Так в
от где он спрятался! Потихоньку, чтобы не привлечь к себе внимания, я после
довал за оборванцем.
Пользуясь темнотой, мне удалось пробраться туда и не быть обнаруженным.
Я юркнул за тюки, набитые каким-то тряпьем. Отсюда, с расстояния всего лиш
ь в несколько метров, я мог хорошо разглядеть ярко освещенное помещение,
где на коврах тонкой ручной работы возлежали мой враг и какой-то толстый
янычар с красными, как у плотвы, глазами, и слышать все, о чем там говорилос
ь. Первым делом я увидел оборванца, склонившегося в подобострастном покл
оне. Он, судя по всему, выдавал себя за дервиша.
Ц Я все осмотрел вокруг, мой господин, Ц сказал дервиш.
Ц Кроме рослой женщины, никто здесь не появлялся. Женщина прошла в бани,.
«Смотри-ка, все же он меня заметил! Надо быть осторожней!»
Ц Хорошо, Ибрагим, ты свободен. Я запомню твою верную службу и отблагодар
ю за нее, не сомневайся.
Ц Мой отец служил вам честно. Еще с вашим отцом он участвовал в боях с ино
земцами. Да воздаст Аллах истинным правоверным за их муки! Да покарает он
неверных огнем и мечом!
Ц Иди, Ибрагим, иди! Я знаю, что ты надежный человек. Иди и следи за всеми, кт
о здесь ходит.
Ибрагим, пятясь, выскользнул из помещения и, не заметив меня, выскочил во д
вор.
Ц Мы встречаемся с тобой, барон, не впервые в этом благословенном приюте
покоя и неги, Ц неожиданно перешел на немецкий рослый янычар.
Ц Да, слуга Великого. Но русские пушки достают уже и досюда.
Ц Они обстреливают весь город… Отдыхай, барон! На этом ковре ты можешь от
ведать настоящие восточные сладости. Все для твоей милости.
Ц Я не могу даже помышлять о еде, пока не выполню свой долг, Ц хмуро прово
рчал переодетый барон.
Ц В чем же он состоит? Ц спросил толстый турок.
Ц Я должен выполнить свое предназначение, но для этого необходимо нару
шить естественный ход вещей…
Ц Как, барон?
Ц Ты ведь, Селим-паша, занимаешь высокое положение в турецкой армии?
Ц Еще бы, Ц хвастливо промолвил толстяк. Ц Я двухбунчужный паша! Меня ц
енит сам сиятельный сераскир Измаильский!…
Ц А как ты думаешь, брат, что скажет твой сераскир, если ему вдруг станет и
звестно, что к безвременной кончине самого турецкого султана Абдул Хами
да приложил руку некий Селим-паша?
Ц Как это может случиться? Ц беспечно спросил толстяк.
Ц Пути нашего великого господина неисповедимы. Всем хорошо известно, ч
то султан, потрясенный падением Очакова и другими поражениями, уже подум
ывал о подписании мира с неверными. Так?
Ц Да…
Ц Но вместе с его смертью надежды на прекращение войны рухнули. А вот вст
упивший на престол двадцатидевятилетний Селим Третий не пожелал начин
ать свое правление с позорного мира. И поэтому война вспыхнула с новой си
лой… А кто подливал масло в огонь?
Ц Мы…
Ц Опять правильно! А кто убил старого султана? Каким ядом, кстати, воспол
ьзовался убийца?
Ц Моим фамильным ядом…
Ц Ну а если подробности об убийстве станут известны вашему трехбунчужн
ому сераскиру?
Ц Нет, нет! Ты не сделаешь этого!… Хотя бы ради нашей давней дружбы!
Ц Конечно, не сделаю, если ты ради нашей давней дружбы уничтожишь еще и с
ераскира Измаильского,
Ц Что?!
Ц Да, брат! Это необходимо! Знай же, трехбунчужный собирается сдать Измаи
л русским без боя, а этого не желает наш великий господин…
Ц Яне пойду на это!…
Ц Горячишься, брат… Подумай как следует.
Ц Нет, нет и нет!
Ц Зря… Ну что же, найдутся другие дети сатаны, которые сделают это…
Я успел заметить, как в пиалу с чаем, стоявшую перед толстяком, упал какой-
то черный шарик, ловко подброшенный туда бароном. Он растворился в жидко
сти моментально, не изменив обычного цвета и вкуса ароматного напитка.
Ц Допивай свой чай и расходимся, Ц сказал барон, пристально глядя в гла
за янычару.
Тот каким-то подневольным движением схватил пиалу и отпил из нее. Тут же г
лаза его закатились, а все тело затряслось в судорогах. Это продолжалось
не более минуты, после чего все кончилось, и Селим-паша взглянул помутнев
шими глазами на барона.
Ц Чего изволишь, повелитель? Ц спросил он.
Ц Я Ц сатана! Ц сказал барон. Ц Я твой великий господин. Я приказываю т
ебе, ничтожный, пойди в дом сераскира и убей его ударом кинжала в грудь!
Ц Я понимаю тебя, мой великий хозяин!
Ц Ты убьешь его вот этим кинжалом!
Барон вложил в руку двухбунчужного стилет. На его рукоятке я увидел знак
омый символ Ц змея, опоясывающая солнце.
Ц Я убью его! Ц яростно прорычал толстяк и, сжимая рукоятку стилета, выс
кочил в сад.
Ц Не сомневаюсь в этом! Ц ухмыльнулся барон и безмятежно разлегся на ко
врах.
Я вышел вслед за одурманенным Селим-пашой на свежий воздух. Теперь я знал
, что мне делать…"
* * *
Этот сон был еще ярче, чем предыдущие. Он выглядел настолько реальным, что
возникал вопрос: а где же все-таки настоящая действительность Ц там или
здесь, в моей двухкомнатной квартире? Я видел вновь перед собой шахматну
ю доску. Рядом был еще кто-то.
Он стоял ко мне спиной, и я никак не мог осознать, имеет ли он определенную
материальную форму или просто является сгустком тьмы. Это был мой враг. О
н начал оборачиваться, и тут я проснулся в холодном поту. Часы показывали
без четверти восемь. Аля спала, натянув простыню на голову и съежившись п
од одеялом. Она пошевелилась и проснулась…
Мы сидели и завтракали. Я без всякого аппетита жевал бутерброд с колбасо
й. По утрам я почти ничего не ем.
Ц Сегодня что-то случится, Ц каким-то неживым голосом произнесла Аля.
Ц Что случится?
Ц Что-то страшное.
Ц «Случилось страшное», как поется в телерекламе.
Ц Я чувствую, сегодня будет какая-то развязка клубку, который нас опутал
.
Ц Если верить убийце, отправившему на тот свет-беднягу монаха, сегодня м
ой последний день. И нужно уже заботиться о поминках.
Ц Ты все еще никак не можешь поверить в то, что я тебе говорю.
Ц Во что-то могу поверить. То, что я видел в лаборатории, приходится воспр
инять как данность, но доверять всей чуши, которую вы с Димой мне наговори
ли… Нет, это слишком.
Ц Витя, сегодня правда твой последний день. И мой Ц тоже. И сейчас идут по
следние часы, когда мы еще можем как-то повлиять на обстановку. Дальше мы
будем просто раздавлены.
Ц Ты такие вещи говоришь… Это тебе не карточные масти угадывать, тут зам
ах шире нужен.
Ц Я говорю то, в чем уверена. Ц Аля со стуком поставила чашку с чаем на ст
ол. Чашка треснула, и по скатерти начало расплываться коричневое пятно.
Ц Что ты от меня хочешь?
Ц Не знаю. Это можешь знать только ты. Я уверена, ты единственный, кто спос
обен еще повернуть ситуацию.
Ц Может быть, ты и права, Ц вздохнул я. Ц Но я просто не знаю, что могу сде
лать. Понимаешь, не знаю,
Ц У тебя осталось еще немного времени, чтобы узнать это, дорогой.
Ц Тебя подвезти до работы?
Ц Не надо.
Ц Будешь ухолить, закрой дверь на два оборота, Ключ Ц на трюмо. До вечера.
Ц До вечера еще неизвестно, что произойдет…
Погода сошла с ума. Ветер крепчал, пригибая деревья, стуча сучьями по мета
ллической крыше гаража. Я подсоединил дворники, отключил противоугонно
е устройство, снял с педали колоду, включил зажигание и вывел машину со дв
ора.
Люди спешили по суетным утренним улицам на работу, ждали автобус, пригиб
ались под порывами ветра, отворачивались от летящей в лицо пыли. До Чумаз
овки я добрался быстро. Еще за завтраком я понял, что упустил при обыске не
что существенное. Там должно быть что-то чрезвычайно важное, о чем говори
л убийца.
«Снята вторая печать, Ц вспомнились мне слова бродяги. Ц Возьми в моем
жилище гри…»
Он недоговорил. Я так и не узнал, что такое «гри». С какой стати убийца стал
бы помогать мне? Не знаю, какие у него были соображения, но, по-моему, он все
же хотел мне помочь. А о мотивах будем гадать потом… Если выживем.
Сантиметр за сантиметром я начал осматривать домик. Углы, половицы, подп
ол, чердак. Не забыл даже проверить, нет ли во дворе свежевзрыхленной земл
и.
То, что искал, я обнаружил под полом. Предмет, по форме и размером напомина
ющий портсигар, сделанный из какого-то гладкого, крепкого, блестящего ме
талла, на котором не было ни одной царапины. По корпусу шла черная полоса и
ряд разноцветных кнопочек. Я нажал на одну из них, и на поверхности «портс
игара» появился разноцветный кристалл. Я дотронулся до него, но мои паль
цы ощутили лишь пустоту. По-моему, кристалл был голографическим изображ
ением.
Ц Еще один подарок с того света, Ц произнес я вслух. Вряд ли кто на Земле
способен создать подобную вещь. Насколько я читал, технология голографи
ческих проекций пока не развита. Но дело даже не в этом. Я просто чувствова
л чуждость этого предмета для нашего мира.
Ц Гри, Ц произнес я, пытаясь поймать ускользающую мысль. И тут на меня сн
изошло озарение. Ц Гризрак!
Это слово поднялось откуда-то из тьмы, пришло издалека. Я готов был покляс
ться, что когда-то очень хорошо знал его. И видел этот предмет не впервые. О
н когда-то сыграл большую роль в моей жизни… В какой именно жизни? Ц вдру
г как током пронзило меня… Я присел на расшатанный стул на кухне домика и
попытался собраться с мыслями, вспомнить то, что должен был вспомнить и ч
то закрыто от меня за семью печатями. И не смог.
Надо навестить преступника. Может быть, врачи привели его в чувство?
* * *
Городской медицинский центр был один из лучших в регионе. Сюда привозили
больных из других областей в расчете на отличное оборудование и прекрас
ных специалистов. Оставив машину на стоянке, я прошел через парк с высоки
ми липами, скрывавшими современные многоэтажные корпуса. В ординаторск
ой реанимационного отделения напялил белый халат и в сопровождении зав
отделения Ц здоровенного, с волосатыми руками лысого детины Ц прошел в
палату. Один из охранников, долговязый сержант, дремал на стуле. Второй, ш
ирокоплечий старшина, считал галок за окном, сидя на подоконнике. Увидев
меня, он вскочил, вытянулся и отрапортовал:
Ц Товарищ майор, за время несения службы никаких происшествий.
Ц Угомонись. Вам же сказали, чтобы глаз не спускали с убийцы, а вы тут… отд
ыхаете!
Старшина ткнул в бок своего напарника, тот очнулся, непонимающе осматрив
аясь.
Ц Да куда же этот злыдень денется? Ц рассудительно произнес старшина.
Ц Мы его наручниками к кровати пристегнули… Как трупешник валяется. Не
шевелится даже.
Ц А вдруг придет в себя. Наручники же расстегнуть Ц плевое дело. В общем,
еще раз такое увижу Ц пеняйте на себя.
Ц Орлы, Ц усмехнулся завотделением, обводя насмешливым взглядом мили
ционеров.
Рядом с кроватью больного стояла тумбочка с каким-то аппаратом, щупальц
а которого тянулись к неподвижному телу, а по экрану ползла зубчатая кри
вая. Грудь бродяги вздымалась ровно, на лице играл здоровый румянец, В цел
ом выглядел он неплохо, если, конечно, не обращать внимания на такие мелоч
и, как полная неподвижность и бесчувственность к внешним раздражителям.
Я нагнулся, пощупал пульс больного. Ровный, наполненный. Я уже хотел отойт
и, как его рука дернулась и впилась мне в запястье с такой силой, что даже с
моим кандидатством в мастера спорта по тяжелой атлетике пришлось бы поп
отеть, чтобы вырваться.
Неживым, глухим, будто доносящимся издалека голосом он произнес:
Ц Луна… сломает третью печать… Он придет на старое место и откроет… отк
роет дверь… Ты умрешь… Гризрак.
Я вздрогнул. Он повторил слово, которое недавно пришло мне в голову. Значи
т, оно вовсе не результат расшалившегося воображения.
Рука бродяги безжизненно упала на простыню, веки дрогнули. По лицу начал
а расплываться зеленоватая бледность. Завотделением бросился к нему, по
том резко ударил по кнопке вызова сестры. Вскоре все закрутилось, замель
кали белые халаты. Инъекции, непрямой массаж сердца.
Ц Пульс сто сорок, слабеет!… Пульс нитевидный, судорога! Ц кричал завот
делением, давя на грудную клетку пациента. Он кинул на меня быстрый взгля
д. Ц Да уйдите вы отсюда! Ц И опять медсестре:
Ц Готовьте шприц с адреналином…
Минут через десять завотделением вышел из палаты.
Ц Будет жить твой душегуб, господин сыщик, Ц ухмыльнулся он и хлопнул м
еня по плечу…
* * *
"Селим-паша нетвердой походкой хорошо подвыпившего человека, хотя Аллах
и запрещает правоверным мусульманам употреблять спиртное, направлялс
я к центру города-крепости, Ц читал я очередную пожелтевшую страницу,
Ц Мы (я шел за ним) миновали Западные ворота, прошли несколько узеньких ул
очек, где едва-едва могли разминуться два осла с поклажей, и наконец вышли
к роскошному палаццо, который был воссоздан в стиле дворцов, некогда при
надлежавших венецианским дожам. С трех сторон прекрасное строение обер
егали рукотворные пруды и лишь с одной стороны Ц янычары из личной охра
ны грехбунчужного паши.
Бросив несколько слов стражникам, Селим-паша важно проследовал в сад и с
тупил на дорожку, ведущую к увитой плющом и диким виноградом арке. За ней о
н и скрылся. А мне не оставалось ничего другого, как быстро просеменить ми
мо усатых здоровяков и исчезнуть в ближайшем проулке.
Теперь только одна мысль владела мной: как проникнуть во дворец, в его вну
тренние апартаменты. 5 и сам не знаю, почему вдруг загорелся неистовым жел
анием предостеречь сераскира от убийцы, а затем уговорить его решиться н
а сдачу крепости без 5оя. Уж очень не хотелось мне видеть поле будущей битв
ы, усеянное телами убиенных солдат. В душе я все же не был военным человеко
м, для которого естественным состоянием является желание уничтожить вр
ага. Я полагал, что всякому человеку свойственно искать компромисс, уход
ить от гибельного противостояния. А раз так, то всегда можно договоритьс
я с противником и с помощью мелких уступок выиграть в главном. Потому-то и
предполагаля, наивный человек, что мне следует «открыть глаза» трехбуну
жному, поведать о том, что видел, и попросить рассудить здраво… Однако я да
же не мог предположить, то далеко не все живущие под этим небом разделяет
мои взгляды. Для некоторых большее значение имел сиюминутный успех, врем
енная удача, реже Ц и спасение души на веки вечные и заслуженное блаженс
тво не только на небесах, а еще здесь, на грешной земле.
В эту ночь я был хозяином в городе. Днем на здешних улицах не протолкнешьс
я среди простолюдинов, Ц воинов, купцов, дервишей, имамов, муэдзинов и пр
очая и прочая, а вот теперь не было ни души. И все же обольщаться мыслью, что
я нахожусь в полной безопасности, не приходилось. Время от времени издал
ека доносилось бряцанье оружия и топот ночных стражников. Стараясь не по
падаться им на глаза, я быстро уходил с их дороги. Но однажды все же не убер
егся и чуть было не стал жертвой каких-то оборванцев, прятавшихся в разва
линах. Приняв меня за женщину, два разбойника понадеялись на легкую добы
чу, но просчитались. Одного я сбил с ног ударом рукоятки кинжала, а второй,
видя недюжинную силу и проворство во владении оружием «женских ручек», и
спустил душераздирающий крик: «Ля-илля-гу-у!» Ц и быстро скрылся в каком-
то подземном убежище. Естественно, я не стал его преследовать и постарал
ся поскорее уйти подальше от опасного места.
Нападение бродяг вывело меня из душевного равновесия, напомнило, что я и
граю в опасную игру, ставка в которой моя собственная жизнь. Мое внимание
привлек шум поблизости. Вскоре я приметил процессию из двадцати женщин,
до смерти напуганных ночной темнотой, не столько идущих, сколько бегущих
по направлению к палаццо, куда нужно было и мне. Что-то подтолкнуло меня к
ним, и я неожиданно для себя очутился в самом центре женской толпы. И тут т
олько понял, что это те самые милашки, которыми я совсем недавно любовалс
я в банях. Из их разговоров я узнал, что женщины выражают недовольство отс
утствием охраны. Одна из самых здравомыслящих пояснила остальным:
Ц Все защитники ислама сейчас находятся на крепостных стенах. Даже евн
ухов отправили туда. Говорят, что вот-вот должен начаться страшный бой и н
еверные пойдут на приступ…
Ц А если кто-нибудь задумает черное дело и похитит жен и наложниц Превос
ходительного? Тогда как? Ц пропищал тонкий язвительный голосок.
Ц Тогда мы сами сумеем за себя постоять! Ц храбро молвила старшая из же
нщин, и в лунном свете молнией сверкнуло лезвие кинжала, которым она устр
ашающе взмахнула.
Женщины были настолько возбуждены темнотой и собственными страхами, чт
о не обратили на меня ровным счетом никакого внимания. Я уже радовался то
му, что с их помощью легко проникну в дом местного военачальника, но тут вм
ешались стражники, охранявшие вход.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
от где он спрятался! Потихоньку, чтобы не привлечь к себе внимания, я после
довал за оборванцем.
Пользуясь темнотой, мне удалось пробраться туда и не быть обнаруженным.
Я юркнул за тюки, набитые каким-то тряпьем. Отсюда, с расстояния всего лиш
ь в несколько метров, я мог хорошо разглядеть ярко освещенное помещение,
где на коврах тонкой ручной работы возлежали мой враг и какой-то толстый
янычар с красными, как у плотвы, глазами, и слышать все, о чем там говорилос
ь. Первым делом я увидел оборванца, склонившегося в подобострастном покл
оне. Он, судя по всему, выдавал себя за дервиша.
Ц Я все осмотрел вокруг, мой господин, Ц сказал дервиш.
Ц Кроме рослой женщины, никто здесь не появлялся. Женщина прошла в бани,.
«Смотри-ка, все же он меня заметил! Надо быть осторожней!»
Ц Хорошо, Ибрагим, ты свободен. Я запомню твою верную службу и отблагодар
ю за нее, не сомневайся.
Ц Мой отец служил вам честно. Еще с вашим отцом он участвовал в боях с ино
земцами. Да воздаст Аллах истинным правоверным за их муки! Да покарает он
неверных огнем и мечом!
Ц Иди, Ибрагим, иди! Я знаю, что ты надежный человек. Иди и следи за всеми, кт
о здесь ходит.
Ибрагим, пятясь, выскользнул из помещения и, не заметив меня, выскочил во д
вор.
Ц Мы встречаемся с тобой, барон, не впервые в этом благословенном приюте
покоя и неги, Ц неожиданно перешел на немецкий рослый янычар.
Ц Да, слуга Великого. Но русские пушки достают уже и досюда.
Ц Они обстреливают весь город… Отдыхай, барон! На этом ковре ты можешь от
ведать настоящие восточные сладости. Все для твоей милости.
Ц Я не могу даже помышлять о еде, пока не выполню свой долг, Ц хмуро прово
рчал переодетый барон.
Ц В чем же он состоит? Ц спросил толстый турок.
Ц Я должен выполнить свое предназначение, но для этого необходимо нару
шить естественный ход вещей…
Ц Как, барон?
Ц Ты ведь, Селим-паша, занимаешь высокое положение в турецкой армии?
Ц Еще бы, Ц хвастливо промолвил толстяк. Ц Я двухбунчужный паша! Меня ц
енит сам сиятельный сераскир Измаильский!…
Ц А как ты думаешь, брат, что скажет твой сераскир, если ему вдруг станет и
звестно, что к безвременной кончине самого турецкого султана Абдул Хами
да приложил руку некий Селим-паша?
Ц Как это может случиться? Ц беспечно спросил толстяк.
Ц Пути нашего великого господина неисповедимы. Всем хорошо известно, ч
то султан, потрясенный падением Очакова и другими поражениями, уже подум
ывал о подписании мира с неверными. Так?
Ц Да…
Ц Но вместе с его смертью надежды на прекращение войны рухнули. А вот вст
упивший на престол двадцатидевятилетний Селим Третий не пожелал начин
ать свое правление с позорного мира. И поэтому война вспыхнула с новой си
лой… А кто подливал масло в огонь?
Ц Мы…
Ц Опять правильно! А кто убил старого султана? Каким ядом, кстати, воспол
ьзовался убийца?
Ц Моим фамильным ядом…
Ц Ну а если подробности об убийстве станут известны вашему трехбунчужн
ому сераскиру?
Ц Нет, нет! Ты не сделаешь этого!… Хотя бы ради нашей давней дружбы!
Ц Конечно, не сделаю, если ты ради нашей давней дружбы уничтожишь еще и с
ераскира Измаильского,
Ц Что?!
Ц Да, брат! Это необходимо! Знай же, трехбунчужный собирается сдать Измаи
л русским без боя, а этого не желает наш великий господин…
Ц Яне пойду на это!…
Ц Горячишься, брат… Подумай как следует.
Ц Нет, нет и нет!
Ц Зря… Ну что же, найдутся другие дети сатаны, которые сделают это…
Я успел заметить, как в пиалу с чаем, стоявшую перед толстяком, упал какой-
то черный шарик, ловко подброшенный туда бароном. Он растворился в жидко
сти моментально, не изменив обычного цвета и вкуса ароматного напитка.
Ц Допивай свой чай и расходимся, Ц сказал барон, пристально глядя в гла
за янычару.
Тот каким-то подневольным движением схватил пиалу и отпил из нее. Тут же г
лаза его закатились, а все тело затряслось в судорогах. Это продолжалось
не более минуты, после чего все кончилось, и Селим-паша взглянул помутнев
шими глазами на барона.
Ц Чего изволишь, повелитель? Ц спросил он.
Ц Я Ц сатана! Ц сказал барон. Ц Я твой великий господин. Я приказываю т
ебе, ничтожный, пойди в дом сераскира и убей его ударом кинжала в грудь!
Ц Я понимаю тебя, мой великий хозяин!
Ц Ты убьешь его вот этим кинжалом!
Барон вложил в руку двухбунчужного стилет. На его рукоятке я увидел знак
омый символ Ц змея, опоясывающая солнце.
Ц Я убью его! Ц яростно прорычал толстяк и, сжимая рукоятку стилета, выс
кочил в сад.
Ц Не сомневаюсь в этом! Ц ухмыльнулся барон и безмятежно разлегся на ко
врах.
Я вышел вслед за одурманенным Селим-пашой на свежий воздух. Теперь я знал
, что мне делать…"
* * *
Этот сон был еще ярче, чем предыдущие. Он выглядел настолько реальным, что
возникал вопрос: а где же все-таки настоящая действительность Ц там или
здесь, в моей двухкомнатной квартире? Я видел вновь перед собой шахматну
ю доску. Рядом был еще кто-то.
Он стоял ко мне спиной, и я никак не мог осознать, имеет ли он определенную
материальную форму или просто является сгустком тьмы. Это был мой враг. О
н начал оборачиваться, и тут я проснулся в холодном поту. Часы показывали
без четверти восемь. Аля спала, натянув простыню на голову и съежившись п
од одеялом. Она пошевелилась и проснулась…
Мы сидели и завтракали. Я без всякого аппетита жевал бутерброд с колбасо
й. По утрам я почти ничего не ем.
Ц Сегодня что-то случится, Ц каким-то неживым голосом произнесла Аля.
Ц Что случится?
Ц Что-то страшное.
Ц «Случилось страшное», как поется в телерекламе.
Ц Я чувствую, сегодня будет какая-то развязка клубку, который нас опутал
.
Ц Если верить убийце, отправившему на тот свет-беднягу монаха, сегодня м
ой последний день. И нужно уже заботиться о поминках.
Ц Ты все еще никак не можешь поверить в то, что я тебе говорю.
Ц Во что-то могу поверить. То, что я видел в лаборатории, приходится воспр
инять как данность, но доверять всей чуши, которую вы с Димой мне наговори
ли… Нет, это слишком.
Ц Витя, сегодня правда твой последний день. И мой Ц тоже. И сейчас идут по
следние часы, когда мы еще можем как-то повлиять на обстановку. Дальше мы
будем просто раздавлены.
Ц Ты такие вещи говоришь… Это тебе не карточные масти угадывать, тут зам
ах шире нужен.
Ц Я говорю то, в чем уверена. Ц Аля со стуком поставила чашку с чаем на ст
ол. Чашка треснула, и по скатерти начало расплываться коричневое пятно.
Ц Что ты от меня хочешь?
Ц Не знаю. Это можешь знать только ты. Я уверена, ты единственный, кто спос
обен еще повернуть ситуацию.
Ц Может быть, ты и права, Ц вздохнул я. Ц Но я просто не знаю, что могу сде
лать. Понимаешь, не знаю,
Ц У тебя осталось еще немного времени, чтобы узнать это, дорогой.
Ц Тебя подвезти до работы?
Ц Не надо.
Ц Будешь ухолить, закрой дверь на два оборота, Ключ Ц на трюмо. До вечера.
Ц До вечера еще неизвестно, что произойдет…
Погода сошла с ума. Ветер крепчал, пригибая деревья, стуча сучьями по мета
ллической крыше гаража. Я подсоединил дворники, отключил противоугонно
е устройство, снял с педали колоду, включил зажигание и вывел машину со дв
ора.
Люди спешили по суетным утренним улицам на работу, ждали автобус, пригиб
ались под порывами ветра, отворачивались от летящей в лицо пыли. До Чумаз
овки я добрался быстро. Еще за завтраком я понял, что упустил при обыске не
что существенное. Там должно быть что-то чрезвычайно важное, о чем говори
л убийца.
«Снята вторая печать, Ц вспомнились мне слова бродяги. Ц Возьми в моем
жилище гри…»
Он недоговорил. Я так и не узнал, что такое «гри». С какой стати убийца стал
бы помогать мне? Не знаю, какие у него были соображения, но, по-моему, он все
же хотел мне помочь. А о мотивах будем гадать потом… Если выживем.
Сантиметр за сантиметром я начал осматривать домик. Углы, половицы, подп
ол, чердак. Не забыл даже проверить, нет ли во дворе свежевзрыхленной земл
и.
То, что искал, я обнаружил под полом. Предмет, по форме и размером напомина
ющий портсигар, сделанный из какого-то гладкого, крепкого, блестящего ме
талла, на котором не было ни одной царапины. По корпусу шла черная полоса и
ряд разноцветных кнопочек. Я нажал на одну из них, и на поверхности «портс
игара» появился разноцветный кристалл. Я дотронулся до него, но мои паль
цы ощутили лишь пустоту. По-моему, кристалл был голографическим изображ
ением.
Ц Еще один подарок с того света, Ц произнес я вслух. Вряд ли кто на Земле
способен создать подобную вещь. Насколько я читал, технология голографи
ческих проекций пока не развита. Но дело даже не в этом. Я просто чувствова
л чуждость этого предмета для нашего мира.
Ц Гри, Ц произнес я, пытаясь поймать ускользающую мысль. И тут на меня сн
изошло озарение. Ц Гризрак!
Это слово поднялось откуда-то из тьмы, пришло издалека. Я готов был покляс
ться, что когда-то очень хорошо знал его. И видел этот предмет не впервые. О
н когда-то сыграл большую роль в моей жизни… В какой именно жизни? Ц вдру
г как током пронзило меня… Я присел на расшатанный стул на кухне домика и
попытался собраться с мыслями, вспомнить то, что должен был вспомнить и ч
то закрыто от меня за семью печатями. И не смог.
Надо навестить преступника. Может быть, врачи привели его в чувство?
* * *
Городской медицинский центр был один из лучших в регионе. Сюда привозили
больных из других областей в расчете на отличное оборудование и прекрас
ных специалистов. Оставив машину на стоянке, я прошел через парк с высоки
ми липами, скрывавшими современные многоэтажные корпуса. В ординаторск
ой реанимационного отделения напялил белый халат и в сопровождении зав
отделения Ц здоровенного, с волосатыми руками лысого детины Ц прошел в
палату. Один из охранников, долговязый сержант, дремал на стуле. Второй, ш
ирокоплечий старшина, считал галок за окном, сидя на подоконнике. Увидев
меня, он вскочил, вытянулся и отрапортовал:
Ц Товарищ майор, за время несения службы никаких происшествий.
Ц Угомонись. Вам же сказали, чтобы глаз не спускали с убийцы, а вы тут… отд
ыхаете!
Старшина ткнул в бок своего напарника, тот очнулся, непонимающе осматрив
аясь.
Ц Да куда же этот злыдень денется? Ц рассудительно произнес старшина.
Ц Мы его наручниками к кровати пристегнули… Как трупешник валяется. Не
шевелится даже.
Ц А вдруг придет в себя. Наручники же расстегнуть Ц плевое дело. В общем,
еще раз такое увижу Ц пеняйте на себя.
Ц Орлы, Ц усмехнулся завотделением, обводя насмешливым взглядом мили
ционеров.
Рядом с кроватью больного стояла тумбочка с каким-то аппаратом, щупальц
а которого тянулись к неподвижному телу, а по экрану ползла зубчатая кри
вая. Грудь бродяги вздымалась ровно, на лице играл здоровый румянец, В цел
ом выглядел он неплохо, если, конечно, не обращать внимания на такие мелоч
и, как полная неподвижность и бесчувственность к внешним раздражителям.
Я нагнулся, пощупал пульс больного. Ровный, наполненный. Я уже хотел отойт
и, как его рука дернулась и впилась мне в запястье с такой силой, что даже с
моим кандидатством в мастера спорта по тяжелой атлетике пришлось бы поп
отеть, чтобы вырваться.
Неживым, глухим, будто доносящимся издалека голосом он произнес:
Ц Луна… сломает третью печать… Он придет на старое место и откроет… отк
роет дверь… Ты умрешь… Гризрак.
Я вздрогнул. Он повторил слово, которое недавно пришло мне в голову. Значи
т, оно вовсе не результат расшалившегося воображения.
Рука бродяги безжизненно упала на простыню, веки дрогнули. По лицу начал
а расплываться зеленоватая бледность. Завотделением бросился к нему, по
том резко ударил по кнопке вызова сестры. Вскоре все закрутилось, замель
кали белые халаты. Инъекции, непрямой массаж сердца.
Ц Пульс сто сорок, слабеет!… Пульс нитевидный, судорога! Ц кричал завот
делением, давя на грудную клетку пациента. Он кинул на меня быстрый взгля
д. Ц Да уйдите вы отсюда! Ц И опять медсестре:
Ц Готовьте шприц с адреналином…
Минут через десять завотделением вышел из палаты.
Ц Будет жить твой душегуб, господин сыщик, Ц ухмыльнулся он и хлопнул м
еня по плечу…
* * *
"Селим-паша нетвердой походкой хорошо подвыпившего человека, хотя Аллах
и запрещает правоверным мусульманам употреблять спиртное, направлялс
я к центру города-крепости, Ц читал я очередную пожелтевшую страницу,
Ц Мы (я шел за ним) миновали Западные ворота, прошли несколько узеньких ул
очек, где едва-едва могли разминуться два осла с поклажей, и наконец вышли
к роскошному палаццо, который был воссоздан в стиле дворцов, некогда при
надлежавших венецианским дожам. С трех сторон прекрасное строение обер
егали рукотворные пруды и лишь с одной стороны Ц янычары из личной охра
ны грехбунчужного паши.
Бросив несколько слов стражникам, Селим-паша важно проследовал в сад и с
тупил на дорожку, ведущую к увитой плющом и диким виноградом арке. За ней о
н и скрылся. А мне не оставалось ничего другого, как быстро просеменить ми
мо усатых здоровяков и исчезнуть в ближайшем проулке.
Теперь только одна мысль владела мной: как проникнуть во дворец, в его вну
тренние апартаменты. 5 и сам не знаю, почему вдруг загорелся неистовым жел
анием предостеречь сераскира от убийцы, а затем уговорить его решиться н
а сдачу крепости без 5оя. Уж очень не хотелось мне видеть поле будущей битв
ы, усеянное телами убиенных солдат. В душе я все же не был военным человеко
м, для которого естественным состоянием является желание уничтожить вр
ага. Я полагал, что всякому человеку свойственно искать компромисс, уход
ить от гибельного противостояния. А раз так, то всегда можно договоритьс
я с противником и с помощью мелких уступок выиграть в главном. Потому-то и
предполагаля, наивный человек, что мне следует «открыть глаза» трехбуну
жному, поведать о том, что видел, и попросить рассудить здраво… Однако я да
же не мог предположить, то далеко не все живущие под этим небом разделяет
мои взгляды. Для некоторых большее значение имел сиюминутный успех, врем
енная удача, реже Ц и спасение души на веки вечные и заслуженное блаженс
тво не только на небесах, а еще здесь, на грешной земле.
В эту ночь я был хозяином в городе. Днем на здешних улицах не протолкнешьс
я среди простолюдинов, Ц воинов, купцов, дервишей, имамов, муэдзинов и пр
очая и прочая, а вот теперь не было ни души. И все же обольщаться мыслью, что
я нахожусь в полной безопасности, не приходилось. Время от времени издал
ека доносилось бряцанье оружия и топот ночных стражников. Стараясь не по
падаться им на глаза, я быстро уходил с их дороги. Но однажды все же не убер
егся и чуть было не стал жертвой каких-то оборванцев, прятавшихся в разва
линах. Приняв меня за женщину, два разбойника понадеялись на легкую добы
чу, но просчитались. Одного я сбил с ног ударом рукоятки кинжала, а второй,
видя недюжинную силу и проворство во владении оружием «женских ручек», и
спустил душераздирающий крик: «Ля-илля-гу-у!» Ц и быстро скрылся в каком-
то подземном убежище. Естественно, я не стал его преследовать и постарал
ся поскорее уйти подальше от опасного места.
Нападение бродяг вывело меня из душевного равновесия, напомнило, что я и
граю в опасную игру, ставка в которой моя собственная жизнь. Мое внимание
привлек шум поблизости. Вскоре я приметил процессию из двадцати женщин,
до смерти напуганных ночной темнотой, не столько идущих, сколько бегущих
по направлению к палаццо, куда нужно было и мне. Что-то подтолкнуло меня к
ним, и я неожиданно для себя очутился в самом центре женской толпы. И тут т
олько понял, что это те самые милашки, которыми я совсем недавно любовалс
я в банях. Из их разговоров я узнал, что женщины выражают недовольство отс
утствием охраны. Одна из самых здравомыслящих пояснила остальным:
Ц Все защитники ислама сейчас находятся на крепостных стенах. Даже евн
ухов отправили туда. Говорят, что вот-вот должен начаться страшный бой и н
еверные пойдут на приступ…
Ц А если кто-нибудь задумает черное дело и похитит жен и наложниц Превос
ходительного? Тогда как? Ц пропищал тонкий язвительный голосок.
Ц Тогда мы сами сумеем за себя постоять! Ц храбро молвила старшая из же
нщин, и в лунном свете молнией сверкнуло лезвие кинжала, которым она устр
ашающе взмахнула.
Женщины были настолько возбуждены темнотой и собственными страхами, чт
о не обратили на меня ровным счетом никакого внимания. Я уже радовался то
му, что с их помощью легко проникну в дом местного военачальника, но тут вм
ешались стражники, охранявшие вход.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38