VadikV
37
Барбара Картленд: «Змея С
атаны»
Барбара Картленд
Змея Сатаны
OCR Anita
«Змея Сатаны»: Авангард; Москва; 1994
ISBN 5-86394-022-0
Аннотация
Красивую и порочную леди Цирце
ю Лангстоун в обществе считают исчадием ада. Ее падчерица Офелия знает о
б этом не понаслышке: каждый день она подвергается издевательствам со ст
ороны ненавистной мачехи. И когда, казалось, опасность угрожает самой жи
зни юной девушки Ц помощь к ней приходит, казалось бы, с самой неожиданно
й стороны…
Барбара Картленд
Змея Сатаны
« Змея Сатаны» : Авангард ; М
осква; 1994
ISBN 5-86394-022-0
Оригинал : Barbara Cartland ,
« A Serpent of Satan » , 1979
Перевод: Т. Горностаева
От автора
Второй граф Рочестер (1647-1680) был самым известным среди распутников эпохи Ре
ставрации Ре
ставрация династии Стюартов в 1660-1688 годах во время правления королей Карл
а ІІ и Якова ІІ
, а помимо того Ц выдающимся лирическим и сатирическим поэтом.
Жизнь, полная разгула, диких выходок, грубых розыгрышей, навлекла на него
наказание Ц он был удален от двора, что не помешало королю Карлу остават
ься его другом и иногда даже участвовать в его любовных эскападах.
Для своего друга Этериджа он послужил прототипом героя пьесы «Доримант
» Ц «Я знаю, что он Ц Дьявол, но сохранивший нечто от лика Ангела».
Глава 1
1 802
Граф Рочестер с такой сноровкой направил четверку лошадей к стойлу, что
на лице грума появилось восхищение.
Ц Займитесь ими, Джейсон! Ц приказал он, выходя из фаэтона.
Тем временем его слуга уже звонил в колокольчик у массивной двери дома л
орда Лангстоуна на Парк-лейн.
Дверь отворил лакей в голубой ливрее, отделанной желтым, Ц цветах Лангс
тоуна.
Граф хорошо знал эти цвета, поскольку лорд Лангстоун был его постоянным
соперником на скачках, где Ц как и во всех других видах спорта, которыми о
н занимался, Ц граф неизменно выходил победителем.
С тем же восхищением, что и грум, на него глядели другие слуги, собравшиеся
в мраморном холле особняка Лангстоуна. Ничто не может вызвать большего
уважения англичанина, чем спортивный успех, а для публики, интересующейс
я скачками, граф прежде всего был «королем спорта». Про его достижения в д
ругих областях обычно говорилось шепотом.
Поспешно подошедшего дворецкого граф спросил, привычно растягивая сло
ва:
Ц Ее светлость у себя?
Ц Да, милорд. Я сообщу ее светлости, что вы здесь.
Вслед за дворецким граф поднялся по закругленной лестнице, хорошо извес
тной многим знаменитостям, и вошел в гостиную, простиравшуюся на всю дли
ну особняка.
Казалось, эта комната была создана для приемов. Хрустальные люстры искри
лись в лучах падающего сбоку солнечного света, а оранжерейные цветы, дос
тавленные из поместья лорда Лангстоуна, наполняли воздух ароматом.
Граф не спеша прошелся по ковру, и лишь когда дворецкий закрыл за собой дв
ерь, заметил, что он не один.
Молодая женщина в дальнем углу гостиной была всецело поглощена цветами,
которые она расставляла в вазе. Она заметила его только тогда, когда он бы
л уже на середине гостиной. Обернувшись, она бросила на него взгляд, и, к ег
о удивлению, в ее глазах появилось выражение, более всего походившее на с
трах.
Граф привык встречать взгляды женщин любого возраста, но страх не входил
в число тех чувств, с какими они на него смотрели; самым привычным среди н
их было обожание.
Но эта девочка Ц а это была почти девочка Ц пришла в состояние крайней т
ревоги при его появлении. Она быстро собрала цветы, еще не поставленные в
вазу, и направилась прочь от стола, явно устремляясь к выходу.
Однако для этого ей пришлось пройти мимо графа, и, когда она подошла ближе
, он увидел, что она очаровательна; столь очаровательна, что мало какая из
женщин могла бы с ней сравниться.
Она была очень юна Ц лет семнадцати Ц восемнадцати на его опытный глаз
Ц и одета в простенькое платье, уже слегка вышедшее из моды; ее тонкую тал
ию перехватывал голубой поясок.
Ц Полагаю, что мне следовало бы представиться, Ц сказал он, когда она ок
азалась на расстоянии нескольких футов от него.
Ц Я знаю... кто вы... милорд, Ц пролепетала она смущенно. Ц Я... не должна была
здесь находиться. Боюсь, что я не рассчитала время.
Ц Это я пришел слишком рано, Ц сказал граф.
Так оно и было в действительности Ц он с такой скоростью гнал лошадей во
круг парка, что прибыл по меньшей мере минут за двадцать до того времени, к
огда леди Лангстоун должна была его ожидать.
Ц Я уже... ухожу.
Эти слова она произнесла почти шепотом, но он услышал и сделал еще два шаг
а, так чтобы оказаться на пути молодой девушки.
Ц Прежде чем вы уйдете, Ц сказал он, Ц должен заметить, что поскольку вы
знаете мое имя, то будет справедливо, если я узнаю ваше.
Она взглянула на него, и страх опять появился в ее глазах. Словно бы подчин
яясь принуждению, она сказала:
Ц Я... Офелия Лангстоун... милорд.
Ц Вы хотите сказать, что вы дочь лорда Лангстоуна? Ц спросил граф.
Ц Да... милорд.
Ц От первого брака, конечно?
Ц Да... милорд.
Ц В таком случае, вероятно, ваша мачеха вывезет вас в свет в этом сезоне? И
ли вы еще в школе?
Наступило молчание. Затем с легкой дрожью в голосе Офелия ответила:
Ц Я... не буду представлена в свете... милорд.
Граф приподнял бровь. Но поскольку он знал леди Лангстоун, то подумал, что
той вряд ли будет приятно сопровождать на светских раутах свою падчериц
у, особенно столь прелестную.
Офелия посмотрела на дверь, потом опять на графа. Он стоял и думал о том, чт
о ее красота, казалось, принадлежит не настоящему времени, а прошедшему. В
ней не было ничего от цветущей красоты Юноны Ц типа, который ввела в моде
Джорджина, герцогиня Девонширская, лет двадцать назад; в ней также не был
о ничего от зрелой прелести миссис Фитцхерберт.
Чем-то классическим веяло от правильного овала ее лица с прямым носом и г
уб, очерченных идеальной линией. Он подумал, как неожидан у совсем молодо
й девушки столь одухотворенный взгляд.
Граф был знатоком женщин, точно так же, как он был арбитром во всем, что кас
алось лошадей и эпикурейских яств и вин.
Теперь он спрашивал себя, когда в последний раз он видел такое лицо, такую
грацию, приковавшие его внимание с того самого мгновения, как только дев
ушка двинулась в его сторону.
Он догадался, что она хочет еще что-то сказать. И в самом деле, все время пог
лядывая на дверь, словно опасаясь, что та откроется и кто-то войдет, она ск
азала еле слышно, почти прошептала:
Ц Я могу попросить вашу светлость...
Ц Разумеется, Ц ответил граф, не понимая, что она собирается сказать.
Ц Вы... помните Джема Буллита?
Граф нахмурил брови. Имя звучало знакомо, но он не мог вспомнить, кто это.
Ц Джем Буллит? Ц повторил он.
Ц Он был у вас жокеем несколько лет назад.
Ц Ну, конечно, Ц воскликнул граф. Ц Джем Буллит! Очень хороший наездник.
Он выиграл для меня несколько скачек.
Ц В таком случае, не могли бы вы для него сейчас что-нибудь сделать?
Граф нахмурился:
Ц Что-нибудь для него сделать? Ц повторил он. Ц Насколько мне помнится,
он уже не работает у меня.
Ц С ним произошел несчастный случай.
Ц Да, конечно, Ц сказал граф. Ц Теперь я припоминаю. С ним действительно
был несчастный случай, и я его уволил.
Ц И вы... не назначили ему пособия!
Ц Это неправда! Ц Голос графа прозвучал резко. Ц Никогда в жизни, мисс Л
ангстоун, Ц говорю вам истинную правду Ц я не уволил ни одного человека
из тех, кто хорошо мне служил, не обеспечив их будущее.
Ц Да, но... это не относится к Джему Буллиту, Ц повторила Офелия.
В ее голосе прозвучали нотки упрека.
Он хотел возразить, но в это время за дверью послышались какие-то звуки, и
девушка, стоящая перед ним, вздрогнула. Едва слышно она сказала:
Ц Пожалуйста... пожалуйста, я вас очень прошу... не говорите моей мачехе, чт
о я с вами разговаривала.
Это было похоже на крик страха, настоящего ужаса. И с быстротой лани, прежд
е чем дверь успела отвориться, она оказалась перед ней, словно как раз вых
одила из комнаты.
Но там стояла не та, кого она так боялась; это был дворецкий. Не говоря ни сл
ова, Офелия прошла мимо и исчезла в коридоре.
Ц Ее светлость спрашивает, милорд, Ц сказалграфу дворецкий, Ц не собла
говолите ли вы посетить ее в будуаре?
Это было именно то, чего ожидал граф, Ц и он последовал за дворецким через
гостиную и дальше по коридору.
Граф поймал себя на том, что высматривает по сторонам какие-нибудь следы
присутствия Офелии, но его окружала тишина большого дома, нарушаемая лиш
ь тяжелыми шагами дворецкого, идущего впереди.
Ц Джем Буллит! Ц Граф произнес это имя вполголоса, вспомнив теперь мале
нького, высохшего человечка, умевшего так обращаться с лошадьми, что все
гда первым приходил к финишу.
Он вспомнил несчастье, которое с ним произошло, и то, как он был расстроен,
узнав, что вряд ли Джем Буллит сможет снова сесть в седло. Ну, и конечно же, о
н позаботился о нем, обеспечив его будущее, как всегда делал это для тех, к
то хорошо ему служил.
Непонятно, как Офелия Лангстоун получила такую неточную информацию и, в
любом случае, почему ее так заботит судьба чужих слуг?
Думая о ней, он понял, что на самом деле очень мало знает о Лангстоунах Ц и
сключая то, что леди Лангстоун некоторое время преследовала его.
В этом тоже не было ничего нового для графа; женщины такого типа неизменн
о за ним охотились. Однако ему было также известно, что матери дочерей на в
ыданье считали его человеком, знакомства с которым следовало избегать л
юбой ценой.
Поэтому он был бы даже слегка разочарован, если бы его полностью приняли
в обществе, которое он про себя называл «порядочным». Только самые ближа
йшие его друзья Ц их было немного Ц знали, насколько сложной личностью
был граф. Не случайно он взял себе не только имя человека, известного как о
дин из величайших Рейков
Прозвище распутного, аморального человека
в истории, но и сознательно подражал его характеру.
Граф Рочестер родился в Уилмуте, хотя и не был в родстве с человеком по име
ни Уилмут, сделавшимся олицетворением распущенности при дворе Карла ІІ.
Неудивительно поэтому, что, когда король Георг III предложил ему графство,
он попросил вернуть ему титул Рочестер.
Третий граф Рочестер умер в возрасте одиннадцати лет. После этого графст
во фактически перестало существовать, хотя второй граф не был забыт.
Теперешнего владельца титула необычайно занимало сходство их судеб, и к
огда во время учебы в Итоне он читал непристойные стихи Рейка эпохи Рест
аврации, его всякий раз забавляли аналогии между его жизнью и своей собс
твенной.
Мать Джона Уилмута была пуританкой, грозой своего мужа и вечным укором д
ля сына и жены сына. И это при том, что его отец был, что называется, «вполне
порядочным человеком».
Джералд Уилмут мог бы сказать о себе то же самое. Возможно, психологическ
и вполне объяснимо, что он испытывал потребность поступать наперекор ма
тери, если уж она его постоянно осуждала; это был дополнительный повод дл
я продолжения исследования биографии того человека, с которым он себя от
ождествлял.
Граф Рочестер из царствования Карла II был человеком, которого его биогра
ф характеризовал как «остроумного, храброго, не злого и беспечного развр
атника».
Может быть, сто лет спустя его поклонник и не стал бы так ревностно следов
ать по его стопам, если бы мать не пилила его непрерывно за каждую проказу
и выходку, не соответствовавшую ее представлениям о высокодуховном обр
азе жизни.
Впоследствии граф понял, что тем самым она толкала его на гораздо более с
ерьезные эксцессы, нежели те, к которым он первоначально был склонен.
Когда ему исполнился двадцать один год, как и Рочестер эпохи Реставрации
, он занял свое место в палате лордов после смерти отца, лорда Уилмута. Еще
одно сближало этих двух людей Ц интерес к проблемам флота.
Граф энергично выступал против политики, ведущей к упадку флота, когда м
оряков отправляли в отставку, выплачивая им половину пенсии, как это нач
алось сразу же после подписания Амьенского договора в марте 1802 года.
Но и ранее граф отличался храбростью и фантазией.
Он обеспечил безопасную и спокойную жизнь многим эмигрантам, бежавшим и
з Франции во время революции, спасая свои головы от гильотины.
В качестве вознаграждения Георг III предложил ему графский титул и спроси
л, каким именно графом он хотел бы стать. Без малейшего колебания, с легкой
улыбкой и представляя, как это разъярит его мать, Джералд Уилмут ответил:
Ц Я хотел бы стать графом Рочестер, если так будет угодно вашему величес
тву.
Он еще раньше заслужил свое прозвище.
В последний год учебы в Итоне сверстники прозвали его «Рейк Уилмут», и эт
о прозвище последовало за ним в Оксфорд, где вряд ли кто-либо догадывался
, что у него есть и другое имя.
«Рейк Рочестер» Ц звучало идеально и перебрасывало мостик между Рейко
м эпохи Реставрации и временем короля Георга.
Он стал чем-то вроде неизменной путеводной звезды в веселом беспутном к
ружке принца Уэльского, и королева иногда журила его за легкомысленное п
оведение принца в историях, где были замешаны женщины.
Если прежний Рочестер был сущим дьяволом с женщинами, то Рейк Рочестер II б
ыл им не в меньшей степени.
Это было не трудно, потому что он был не только исключительно красив, высо
к и атлетически сложен, но, кроме того, имел взгляд типичного Рейка, в кото
ром сочетались цинизм и смелость, насмешливая улыбка и язвительный язык.
И поскольку Рейк эпохи Реставрации писал эпиграммы, то и нынешний граф, к
онечно же, обязан был делать то же самое, однако скорее в прозе, чем в стиха
х; он чаще обращался к спичу, чем к рифме. Это единственное, что их различал
о.
Однажды Джон Рочестер сильно влюбился, и его стихи и письма к Элизабет Ба
рри столь же красивы и нежны, насколько другие его творения грубы и непри
личны.
Но сейчас, да и никогда раньше, в жизни Рейка Рочестера II не было никого, ком
у он мог бы написать: «Я только лишь воздаю вам должное, когда люблю вас та
к, как ни одну женщину никто не любил прежде».
Изредка, когда какая-нибудь из женщин казалась ему особенно привлекател
ьной, граф вспоминал любовные стихи, посвященные его предшественником Э
лизабет Барри:
Твоей любовью побежден ,
И взором в рабство обращен Ц
и говорил себе, что подобных чувств никогда не изведал. Никогда его не обр
ащала в рабство женщина, и он не испытывал ни малейшего желания узнать, ка
к это бывает.
Женщины существовали для развлечения, для веселья, желания, но больше ни
для чего.
Он помнил, в какой ад превратила его мать жизнь отца, и не собирался подвер
гнуться чему-либо подобному.
Он переходил от одного романа к другому с такой быстротой, а иногда и безж
алостностью, что, разумеется, это не могло избежать комментариев светско
го общества.
Ц Я хочу, чтобы в этом вопросе была полная ясность, Ц говорили матери св
оим дочерям. Ц Если, не дай Бог, ты окажешься в обществе Рейка Рочестера, т
ы должна избегать его любой ценой, а если ты меня ослушаешься, то отправиш
ься в деревню на следующий же день.
Но опытные жены снисходительных мужей смотрели на него с ожиданием и поо
щрением во взгляде.
Граф понимал, что может выбрать среди них любую, которая придется ему по в
кусу, и поскольку все давалось ему легко, то постепенно он стал гораздо бо
лее привередливым, чем во времена своей бурной юности.
Вспоминая теперь вечные ограничения и запреты, переполнявшие его отроч
ество, он искал в женщинах только приятности; самое главное Ц чтобы они е
му не наскучили.
Это стало для него важнейшим критерием, и какое-то время он сопротивлялс
я льстивым речам леди Лангстоун.
В то время его увлекала и даже, можно сказать, обвораживала леди Харриет Ш
ервуд, в которой была какая-то дикость характера, делавшая ее совершенно
непредсказуемой и способной на поражавшие всех поступки.
Но леди Лангстоун Ц Цирцея, как она себя называла, Ц была весьма настойч
ива.
Она намеренно выбрала себе такое имя, забыв банальную Аделаиду-Шарлотту
Ц имена, данные ей при крещении, и демонстрируя свою власть над мужчинам
и, и в самом деле неограниченную.
Она была своего рода женским аналогом графа: в ее жизни один любовник сме
нялся другим; она отбрасывала их, как только ей удавалось вскружить им го
лову, и оглядывалась вокруг в поисках следующей жертвы, которую можно за
воевать.
Граф не мог не признать, что среди известных ему женщин она Ц одна из самы
х красивых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
37
Барбара Картленд: «Змея С
атаны»
Барбара Картленд
Змея Сатаны
OCR Anita
«Змея Сатаны»: Авангард; Москва; 1994
ISBN 5-86394-022-0
Аннотация
Красивую и порочную леди Цирце
ю Лангстоун в обществе считают исчадием ада. Ее падчерица Офелия знает о
б этом не понаслышке: каждый день она подвергается издевательствам со ст
ороны ненавистной мачехи. И когда, казалось, опасность угрожает самой жи
зни юной девушки Ц помощь к ней приходит, казалось бы, с самой неожиданно
й стороны…
Барбара Картленд
Змея Сатаны
« Змея Сатаны» : Авангард ; М
осква; 1994
ISBN 5-86394-022-0
Оригинал : Barbara Cartland ,
« A Serpent of Satan » , 1979
Перевод: Т. Горностаева
От автора
Второй граф Рочестер (1647-1680) был самым известным среди распутников эпохи Ре
ставрации Ре
ставрация династии Стюартов в 1660-1688 годах во время правления королей Карл
а ІІ и Якова ІІ
, а помимо того Ц выдающимся лирическим и сатирическим поэтом.
Жизнь, полная разгула, диких выходок, грубых розыгрышей, навлекла на него
наказание Ц он был удален от двора, что не помешало королю Карлу остават
ься его другом и иногда даже участвовать в его любовных эскападах.
Для своего друга Этериджа он послужил прототипом героя пьесы «Доримант
» Ц «Я знаю, что он Ц Дьявол, но сохранивший нечто от лика Ангела».
Глава 1
1 802
Граф Рочестер с такой сноровкой направил четверку лошадей к стойлу, что
на лице грума появилось восхищение.
Ц Займитесь ими, Джейсон! Ц приказал он, выходя из фаэтона.
Тем временем его слуга уже звонил в колокольчик у массивной двери дома л
орда Лангстоуна на Парк-лейн.
Дверь отворил лакей в голубой ливрее, отделанной желтым, Ц цветах Лангс
тоуна.
Граф хорошо знал эти цвета, поскольку лорд Лангстоун был его постоянным
соперником на скачках, где Ц как и во всех других видах спорта, которыми о
н занимался, Ц граф неизменно выходил победителем.
С тем же восхищением, что и грум, на него глядели другие слуги, собравшиеся
в мраморном холле особняка Лангстоуна. Ничто не может вызвать большего
уважения англичанина, чем спортивный успех, а для публики, интересующейс
я скачками, граф прежде всего был «королем спорта». Про его достижения в д
ругих областях обычно говорилось шепотом.
Поспешно подошедшего дворецкого граф спросил, привычно растягивая сло
ва:
Ц Ее светлость у себя?
Ц Да, милорд. Я сообщу ее светлости, что вы здесь.
Вслед за дворецким граф поднялся по закругленной лестнице, хорошо извес
тной многим знаменитостям, и вошел в гостиную, простиравшуюся на всю дли
ну особняка.
Казалось, эта комната была создана для приемов. Хрустальные люстры искри
лись в лучах падающего сбоку солнечного света, а оранжерейные цветы, дос
тавленные из поместья лорда Лангстоуна, наполняли воздух ароматом.
Граф не спеша прошелся по ковру, и лишь когда дворецкий закрыл за собой дв
ерь, заметил, что он не один.
Молодая женщина в дальнем углу гостиной была всецело поглощена цветами,
которые она расставляла в вазе. Она заметила его только тогда, когда он бы
л уже на середине гостиной. Обернувшись, она бросила на него взгляд, и, к ег
о удивлению, в ее глазах появилось выражение, более всего походившее на с
трах.
Граф привык встречать взгляды женщин любого возраста, но страх не входил
в число тех чувств, с какими они на него смотрели; самым привычным среди н
их было обожание.
Но эта девочка Ц а это была почти девочка Ц пришла в состояние крайней т
ревоги при его появлении. Она быстро собрала цветы, еще не поставленные в
вазу, и направилась прочь от стола, явно устремляясь к выходу.
Однако для этого ей пришлось пройти мимо графа, и, когда она подошла ближе
, он увидел, что она очаровательна; столь очаровательна, что мало какая из
женщин могла бы с ней сравниться.
Она была очень юна Ц лет семнадцати Ц восемнадцати на его опытный глаз
Ц и одета в простенькое платье, уже слегка вышедшее из моды; ее тонкую тал
ию перехватывал голубой поясок.
Ц Полагаю, что мне следовало бы представиться, Ц сказал он, когда она ок
азалась на расстоянии нескольких футов от него.
Ц Я знаю... кто вы... милорд, Ц пролепетала она смущенно. Ц Я... не должна была
здесь находиться. Боюсь, что я не рассчитала время.
Ц Это я пришел слишком рано, Ц сказал граф.
Так оно и было в действительности Ц он с такой скоростью гнал лошадей во
круг парка, что прибыл по меньшей мере минут за двадцать до того времени, к
огда леди Лангстоун должна была его ожидать.
Ц Я уже... ухожу.
Эти слова она произнесла почти шепотом, но он услышал и сделал еще два шаг
а, так чтобы оказаться на пути молодой девушки.
Ц Прежде чем вы уйдете, Ц сказал он, Ц должен заметить, что поскольку вы
знаете мое имя, то будет справедливо, если я узнаю ваше.
Она взглянула на него, и страх опять появился в ее глазах. Словно бы подчин
яясь принуждению, она сказала:
Ц Я... Офелия Лангстоун... милорд.
Ц Вы хотите сказать, что вы дочь лорда Лангстоуна? Ц спросил граф.
Ц Да... милорд.
Ц От первого брака, конечно?
Ц Да... милорд.
Ц В таком случае, вероятно, ваша мачеха вывезет вас в свет в этом сезоне? И
ли вы еще в школе?
Наступило молчание. Затем с легкой дрожью в голосе Офелия ответила:
Ц Я... не буду представлена в свете... милорд.
Граф приподнял бровь. Но поскольку он знал леди Лангстоун, то подумал, что
той вряд ли будет приятно сопровождать на светских раутах свою падчериц
у, особенно столь прелестную.
Офелия посмотрела на дверь, потом опять на графа. Он стоял и думал о том, чт
о ее красота, казалось, принадлежит не настоящему времени, а прошедшему. В
ней не было ничего от цветущей красоты Юноны Ц типа, который ввела в моде
Джорджина, герцогиня Девонширская, лет двадцать назад; в ней также не был
о ничего от зрелой прелести миссис Фитцхерберт.
Чем-то классическим веяло от правильного овала ее лица с прямым носом и г
уб, очерченных идеальной линией. Он подумал, как неожидан у совсем молодо
й девушки столь одухотворенный взгляд.
Граф был знатоком женщин, точно так же, как он был арбитром во всем, что кас
алось лошадей и эпикурейских яств и вин.
Теперь он спрашивал себя, когда в последний раз он видел такое лицо, такую
грацию, приковавшие его внимание с того самого мгновения, как только дев
ушка двинулась в его сторону.
Он догадался, что она хочет еще что-то сказать. И в самом деле, все время пог
лядывая на дверь, словно опасаясь, что та откроется и кто-то войдет, она ск
азала еле слышно, почти прошептала:
Ц Я могу попросить вашу светлость...
Ц Разумеется, Ц ответил граф, не понимая, что она собирается сказать.
Ц Вы... помните Джема Буллита?
Граф нахмурил брови. Имя звучало знакомо, но он не мог вспомнить, кто это.
Ц Джем Буллит? Ц повторил он.
Ц Он был у вас жокеем несколько лет назад.
Ц Ну, конечно, Ц воскликнул граф. Ц Джем Буллит! Очень хороший наездник.
Он выиграл для меня несколько скачек.
Ц В таком случае, не могли бы вы для него сейчас что-нибудь сделать?
Граф нахмурился:
Ц Что-нибудь для него сделать? Ц повторил он. Ц Насколько мне помнится,
он уже не работает у меня.
Ц С ним произошел несчастный случай.
Ц Да, конечно, Ц сказал граф. Ц Теперь я припоминаю. С ним действительно
был несчастный случай, и я его уволил.
Ц И вы... не назначили ему пособия!
Ц Это неправда! Ц Голос графа прозвучал резко. Ц Никогда в жизни, мисс Л
ангстоун, Ц говорю вам истинную правду Ц я не уволил ни одного человека
из тех, кто хорошо мне служил, не обеспечив их будущее.
Ц Да, но... это не относится к Джему Буллиту, Ц повторила Офелия.
В ее голосе прозвучали нотки упрека.
Он хотел возразить, но в это время за дверью послышались какие-то звуки, и
девушка, стоящая перед ним, вздрогнула. Едва слышно она сказала:
Ц Пожалуйста... пожалуйста, я вас очень прошу... не говорите моей мачехе, чт
о я с вами разговаривала.
Это было похоже на крик страха, настоящего ужаса. И с быстротой лани, прежд
е чем дверь успела отвориться, она оказалась перед ней, словно как раз вых
одила из комнаты.
Но там стояла не та, кого она так боялась; это был дворецкий. Не говоря ни сл
ова, Офелия прошла мимо и исчезла в коридоре.
Ц Ее светлость спрашивает, милорд, Ц сказалграфу дворецкий, Ц не собла
говолите ли вы посетить ее в будуаре?
Это было именно то, чего ожидал граф, Ц и он последовал за дворецким через
гостиную и дальше по коридору.
Граф поймал себя на том, что высматривает по сторонам какие-нибудь следы
присутствия Офелии, но его окружала тишина большого дома, нарушаемая лиш
ь тяжелыми шагами дворецкого, идущего впереди.
Ц Джем Буллит! Ц Граф произнес это имя вполголоса, вспомнив теперь мале
нького, высохшего человечка, умевшего так обращаться с лошадьми, что все
гда первым приходил к финишу.
Он вспомнил несчастье, которое с ним произошло, и то, как он был расстроен,
узнав, что вряд ли Джем Буллит сможет снова сесть в седло. Ну, и конечно же, о
н позаботился о нем, обеспечив его будущее, как всегда делал это для тех, к
то хорошо ему служил.
Непонятно, как Офелия Лангстоун получила такую неточную информацию и, в
любом случае, почему ее так заботит судьба чужих слуг?
Думая о ней, он понял, что на самом деле очень мало знает о Лангстоунах Ц и
сключая то, что леди Лангстоун некоторое время преследовала его.
В этом тоже не было ничего нового для графа; женщины такого типа неизменн
о за ним охотились. Однако ему было также известно, что матери дочерей на в
ыданье считали его человеком, знакомства с которым следовало избегать л
юбой ценой.
Поэтому он был бы даже слегка разочарован, если бы его полностью приняли
в обществе, которое он про себя называл «порядочным». Только самые ближа
йшие его друзья Ц их было немного Ц знали, насколько сложной личностью
был граф. Не случайно он взял себе не только имя человека, известного как о
дин из величайших Рейков
Прозвище распутного, аморального человека
в истории, но и сознательно подражал его характеру.
Граф Рочестер родился в Уилмуте, хотя и не был в родстве с человеком по име
ни Уилмут, сделавшимся олицетворением распущенности при дворе Карла ІІ.
Неудивительно поэтому, что, когда король Георг III предложил ему графство,
он попросил вернуть ему титул Рочестер.
Третий граф Рочестер умер в возрасте одиннадцати лет. После этого графст
во фактически перестало существовать, хотя второй граф не был забыт.
Теперешнего владельца титула необычайно занимало сходство их судеб, и к
огда во время учебы в Итоне он читал непристойные стихи Рейка эпохи Рест
аврации, его всякий раз забавляли аналогии между его жизнью и своей собс
твенной.
Мать Джона Уилмута была пуританкой, грозой своего мужа и вечным укором д
ля сына и жены сына. И это при том, что его отец был, что называется, «вполне
порядочным человеком».
Джералд Уилмут мог бы сказать о себе то же самое. Возможно, психологическ
и вполне объяснимо, что он испытывал потребность поступать наперекор ма
тери, если уж она его постоянно осуждала; это был дополнительный повод дл
я продолжения исследования биографии того человека, с которым он себя от
ождествлял.
Граф Рочестер из царствования Карла II был человеком, которого его биогра
ф характеризовал как «остроумного, храброго, не злого и беспечного развр
атника».
Может быть, сто лет спустя его поклонник и не стал бы так ревностно следов
ать по его стопам, если бы мать не пилила его непрерывно за каждую проказу
и выходку, не соответствовавшую ее представлениям о высокодуховном обр
азе жизни.
Впоследствии граф понял, что тем самым она толкала его на гораздо более с
ерьезные эксцессы, нежели те, к которым он первоначально был склонен.
Когда ему исполнился двадцать один год, как и Рочестер эпохи Реставрации
, он занял свое место в палате лордов после смерти отца, лорда Уилмута. Еще
одно сближало этих двух людей Ц интерес к проблемам флота.
Граф энергично выступал против политики, ведущей к упадку флота, когда м
оряков отправляли в отставку, выплачивая им половину пенсии, как это нач
алось сразу же после подписания Амьенского договора в марте 1802 года.
Но и ранее граф отличался храбростью и фантазией.
Он обеспечил безопасную и спокойную жизнь многим эмигрантам, бежавшим и
з Франции во время революции, спасая свои головы от гильотины.
В качестве вознаграждения Георг III предложил ему графский титул и спроси
л, каким именно графом он хотел бы стать. Без малейшего колебания, с легкой
улыбкой и представляя, как это разъярит его мать, Джералд Уилмут ответил:
Ц Я хотел бы стать графом Рочестер, если так будет угодно вашему величес
тву.
Он еще раньше заслужил свое прозвище.
В последний год учебы в Итоне сверстники прозвали его «Рейк Уилмут», и эт
о прозвище последовало за ним в Оксфорд, где вряд ли кто-либо догадывался
, что у него есть и другое имя.
«Рейк Рочестер» Ц звучало идеально и перебрасывало мостик между Рейко
м эпохи Реставрации и временем короля Георга.
Он стал чем-то вроде неизменной путеводной звезды в веселом беспутном к
ружке принца Уэльского, и королева иногда журила его за легкомысленное п
оведение принца в историях, где были замешаны женщины.
Если прежний Рочестер был сущим дьяволом с женщинами, то Рейк Рочестер II б
ыл им не в меньшей степени.
Это было не трудно, потому что он был не только исключительно красив, высо
к и атлетически сложен, но, кроме того, имел взгляд типичного Рейка, в кото
ром сочетались цинизм и смелость, насмешливая улыбка и язвительный язык.
И поскольку Рейк эпохи Реставрации писал эпиграммы, то и нынешний граф, к
онечно же, обязан был делать то же самое, однако скорее в прозе, чем в стиха
х; он чаще обращался к спичу, чем к рифме. Это единственное, что их различал
о.
Однажды Джон Рочестер сильно влюбился, и его стихи и письма к Элизабет Ба
рри столь же красивы и нежны, насколько другие его творения грубы и непри
личны.
Но сейчас, да и никогда раньше, в жизни Рейка Рочестера II не было никого, ком
у он мог бы написать: «Я только лишь воздаю вам должное, когда люблю вас та
к, как ни одну женщину никто не любил прежде».
Изредка, когда какая-нибудь из женщин казалась ему особенно привлекател
ьной, граф вспоминал любовные стихи, посвященные его предшественником Э
лизабет Барри:
Твоей любовью побежден ,
И взором в рабство обращен Ц
и говорил себе, что подобных чувств никогда не изведал. Никогда его не обр
ащала в рабство женщина, и он не испытывал ни малейшего желания узнать, ка
к это бывает.
Женщины существовали для развлечения, для веселья, желания, но больше ни
для чего.
Он помнил, в какой ад превратила его мать жизнь отца, и не собирался подвер
гнуться чему-либо подобному.
Он переходил от одного романа к другому с такой быстротой, а иногда и безж
алостностью, что, разумеется, это не могло избежать комментариев светско
го общества.
Ц Я хочу, чтобы в этом вопросе была полная ясность, Ц говорили матери св
оим дочерям. Ц Если, не дай Бог, ты окажешься в обществе Рейка Рочестера, т
ы должна избегать его любой ценой, а если ты меня ослушаешься, то отправиш
ься в деревню на следующий же день.
Но опытные жены снисходительных мужей смотрели на него с ожиданием и поо
щрением во взгляде.
Граф понимал, что может выбрать среди них любую, которая придется ему по в
кусу, и поскольку все давалось ему легко, то постепенно он стал гораздо бо
лее привередливым, чем во времена своей бурной юности.
Вспоминая теперь вечные ограничения и запреты, переполнявшие его отроч
ество, он искал в женщинах только приятности; самое главное Ц чтобы они е
му не наскучили.
Это стало для него важнейшим критерием, и какое-то время он сопротивлялс
я льстивым речам леди Лангстоун.
В то время его увлекала и даже, можно сказать, обвораживала леди Харриет Ш
ервуд, в которой была какая-то дикость характера, делавшая ее совершенно
непредсказуемой и способной на поражавшие всех поступки.
Но леди Лангстоун Ц Цирцея, как она себя называла, Ц была весьма настойч
ива.
Она намеренно выбрала себе такое имя, забыв банальную Аделаиду-Шарлотту
Ц имена, данные ей при крещении, и демонстрируя свою власть над мужчинам
и, и в самом деле неограниченную.
Она была своего рода женским аналогом графа: в ее жизни один любовник сме
нялся другим; она отбрасывала их, как только ей удавалось вскружить им го
лову, и оглядывалась вокруг в поисках следующей жертвы, которую можно за
воевать.
Граф не мог не признать, что среди известных ему женщин она Ц одна из самы
х красивых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15