взле
тают и лопаются, щекоча нервные окончания! Я почувствовал, что снова возб
уждаюсь…
Рыбка заметила это и ехидно хихикнула.
Я разозлился…
Мне ли сейчас до этих глупостей?!
Сбросили в коллектор… Через два дня после того, как труп нашли!.. Значит, ко
гда я умолял Кривого о спасении, убийца был уже казнен?! Я ничего не понима
ю!
Ч Рыбка, а там еще улика была…
Ч Точно. Какая-то штуковина… Газоанализатор что ли.
Ч Так эта штука убийце принадлежала?
Ч Мелкий, ты дурак что ли?.. Конечно, убийце!
Я запутался совсем… Это же мой был газоанализатор!
Точно мой!
Ч Рыбка! И убийца признался, что это был его газоанализатор?
Ч Нет, не признался. Но кто его слушать станет. Нашлись свидетели, которы
е доказали его ложь.
Ч Значит нашлись люди, которые подтвердили, что это был его газоанализа
тор?
Ч Конечно.
Ч Этих людей Кривой нашел?
Ч Кривой… Слушай, охота тебе во все это влезать?!
Меньше знаешь Ч крепче спишь! Чем говорить обо всей этой опасной дребед
ени, могли бы сейчас с тобой поиграть… Позабавиться. По-дружески. Невинно
…
Взгляд у нее был весьма плотоядный Ч и чем только привлекла ее моя хилая
плоть?!
А я боялся до чертиков…
Осрамиться боялся.
Да и потом Ч другая забота у меня в мозгах свербила!
Я все еще не понимал. Какая-то мысль крутилась в моей голове, но я никак не м
ог поймать ее и удержать. Мне нужно будет подумать обо всем этом не здесь и
не сейчас. Когда я останусь один. Когда никто не будет жечь мое «мужское е
стество» наглыми и жадными глазами. И чего ей надо от меня?!
Я же ничего не умею… Что до Кривого… Если я подумаю хорошенько Ч я все пой
му! Я чувствую, что разгадка где-то очень близко!
Ч Мелкий?..
Рыбка смотрела на меня настороженно, пыталась понять, о чем я думаю.
Ч Пошли отсюда, а? Ч сказал я, Ч У меня от твоего мыла все чешется.
Ч Ты что-то знаешь, противный Мелкий, Ч брезгливо фыркнула Рыбка, не жел
ая переводить разговор на другую тему, Ч Ну-ка, колись! А то я тебе ничего
больше не расскажу!
Ч Потом, Рыбка. Мне сначала подумать надо… о многом.
Ч Ты что-то знаешь про Аластора?
Ч Ничего я про него не знаю, в тот-то все и дело.
Когда мы шли назад, молчали оба. Я Ч потому что размышлял, а Рыбка Ч потом
у что обиделась на мое невнимание. Ну и хорошо, пусть пока обиженная поход
ит. Не могу я ей всего рассказать, что знаю. Иначе плохо мне будет.
Кривой правая рука Великого Жреца… Советник… исполнитель указов… Крив
ое второе лицо в империи…
Надо все вспомнить. С самого начала. С того дня, когда Кривой с кабаньей но
гой пришел… С того дня, как я труп нашел Ч ведь это один и тот же день был. С
топ! Рыбка говорила, что Кривой и убитый хорошо знали друг друга, что были
они чуть ли не друзья… С какой стати Кривой был радостным таким через нес
колько часов после его смерти? Мог не знать о ней еще, конечно… Но совпаден
ие, согласитесь, очень-очень странное. А что, если Кривой убил прежнего Ал
астора? Чтобы занять его место? Это вполне логично!
Ну и дурак же я! Умолял убийцу поверить мне, что не я убийца! Конечно, он пове
рил! Он еще улыбался… Какой же я идиот! Ведь он и не думал подозревать меня,
наверняка уже нашел человека, которого подставить собирался, и свидетел
ей подкупил!
«Можно было бы попытаться тебя спасти. Но трудно это. И опасно.»
Какая сволочь!
Так, но это значит, что не потому он заинтересовался моей персоной, чтобы В
еликому Жрецу отдать как убийцу. Значит, он с самого начала правду говори
л, что я ему нужен для чего-то.
«Ты должен будешь делать все, что я тебе скажу. Выполнять мои поручения и м
олчать.»
Для чего я ему нужен? Что я должен буду делать? О чем молчать?
Кривой убил прежнего Аластора…
Может быть, он сделал это с согласия Великого Жреца или даже по прямому ег
о приказу. Прежний Аластор мог мешать Великому Жрецу чем-то. И они сговори
лись с Кривым, с тем, чтобы тот потом занял его место… Да, вот это история! Ещ
е бы я стал ее Рыбке рассказывать! Да я скорее умру!
Рыбка дулась долго, но так как я не особенно мучился по этому поводу Ч сог
ласитесь, не до того было Ч то она вскоре вернула мне расположение.
Ч Меня сегодня с женами просили посидеть, Ч сказала мне она, заходя одн
ажды утром в мою комнату, Ч Пойдешь со мной?
Ч С какими еще женами? Ч не понял я.
Ч С какими, с какими, Великого Жреца, конечно!
Ч А чего с ними сидеть?..
Ч Мелкий! Ты как будто вчера на свет родился! Что ж мне все тебе рассказыв
ать-то приходится?!
Я только пожал плечами. Не хочешь Ч не говори! Тогда иди одна.
Ч Женам Сабнэка по семь-восемь лет. Одиннадцать Ч самой старшей.
У меня отвалилась челюсть. Я смотрел на Рыбку с открытым ртом и не знал, чт
о и сказать.
О том, что она рассказала мне, я слышал уже краем уха от Урода Ч но думал, чт
о это какие-то его религиозные метафоры, и от Хряка Ч но он отпускал толь
ко скабрезные шуточки по этому поводу.
Я не думал, что это НА САМОМ ДЕЛЕ так.
В нежных Рыбкиных глазах появилось что-то темное, тоскливое, она села со м
ной рядом и шепнула на ухо.
Ч Я боюсь к ним ходить одна. Мне на них страшно смотреть.
Ч Они что… изуродованы?!
Ч Да нет… Я не знаю почему. Просто потому, что они маленькие… Пойдем со мн
ой. Пожалуйста.
Я пошел. Но мне тоже было страшно.
Жены Великого Жреца… Жены Сабнэка… Девчонки по семь-восемь лет…
Ч Их воровали для Сабнэка у родителей, Ч говорила Рыбка так тихо, что я е
два-едва различал ее слова, Ч Те, кому что-то нужно было от него, приводил
и ему девчонок. Самый верный способ добиться от него всего, что захочешь.
Ч А когда они подрастают? Ч спросил я так же тихо.
Ч Их отделяют от других и женщинам отдают, тем, которые с детьми ходят ми
лостыню собирать, чтобы они девчонок этих кормили и все такое. Только они
все равно в пещерах всегда сидят, никогда на улицу не выходят. Таков прика
з Сабнэка его жены, пусть даже бывшие, империи покидать не должны. Никогда.
Ч А почему?
Ч Потому что видели слишком много. Представляешь, если вдруг сбежит и ра
сскажет что-нибудь людям сверху?.. Женщины, конечно, очень неохотно этих д
евчонок берут. Охота им кормить лишний рот, который, к тому же, пользы ника
кой не приносит, но их, сам понимаешь, не спрашивают.
Ч И что, они так и сидят в пещерах безвылазно днями и ночами, ничего не дел
ая?
Ч Ага. Но они быстро умирают, Мелкий. Не знаю почему.
Может быть, их кормят плохо, чтобы избавиться поскорее?..
Я чувствовал, что меня начинает бить дрожь от этих Рыбкиных рассказов.
Ч Сабнэку уже все равно, что будет с теми, кто ему надоел… Он их жизнью не и
нтересуется.
Я все-таки, наверное, сплю. Затянувшийся какой-то кошмар. Ну не может, не мо
жет все это происходить в двадцатом веке под Москвой! Неужели эти люди св
ерху такие идиоты, что не могут сообразить, что под самым их носом делаетс
я?! Куда их дети пропадают?
Ч И все эти девчонки в Москве украдены?
Ч Как раз из Москвы ни одной и нет. Ото всюду их привозят, со всей страны, т
олько не из Москвы. Осторожничают.
Ч Со всей страны… Их что, так много?!
В пещере, куда мы вошли, их было восемь.
Восемь маленьких девчонок, тихо сидевших по своим углам.
Девчонок с недетскими лицами. Они все были очень миленькие и хорошенькие
… когда-то. Но эта серьезность на бледненьких личиках, эти плотно сжатые г
убы… Кажется, будто взрослых людей, даже не просто взрослых, а пожилых, про
шедших все в этой жизни, заключили в маленькие детские тела.
Мне было страшно.
Так страшно, как не было никогда. Даже когда Урод рассказывал мне об убито
м. То, что я испытывал сейчас Ч это был другой страх. Это был ужас, это был к
ошмар. Как во сне. Да, не может наяву такого быть. Это искажение реальности,
это бред.
Девчонки почти не разговаривали между собой, а если и разговаривали, то т
олько о нем… о Сабнэке.
Никто из них не вспоминал о доме, о родителях, никто не плакал, не просил, чт
обы отпустили, они словно забыли все…
После того, как я находился с ними какое-то время, мне начинало казаться, ч
то у них просто стерли память, заставили думать, что они родились здесь по
д землей, родились для того, чтобы принадлежать Сабнэку.
Что этот человек делает с ними?.. Если это вообще человек, в чем я, признаюсь
честно, сомневаюсь.
Я никогда не видел Сабнэка. Спрашивал у Рыбки, как он выглядит, и что из себ
я представляет, но она не отвечала ничего определенного. Она говорила то
лько, что он огромный и черный…
Ч Негр что ли? Ч спросил я удивленно.
Она посмотрела на меня очень злобно.
Ч Сам ты негр!
Оказывается, как и все другие простые смертные, Рыбка никогда не видела В
еликого Жреца, кроме как на Жертвоприношении. Там, где он живет, не бывает
никого, кроме самых приближенных, кому Сабнэк безусловно доверяет, ну и ж
ен, конечно.
А на жертвоприношении он, видите ли, огромный и черный!
Кривой знает, как выглядит Великий Жрец на самом деле… Но Кривого я не вид
ел с того самого дня, как он привел меня к Рыбке, да и особенно не горю желан
ием его видеть.
Все последние дни перед жертвоприношением я думал о той женщине в белень
кой шубке. О той самой жертве, которая должна быть принесена.
Ч Где ее держат? Ч спросил я как-то у Рыбки.
Ч Она где-то у проповедников. Точно не знаю, где. Они ее как-то готовят.
Ч Наркотиками что ли закармливают?
Ч Не знаю, Мелкий… Нет, наркотиками не закармливают.
Жертва должна все очень отчетливо воспринимать. Да и потом, наркотики до
рого стоят…
Я думал о ней постоянно, заставлял себя не думать и думал все равно. Она мн
е снилась: ее побелевшее от страха лицо и обезумевшие глаза представали
перед моим внутренним взором, стоило мне только смежить веки.
Она была где-то здесь. Она была еще жива!
Я думал, что наверное могу что-нибудь сделать… Но, кроме того, что думать, я
на самом деле, не мог ничего.
Ч Рыбка, как ее убьют? Ч спрашивал я, когда мы сидели без дела в ее пещере.
Некоторые мои вопросы имели обыкновение моментально выводить Рыбку из
себя. Этот вопрос был из таких, как выяснилось.
Рыбка выходила из себя каждый раз, когда я спрашивал ее что-то о жертвопри
ношении. Я очень хорошо понимал, что ей не хочется присутствовать на нем. К
ак и мне. Мы оба отдали бы все, чтобы откосить… Она Ч потому что знает, что э
то такое, я Ч потому что догадываюсь. И еще потому, что жертва… жертва для
Сабнэка доставлялась при моем участии.
Деятельном участии.
Мы оба мрачнели с каждым днем и, думается мне, Рыбку тоже мучили кошмары по
ночам, но мы молчали, мы ничего не говорили даже друг другу.
Уже гораздо позже я узнал, в чем именно состояло приготовление жертвы. Ни
в чем особенном оно не состояло.
Жертву держали в самом комфортабельном помещении, где было все необходи
мое для жизни Ч постель, нужник, умывальник. Жертву хорошо кормили по нес
колько раз в день, чтобы не дай Бог она не стала выглядеть заморенной.
Собственно, вся подготовка ее заключалась в том, что с ней не разговарива
ли. Вообще. Не отвечали ни на какие вопросы и никак не объясняли причины ее
похищения и содержания здесь. Жертва постоянно лицезрела только пропов
едников людей обычно грязных до невозможности и в большинстве своем уве
чных. Урод старался быть похожим на них. Так что можете себе представить, Ч
ТО имела честь лицезреть несчастная женщина!
Ее заставляли бояться. Не рассказами о том, что ей предстоит, а неизвестно
стью. Ей искажали реальность, заставляли чувствовать себя, как в кошмарн
ом сне…
Этим ее, пожалуй, приравнивали к другим гражданам империи Ч здесь все се
бя чувствовали как в кошмарном сне и вели себя соответственно.
Я прожил в империи чуть больше двух недель, и этого времени мне хватило, чт
обы очень многое узнать о ее обитателях, не без помощи Рыбки, конечно.
Империя держалась на плечах женщин и детей.
Я не знаю, откуда взялись эти женщины, как они попали сюда, но они все были н
астолько мало похожи на… не то что на женщин, просто на людей! Здешняя жизн
ь убила в них все или они пришли сюда уже такими, сие мне не ведомо, но они Ч
они больше, чем кто бы то ни было еще, даже больше, чем проповедники Ч жили
по законам кошмарного сна.
Они не играли роль, написанную для них Великим Жрецом, они именно ЖИЛИ.
Я могу понять Сабнэка.
Я могу понять Аластора.
Я могу понять проповедников.
Я могу даже понять жестоких и тупых убийц типа Слона и Марика.
Я могу понять воров, которых здесь много.
Но не их…
В отличие от всех, выше перечисленных, которые жили под землей потому что
по разным причинам им было здесь удобнее и безопаснее, им не было ни удобн
о, ни безопасно. И им приходилось работать. С утра до ночи ходить по вагона
м метро и электричек с выводком детей, изображая из себя то многодетную м
амашу, то воспитательницу эвакуированного из горячей точки детского до
ма, то просто добрую женщину, воспитывающую бездомных детей. Им приходил
ось трудно, могу вас уверить нужно в каждом вагоне повторить жалобную ре
чь: «Мы сами неместные…», следить, чтобы дети вели себя подобающим образо
м, и умудряться не нарваться на мента, которому придется отстегнуть.
У каждой из этих женщин как минимум по три-четыре ребенка различных возр
астов Ч от младенческого до среднего школьного. Откуда они их берут, я то
чно не знаю, но вполне себе представляю… Сунуть директору дома ребенка к
ругленькую сумму… В общем, все вы знаете, как это делается. Была парочка гр
омких процессов по этому поводу.
Детей надо кормить хоть как-то. Они должны быть худенькими и бледными, но
иметь достаточно сил, чтобы целыми днями канючить у людей деньги. Дети им
еют обыкновение болеть, и их надо хоть как-то лечить. В общем, забот хватае
т.
И, самое характерное, что я замечал в каждой из них они ненавидят тех детей
, которых воспитывают и содержат.
Или, если хотите, которые содержат их.
И дети тоже ненавидят всех окружающих. Они ненавидят друг друга и способ
ны, мне кажется, не все. За лишний кусок хлеба, за сторублевую бумажку, упав
шую на асфальт, за банку газировки или пива они могут убить. Того, кто мень
ше, кто слабее.
Закон самосохранения. Борьба за выживание.
Да, этот мальчишка, что идет по вагону, неся за плечами своего так называем
ого «братика» или «сестричку», может заботиться о нем очень трогательно
Ч совать в маленькие пальчики пирожок, утешать, если расплачется. Но это
актерская игра. Для вас, люди сверху.
Ну и конечно неписанный закон Ч маленькому больше дадут, поэтому малень
ких надо беречь.
А если вдруг идешь домой, не заработав за день достаточно, если знаешь, что
за это изобьют и ужином не накормят, отберешь и у младенца. Тут все просто
Ч или ты или тебя.
Точно так, как и в мире взрослых, который эти дети пополняют, когда подраст
ают.
Дети пополняют мир взрослых в основном в возрасте двенадцати-тринадцат
и лет, девчонки выходят на панель, кое-кто из мальчишек тоже, а остальные п
ополняют бандитские группировки. Их берут к себе охотно Ч знают, что люб
ое дело можно поручить.
Рыбка была проституткой, как и другие девчонки ее возраста, но она на само
м деле была на особенном положении, потому как была красивой. Действител
ьно очень красивой со своими ясными глазами, сливочной кожей и золотыми
волосами. Если дело было сложное Ч его всегда поручали Рыбке, и она всегд
а справлялась. Она умела быть ласковой, как котенок, умела быть злой, умела
быть жестокой. Она могла обольстить, могла шантажировать, могла и убить.
Рыбка очень часто выходила на поверхность, гораздо чаще, чем все остальн
ые, иногда пропадала по несколько суток, а я сидел и ждал ее, помирая от ску
ки.
Я помирал от скуки и думал… Много думал. Себе на беду! Я за то, собственно, и
любил Рыбку, что она отвлекала меня от всех этих тошнотворных размышлени
й!
Я думал о жертвоприношении постоянно с того самого дня, когда мы ловили ж
ертву для него… Оно снилось мне по ночам и грезилось всеми этими тосклив
ыми пустыми днями.
Я до сих пор помню один из тех моих снов, особенно красочный и удивительно
реалистичный, то есть, конечно, это было чистейшей воды фантасмагорией, н
о воспринимал я это со сне, как реальность!
Во сне этом мы шли вместе с Кривым безумно длинными и узкими переходами, л
ампы в которых горели не как обычно так, что смотреть на них больно! Ч а оч
ень слабенько, в пол накала. Они почти не рассеивали тьму, они были болезне
нно-желтыми пятнами, указывающими нам путь, они нервно дрожали нам вслед
вольфрамовыми спиральками, словно трепетали от страха.
Я сам был одной из этих вольфрамовых спиралек, я чувствовал себя тоненьк
им, хрупким, дрожащим, готовым оборваться и погаснуть в любой момент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
тают и лопаются, щекоча нервные окончания! Я почувствовал, что снова возб
уждаюсь…
Рыбка заметила это и ехидно хихикнула.
Я разозлился…
Мне ли сейчас до этих глупостей?!
Сбросили в коллектор… Через два дня после того, как труп нашли!.. Значит, ко
гда я умолял Кривого о спасении, убийца был уже казнен?! Я ничего не понима
ю!
Ч Рыбка, а там еще улика была…
Ч Точно. Какая-то штуковина… Газоанализатор что ли.
Ч Так эта штука убийце принадлежала?
Ч Мелкий, ты дурак что ли?.. Конечно, убийце!
Я запутался совсем… Это же мой был газоанализатор!
Точно мой!
Ч Рыбка! И убийца признался, что это был его газоанализатор?
Ч Нет, не признался. Но кто его слушать станет. Нашлись свидетели, которы
е доказали его ложь.
Ч Значит нашлись люди, которые подтвердили, что это был его газоанализа
тор?
Ч Конечно.
Ч Этих людей Кривой нашел?
Ч Кривой… Слушай, охота тебе во все это влезать?!
Меньше знаешь Ч крепче спишь! Чем говорить обо всей этой опасной дребед
ени, могли бы сейчас с тобой поиграть… Позабавиться. По-дружески. Невинно
…
Взгляд у нее был весьма плотоядный Ч и чем только привлекла ее моя хилая
плоть?!
А я боялся до чертиков…
Осрамиться боялся.
Да и потом Ч другая забота у меня в мозгах свербила!
Я все еще не понимал. Какая-то мысль крутилась в моей голове, но я никак не м
ог поймать ее и удержать. Мне нужно будет подумать обо всем этом не здесь и
не сейчас. Когда я останусь один. Когда никто не будет жечь мое «мужское е
стество» наглыми и жадными глазами. И чего ей надо от меня?!
Я же ничего не умею… Что до Кривого… Если я подумаю хорошенько Ч я все пой
му! Я чувствую, что разгадка где-то очень близко!
Ч Мелкий?..
Рыбка смотрела на меня настороженно, пыталась понять, о чем я думаю.
Ч Пошли отсюда, а? Ч сказал я, Ч У меня от твоего мыла все чешется.
Ч Ты что-то знаешь, противный Мелкий, Ч брезгливо фыркнула Рыбка, не жел
ая переводить разговор на другую тему, Ч Ну-ка, колись! А то я тебе ничего
больше не расскажу!
Ч Потом, Рыбка. Мне сначала подумать надо… о многом.
Ч Ты что-то знаешь про Аластора?
Ч Ничего я про него не знаю, в тот-то все и дело.
Когда мы шли назад, молчали оба. Я Ч потому что размышлял, а Рыбка Ч потом
у что обиделась на мое невнимание. Ну и хорошо, пусть пока обиженная поход
ит. Не могу я ей всего рассказать, что знаю. Иначе плохо мне будет.
Кривой правая рука Великого Жреца… Советник… исполнитель указов… Крив
ое второе лицо в империи…
Надо все вспомнить. С самого начала. С того дня, когда Кривой с кабаньей но
гой пришел… С того дня, как я труп нашел Ч ведь это один и тот же день был. С
топ! Рыбка говорила, что Кривой и убитый хорошо знали друг друга, что были
они чуть ли не друзья… С какой стати Кривой был радостным таким через нес
колько часов после его смерти? Мог не знать о ней еще, конечно… Но совпаден
ие, согласитесь, очень-очень странное. А что, если Кривой убил прежнего Ал
астора? Чтобы занять его место? Это вполне логично!
Ну и дурак же я! Умолял убийцу поверить мне, что не я убийца! Конечно, он пове
рил! Он еще улыбался… Какой же я идиот! Ведь он и не думал подозревать меня,
наверняка уже нашел человека, которого подставить собирался, и свидетел
ей подкупил!
«Можно было бы попытаться тебя спасти. Но трудно это. И опасно.»
Какая сволочь!
Так, но это значит, что не потому он заинтересовался моей персоной, чтобы В
еликому Жрецу отдать как убийцу. Значит, он с самого начала правду говори
л, что я ему нужен для чего-то.
«Ты должен будешь делать все, что я тебе скажу. Выполнять мои поручения и м
олчать.»
Для чего я ему нужен? Что я должен буду делать? О чем молчать?
Кривой убил прежнего Аластора…
Может быть, он сделал это с согласия Великого Жреца или даже по прямому ег
о приказу. Прежний Аластор мог мешать Великому Жрецу чем-то. И они сговори
лись с Кривым, с тем, чтобы тот потом занял его место… Да, вот это история! Ещ
е бы я стал ее Рыбке рассказывать! Да я скорее умру!
Рыбка дулась долго, но так как я не особенно мучился по этому поводу Ч сог
ласитесь, не до того было Ч то она вскоре вернула мне расположение.
Ч Меня сегодня с женами просили посидеть, Ч сказала мне она, заходя одн
ажды утром в мою комнату, Ч Пойдешь со мной?
Ч С какими еще женами? Ч не понял я.
Ч С какими, с какими, Великого Жреца, конечно!
Ч А чего с ними сидеть?..
Ч Мелкий! Ты как будто вчера на свет родился! Что ж мне все тебе рассказыв
ать-то приходится?!
Я только пожал плечами. Не хочешь Ч не говори! Тогда иди одна.
Ч Женам Сабнэка по семь-восемь лет. Одиннадцать Ч самой старшей.
У меня отвалилась челюсть. Я смотрел на Рыбку с открытым ртом и не знал, чт
о и сказать.
О том, что она рассказала мне, я слышал уже краем уха от Урода Ч но думал, чт
о это какие-то его религиозные метафоры, и от Хряка Ч но он отпускал толь
ко скабрезные шуточки по этому поводу.
Я не думал, что это НА САМОМ ДЕЛЕ так.
В нежных Рыбкиных глазах появилось что-то темное, тоскливое, она села со м
ной рядом и шепнула на ухо.
Ч Я боюсь к ним ходить одна. Мне на них страшно смотреть.
Ч Они что… изуродованы?!
Ч Да нет… Я не знаю почему. Просто потому, что они маленькие… Пойдем со мн
ой. Пожалуйста.
Я пошел. Но мне тоже было страшно.
Жены Великого Жреца… Жены Сабнэка… Девчонки по семь-восемь лет…
Ч Их воровали для Сабнэка у родителей, Ч говорила Рыбка так тихо, что я е
два-едва различал ее слова, Ч Те, кому что-то нужно было от него, приводил
и ему девчонок. Самый верный способ добиться от него всего, что захочешь.
Ч А когда они подрастают? Ч спросил я так же тихо.
Ч Их отделяют от других и женщинам отдают, тем, которые с детьми ходят ми
лостыню собирать, чтобы они девчонок этих кормили и все такое. Только они
все равно в пещерах всегда сидят, никогда на улицу не выходят. Таков прика
з Сабнэка его жены, пусть даже бывшие, империи покидать не должны. Никогда.
Ч А почему?
Ч Потому что видели слишком много. Представляешь, если вдруг сбежит и ра
сскажет что-нибудь людям сверху?.. Женщины, конечно, очень неохотно этих д
евчонок берут. Охота им кормить лишний рот, который, к тому же, пользы ника
кой не приносит, но их, сам понимаешь, не спрашивают.
Ч И что, они так и сидят в пещерах безвылазно днями и ночами, ничего не дел
ая?
Ч Ага. Но они быстро умирают, Мелкий. Не знаю почему.
Может быть, их кормят плохо, чтобы избавиться поскорее?..
Я чувствовал, что меня начинает бить дрожь от этих Рыбкиных рассказов.
Ч Сабнэку уже все равно, что будет с теми, кто ему надоел… Он их жизнью не и
нтересуется.
Я все-таки, наверное, сплю. Затянувшийся какой-то кошмар. Ну не может, не мо
жет все это происходить в двадцатом веке под Москвой! Неужели эти люди св
ерху такие идиоты, что не могут сообразить, что под самым их носом делаетс
я?! Куда их дети пропадают?
Ч И все эти девчонки в Москве украдены?
Ч Как раз из Москвы ни одной и нет. Ото всюду их привозят, со всей страны, т
олько не из Москвы. Осторожничают.
Ч Со всей страны… Их что, так много?!
В пещере, куда мы вошли, их было восемь.
Восемь маленьких девчонок, тихо сидевших по своим углам.
Девчонок с недетскими лицами. Они все были очень миленькие и хорошенькие
… когда-то. Но эта серьезность на бледненьких личиках, эти плотно сжатые г
убы… Кажется, будто взрослых людей, даже не просто взрослых, а пожилых, про
шедших все в этой жизни, заключили в маленькие детские тела.
Мне было страшно.
Так страшно, как не было никогда. Даже когда Урод рассказывал мне об убито
м. То, что я испытывал сейчас Ч это был другой страх. Это был ужас, это был к
ошмар. Как во сне. Да, не может наяву такого быть. Это искажение реальности,
это бред.
Девчонки почти не разговаривали между собой, а если и разговаривали, то т
олько о нем… о Сабнэке.
Никто из них не вспоминал о доме, о родителях, никто не плакал, не просил, чт
обы отпустили, они словно забыли все…
После того, как я находился с ними какое-то время, мне начинало казаться, ч
то у них просто стерли память, заставили думать, что они родились здесь по
д землей, родились для того, чтобы принадлежать Сабнэку.
Что этот человек делает с ними?.. Если это вообще человек, в чем я, признаюсь
честно, сомневаюсь.
Я никогда не видел Сабнэка. Спрашивал у Рыбки, как он выглядит, и что из себ
я представляет, но она не отвечала ничего определенного. Она говорила то
лько, что он огромный и черный…
Ч Негр что ли? Ч спросил я удивленно.
Она посмотрела на меня очень злобно.
Ч Сам ты негр!
Оказывается, как и все другие простые смертные, Рыбка никогда не видела В
еликого Жреца, кроме как на Жертвоприношении. Там, где он живет, не бывает
никого, кроме самых приближенных, кому Сабнэк безусловно доверяет, ну и ж
ен, конечно.
А на жертвоприношении он, видите ли, огромный и черный!
Кривой знает, как выглядит Великий Жрец на самом деле… Но Кривого я не вид
ел с того самого дня, как он привел меня к Рыбке, да и особенно не горю желан
ием его видеть.
Все последние дни перед жертвоприношением я думал о той женщине в белень
кой шубке. О той самой жертве, которая должна быть принесена.
Ч Где ее держат? Ч спросил я как-то у Рыбки.
Ч Она где-то у проповедников. Точно не знаю, где. Они ее как-то готовят.
Ч Наркотиками что ли закармливают?
Ч Не знаю, Мелкий… Нет, наркотиками не закармливают.
Жертва должна все очень отчетливо воспринимать. Да и потом, наркотики до
рого стоят…
Я думал о ней постоянно, заставлял себя не думать и думал все равно. Она мн
е снилась: ее побелевшее от страха лицо и обезумевшие глаза представали
перед моим внутренним взором, стоило мне только смежить веки.
Она была где-то здесь. Она была еще жива!
Я думал, что наверное могу что-нибудь сделать… Но, кроме того, что думать, я
на самом деле, не мог ничего.
Ч Рыбка, как ее убьют? Ч спрашивал я, когда мы сидели без дела в ее пещере.
Некоторые мои вопросы имели обыкновение моментально выводить Рыбку из
себя. Этот вопрос был из таких, как выяснилось.
Рыбка выходила из себя каждый раз, когда я спрашивал ее что-то о жертвопри
ношении. Я очень хорошо понимал, что ей не хочется присутствовать на нем. К
ак и мне. Мы оба отдали бы все, чтобы откосить… Она Ч потому что знает, что э
то такое, я Ч потому что догадываюсь. И еще потому, что жертва… жертва для
Сабнэка доставлялась при моем участии.
Деятельном участии.
Мы оба мрачнели с каждым днем и, думается мне, Рыбку тоже мучили кошмары по
ночам, но мы молчали, мы ничего не говорили даже друг другу.
Уже гораздо позже я узнал, в чем именно состояло приготовление жертвы. Ни
в чем особенном оно не состояло.
Жертву держали в самом комфортабельном помещении, где было все необходи
мое для жизни Ч постель, нужник, умывальник. Жертву хорошо кормили по нес
колько раз в день, чтобы не дай Бог она не стала выглядеть заморенной.
Собственно, вся подготовка ее заключалась в том, что с ней не разговарива
ли. Вообще. Не отвечали ни на какие вопросы и никак не объясняли причины ее
похищения и содержания здесь. Жертва постоянно лицезрела только пропов
едников людей обычно грязных до невозможности и в большинстве своем уве
чных. Урод старался быть похожим на них. Так что можете себе представить, Ч
ТО имела честь лицезреть несчастная женщина!
Ее заставляли бояться. Не рассказами о том, что ей предстоит, а неизвестно
стью. Ей искажали реальность, заставляли чувствовать себя, как в кошмарн
ом сне…
Этим ее, пожалуй, приравнивали к другим гражданам империи Ч здесь все се
бя чувствовали как в кошмарном сне и вели себя соответственно.
Я прожил в империи чуть больше двух недель, и этого времени мне хватило, чт
обы очень многое узнать о ее обитателях, не без помощи Рыбки, конечно.
Империя держалась на плечах женщин и детей.
Я не знаю, откуда взялись эти женщины, как они попали сюда, но они все были н
астолько мало похожи на… не то что на женщин, просто на людей! Здешняя жизн
ь убила в них все или они пришли сюда уже такими, сие мне не ведомо, но они Ч
они больше, чем кто бы то ни было еще, даже больше, чем проповедники Ч жили
по законам кошмарного сна.
Они не играли роль, написанную для них Великим Жрецом, они именно ЖИЛИ.
Я могу понять Сабнэка.
Я могу понять Аластора.
Я могу понять проповедников.
Я могу даже понять жестоких и тупых убийц типа Слона и Марика.
Я могу понять воров, которых здесь много.
Но не их…
В отличие от всех, выше перечисленных, которые жили под землей потому что
по разным причинам им было здесь удобнее и безопаснее, им не было ни удобн
о, ни безопасно. И им приходилось работать. С утра до ночи ходить по вагона
м метро и электричек с выводком детей, изображая из себя то многодетную м
амашу, то воспитательницу эвакуированного из горячей точки детского до
ма, то просто добрую женщину, воспитывающую бездомных детей. Им приходил
ось трудно, могу вас уверить нужно в каждом вагоне повторить жалобную ре
чь: «Мы сами неместные…», следить, чтобы дети вели себя подобающим образо
м, и умудряться не нарваться на мента, которому придется отстегнуть.
У каждой из этих женщин как минимум по три-четыре ребенка различных возр
астов Ч от младенческого до среднего школьного. Откуда они их берут, я то
чно не знаю, но вполне себе представляю… Сунуть директору дома ребенка к
ругленькую сумму… В общем, все вы знаете, как это делается. Была парочка гр
омких процессов по этому поводу.
Детей надо кормить хоть как-то. Они должны быть худенькими и бледными, но
иметь достаточно сил, чтобы целыми днями канючить у людей деньги. Дети им
еют обыкновение болеть, и их надо хоть как-то лечить. В общем, забот хватае
т.
И, самое характерное, что я замечал в каждой из них они ненавидят тех детей
, которых воспитывают и содержат.
Или, если хотите, которые содержат их.
И дети тоже ненавидят всех окружающих. Они ненавидят друг друга и способ
ны, мне кажется, не все. За лишний кусок хлеба, за сторублевую бумажку, упав
шую на асфальт, за банку газировки или пива они могут убить. Того, кто мень
ше, кто слабее.
Закон самосохранения. Борьба за выживание.
Да, этот мальчишка, что идет по вагону, неся за плечами своего так называем
ого «братика» или «сестричку», может заботиться о нем очень трогательно
Ч совать в маленькие пальчики пирожок, утешать, если расплачется. Но это
актерская игра. Для вас, люди сверху.
Ну и конечно неписанный закон Ч маленькому больше дадут, поэтому малень
ких надо беречь.
А если вдруг идешь домой, не заработав за день достаточно, если знаешь, что
за это изобьют и ужином не накормят, отберешь и у младенца. Тут все просто
Ч или ты или тебя.
Точно так, как и в мире взрослых, который эти дети пополняют, когда подраст
ают.
Дети пополняют мир взрослых в основном в возрасте двенадцати-тринадцат
и лет, девчонки выходят на панель, кое-кто из мальчишек тоже, а остальные п
ополняют бандитские группировки. Их берут к себе охотно Ч знают, что люб
ое дело можно поручить.
Рыбка была проституткой, как и другие девчонки ее возраста, но она на само
м деле была на особенном положении, потому как была красивой. Действител
ьно очень красивой со своими ясными глазами, сливочной кожей и золотыми
волосами. Если дело было сложное Ч его всегда поручали Рыбке, и она всегд
а справлялась. Она умела быть ласковой, как котенок, умела быть злой, умела
быть жестокой. Она могла обольстить, могла шантажировать, могла и убить.
Рыбка очень часто выходила на поверхность, гораздо чаще, чем все остальн
ые, иногда пропадала по несколько суток, а я сидел и ждал ее, помирая от ску
ки.
Я помирал от скуки и думал… Много думал. Себе на беду! Я за то, собственно, и
любил Рыбку, что она отвлекала меня от всех этих тошнотворных размышлени
й!
Я думал о жертвоприношении постоянно с того самого дня, когда мы ловили ж
ертву для него… Оно снилось мне по ночам и грезилось всеми этими тосклив
ыми пустыми днями.
Я до сих пор помню один из тех моих снов, особенно красочный и удивительно
реалистичный, то есть, конечно, это было чистейшей воды фантасмагорией, н
о воспринимал я это со сне, как реальность!
Во сне этом мы шли вместе с Кривым безумно длинными и узкими переходами, л
ампы в которых горели не как обычно так, что смотреть на них больно! Ч а оч
ень слабенько, в пол накала. Они почти не рассеивали тьму, они были болезне
нно-желтыми пятнами, указывающими нам путь, они нервно дрожали нам вслед
вольфрамовыми спиральками, словно трепетали от страха.
Я сам был одной из этих вольфрамовых спиралек, я чувствовал себя тоненьк
им, хрупким, дрожащим, готовым оборваться и погаснуть в любой момент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35