Я стоял г
олый, без забот и печалей, и чувствовал себя самым свободным человеком в э
том сером мире. Но вот солнце начинало пригревать, над рекой поднимался т
уман, и мне становилось немного душно. Все-таки Большой Скорпион не лгал,
говоря, что здесь можно отравиться воздухом. Пора было возвращаться и ес
ть свой дурманный лист.
К сожалению, мои купанья продолжались недолго Ц по вине того же Большог
о Скорпиона. Примерно через неделю, едва ступив на отмель, я увидел вдалек
е снующие тени. Я не обратил на них внимания и продолжал любоваться восхо
дом. Восток медленно розовел, рассеянные облака превращались в багровые
цветы, звезды пропали. Затем облака вытянулись цепочкой, став темно-оран
жевыми, с серебристо-белыми краями там, где они смыкались с серым небом. Н
а оранжевом фоне выступили темные пятна, словно окаймленные золотыми ни
тями. Из них, неуверенно дрожа, выпрыгнул кроваво-красный, не очень круглы
й диск, превративший облака в сверкающую чешую. Река посветлела и залила
сь золотым блеском. Облака становились все тоньше, а вскоре совсем исчез
ли, сменившись легкой розоватой пеленой. Солнце поднялось. Теперь уже вс
е небо приобрело серебристо-серый оттенок, в некоторых местах даже голу
бой.
Я смотрел на это как зачарованный, а когда наконец обернулся, увидел на бе
регу, всего в каких-нибудь десяти саженях, толпу людей-кошек. «Наверное, о
ни заняты чем-то своим», Ц подумал я и решил продолжать купанье. Но едва я
зашел поглубже, как толпа передвинулась к отмели. Когда я бросился в воду,
на берегу поднялся пронзительный вой. Я несколько раз окунулся и вышел н
а отмель; вопящая толпа попятилась. Я понял, что людей-кошек привлекло сюд
а мое купанье.
«Пусть себе глазеют, Ц подумал я. Ц Ведь их интересует не мое тело Ц они
сами ходят голыми, Ц а как я плаваю. Может быть, поплескаться еще немного,
чтобы расширить их кругозор?» Но тут я увидел Большого Скорпиона, которы
й стоял впереди всех, почти у самой воды. Видимо, желая показать, что он не б
оится меня, он скакнул еще ближе и сделал лапой знак, чтобы я прыгнул в вод
у. Четырехмесячный опыт подсказал мне, что, если я ему подчинюсь, он совсем
заважничает. Этого я уже не мог стерпеть: всю жизнь не любил, чтобы мною по
мыкали. Я вышел на отмель, достал пистолет и прицелился в него.
8
Я еще никогда не видел, чтобы Большой Скорпион так смеялся. Чем больше я св
ирепел, тем сильнее он корчился от хохота, как будто смех у людей-кошек бы
л главным средством избежать расправы. Я спросил, зачем он собрал толпу. О
н не отвечал и по-прежнему хохотал. Мне было противно связываться с ним, п
оэтому я предупредил, что ему несдобровать, если он еще раз устроит что-ли
бо подобное.
На следующее утро, еще не дойдя до отмели, я вновь увидел снующие тени; их б
ыло больше, чем вчера. Надо выкупаться, чтобы понять, в чем же все-таки дело
, а с Большим Скорпионом рассчитаюсь потом! Я зашел в воду и, делая вид, будт
о моюсь, начал следить за толпой. Позади Большого Скорпиона стоял челове
к-кошка с большой охапкой листьев, которая доходила ему до самого подбор
одка. По знаку Большого Скорпиона слуга пошел вдоль толпы, и охапка листь
ев в его лапах стала постепенно уменьшаться. Тут мне стало ясно, что Больш
ой Скорпион пользуется случаем, чтобы торговать дурманными листьями, пр
ичем наверняка по повышенной цене.
Я люблю посмеяться, но тут мне было не до смеха. Люди-кошки очень боялись м
еня, иностранца; значит, всю эту комедию затеял Большой Скорпион. Следова
ло проучить его, иначе я никогда уже не смогу наслаждаться утренним купа
ньем. Конечно, если бы люди-кошки захотели поплавать вместе со мной, я не и
мел бы ничего против, река принадлежит не мне одному. Но когда один купает
ся, а сотни глазеют да еще занимаются куплей-продажей Ц это мерзко!
Я хотел схватить не Большого Скорпиона (он вряд ли сказал бы мне правду), а
одного из зевак, чтобы узнать, в чем же все-таки дело. Поэтому я стал медлен
но пятиться задом, намереваясь незаметно выйти на берег и помчаться к ни
м.
Но едва я побежал, как раздался дикий вопль Ц противнее визга свиньи, кот
орую режут. Землетрясение не произвело бы большей паники, чем моя неожид
анная атака. Люди-кошки мчались сломя голову, давя друг друга, падая, снов
а вскакивая… Берег в одно мгновение опустел, лишь кое-где валялись ранен
ые, которые уже не могли бежать. Я поднял одного из них: глаза закрыты, дыха
ния нет! Поднял другого Ц жив, хотя нога сломана. Впоследствии я не раз бр
анил себя за то, что допрашивал раненого. Если прощать себе все, что сделал
, не подумав, люди никогда не станут гуманными.
Заставить полумертвого от страха человека-кошку говорить, да еще говори
ть с иностранцем, Ц самое трудное дело на свете. Я понял наконец, что это у
бьет его, и оставил свои попытки. Двое пострадавших по-прежнему лежали на
земле, а остальные быстро ползли в сторону. Я не стал догонять их.
Вот и нарвался на крупную неприятность! Кто знает, что представляют собо
й кошачьи законы? Правда, я убил этих несчастных не собственными руками, н
о, говоря откровенно, был всему причиной. Впрочем, пусть эту кашу расхлебы
вает Большой Скорпион, а пока лучше воспользоваться случаем и сходить к
месту крушения корабля. Опомнившись, Большой Скорпион побежит искать ме
ня, вот тут-то я его и прижму. Если он не согласится помочь, я к нему не верну
сь. Шантаж? Но с таким лживым и презренным существом невозможно обращать
ся иначе.
Спрятав пистолет, я с поникшей головой побрел вдоль реки. Солнце палило н
емилосердно, и я чувствовал, будто мне чего-то не хватает. Проклятые дурма
нные листья! Без них я не мог противостоять палящему солнцу и ядовитому т
уману, поднимающемуся с воды.
Кошачьих святых я не знал, поэтому, чтобы скрыть собственную беспомощнос
ть, мне оставалось проклинать только людей-кошек. Я подумал, что дурманны
е листья легче всего добыть на «поле боя». Конечно, я мог бы сходить в рощу
и отломить там целую ветку, но мне было лень шагать так далеко. Поэтому я в
ернулся на берег, подобрал несколько листьев, брошенных разбежавшимися,
пожевал один из них и снова отправился вдоль реки.
Вскоре передо мной показались серые холмы. Я помнил, что корабль упал нед
алеко от них, хотя и не знал, в какой стороне. Жара стояла невыносимая. Два н
овых листа не принесли мне облегчения. Кругом ни деревца, отдохнуть все р
авно негде. Я решил идти до тех пор, пока не найду корабль.
Вдруг сзади послышались крики. Я различил среди них голос Большого Скорп
иона, но продолжал идти, не оборачиваясь. Вскоре он догнал меня Ц бегал он
очень быстро. Я хотел схватить его за шиворот и вытряхнуть из него душу, о
днако рука не поднялась: слишком уж у него был жалкий вид Ц морда вспухла
, на голове и туловище ссадины, шерсть слиплась, словно у водяной крысы. Кт
о его избил, мне было все равно, но к напуганному и израненному Большому Ск
орпиону я проникся сочувствием. Он похватал разинутым ртом воздух и нако
нец выдавил:
Ц Скорее, дурманную рощу грабят!
Я рассмеялся; моего сочувствия как не бывало. Если бы Большой Скорпион по
просил меня защитить его жизнь, я, как истинный китаец, тотчас откликнулс
я бы. Но кто станет защищать добро помещика? Грабят так грабят, я тут ни при
чем.
Ц Скорее, дурманную рощу грабят! Ц повторил Большой Скорпион, отчаянно
тараща глаза.
Ц Расскажи мне сначала, зачем ты устроил утреннюю комедию, Ц потребова
л я.
Большой Скорпион задергал шеей от ярости и с трудом выдохнул:
Ц Дурманную рощу грабят!
Он задушил бы меня, если бы посмел. Но я тоже стоял на своем и решил не трога
ться с места до тех пор, пока он не скажет мне правды. В конце концов мы пошл
и на сделку: я отправляюсь за ним, а он объяснит все по дороге.
Оказалось, что глазевшие на меня люди-кошки были представителями высшег
о общества, которых он пригласил из города. Богачи никогда не встают так р
ано, но мое купанье было слишком редким событием; кроме того, Большой Скор
пион обязался поставить им лучшие дурманные листья. Каждый посетитель п
латил ему за зрелище десять национальных престижей (основная денежная е
диница в Кошачьем государстве), а дурманные листья Ц два прекрасных, соч
ных листа Ц давались бесплатно.
«Ну и тип! Выставляет меня напоказ, как свою собственность!» Ц подумал я,
но Большой Скорпион, не дожидаясь, пока я выскажу свое возмущение, уже при
нялся мягко оправдываться:
Ц Видишь ли, национальный престиж есть национальный престиж. Когда чуж
ой национальный престиж забираешь в свои руки, это считается очень благо
родным поступком. Хоть я и не посоветовался с тобой, Ц Большой Скорпион ш
ел очень быстро, но это не мешало ему изъясняться все мягче и изысканнее,
Ц я знал, что ты не будешь против такого высоконравственного шага. Ты, как
всегда, купаешься, я получаю горсточку национальных престижей, зрители
расширяют свой кругозор, и никто не остается в убытке. Это очень выгодное
дело!
Ц А кто будет отвечать за умерших?
Ц Это пустяки! Ц пыхтя, отвечал Большой Скорпион. Ц Когда я кого-нибудь
убиваю, мне достаточно выложить несколько дурманных листьев. Законы Ц
только знаки, вырезанные на камне, а листья Ц это все. Никто не станет инт
ересоваться, убил ты кого-нибудь или нет. За тебя даже ни одного дурманног
о листа платить не придется, потому что наши законы на иностранцев не рас
пространяются. Я жалею, что сам не иностранец. Если ты убьешь кого-нибудь
здесь, в деревне, брось его там, где убил, чтобы белохвостые коршуны могли
полакомиться, а если в городе, то зайди в суд и сообщи. Судья тебя очень веж
ливо поблагодарит.
Большой Скорпион мне завидовал, а я чуть не плакал: «Бедные люди-кошки! Во
т и кончена ваша жизнь! Где же справедливость?!»
Ц Ведь те двое убитых были богатыми людьми. Разве их родственники не зах
отят тебе отомстить?
Ц Конечно, захотят. Это они напали на мою рощу. Они давно уже послали шпио
нов, чтобы следили за каждым твоим шагом. Как только ты отошел от рощи, они
сразу же налетели на нее. Идем скорей!
Ц Неужели человек ценится меньше дурманного листа?
Ц Мертвые Ц это мертвые, а живым нужно есть дурманные листья. Идем!
Может быть, я заразился стяжательством от людей-кошек, а может быть, меня
надоумила последняя фраза, брошенная Большим Скорпионом, но я вдруг сооб
разил, что должен потребовать у него национальных престижей. Если в один
прекрасный день я покину его Ц а мы с Большим Скорпионом, наверное, никог
да не станем друзьями, Ц то чем мне кормиться? Я имею право получить долю
из денег, заработанных с моей помощью. В других условиях я бы никогда не до
думался до этого, но здесь необходимо предусматривать все. Мертвые Ц эт
о мертвые, а живым нужно есть дурманные листья. Разумно.
Невдалеке от рощи я остановился и спросил:
Ц А сколько ты заработал за эти дни?
Большой Скорпион оторопел и вытаращил глаза.
Ц Всего пятьдесят национальных престижей, да еще два из них оказались ф
альшивыми. Идем скорее!
Я решительно повернулся и пошел назад. Он догнал меня:
Ц Сто! Сто!
Поскольку я продолжал идти, он довел цифру до тысячи. Я знал, что самих зев
ак была почти тысяча, но не хотел торговаться с ним.
Ц Ладно, дашь мне пятьсот, а иначе прощай.
Большой Скорпион понимал, что каждая минута промедления стоит ему дурма
нных листьев, и со слезами на глазах согласился.
Ц А если ты еще когда-нибудь тайком будешь зарабатывать на мне, я сожгу т
вою рощу! Ц добавил я, похлопав по спичечному коробку.
Он снова поддакнул.
В роще уже никого не оказалось: наверное, грабители выставили дозорного,
который и сообщил им о моем приближении. Два или три десятка деревьев на о
пушке стояли почти голыми. Большой Скорпион вскрикнул и упал без чувств.
9
Дурманная роща выглядела очень красиво. Листья были уже больше ладони: т
олстые, темно-зеленые, с золотисто-красными прожилками. На самых сочных л
истах появились разноцветные пятнышки, которые превратили рощу в огром
ный пестрый цветник. Солнечный свет, пробиваясь сквозь серый воздух, дел
ал листья еще более яркими и привлекательными. Они не слепили глаз, а радо
вали, словно древняя картина, на которой краски почти не поблекли, но благ
одаря прошедшим годам утратили ненужную пестроту.
Возле рощи с утра до вечера стояло множество зрителей. Впрочем, нет, не зри
телей, потому что глаза у них были блаженно закрыты, а носы втягивали волш
ебный аромат. Из разинутых ртов текла слюна. Когда задувал ветер, все прод
олжали стоять неподвижно Ц вытягивались и поворачивались только их ше
и, подобно рожкам улиток. Какой-нибудь созревший лист падал. «Нюхатели» н
е видели и не слышали его мягкого падения, но, казалось, чуяли носом: они мг
новенно открывали глаза, шевелили губами, однако Большой Скорпион всегд
а опережал жаждущих. Он подкатывался, точно клубок шерсти, и подбирал сво
ю драгоценность. Вокруг раздавались тяжелые вздохи.
Для охраны рощи Большой Скорпион нанял пятьсот солдат, расквартировав и
х больше чем в километре отсюда, потому что они первыми начали бы грабить
рощу. Не приглашать их нельзя, так как охрана дурманных деревьев была сам
ым важным делом в Кошачьем государстве. Все понимали, что солдаты ничего
не могут защитить, но отказаться от них значило оскорбить генералов, а Бо
льшой Скорпион был гражданином благонамеренным и не хотел, чтобы его в ч
ем-нибудь обвинили. Однако во избежание соблазна он ставил свое войско п
одальше. Когда ветер дул слишком сильно и притом в сторону солдат, хозяин
приказывал им отойти еще на полкилометра. Они ни за что не послушались бы
его приказов и восстали, если бы рядом не было меня. Недаром в Кошачьем гос
ударстве существует поговорка: «Иностранец чихнет Ц сто солдат упадет
».
Войском Большого Скорпиона командовали двадцать генералов. Эти генера
лы были мудрыми, справедливыми, верными и надежными, но в любую минуту впо
лне могли связать хозяина и тоже кинуться грабить рощу. Только благодаря
моему присутствию они не грабили, а оставались верными и надежными.
Забот у Большого Скорпиона было хоть отбавляй: шпионить за генералами, с
ледить за направлением ветра, отгонять солдат, присматривать за зевакам
и. Недавно ему одним духом пришлось съесть тридцать валявшихся листьев,
иначе бы они пропали. Говорят, что после сорока листьев можно три дня не сп
ать, но зато на четвертый день отправишься к праотцам. Такая уж это штука,
дурманные листья: если съешь мало, чувствуешь себя неплохо, но ничего не х
очешь делать; если много съешь, способен горы свернуть, но скоро помрешь. Б
ольшой Скорпион был очень труслив, знал, что объедаться листьями нельзя,
однако сдержать себя не мог. Бедный Большой Скорпион!
Он урезал мне ужин, потому что при малых порциях можно всю ночь бодрствов
ать. Ведь я фактически один охранял его рощу Ц значит, меня нужно морить г
олодом. Чем выше заслуги человека, тем больше он должен страдать Ц таков
а кошачья логика. Но я не стерпел и разбил свою миску. На следующий день ме
ня снова ждал нормальный ужин. Теперь я знал, как следует поступать с людь
ми-кошками, хотя и испытывал угрызения совести.
Целый день дул ветер. С того дня, когда я впервые попал в эту рощу, такой пог
оды не бывало. Слабый ветерок поднимался, и то не на целый день. Дурманные
листья тогда едва начинали алеть. А сейчас они все время дрожали и перели
вались целой гаммой красок. Ночью Большой Скорпион с генералами воздвиг
али в середине рощи какой-то деревянный каркас: это оказалась сторожева
я вышка для меня. Они объяснили, что ветер называется дурманным и сулит пе
ремену погоды. В Кошачьем государстве всего два сезона: первая половина
года Ц спокойный сезон, а вторая Ц бурный, с ветром и дождем.
Утром до меня сквозь сон донеслись странные звуки. Я вылез из своей хижин
ы и увидел Большого Скорпиона, стоящего перед генеральским строем. За ух
ом у него красовалось перо из хвоста коршуна, в лапах Ц длинная палка. Ген
ералы держали нечто вроде музыкальных инструментов. Завидев меня, Больш
ой Скорпион ткнул палкой в землю, и генералы разом подняли свои инструме
нты. Когда он ткнул палкой в небо, инструменты зазвучали. Первый генерал д
ул, второй колотил Ц словом, все двадцать инструментов стали издавать р
азные звуки: высокие, низкие, но в равной степени режущие слух, противные.
Глаза у музыкантов вылезли на лоб, тела раскачивались, рты хватали возду
х, однако отставать никто не желал. Двое, почти задохнувшись, упали на земл
ю и все-таки продолжали дуть, потому что в Кошачьем государстве ценится т
олько долгая и шумная музыка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
олый, без забот и печалей, и чувствовал себя самым свободным человеком в э
том сером мире. Но вот солнце начинало пригревать, над рекой поднимался т
уман, и мне становилось немного душно. Все-таки Большой Скорпион не лгал,
говоря, что здесь можно отравиться воздухом. Пора было возвращаться и ес
ть свой дурманный лист.
К сожалению, мои купанья продолжались недолго Ц по вине того же Большог
о Скорпиона. Примерно через неделю, едва ступив на отмель, я увидел вдалек
е снующие тени. Я не обратил на них внимания и продолжал любоваться восхо
дом. Восток медленно розовел, рассеянные облака превращались в багровые
цветы, звезды пропали. Затем облака вытянулись цепочкой, став темно-оран
жевыми, с серебристо-белыми краями там, где они смыкались с серым небом. Н
а оранжевом фоне выступили темные пятна, словно окаймленные золотыми ни
тями. Из них, неуверенно дрожа, выпрыгнул кроваво-красный, не очень круглы
й диск, превративший облака в сверкающую чешую. Река посветлела и залила
сь золотым блеском. Облака становились все тоньше, а вскоре совсем исчез
ли, сменившись легкой розоватой пеленой. Солнце поднялось. Теперь уже вс
е небо приобрело серебристо-серый оттенок, в некоторых местах даже голу
бой.
Я смотрел на это как зачарованный, а когда наконец обернулся, увидел на бе
регу, всего в каких-нибудь десяти саженях, толпу людей-кошек. «Наверное, о
ни заняты чем-то своим», Ц подумал я и решил продолжать купанье. Но едва я
зашел поглубже, как толпа передвинулась к отмели. Когда я бросился в воду,
на берегу поднялся пронзительный вой. Я несколько раз окунулся и вышел н
а отмель; вопящая толпа попятилась. Я понял, что людей-кошек привлекло сюд
а мое купанье.
«Пусть себе глазеют, Ц подумал я. Ц Ведь их интересует не мое тело Ц они
сами ходят голыми, Ц а как я плаваю. Может быть, поплескаться еще немного,
чтобы расширить их кругозор?» Но тут я увидел Большого Скорпиона, которы
й стоял впереди всех, почти у самой воды. Видимо, желая показать, что он не б
оится меня, он скакнул еще ближе и сделал лапой знак, чтобы я прыгнул в вод
у. Четырехмесячный опыт подсказал мне, что, если я ему подчинюсь, он совсем
заважничает. Этого я уже не мог стерпеть: всю жизнь не любил, чтобы мною по
мыкали. Я вышел на отмель, достал пистолет и прицелился в него.
8
Я еще никогда не видел, чтобы Большой Скорпион так смеялся. Чем больше я св
ирепел, тем сильнее он корчился от хохота, как будто смех у людей-кошек бы
л главным средством избежать расправы. Я спросил, зачем он собрал толпу. О
н не отвечал и по-прежнему хохотал. Мне было противно связываться с ним, п
оэтому я предупредил, что ему несдобровать, если он еще раз устроит что-ли
бо подобное.
На следующее утро, еще не дойдя до отмели, я вновь увидел снующие тени; их б
ыло больше, чем вчера. Надо выкупаться, чтобы понять, в чем же все-таки дело
, а с Большим Скорпионом рассчитаюсь потом! Я зашел в воду и, делая вид, будт
о моюсь, начал следить за толпой. Позади Большого Скорпиона стоял челове
к-кошка с большой охапкой листьев, которая доходила ему до самого подбор
одка. По знаку Большого Скорпиона слуга пошел вдоль толпы, и охапка листь
ев в его лапах стала постепенно уменьшаться. Тут мне стало ясно, что Больш
ой Скорпион пользуется случаем, чтобы торговать дурманными листьями, пр
ичем наверняка по повышенной цене.
Я люблю посмеяться, но тут мне было не до смеха. Люди-кошки очень боялись м
еня, иностранца; значит, всю эту комедию затеял Большой Скорпион. Следова
ло проучить его, иначе я никогда уже не смогу наслаждаться утренним купа
ньем. Конечно, если бы люди-кошки захотели поплавать вместе со мной, я не и
мел бы ничего против, река принадлежит не мне одному. Но когда один купает
ся, а сотни глазеют да еще занимаются куплей-продажей Ц это мерзко!
Я хотел схватить не Большого Скорпиона (он вряд ли сказал бы мне правду), а
одного из зевак, чтобы узнать, в чем же все-таки дело. Поэтому я стал медлен
но пятиться задом, намереваясь незаметно выйти на берег и помчаться к ни
м.
Но едва я побежал, как раздался дикий вопль Ц противнее визга свиньи, кот
орую режут. Землетрясение не произвело бы большей паники, чем моя неожид
анная атака. Люди-кошки мчались сломя голову, давя друг друга, падая, снов
а вскакивая… Берег в одно мгновение опустел, лишь кое-где валялись ранен
ые, которые уже не могли бежать. Я поднял одного из них: глаза закрыты, дыха
ния нет! Поднял другого Ц жив, хотя нога сломана. Впоследствии я не раз бр
анил себя за то, что допрашивал раненого. Если прощать себе все, что сделал
, не подумав, люди никогда не станут гуманными.
Заставить полумертвого от страха человека-кошку говорить, да еще говори
ть с иностранцем, Ц самое трудное дело на свете. Я понял наконец, что это у
бьет его, и оставил свои попытки. Двое пострадавших по-прежнему лежали на
земле, а остальные быстро ползли в сторону. Я не стал догонять их.
Вот и нарвался на крупную неприятность! Кто знает, что представляют собо
й кошачьи законы? Правда, я убил этих несчастных не собственными руками, н
о, говоря откровенно, был всему причиной. Впрочем, пусть эту кашу расхлебы
вает Большой Скорпион, а пока лучше воспользоваться случаем и сходить к
месту крушения корабля. Опомнившись, Большой Скорпион побежит искать ме
ня, вот тут-то я его и прижму. Если он не согласится помочь, я к нему не верну
сь. Шантаж? Но с таким лживым и презренным существом невозможно обращать
ся иначе.
Спрятав пистолет, я с поникшей головой побрел вдоль реки. Солнце палило н
емилосердно, и я чувствовал, будто мне чего-то не хватает. Проклятые дурма
нные листья! Без них я не мог противостоять палящему солнцу и ядовитому т
уману, поднимающемуся с воды.
Кошачьих святых я не знал, поэтому, чтобы скрыть собственную беспомощнос
ть, мне оставалось проклинать только людей-кошек. Я подумал, что дурманны
е листья легче всего добыть на «поле боя». Конечно, я мог бы сходить в рощу
и отломить там целую ветку, но мне было лень шагать так далеко. Поэтому я в
ернулся на берег, подобрал несколько листьев, брошенных разбежавшимися,
пожевал один из них и снова отправился вдоль реки.
Вскоре передо мной показались серые холмы. Я помнил, что корабль упал нед
алеко от них, хотя и не знал, в какой стороне. Жара стояла невыносимая. Два н
овых листа не принесли мне облегчения. Кругом ни деревца, отдохнуть все р
авно негде. Я решил идти до тех пор, пока не найду корабль.
Вдруг сзади послышались крики. Я различил среди них голос Большого Скорп
иона, но продолжал идти, не оборачиваясь. Вскоре он догнал меня Ц бегал он
очень быстро. Я хотел схватить его за шиворот и вытряхнуть из него душу, о
днако рука не поднялась: слишком уж у него был жалкий вид Ц морда вспухла
, на голове и туловище ссадины, шерсть слиплась, словно у водяной крысы. Кт
о его избил, мне было все равно, но к напуганному и израненному Большому Ск
орпиону я проникся сочувствием. Он похватал разинутым ртом воздух и нако
нец выдавил:
Ц Скорее, дурманную рощу грабят!
Я рассмеялся; моего сочувствия как не бывало. Если бы Большой Скорпион по
просил меня защитить его жизнь, я, как истинный китаец, тотчас откликнулс
я бы. Но кто станет защищать добро помещика? Грабят так грабят, я тут ни при
чем.
Ц Скорее, дурманную рощу грабят! Ц повторил Большой Скорпион, отчаянно
тараща глаза.
Ц Расскажи мне сначала, зачем ты устроил утреннюю комедию, Ц потребова
л я.
Большой Скорпион задергал шеей от ярости и с трудом выдохнул:
Ц Дурманную рощу грабят!
Он задушил бы меня, если бы посмел. Но я тоже стоял на своем и решил не трога
ться с места до тех пор, пока он не скажет мне правды. В конце концов мы пошл
и на сделку: я отправляюсь за ним, а он объяснит все по дороге.
Оказалось, что глазевшие на меня люди-кошки были представителями высшег
о общества, которых он пригласил из города. Богачи никогда не встают так р
ано, но мое купанье было слишком редким событием; кроме того, Большой Скор
пион обязался поставить им лучшие дурманные листья. Каждый посетитель п
латил ему за зрелище десять национальных престижей (основная денежная е
диница в Кошачьем государстве), а дурманные листья Ц два прекрасных, соч
ных листа Ц давались бесплатно.
«Ну и тип! Выставляет меня напоказ, как свою собственность!» Ц подумал я,
но Большой Скорпион, не дожидаясь, пока я выскажу свое возмущение, уже при
нялся мягко оправдываться:
Ц Видишь ли, национальный престиж есть национальный престиж. Когда чуж
ой национальный престиж забираешь в свои руки, это считается очень благо
родным поступком. Хоть я и не посоветовался с тобой, Ц Большой Скорпион ш
ел очень быстро, но это не мешало ему изъясняться все мягче и изысканнее,
Ц я знал, что ты не будешь против такого высоконравственного шага. Ты, как
всегда, купаешься, я получаю горсточку национальных престижей, зрители
расширяют свой кругозор, и никто не остается в убытке. Это очень выгодное
дело!
Ц А кто будет отвечать за умерших?
Ц Это пустяки! Ц пыхтя, отвечал Большой Скорпион. Ц Когда я кого-нибудь
убиваю, мне достаточно выложить несколько дурманных листьев. Законы Ц
только знаки, вырезанные на камне, а листья Ц это все. Никто не станет инт
ересоваться, убил ты кого-нибудь или нет. За тебя даже ни одного дурманног
о листа платить не придется, потому что наши законы на иностранцев не рас
пространяются. Я жалею, что сам не иностранец. Если ты убьешь кого-нибудь
здесь, в деревне, брось его там, где убил, чтобы белохвостые коршуны могли
полакомиться, а если в городе, то зайди в суд и сообщи. Судья тебя очень веж
ливо поблагодарит.
Большой Скорпион мне завидовал, а я чуть не плакал: «Бедные люди-кошки! Во
т и кончена ваша жизнь! Где же справедливость?!»
Ц Ведь те двое убитых были богатыми людьми. Разве их родственники не зах
отят тебе отомстить?
Ц Конечно, захотят. Это они напали на мою рощу. Они давно уже послали шпио
нов, чтобы следили за каждым твоим шагом. Как только ты отошел от рощи, они
сразу же налетели на нее. Идем скорей!
Ц Неужели человек ценится меньше дурманного листа?
Ц Мертвые Ц это мертвые, а живым нужно есть дурманные листья. Идем!
Может быть, я заразился стяжательством от людей-кошек, а может быть, меня
надоумила последняя фраза, брошенная Большим Скорпионом, но я вдруг сооб
разил, что должен потребовать у него национальных престижей. Если в один
прекрасный день я покину его Ц а мы с Большим Скорпионом, наверное, никог
да не станем друзьями, Ц то чем мне кормиться? Я имею право получить долю
из денег, заработанных с моей помощью. В других условиях я бы никогда не до
думался до этого, но здесь необходимо предусматривать все. Мертвые Ц эт
о мертвые, а живым нужно есть дурманные листья. Разумно.
Невдалеке от рощи я остановился и спросил:
Ц А сколько ты заработал за эти дни?
Большой Скорпион оторопел и вытаращил глаза.
Ц Всего пятьдесят национальных престижей, да еще два из них оказались ф
альшивыми. Идем скорее!
Я решительно повернулся и пошел назад. Он догнал меня:
Ц Сто! Сто!
Поскольку я продолжал идти, он довел цифру до тысячи. Я знал, что самих зев
ак была почти тысяча, но не хотел торговаться с ним.
Ц Ладно, дашь мне пятьсот, а иначе прощай.
Большой Скорпион понимал, что каждая минута промедления стоит ему дурма
нных листьев, и со слезами на глазах согласился.
Ц А если ты еще когда-нибудь тайком будешь зарабатывать на мне, я сожгу т
вою рощу! Ц добавил я, похлопав по спичечному коробку.
Он снова поддакнул.
В роще уже никого не оказалось: наверное, грабители выставили дозорного,
который и сообщил им о моем приближении. Два или три десятка деревьев на о
пушке стояли почти голыми. Большой Скорпион вскрикнул и упал без чувств.
9
Дурманная роща выглядела очень красиво. Листья были уже больше ладони: т
олстые, темно-зеленые, с золотисто-красными прожилками. На самых сочных л
истах появились разноцветные пятнышки, которые превратили рощу в огром
ный пестрый цветник. Солнечный свет, пробиваясь сквозь серый воздух, дел
ал листья еще более яркими и привлекательными. Они не слепили глаз, а радо
вали, словно древняя картина, на которой краски почти не поблекли, но благ
одаря прошедшим годам утратили ненужную пестроту.
Возле рощи с утра до вечера стояло множество зрителей. Впрочем, нет, не зри
телей, потому что глаза у них были блаженно закрыты, а носы втягивали волш
ебный аромат. Из разинутых ртов текла слюна. Когда задувал ветер, все прод
олжали стоять неподвижно Ц вытягивались и поворачивались только их ше
и, подобно рожкам улиток. Какой-нибудь созревший лист падал. «Нюхатели» н
е видели и не слышали его мягкого падения, но, казалось, чуяли носом: они мг
новенно открывали глаза, шевелили губами, однако Большой Скорпион всегд
а опережал жаждущих. Он подкатывался, точно клубок шерсти, и подбирал сво
ю драгоценность. Вокруг раздавались тяжелые вздохи.
Для охраны рощи Большой Скорпион нанял пятьсот солдат, расквартировав и
х больше чем в километре отсюда, потому что они первыми начали бы грабить
рощу. Не приглашать их нельзя, так как охрана дурманных деревьев была сам
ым важным делом в Кошачьем государстве. Все понимали, что солдаты ничего
не могут защитить, но отказаться от них значило оскорбить генералов, а Бо
льшой Скорпион был гражданином благонамеренным и не хотел, чтобы его в ч
ем-нибудь обвинили. Однако во избежание соблазна он ставил свое войско п
одальше. Когда ветер дул слишком сильно и притом в сторону солдат, хозяин
приказывал им отойти еще на полкилометра. Они ни за что не послушались бы
его приказов и восстали, если бы рядом не было меня. Недаром в Кошачьем гос
ударстве существует поговорка: «Иностранец чихнет Ц сто солдат упадет
».
Войском Большого Скорпиона командовали двадцать генералов. Эти генера
лы были мудрыми, справедливыми, верными и надежными, но в любую минуту впо
лне могли связать хозяина и тоже кинуться грабить рощу. Только благодаря
моему присутствию они не грабили, а оставались верными и надежными.
Забот у Большого Скорпиона было хоть отбавляй: шпионить за генералами, с
ледить за направлением ветра, отгонять солдат, присматривать за зевакам
и. Недавно ему одним духом пришлось съесть тридцать валявшихся листьев,
иначе бы они пропали. Говорят, что после сорока листьев можно три дня не сп
ать, но зато на четвертый день отправишься к праотцам. Такая уж это штука,
дурманные листья: если съешь мало, чувствуешь себя неплохо, но ничего не х
очешь делать; если много съешь, способен горы свернуть, но скоро помрешь. Б
ольшой Скорпион был очень труслив, знал, что объедаться листьями нельзя,
однако сдержать себя не мог. Бедный Большой Скорпион!
Он урезал мне ужин, потому что при малых порциях можно всю ночь бодрствов
ать. Ведь я фактически один охранял его рощу Ц значит, меня нужно морить г
олодом. Чем выше заслуги человека, тем больше он должен страдать Ц таков
а кошачья логика. Но я не стерпел и разбил свою миску. На следующий день ме
ня снова ждал нормальный ужин. Теперь я знал, как следует поступать с людь
ми-кошками, хотя и испытывал угрызения совести.
Целый день дул ветер. С того дня, когда я впервые попал в эту рощу, такой пог
оды не бывало. Слабый ветерок поднимался, и то не на целый день. Дурманные
листья тогда едва начинали алеть. А сейчас они все время дрожали и перели
вались целой гаммой красок. Ночью Большой Скорпион с генералами воздвиг
али в середине рощи какой-то деревянный каркас: это оказалась сторожева
я вышка для меня. Они объяснили, что ветер называется дурманным и сулит пе
ремену погоды. В Кошачьем государстве всего два сезона: первая половина
года Ц спокойный сезон, а вторая Ц бурный, с ветром и дождем.
Утром до меня сквозь сон донеслись странные звуки. Я вылез из своей хижин
ы и увидел Большого Скорпиона, стоящего перед генеральским строем. За ух
ом у него красовалось перо из хвоста коршуна, в лапах Ц длинная палка. Ген
ералы держали нечто вроде музыкальных инструментов. Завидев меня, Больш
ой Скорпион ткнул палкой в землю, и генералы разом подняли свои инструме
нты. Когда он ткнул палкой в небо, инструменты зазвучали. Первый генерал д
ул, второй колотил Ц словом, все двадцать инструментов стали издавать р
азные звуки: высокие, низкие, но в равной степени режущие слух, противные.
Глаза у музыкантов вылезли на лоб, тела раскачивались, рты хватали возду
х, однако отставать никто не желал. Двое, почти задохнувшись, упали на земл
ю и все-таки продолжали дуть, потому что в Кошачьем государстве ценится т
олько долгая и шумная музыка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16