Андрей растерянно оглянулся на меня.
Ч Ну, мамаша, чего в дверях-то жмешься? Подойди к ней, приласкай, тебя она с
корей признает! Ч сказала нянечка, подталкивая меня в спину. Ч Мужиков-
то она бояться может, они ж с ней чего творили-то… А отец для нее Ч чужой дя
дька пока еще! А ты Ч мать, от тебя теперь все зависит!
Ч Я не…
Хотела я было сказать, что я не мать Ольге, но Ч осеклась. Если девочка дум
ает, что я Ч ее мать… Для нее и так шок, что ее родители нашлись… Ей к нормал
ьной жизни привыкнуть надо… А ранить ее прямо сейчас тем, что ее мать умер
ла… Тем более, что матери она и не помнит!
Нет, не время делать такие заявления. Выбивать у нее из-под ног только что
обретенную почву! Надо помочь ей… И Андрею… Действительно Ч ведь от мен
я, именно от меня сейчас так много зависит! Никогда в жизни от меня не зави
сел никто и ничто так, как сейчас Ч этот мужчина, эта девочка…
Я подошла и села на кровати, рядом с Андреем.
Андрей обнял меня за плечи.
Я совершенно не знала, что мне предпринять, пыталась представить, что бы я
сделала, будь Ольга моим ребенком, потерянным и снова обретенным… Нет, ес
ли бы я потеряла бы ребенка, я бы тоже умерла, как Лана, но только гораздо ра
ньше, чем через пять месяцев! Я бы, наверное, прямо там, на месте умерла…
Так мы и сидели, обнявшись, в боксе сделалось совсем тихо, и Ольга выглянул
а наконец из-под одеяла, увидела нас Ч вместе… Я спиной почувствовала, ка
к вздрогнул Андрей.
Но объятий своих он не разжал. Ольга смотрела на нас долго, не отрываясь, и
взгляд ее становился все более осмысленным, вопрошающим, горьким. А пото
м она спросила:
Ч Вы действительно мои мама и папа? Не врете?
Я кивнула. Сказать я ничего не могла Ч в горле стоял комок… И Ольга вдруг
откинула в сторону одеяло и нырнула мне в руки, головой притиснулась к гр
уди, прижалась всем телом, коротко вздохнула и Ч замерла.
Я осторожно провела рукой по ее темным волосам Ч таким же темным с метал
лическим отливом, мягким и прямым волосам, какие были у моего мужа Ч я гла
дила ее по волосам, проклиная себя за мысль о возможном наличии у Ольги вш
ей… Но мы же Ч в больнице… Они должны бы извести всех паразитов…
В дверях умиленно заплакала нянечка.
Ольгу нам отдали спустя пять дней после того, как я опознала ее в подземно
м переходе метро.
Много всякого случилось за эти пять дней… Начиная с того, что женщина, поб
иравшаяся с детьми в переходе, была убита! Убита Ч прямо в КПЗ. Ее нашли ле
жащей на полу, с перекошенным от ужаса лицом и свернутой набок шеей. И ведь
никто не мог проникнуть в ее камеру… Разве что Ч тараканы или мухи? Мух в
камере оказалось несметное количество, хотя Ч в других камерах их было
не так уж много, все же осень близится…
Мухи…
Мухи нещадно преследовали нашу семью с тех пор, как Ольга переступила по
рог квартиры.
Понятно Ч августовские мухи привязчивые Ч но почему их так много?!! И поч
ему они липнут именно к Ольге, будто она медом обмазана?!! И почему на них не
действуют даже самые убийственные для паразитов заграничные средства?!!

…И почему Ольга улыбается, когда видит кружащихся возле нее мух, когда му
хи путаются у нее в волосах, пытаются сесть на губы, на веки?..
Это было странно и страшно.
Ольга улыбалась и шептала что-то…
Один раз мне показалось, что я различила слово «ПОВЕЛИТЕЛЬ». Она шептала
это слово, улыбалась, завороженно следя за кружением мух под потолком…
А ведь у нас очень чистая квартира! И никогда прежде нас не донимали мухи!

Я мыла Ольгу по два раза в день Ч чтобы сделать ее менее привлекательной
для мух и, заодно, приучить к чистоте. Я вообще стала приучать ее ко всему, ч
то должна бы знать послушная девочка из хорошей семьи, сразу же, как тольк
о она вошла в наш дом. Так посоветовал доктор. Чтобы она резче почувствова
ла различие между той жизнью Ч и этой. Чтобы осознала значимость произо
шедшей перемены.
Ольга казалась мне очень милой девочкой. Молчаливая, отчужденная, неприв
етливая, но все же Ч славная: она так искренне тянулась к ласке, она так ст
аралась быть хорошей, исполнять все, чего мы от нее хотели. Она не доставля
ла мне никаких особых хлопот, но при этом я чувствовала себя рядом с ней оч
ень приятно: моя жизнь наконец обрела реальный смысл, я заботилась о ребе
нке, о живом ребенке, который, вдобавок ко всему, ловит на лету каждое мое с
лово и исполняет все мои требования ( в отличии от сыночка подружки Алечк
и, который только и знал Ч орать, крушить все вокруг, все время сам чего-то
от окружающих требовал и врубал телевизор на полную громкость, зная, что
мне это неприятно! ). Ольга легко и незаметно вошла в наш семейный быт… Уже
через четыре дня ее пребывания, я к ней привыкла так, словно всю жизнь ее з
нала! Правда, доктор предупредил, что первый месяц пребывания приемного
ребенка в новой семье называют «медовым», в первый месяц дети, обычно, вед
ут себя хорошо, присматриваются, изучают… А вот через месяц могут вылезт
и наружу все ее былые привычки и она нам «даст жизни»! Но мне казалось Ч д
октор перестраховывает нас. Ольга настолько забита, настолько привыкла
к покорности… С ней не будет хлопот. Никогда. если, конечно, не говорить о х
лопотах с питанием, витаминами, врачами, да и о будущем надо бы подумать, х
отя доктор говорил Ч рано…
Мама моя была в шоке, когда узнала, что нашлась дочь Андрея. И, по-моему, мам
а не радовалась… Она хотела, чтобы мы с Андреем помирились и чтобы у нас бы
л ребенок, но Ч мой ребенок! А не какой-то там чужой и вдобавок Ч уличный…
Но потом мама решила, что приятно предстать перед зятем ( и рассказать пот
ом знакомым ) этакой доброй самаритянкой. И навестила нас, не предупрежда
я о приезде. Привезла Ольге куклу с набором одежек. Ольга встретила мою ма
му угрюмым взглядом и, на заявление о том, что, дескать, «я твоя бабушка», ск
азала внезапно:
Ч Врете. Моя бабушка умерла. У меня только дедушка есть.
Я обрадовалась Ч не так уж часто Ольга вспоминала о прошлой жизни, о семь
е!
Но мама, конечно же, рассердилась. Зловеще сказала:
Ч Ты еще намучаешься с этим ребенком, помяни мое слово!
Как бы на самом деле не пришлось разводиться! Из-за нее…
Мои уверения в том, что только «из-за нее» я и осталась с Андреем еще на нео
пределенное время, а так Ч развод был делом решенным, мамой приняты не бы
ли. Она считала, что все мои эмоции Ч не более, чем каприз… А вот появление
дочери от первого брака, которая, к тому же, воспитывалась «Бог знает где»
, мама считала серьезной угрозой моему супружеству. Она даже поинтересов
алась, нельзя ли «сплавить» Ольгу тому самому пресловутому дедушке или к
ому-нибудь из семьи Ланы…
Мама всегда была женщиной практичной.
Никогда не отличалась тонкой чувствительностью.
Обижаться на нее бесполезно…
Но лучше, если они с Андреем не будут встречаться некоторое время, а то вед
ь мама, из самых добрых побуждений, может ввести какое-нибудь «рациональ
ное предложение» относительно будущей судьбы Ольги Ч например, отдать
Ольгу в платную психиатрическую клинику или в «Лесную школу», где у мамы,
разумеется, были знакомые, которые лично присмотрят…
Боюсь, если бы мама сказала сейчас Андрею что-нибудь подобное, между ними
мог бы произойти серьезный конфликт, первый по-настоящему серьезный кон
фликт между «идеальной тещей» и «идеальным зятем». А последствия конфли
кта предсказать и вовсе невозможно… Мама могла бы заявить мне Ч «Ты бол
ьше ни на минуту не задержишься в этом доме!» Ч несмотря на то, что совсем
недавно яростно протестовала против развода с Андреем… И что бы я тогда
делала? Я не могу оставить его сейчас… Я не могу бросить Ольгу!
И вот в тот самый день, когда ко мне приезжала мама, я решилась позвонить в
Краков Юзефу Теодоровичу. Телефон у меня был Ч вернее, не у меня, а у Андре
я в специальной книжке с карманчиками для визиток лежала визитка Юзефа Т
еодоровича, присланная из Кракова «на всякий случай» ( хотя вряд ли Юзеф Т
еодорович мог предчувствовать то, что случилось ). Андрей, несмотря на всю
свою ненависть к бывшему тестю, не выбросил визитку: он был слишком больш
им аккуратистом для столь опрометчивого поступка.
И я заказала международный разговор, с вызовом, то есть Ч чтобы к телефон
у подзывали Юзефа Теодоровича лично.
Я не хотела, чтобы разговор происходил в присутствии Андрея. Андрей вооб
ще был против того, чтобы я оповещала Юзефа Теодоровича… И я заказала зво
нок на дневное время, с десяти утра до девятнадцати вечера.
В первый день Юзефа Теодоровича в дневное время не обнаружили. На второй
день в одиннадцать утра меня с ним соединили, и я услышала злой и сонный го
лос, невероятно приятный бархатный голос с мягкими, кошачьими модуляция
ми, спросивший что-то по-польски, а потом легко перешедший на русский язы
к, но сохранивший изысканный легкий акцент…
Ч Я слушаю вас.
Даже если Юзеф Теодорович и был старичком лет под шестьдесят и Оленькины
м дедушкой, все равно Ч голос у него был молодой и… И ужасно волнующий. И я,
разумеется, взволновалась, а когда я волновалась Ч я говорила пискляво
и невразумительно, и меня никогда не принимали всерьез.
Вот и сейчас… Я рассказала все, как случилось, едва ли не в подробностях, Ю
зеф Теодорович выслушал меня очень внимательно, потом Ч вежливо попрос
ил больше его не беспокоить и повесил трубку… Не принял меня всерьез?! Или
просто дал понять, что судьба внучки его не интересует? Вряд ли… Он же люби
л ее! И любил Лану! Даже Андрей признает это!
Огорчилась я ужасно. И пожаловаться некому… Андрей только позлорадству
ет: «Говорил я тебе…»
Наверное, придется снова звонить через пару дней. Нельзя же это так остав
ить! Он должен понять, что Ольга действительно нашлась… В конце-концов, Ол
ьга его единственного запомнила, изо всех, кого знала…
…И все равно Ч обидно ужасно! Ведь Ольга Ч их ребенок… Андрея и Юзефа Тео
доровича, потому что больше родных у нее нет. А хлопочу о ней больше всех
Ч я! А они Ч позволяют себе бросать трубку, недослушав, или Ч просто пос
ылать меня куда подальше…
Мне было плохо и грустно.
И я забилась в ванную Ч чтобы погоревать.
Ванная Ч единственная комната в этом доме, где я могу почувствовать себ
я спокойно.
Где я могу побыть сама собой. С самой собой…
Иногда одиночество Ч это великое благо.
Иногда Ч недоступная роскошь.
И вот я придаюсь недоступному роскошеству в своей роскошной ванной… Бре
дово звучит. Но я устала. Я страшно устала от всего случившегося. За послед
нее время произошло слишком много… Мы нашли Олю. А я потеряла себя…
Когда я приняла решение развестись с Андреем, мне казалось, что я себя обр
ела вновь, что я вернулась к себе. Целых полторы недели я наслаждалась дав
но забытым ощущением собственной целостности и уверенности в правильн
ости и незыблемости принятого решения!
Потом нашлась Ольга… И я опять потеряла себя. Теперь я принуждена буду на
какое-то время отложить развод, должна буду пожить какое-то время с Андре
ем, имитируя абсолютное семейное счастье. Ради ребенка! Чужого ребенка…
Ребенка, к которому я не имею ни малейшего отношения!!!
…Но бросить ее я не могу. Я не могу доверить ее Андрею! Я достаточно прожил
а с ним, чтобы понимать: ему нельзя доверить жизнь ни единого существа, осо
бенно Ч зависимого и слабого… Андрей Ч воплощенная безответственнос
ть! Безответственность, эгоизм и эгоцентризм. А Ольга сейчас особенно за
висима Ч во всем зависима от нас Ч от меня, потому что Андрей…
…Не могу я ее бросить!
Материнский инстинкт во мне заговорил, что ли?!
Я готова все, все Ч или, во всяком случае, многое! отдать для того, чтобы это
т ребенок стал нормальным, обычным, счастливым ребенком!
Я Ч женщина! Пусть не я ее мать, пусть не я ее носила и рожала… Но я же ее наш
ла! Моя наблюдательность стала причиной ее «второго рождения» Ч рожден
ия для мира нормальных людей. Я теперь отвечаю за нее. И, пока она не придет
в себя, пока не оправится от пережитых страданий, я не могу, не имею права о
ставить ее! И мне придется прожить с Андреем, сохраняя видимость нежных в
заимоотношений, столько, сколько понадобится для «реабилитации» Ольги!

…Забрать бы ее и уйти от него! Для нас обеих было бы лучше… Но Ч увы! Ч нев
озможно: это он Ч родной, биологический и законный ее папочка, а я Ч чужа
я тетя, вторая жена папы, мачеха…
Когда я жаловалась на создавшуюся ситуацию подружке Алечке Ч Алечка им
еет большой опыт в общении с мужчинами, одних только законных мужей у нее
было три штуки, а незаконных, как жен у царя Соломона, без счета! Ч когда я
жаловалась Алечке, а жаловалась я именно ей, поскольку перед остальными
мне стыдно снимать маску благородной альтруистки и выказывать недовол
ьство сложившейся ситуацией… Когда я жаловалась Алечке, она, переживая з
а меня, «в сердцах» воскликнула: «Ой, лучше бы она и вовсе не находилась, ил
и нашлась бы потом, когда бы вы уже развелись!» И меня Ч видали вы дуру! Ч
охватил ужас при мысли о том, что Ольга могла бы и не найтись или еще на как
ое-то время остаться в руках у этих людей… Которых и людьми-то стыдно наз
ывать!
Мне кажется, я люблю Ольгу. Что странно… Она со мной всего четыре дня, к том
у же Ч настолько неприветливый, неулыбчивый, молчаливый ребенок! Ч а я,
вообще-то, не из тех женщин, которые трясутся от умиления при виде любого
малыша.
Что касается Ольги, то любой взрослый поймет, отчего она такая, простит ей
все выходки, какими бы дикими они не были от ребенка, прожившего четыре го
да среди бомжей и перенесшего всевозможные моральные и физические надр
угательства, можно бы ожидать всего! Можно понять и простить, но любить? Лю
бить чужого ребенка? «Не бывает чужих детей» Ч это всего лишь ханжеская
поговорка! На самом-то деле, все дети, кроме тех, которых сама выносила и ро
дила, все дети, кроме своих собственных, Ч все остальные дети ЧУЖИЕ! Ольг
а Ч совершенно чужой мне ребенок! И если бы я еще любила ее отца, тогда бы п
онятно… Но ведь я его не люблю! Порой Ч ненавижу, порой Ч презираю, иногд
а Ч жалею… Но даже жалости недостаточно для того, чтобы полюбить его реб
енка! Значит, я люблю Ольгу ради нее самой.
Я люблю Ольгу.
А она так похожа на отца… Ее мать Ч я видела фотографию Ч совершенно бле
кленькая блондиночка, словно вылепленная из пресного теста и слегка под
сушенная. И макияж у нее вульгарный, и одевалась она Ч не блеск, и волосы…

Стоп! О мертвых принято говорить или Ч хорошо, или никак! Я не знала ее лич
но. Возможно, она искрилась умом и обаянием… Хотя, судя по тем воспоминани
ям, которые остались у Андрея… Конечно, неизвестно, что он будет обо мне «в
споминать» в беседах со своею следующей супругой!
А то, что ему придется искать следующую, это уже точно решено. Я с ним не ост
анусь даже ради Ольги! Год, два, три Ч сколько там понадобится для того, чт
обы она пришла в себя Ч но не больше того! Я не намерена губить свою жизнь
ради чужого мне ребенка! Я не хочу стареть рядом с Андреем!
Я найду себе другого человека… Во всем другого! Пусть он будет не так бога
т, не так красив…
Ольга так похожа на отца! Она будет красавицей. Прямые блестящие темные в
олосы, длинные и густые черные брови, роскошные ресницы, чуть смугловата
я кожа, а глаза Ч громадные, неожиданно яркие и очень светлые! Чуть выступ
ающие скулы, четко очерченный чувственный рот… От матери она «унаследов
ала» только носик Ч чуть вздернутый Ч но это смягчает некоторую резкос
ть в чертах Андрея и придаст Оленьке больше женственности и привлекател
ьности. Да, очень, очень красива!
Если еще научится улыбаться… Но будет ли она когда-нибудь счастлива, пус
ть даже при такой красоте?! Будет ли она счастлива после всего этого… Вопр
еки всему…
Да, надо попытаться объяснить ей, что надо быть счастливой Ч вопреки! И в
этом Ч победа над злом… Настоящая победа!
Но ей же всего десять лет… Что я могу объяснить ей?!
Десять лет… Но не четыре и не шесть! А значит, она может понять уже многое. Я
в десять лет…
Я в десять лет уже читала «Хижину дяди Тома» и «Три мушкетера». Ольга до си
х пор не умеет читать. Но жизненный опыт у нее в ее десять лет больше, чем у м
еня Ч в мои двадцать семь, а у Андрея Ч в его тридцать четыре! Причем тако
й опыт, какой не дай Бог… И что я после этого могу ей объяснять? Как я посмею
?! Она посмотрит на меня своими бездонными, непроницаемыми, скорбными гла
зами… Посмотрит ТАК, что я заткнусь раз и навсегда!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35