Уже на стене по знак
омому шатанию я почувствовал, что случайно попал к дому посланника. Но в э
тот миг вспыхнула особенно яркая молния, гром обрушился прямо на меня, ст
ена накренилась, и я, зажмурив глаза, полетел неведомо куда.

15

Громовые раскаты стали отдаляться. Во сне я слышу это или наяву? Я пытаюсь
открыть глаза, но не могу, потому что вся глина посольского дома, кажется,
облепила мне лицо. Да, это настоящий гром, я действительно очнулся. Ни рука
ми, ни ногами тоже не могу пошевелить Ц они завалены камнями, глиной, как
будто кто-то воткнул меня в землю вместо семени.
Наконец высвобождаю руки и голову: дом посланника превратился в бесформ
енную груду глины. Я приподнимаюсь и зову на помощь, беспокоясь не о себе,
а о хозяевах, которые наверняка погребены заживо. Дождь еще капает, на мой
крик никто не отзывается. Ведь люди-кошки боятся воды и ни за что не приду
т, пока небо совсем не прояснится.
Окончательно выбравшись из глины, я начал как сумасшедший разгребать ее
, даже не посмотрев, ранен ли я. Тем временем дождь кончился, и все жители вы
сыпали на улицу. Я снова позвал на помощь, люди-кошки прибежали и встали в
стороне. Думая, что они не понимают меня, я объяснил, что спасать нужно не м
еня, а женщин, погребенных в земле. Кошки пододвинулись ближе и снова заст
ыли. Тут я вспомнил, что умолять их бесполезно, и стал искать деньги, котор
ые, к счастью, оказались в кармане.
Ц Каждый, кто поможет откапывать, получит по одному национальному прес
тижу!
Они оживились, хотя и не очень поверили мне. Я повертел монетой. Зеваки бро
сились вперед, как осиный рой, но каждый брал лишь по одному камню или кирп
ичу, явно стараясь на мне нажиться. Ладно, черт с ними, лишь бы помогли отко
пать. К тому же работа у них, как ни странно, спорилась, точно у муравьев, кот
орые растаскивают кучку риса. Буквально через минуту я услышал из-под зе
мли голос, успокоился и тут же снова разволновался, потому что кричала од
на хозяйка. Она сидела прямо в дыре (это мы увидели, когда разобрали развал
ины), а остальные женщины были придавлены помостом и не двигались. Я хотел
помочь ей подняться, но она с возмущением оттолкнула мои руки:
Ц Не трогай меня, я вдова посланника! Сейчас же верните мне все кирпичи, а
то я пойду жаловаться Его Величеству!
Глаза у нее были залеплены глиной, но она догадалась, что ее дом растаскив
ают, зная привычки своих добрых соплеменников.
Впрочем, искать кирпичи было уже бесполезно: некоторые помощники уносил
и горстями и землю. «Вот до чего доводит людей нищета, Ц подумал я.
Ц Они считают, что лучше вернуться домой с горстью земли, чем с пустыми р
уками».
Посланница соскребла со своей головы глину, обнажив поцарапанные щеки, б
ольшую шишку на темени и горящие яростью глаза. Внезапно она бросилась, п
рихрамывая, за одним из грабителей и с проворством настоящей кошки вцепи
лась ему зубами в ухо. Тот заорал и начал отбиваться, колотя лапами по ее ж
ивоту. Долго они крутились на одном месте. Наконец взгляд мадам упал на од
ну из погибших девиц, она отпустила обидчика, и тот стрелой пустился наут
ек. Остальные помощники с испуганными вздохами расступились. Обняв труп
девушки, старуха горько заплакала.
«Оказывается, она не лишена чувства жалости!» Ц подумал я, но утешать ее н
е стал, опасаясь за собственные уши.
Вволю наплакавшись, она взглянула на меня:
Ц Это ты во всем виноват! Ты обрушил мой дом, а они разграбили его. Но вы от
меня не убежите! Я пожалуюсь Его Величеству, и он всех вас казнит!
Ц Я не собираюсь убегать, Ц тихо сказал я. Ц Наоборот, я хочу помочь вам.

Ц Верю тебе, потому что ты иностранец. А на этих мерзавцев придется жалов
аться Его Величеству. Пусть он устроит у них обыск и казнит каждого, у кого
окажется хоть один кирпич! Я вдова посланника!
Изо рта у нее от ярости брызгала слюна. Я не был уверен, действительно ли м
адам посланница имеет доступ к императору, но стал успокаивать ее, боясь,
что она сошла с ума:
Ц Давайте сначала похороним их…
Ц А ты знаешь, как их хоронить? Мне хватало возни с живыми распутницами. М
ожешь сам ими заниматься.
Я умолк, потому что не имел ни малейшего представления о кошачьих похоро
нах. Взгляд посланницы стал еще страшнее: слезы в глазах, казалось, высохл
и от безумного огня, белки излучали какой-то фосфорический блеск.
Ц Дай хоть тебе пожалуюсь! Ц закричала она. Ц Я вдова посланника, дурма
нных листьев не ем, не имею ни денег, ни мужа, дай хоть тебе пожалуюсь!
Я понял, что старуха действительно сошла с ума: она уже забыла, что считает
меня виновником всех бед, и собиралась излить мне свою душу.
Ц Вот эту чертовку, Ц она ткнула пальцем в один из трупов, Ц мой муж взя
л, когда ей было всего десять лет. Тельце еще не окрепло, а муж уже лакомилс
я им. Помню, в первый месяц, едва стемнеет, как эта чертовка плачет, зовет па
пу, маму, меня хватает за руки, умоляет, чтобы я от нее не отходила. Но я добр
одетельная жена и не могла ссориться с посланником из-за какой-то десяти
летней паршивки. Если муж наслаждается, я не мешаю, я жена. А эта чертовка о
рала благим матом при одном приближении хозяина: «Госпожа посланница, го
спожа посланница! Милая, спасите меня!» Но разве я похожа на нее, разве я сп
особна мешать господину наслаждаться? А потом она лежала как мертвая Ц
может, притворялась, а может, и в самом деле теряла сознание. Мне не было до
этого дела. Я пичкала ее лекарствами, едой, а эта тварь даже ни разу не побл
агодарила меня! Потом она выросла и так развилась, что сама была готова пр
оглотить посланника. Когда он брал новую девочку, эта чертовка с утра до в
ечера рыдала, опять уговаривала меня помешать, но я жена посланника, если
он не будет покупать девочек, кто его станет уважать? Она еще винила меня в
том, что я не берегу мужа, позволяю ему изнашиваться!
Старуха оттолкнула от себя мертвую кошачью голову и схватила за волосы д
ругую.
Ц Эта тварь была из проституток. Целыми днями ела дурманные листья и мое
го мужа пыталась приучить. А разве посланника, который ест дурманные лис
тья, пустят за границу? Я не запрещала мужу якшаться с проститутками, но не
могла позволить ему потерять место. Ты даже не представляешь, как трудно
быть женой посланника! Днем я наблюдала, чтобы эта распутница не воровал
а дурманных листьев, вечером следила, чтобы она не кормила ими мужа… Прок
лятая тварь! Она еще удрать хотела все время. Если бы у посланника сбежала
наложница, мы были бы навсегда опозорены!
Глаза посланницы снова вспыхнули, она схватила следующую голову.
Ц А эта стерва была самой зловредной! Из современных. Не успела еще в дом
войти, как потребовала, чтобы посланник всех нас выгнал, одну ее своей жен
ой сделал. Ха, ха, ха! Но где там! Мой муж понравился ей только своим званием.
Других наложниц он купил, а эта сама отдалась ему, даром. Она весь женский
род опозорила! Когда она здесь появилась, муж не смел с нами даже слова мол
вить. И все время таскалась за ним на улицу, в гости, будто законная жена. А я
тогда зачем? Я не мешала посланнику покупать девок, это необходимо, но жен
ой была я, и потому следовало ее проучить. Связала раза три, оставила под д
ождем, вот она и скисла. Стала просить господина, чтобы он отпустил ее домо
й, говорила, будто он обманул ее… Разве я могла освободить эту стерву да ещ
е позволить ей снова замуж выйти? Нет уж…
Трудно, очень трудно быть женой посланника. Ни днем, ни ночью я с нее глаз н
е спускала. К счастью, муж вскоре купил вот эту девку. Ц Старуха повернул
ась и ткнула пальцем в другой труп. Ц Она ко мне довольно неплохо относил
ась, даже заключила со мной союз против той стервы. Но женщины все одинако
вы, без мужчин жить не могут. Когда посланник спал с новой наложницей, та с
терва всю ночь ревела, а я тут как тут. «Ты хотела быть законной женой? Ц сп
рашиваю. Ц Жить и посланником неразлучно? Посмотри на меня! Настоящая же
на не пытается захватить мужа целиком, тем более посланника: это тебе не м
елкий торговец, который всю жизнь довольствуется одной женщиной!»
Мадам снова схватила голову своей соперницы, несколько раз брякнула ее о
землю и взглянула на меня. Я в страхе попятился.
Ц Когда муж был жив, я даже не отдыхала: одну девку надо бить, другую ругат
ь, третью остерегаться. Они растранжирили все деньги посланника, высосал
и из него все силы, а сына ни одного не оставили. Рожать-то рожали, но никто
не выжил. Как родится у одной мальчишка, так семеро остальных днем и ночью
мечтают его извести, чтобы та не завоевала особую любовь хозяина, не стал
а его главной наложницей. Я-то им не завидовала и не мешала: пусть губят со
бственных детей, это их дело. Я законная жена, у меня свое положение… После
смерти посланника эти восемь мерзавок достались мне вместо денег и сыно
вей! Но позволить им убежать или снова выйти замуж я не могла. Я с утра до ве
чера до хрипоты урезонивала их, учила величайшим премудростям жизни. Ты
думаешь, они что-нибудь поняли? Вряд ли! Однако я не унывала и продолжала с
вой благородный труд. На что я надеялась? А ни на что, разве только на то, что
мои высокие душевные качества, моя добродетель станут известны Его Вели
честву и он пожалует мне пенсию, а также большую доску с надписью: «Верная
и стойкая жена». Но… ты слышал, как я сейчас плакала, слышал?
Я кивнул.
Ц А почему я плакала? Ты думаешь, из-за этих дохлых тварей? Еще чего! Я опла
кивала свою судьбу, судьбу вдовы посланника, которая не ест дурманных ли
стьев и у которой только что обвалился дом. Все, что я создавала, рухнуло. Е
сли Его Величество примет меня и, сидя на своем драгоценном троне, спроси
т: «Госпожа посланница, в чем твои заслуги?» Ц что я смогу ответить ему? Я п
ролепечу, что стерегла восьмерых наложниц умершего мужа, не дала им паст
ь или убежать. «А где они?» Ц спросит Его Величество, и тут мне придется ск
азать, что они умерли. «Где же доказательства твоего подвига?» Ц снова сп
росит Его Величество…
Посланница уронила голову на грудь. Я хотел подойти, но боялся, что она при
мется за меня. Внезапно старуха вскинула голову:
Ц Вдова посланника ездила за границу, отказалась от дурманных листьев!..
Пенсия!.. Большая доска!..
Глаза ее остекленели, голова поникла, и она медленно опустилась между дв
умя мертвыми кошками.

16

Я был подавлен жалобой посланницы, потому что в ее рассказе мне открылас
ь женская доля в Кошачьем государстве за многие столетия, словно моя рук
а перелистала самые мрачные страницы истории, и я не мог больше читать.
Напрасно я не пошел в иностранный квартал, теперь я снова бездомен. Куда ж
е идти? Люди-кошки, помогавшие мне откапывать засыпанных, по-прежнему смо
трели на меня, явно ожидая денег. Да, они растащили резиденцию посланника,
но ведь это не могло лишить их обещанного вознаграждения. Запустив руку
в карман, я достал пятнадцать национальных престижей и швырнул на землю,
пусть сами делят. Страшно трещала голова Ц наверное, я заболеваю. Хозяев
моих не воскресить, под старухой виднелась лужа крови, а глаза ее были шир
око раскрыты, как будто она и после смерти следила за наложницами мужа. У м
еня не хватило бы сил похоронить их, соседям было все равно, в общем, я зады
хался от омерзения и отчаяния.
Но что же тогда здесь сидеть? Я с трудом поднялся и заковылял, изрядно подо
рвав веру жителей в силу иностранцев. Улица опять была полна народу. Неск
олько молодых людей-кошек писали мелом на стенах. Стены уже почти просох
ли, и едва подул ветерок, как надписи стали необычно яркими: «Движение за ч
истоту», «Все помыто»… Несмотря на головную боль, я не мог удержаться от с
меха. Ловко они работают: после того как дождь вымыл весь город, наведение
чистоты не потребует ни малейших усилий! Даже в вонючей канаве вода стал
а прозрачной. Движение за чистоту! Ха, ха, ха! Может, я свихнулся? Мне очень х
отелось вытащить пистолет и пристрелить тех, кто писал лозунги.
Тут я вспомнил шутку Маленького Скорпиона насчет культурных учреждени
й и свернул в сторону Ц не для того, чтобы посмотреть на них, а просто чтоб
ы найти укромный уголок. Мне всегда казалось, что дома на улице должны сто
ять лицом друг к другу, но тут были видны только задние стены. Этот новый п
орядок градостроительства отвлек меня от головной боли, хотя я понимал,
что он вполне естествен для людей-кошек, которые не любят свежий воздух и
солнечный свет. Между домами никакого просвета Ц в общем, это не улица, а
фабрика эпидемий. Голова опять разболелась, и я совсем помрачнел, потому
что болезнь на чужбине могла лишить меня всякой возможности вернуться в
Китай.
Найдя первое попавшееся место в тени, я лег и тотчас потерял сознание.
Очнулся я уже в комнате, причем чистой. Это показалось мне настолько неве
роятным, что я потрогал свой лоб, вообразив, будто от высокой температуры
у меня начались галлюцинации. Но лоб был не очень горячим. Я еще больше уди
вился и решил опять заснуть, потому что чувствовал себя слабым. Послышал
ись легкие шаги, я приоткрыл глаза Ц а, это Дурман, которая почище дурманн
ых листьев! Она подошла и тоже потрогала мой лоб, потом тихо сказала:
Ц Ему уже лучше.
Совсем открыть глаза я не решался, так как не мог понять, зачем я нужен это
й девушке. Но тут вошел Маленький Скорпион, и я успокоился.
Ц Ну как он? Ц спросил мой приятель.
Не дожидаясь, пока Дурман ответит, я открыл глаза.
Ц Тебе лучше? Ц обрадовался Маленький Скорпион.
Я сел и постарался тотчас удовлетворить свое любопытство.
Ц Это твоя комната?
Ц Наша с ней. Ц Маленький Скорпион показал на Дурман. Ц Я с самого начал
а хотел поселить тебя здесь, но боялся, что отец разозлится. Он ведь думает
, будто ты его собственность, и не позволяет мне с тобой дружить. Говорит, ч
то у меня и так много иностранных замашек.
Ц Спасибо вам, Ц промолвил я, оглядывая комнату.
Ц Ты, наверное, удивляешься, почему здесь чисто? Это в есть иностранные з
амашки, о которых говорит мой отец.
Маленький Скорпион и Дурман рассмеялись, а я подумал, что юноша действит
ельно похож на иностранца. Даже его словарь раза в два богаче, чем у отца; п
о-видимому, многие слова Маленького Скорпиона заимствованы из других ко
шачьих языков.
Ц Это ваш собственный дом? Ц спросил я.
Ц Нет, одно из культурных учреждений; мы просто заняли его. Высокопостав
ленные люди могут захватывать учреждения. Не уверен, что этот обычай хор
ош, но мы по крайней мере содержим комнату в чистоте, иначе от культуры и с
леда бы не осталось. В общем, приспосабливаемся, как ты однажды сказал. Дур
ман, дай ему еще листьев!
Ц Я уже ел их?!
Ц Если бы мы не напоили тебя соком дурманных листьев, ты бы никогда не оч
нулся. Здесь это универсальное средство. Если уж оно не вылечивает, значи
т, пропал человек. У дурманных листьев есть только один изъян: больных леч
ит, а страну губит! Ц сказал Маленький Скорпион со своей скептической ус
мешкой.
Я выпил еще немного сока и действительно приободрился. Но делать ничего
не хотелось. Жители Блестящего государства и другие иностранцы проявля
ют большую мудрость, когда поселяются отдельно. С кошачьей цивилизацией
шутки плохи: стоит приблизиться к ней, как она обволакивает тебя, словно м
асло, или затягивает, будто водоворот, из которого никогда не выбраться. Л
учше не приезжать в Кошачье государство, но если приехал, неминуемо прев
ратишься в кошку. Вот я не хотел есть дурманных листьев, и что же? Все равно
ем! Альтернатива поистине жесткая: либо ты не здесь и не ешь, либо ты здесь
и ешь. Если бы эта цивилизация охватила весь Марс Ц а многие жители Кошач
ьего государства наверняка лелеют такую мечту, Ц то марсиане вскоре вы
мерли бы от грязи, болезней, беспорядка, глупости, темноты. Конечно, в коша
чьей цивилизации есть и светлые стороны, но они не способны выдержать бо
рьбу с мраком. Я предчувствовал, что в один прекрасный день этот мрак буде
т побежден настоящим светом или каким-нибудь ядом вроде тех, которыми тр
авят микробов. Однако сами люди-кошки о подобном и не задумываются. Мален
ький Скорпион, может быть, и задумывался, но теперь считает, что шахматная
партия проиграна, беспечно смешивает фигуры и смеется над собственным п
оражением. А остальные люди-кошки просто спят.
Я хотел расспросить Маленького Скорпиона и о политике, и об образовании,
и об армии, и о финансах, и о хозяйстве, и о семье…
Ц В политике я мало понимаю, Ц сказал он. Ц Об этом нужно спросить отца,
он специалист. Остальное мне более или менее известно, но лучше тебе все-т
аки самому понаблюдать, а потом уж меня спрашивать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16