он импортировал из Индо-Китая. И
вот прикидывает он повесить этого Латаха и отправить своим друзьям теле
визионную короткометражку на Рождество. Цепляет он, значит, две веревки
Ц одна как бы на растяжку, а другая Ц самое то, что надо. Латах же этот подн
имается в состоянии кровной вражды, надевает свой костюм Деда Мороза и д
елает все с точностью до наоборот. Наступает рассвет. Гражданин нацепляе
т одну веревку, а Латах, как это у Латахов обычно бывает, нацепляет другую.
Когда дверцы люка опускаются, гражданин виснет взаправду, а Латах стоит
с карнавальной резинкой. Ну, и понятно, имитирует каждое подергивание и к
аждый спазм. Кончает три раза.»
«Этому продувному Латаху палец в рот не клади. Я взял его на один из своих
заводов экспедитором.»
Ацтекские жрецы сдирают облачение из синих перьев с Нагого Юнца. Они пер
егибают его назад над известняковым алтарем, прилаживают ему на голову х
рустальный череп, закрепляя два полушария, переднее и заднее, хрстальным
и винтами. На череп обрушивается водопад, переламывая мальчику шею. Он из
вергает семя в радуге на фоне восходящего солнца.
Резкий белковый запах семени заполняет воздух. Гости ощупывают руками п
одергивающихся мальчиков, сосут им хуи, виснут у них на спинах, будто вамп
иры.
Нагие лейб-гвардейцы вносят искусственные легкие, наполненные парализ
ованными юношами.
Слепые мальчики на ощупь выбираются из громадных пирогов, разложившиес
я шизофреники выскакивают из резиновой пизды, мальчики с кошмарными кож
ными болезнями восстают из черного пруда (студенистая рыба покусывает ж
елтые какашки на поверхности).
Мужчина в белдом галстуке и парадной рубашке, нагой от пояса и ниже, если н
е считать черных пажей, беседует с Пчеломаткой в элегантных тонах (Пчело
матки Ц старухи, окружающие себя педиками, чтобы образовать «рой». Это з
ловещая мексиканская практика)
«Но где же скульптурная группа?» Он разговаривает одной стороной лица, д
ругая же корчится в Пытке Миллиона Зеркал. Он дико дрочит. Пчеломатка про
должает беседу, не замечая ничего.
Кушетки, стулья, весь пол начинают дрожать, сотрясая гостей до такой степ
ени, что они превращаются в размытых серых призраков, визжащих в охуелой
агонии.
Два паренька отбивают под железнодорожным мостом. Поезд сотрясает их те
ла насквозь, спускает их, растворяется с дальним гудком. Квакают лягушки.
Пареньки смывают сперму с тощих смуглых животов.
Купе поезда: два обдолбанных юных торчка по пути в Лексингтон сдирают с с
ебя штаны в конвульсиях похоти. Один из них намыливает себе хуй и пропихи
вает его в жопу другому, как штопор. «Бооооооооооооооже!» Оба извергают с
емя, вставая одновременно. Они отодвигаются друг от друга и натягивают ш
таны.
«Старый лепила в Маршалле выписывает настойку и сладенькое прованское
масло.»
«Геморрой матери-старушки вопит, аж кровью обливается, по Черному Говну
… Док, предположим, это твою мать отодрали в жопу местные пиявки, что так и
кишат мерзопакостно… Деактивируй этот добок, мамаша, меня от тебя уже то
шнит».
«Давай заглянем туда и разведем его на рецепт.»
Поезд рвет себе дальше сквозь дымную высветленную неоном июньскую ночь.

Картинки мужчин и женщин, мальчиков и девочек, животных, рыб, птиц, ритм со
вокупления вселенной течет по комнате, виликий синий прилив жизни. Вибри
рующий, беззвучный гул лесной глуши Ц внезапная тишь городов, когда тор
чок выправляет баш. Мгновение, когда все замерло в ожидании чуда. Даже Вла
делец Льготного Билета прозванивает засоренные линии холестерола в по
исках контакта.
Хассан визжит: «Это ты натворил, А.Дж.! Ты мне балчху изговнял!»
А.Дж. смотрит на него, лицо отстраненное, как известняк: «Себе в жопу засун
ь, чурка разжиженная.»
Врывается орда обуянных похотью американских баб. Сочащиеся пизды, с фер
м и пижонских ранчо, с фабрик, из борделей, из сельских клубов, особняков и
пригородов, из мотелей, с яхт и из коктейль-баров, сдирают с себя одежду дл
я верховой езды, лыжные костюмы, вечерние платья, ливайсы, домашние халат
ы, бумазейные платьица, брючки, купальники и кимоно. Они вопят, подвизгива
ют и воют, прыгают на гостей, как бешеные суки в течке. Они рвут ногтями мал
ьчиков-висельников, вопя: «Ты, пидар! Сволочь ты! Еби меня! Еби меня! Еби мен
я!» Гости с воплями разбегаются, уворачиваясь от висящих мальчиков, опро
кидывают искусственные легкие.
А.Дж.: «Позовите моих Швейцеров, черт побери! Охраните меня от этих лисиц!»

Г-н Хислоп, секретарь А.Дж., отрывает взгляд от своих комиксов: «Швейцеры у
же разжижились».
(Разжижение включает в себя расщепление белка и низведение к жидкости, к
оторая впитывается в чье-то другое протоплазменное существо. Хассан, са
м видный разжижитель, в данном случае, вероятно, оказывается в выигрыше)

А.Дж.: «Сачки хуесосные! Куда мужику без Швейцеров? Нас приперли к стене, дж
ентльмены. Сами наши хуи поставлены на кон. Товсь отразить абордаж, г-н Хи
слоп, и раздайте холодное оружие людям.»
А.Дж. выхватывает абордажную саблю и принимается сечь головы Американск
им Девчонкам. Он похотливо распевает:
Пятнадцать живых на сундук мертвеца
Йо Хо Хо и бутылка рому.
Пей, дьявол всч доведет до конца
Йо Хо Хо и бутылка рому.
Г-н Хислоп, скучающий и безропотный: «Ох, Хоссподи! Снова он за старое!» Он в
яло размахивает Веселым Роджером.
А.Дж., окруженный и сражающийся против огромного численного превосходст
ва, откидывает голову и орет в мегафон. Сразу же следом тысяча эскимосов в
течке хлещет внутрь, хрюкая и повизгивая, хари распухшие, глаза красны и п
ылают, губы лиловы, накидываются на американских женщин.
(У эскимосов сезон течки начинается, когда племена кратким Летом собираю
тся вместе, чтобы потешить себя оргиями. Лица их распухают, а губы лиловею
т)
Штатный Штемп с сигарой в два фута длиной просовывает голову сквозь стен
у: «У вас тут что, бродячий зверинец?»
Хассан заламывает руки: «Бардак! Грязный бардак! Клянусь Аллахом, я никог
да не видел ничего настолько мерзкого!»
Он бросается на А.Дж., сидящего на рундуке, на плече Ц попугай, на глазу Ц п
овязка, пьет ром из кружки. Он озирает горизонт в большой медный телескоп.

Хассан: «Ах ты дешевая фактуалистская сука! Вали, чтоб и тени твоей больше
не падало на мою шумную комнату!»

СТУДГОРОДОК УНИВЕРСИТЕТА И
НТЕРЗОНЫ

Ослы, верблюды, ламы, рикши, повозки с товаром, толкаемые изо всех сил маль
чишками, глаза выпучены, словно языки удавленников Ц пульсируют красны
м от животной ярости. Стада баранов, козлов, длиннорогатого скота проход
ят между студентами и кафедрой лектора. Студенты сидят везде на ржавых п
арковых скамейках, известняковых блоках, парашах, ящиках из-под стеклот
ары, нефтяных бочках, пнях, пыльных кожаных подушечках, заплесневелых сп
ортивных матах, одеты они в ливайсы Ц джеллабы… рейтузы и дублет Ц глуш
ат самогон трехлитровыми банками, кофе из жестянок, смолят ганжу (мариху
ану) косяками, забитыми из оберточной бумаги и лотерейных билетов… шмаля
ются мусором с помощью английских булавок и пипеток, изучают беговые фор
мы, комиксы, кодексы майя…
Профессор прибывает на велосипеде, волоча связку бычьих голов. Он влезае
т на кафедру, хватаясь за поясницу (подъемный кран раскачивает у него над
головой мычащую корову).
ПРОФ: «Прошлой ночью был выебан Султановым Войском. Спину растянул на сл
ужбе своей постоянной королеве… Не могу выселить эту старую манду. Нужно
, чтобы лицензированный электрик мозга разъединил ей синопсис за синопс
исом, а хирург-пристав выставил ее кишки на тротуар. Когда Ма нагрянет к к
акому-нибудь мальчонке со всеми пожитками, тот, себя не помня, начинает из
бавляться от такой Завидной Постоялицы…»
Он бросает взгляд на бычьи головы, мыча песенки 1920-х годов. «Охватил меня, м
альчики, приступ ностальгии, и хочу его выместить, хочешь-грохочешь…» ма
льчики гуляют по балаганному Прешпекту, жуя розовую сахарную вату… пиха
ют друг друга под ребра, подглядывая за стриптизом в окошечко… сдрачиваю
т в Чертовом Колесе, швыряясь спермой в красную и дымную луну, встающую на
д литейными цехами за рекой. Нигра болтается на трехгранном тополе перед
Старым Зданием Суда… похныкивающие тетки ловят его сперму вагинальным
и зубами… (Муж смотрит на маленького мутанта с узкими глазами, цвета выли
нявшей серой фланелевой рубахи… «Док, я подозреваю, что он Ц Нигра.»
Врач пожимает плечами: «Это Старая Армейская Игра, сынок. Горошина под ги
льзой… Вроде видишь Ц вроде нет…»)
«А Док Паркер в подсобке своей аптеки ширяется лошажьим героином по три
грана на шпиг Ц Тонизирует,» Ц бормочет он. «И Вечная Весна.»
«„Ручонки“ Бенсон Городской Извращенец принял кверенсию в школьном со
ртире (Кверенсия Ц термин корриды… Бык найдет место на арене, которое ем
у понравится, и останется там, а тореадор вынужден входить туда и встреча
ть быка на его, бычьих условиях, или же выманивать его оттуда Ц либо одно,
либо другое). Шериф П.К. „Плоский“ Ларсен грит „Нам как-то придется вымани
вать его из этой кверенсии.“… А Старая Ма Лотти уже десять лет как спит с д
очкой-покойницей, подлеченной дома к тому же, просыпается, дрожа, на рассв
ете Восточного Техаса… стервятники вылетели по-над черной болотной вод
ой и пнями кипарисов…»
«А теперь, джентльмены Ц я полагаю, среди присутствующих нет трансвести
тов Ц хи хи Ц и все вы являетесь джентльменами по уложению Конгресса, пр
ичем остается только установить мужского ли вы пола особи, определенно н
икаких Переходников ни в каком направлении допущено не будет в этот дост
ойный зал. Джентльмены, предъявите холодное оружие. Итак, всех вас кратко
проинформировали о важности хранения своего оружия хорошо смазанным и
готовым к любого рода действиям на флангах или же в арьергарде.»
СТУДЕНТЫ: «Слушайте! Слушайте!» Они устало расстегивают свои ширинки. Од
ин из них выставляет напоказ громадную эрекцию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14