Мы вышли, и, малёк помолчав, он начал:
Ч Мы не знаем всех последствий наших поступков. И, как правило, преследуя
сиюминутную цель, не заглядываем далеко вперед.
Я молча кивнул, не очень-то понимая, куда он клонит.
Ч Этот местный Аль-Капоне в случае ареста назовет несколько имен. Про эт
о все «забудут», на время. Но через полтора года один из этих людей проигра
ет на выборах. Борьба будет вестись не за президентское кресло, отнюдь не
т, но в нужный момент все «вспомнят», и он вынужден будет уступить.
Ч Ну и?..
Ч Это немного затрагивает мои интересы… Ч Я начал понимать.
Ч И что же, ради этого вы полтора года?..
Ч Да нет же, сообщение отправляют «по волне», конечно снабдив его соотве
тствующим паролем, Ч улыбнулся он. И, видя мое недоумение, пояснил: Ч Ну, к
то-то входит в коридор, скажем на две недели или на три. Выйдя, он передает п
росьбу другому. А сам проживает это время по собственному усмотрению. То
т возвращается дальше, следующий Ч еще дальше. И так по цепочке, пока не д
остигнет адресата.
Ч И все эти люди готовы забросить свои дела ради нескольких слов?
Ч Ну… скажем, я обладаю даром убеждения. Ч Я представил размеры «дара»
и поежился:
Ч Так что же, эта сука уйдет безнаказанной? Ч Смеялся, как я уже упоминал
, он заразительно.
Ч А разве речь о нем?
Ч Так я?..
Ч Никаких ограничений, мой друг.
И он, не попрощавшись, стал удаляться.

«Выйдя» на крышу из коридора, я взял снайпера с собой. Но не надолго. Бегом
вернулся в номер и «вытащил» тело, прикрыв сорванным с дивана пледом. Быс
тро вставил кассету в видик и изобразил на лице заинтересованность. Они
вошли, как и в прошлый раз, вальяжные и самоуверенные. «Промокашке» я заех
ал меж глаз и уселся в кресло. Как раз напротив окна.
Ч Ну-с, с чем пожаловали?
Но он не отвечал, во все глаза уставившись на экран. Лицо стало наливаться
кровью, и он судорожно защелкал пальцами. Я зловеще улыбнулся и стащил по
крывало с покойного.
Ч Ты, ты… Ч Продолжить я ему не дал, влепив пулю между глаз.

Я ехал на взятой напрокат машине за город, чтобы предать тела земле. А то к
оридор может превратиться в огромное кладбище. Мне стало интересно: а кт
о обитал там до меня? И куда он исчез? И что, если спуститься вниз по реке, ве
дь откуда-то она течет и куда-то впадает. Но я знал, что на эти вопросы не по
лучу ответов, по крайней мере в ближайшем будущем. Да и рановато мне. Всего
-то пара негодяев, и уже рассиропился, Инна куда как крепче. Неожиданно дл
я меня воспоминание о девушке наполнило сердце теплотой. Интересно, что
еще она учудит? Настроение немного поднялось, и в Париж я возвращался поч
ти в порядке. Для Инны же вся эпопея заняла лишь каких-то два часа, проведе
нных ею в убежище, так что говорить было практически не о чем.
Ч Ты извини, а?..
Ч Не судите, да не судимы будете…

16

Ч Перед вами находится скульптура… Ч Экскурсовод продолжала вещать о
б очередной Венере Милосской, а я боролся со сном. Не подумайте, я вовсе не
похож на неандертальца, просто хандрил, и хандра эта выливалась в такие в
от формы.
Инне же было интересно, и я ей немного завидовал. Еще бы, у человека есть вк
ус, тяга к высокому. Правда, иногда глаза ее озорно поблескивали, выдавая г
решные мысли. Но я знал, что эти возможности рассматриваются чисто гипот
етически. Спереть пару килограммов золотого новодела, дабы была мелочиш
ка на карманные расходы, Ч это одно, и лишить миллионы людей радости любо
ваться одной из этих святынь Ч это для нее кощунство.
Со времен последнего приключения прошло уже три месяца, по парижским ули
цам вовсю гуляла весна, а мне что-то стало тоскливо. Зажрался, скажете вы, и
будете абсолютно правы. Здоров, тьфу, тьфу, тьфу, относительно молод и не с
теснен в средствах. Рядом если и не любимая, то уж, во всяком случае, небезр
азличная женщина. А барин, видите ли, скучают. Инна, поначалу пытавшаяся ра
стормошить, махнула на меня, дремучего, рукой. И в воспаленном моем мозгу в
ызревали исследовательские планы.
Я стал готовиться к походу. Путешествию вдоль реки, ибо местность в «мест
е» (забавно, правда?) сплошная терра инкогнита. Не хватало, конечно, постоя
нных спутников, с их вечными подначками, песнями под гитару и ореолом ром
антики, сопровождавшим любую нашу вылазку. Желание поэкспериментирова
ть и пригласить их с собой было огромным, благо приборчик давал кое-какие
шансы на благополучное завершение авантюры. Но во-первых Ч тайна и еще р
аз тайна плюс стойкое недоверие к батарейкам, даже таким разрекламирова
нным, как энерджайзер.
Итак, я потихоньку готовился, перетаскивая в домик кучу разных продуктов
и заваливая окрестности всевозможным снаряжением. Приволок даже мотоц
икл, но увы… Работать техника не пожелала. На что, ничтоже сумяшеся, я отве
тил тремя велосипедами. Знай наших!
«Возвращаться» не имело смысла, а потому, положив в карман прибор, настро
енный «вперед», я смело двинулся в путь. Шел я вдоль реки, вверх по течению.
Я помнил про пресловутые два часа и говорил себе, что я к этому готов и мен
я ничто не остановит. Меня и не остановило, шагай себе и шагай. Только, как я
уже говорил, идти не хотелось. Сначала вдруг резко приспичило пообедать.
Перекусив, почувствовал желание отдохнуть, а переведя дух и пройдя еще м
етров сто, понял, что это выше моих сил. Ну, невозможно хотеть чего-нибудь н
асильно. На ум пришло желание наркоманов уколоться. И все знают, что это пл
охо, и лечат их, несчастных, а охота Ч вот она. Именно это, с точностью до на
оборот, испытывал я. Побарахтавшись, как муха в киселе, еще минут пять, я по
вернул назад. Это была радость в прямом смысле слова. Чистая и ничем не при
крытая радость. Бодрость переполняла меня, наводняя сознание неисчерпа
емым оптимизмом. Ничего милее, чем лагерь, в эти минуты не существовало. Ст
арая армейская заповедь: сначала надо сделать очень плохо, а потом прост
о плохо. Душа продолжала ликовать сама по себе, а сознание переполняла зл
ость. Ну не люблю я быть марионеткой. Пусть даже и поводок длинный и вообще
… Но где, скажите мне, существует кукловод, которого интересует мнение ме
шочка, набитого ватой? И ноги сами собой несли меня к «эпицентру», а глупая
душа продолжала радоваться.
Я вернулся в отель мрачнее обычного и отказался от ужина, нарушив тем сам
ым традицию. Инна покрутила пальцем у виска, а я завалился спать.
На следующий день, решив, что всё не так уж страшно, так как я всё же был к эт
ому готов, начал подготовку к «плану № 2». Да, да, я не отступился, а лишь отош
ел на заранее заготовленные позиции. Гвоздем программы на этот раз стал
плот. На что потребовались бревна. Много. Гвозди тоже потребовались. Найт
и кругляк в центре Парижа вначале выглядело проблематичным, но только вн
ачале. Труднее оказалось объяснить поставщику, куда их доставить. Перебр
оска же являлась делом личным, можно сказать интимным, так как зае… я, их т
аская, ужасно.
Работа по изготовлению и обустройству плота заняла несколько дней. Но вы
шло просто здорово. Я установил палатку, выложил из камней кострище, в общ
ем, натешился по полной программе. Еще я вбил в бревна толстую скобу, хотел
было две, но одна, звякнув, упала в воду, а нырять было лень. Подергав и убед
ившись, что она выдержит и слона, я махнул рукой.
Ч Я отъеду на несколько дней? Ч Я вопросительно взглянул на Инну.
Ч Я тебе надоела? Ч Это была чушь, и она это прекрасно знала.
Ч А если да, то тебе полегчает?
Ч Ну… появится повод пуститься во все тяжкие. Ч И она вызывающе покачал
а бедрами.
Ч Недельки на две, Ч подытожил я, не желая развивать щекотливую тему.
Ночью я старался изо всех сил, пытаясь не ударить в грязь лицом, и, если что,
сделать воспоминания незабываемыми. Тьфу, тьфу, тьфу, конечно. Для пущей у
веренности я постучал по голове, а то ведь нечистый не дремлет.

Плот покачивался на волнах, полностью готовый к отплытию, а потому я отто
лкнул его от берега, и одиссея началась. Первый час ничего не происходило,
не возникало желания вернуться, и я плыл себе, глазея по сторонам. Не знаю,
какова скорость течения, но «в начале второго» однообразие пейзажа стал
о надоедать. Так, слегка, но я принял это за первые симптомы и поспешил при
стегнуться наручниками к скобе. Ключа я не брал из принципиальных сообра
жений, рассудив, что куда-нибудь я приплыву, а уж там-то меня непременно от
цепят. Так, лежа, прикованный наручниками, я провел следующие два часа. Не
скажу, чтоб очень уж хорошо. Валялся себе на плоту, безучастный ко всему пр
оисходящему, и глядел на воду. Вода вела себя странно, но, возможно, это про
сто сон. В ней, в зеркальной поверхности, отражался… Париж. Вон Триумфальн
ая арка, изгибаясь в волнах, проплыла мимо, осталась позади Эйфелева башн
я. Я ошалело смотрел на пустынный берег и опять за борт. Воспроизводились
даже те кварталы и здания, которые, по моим понятиям, никак отобразиться н
е могли. Сознание не хотело сдаваться и привязывало топографию города, с
тоящего на Сене, к этим галлюцинациям.
В том, что это именно бессмыслица, я вскоре убедился, проплыв «мимо Парижа
» еще раз. Запомнилось почему-то обилие китайцев и вывески магазинов, вып
олненные иероглифами. Но бредням не прикажешь, и я постепенно успокоился
.
Хотелось вернуться, вернее, лень было плыть вперед, но, пару раз дернув ско
бу и удостоверившись в ее крепости, я прекратил думать и об этом. Наизнанк
у меня не выворачивало. Искомый результат, по крайней мере «программа ми
нимум», налицо, и путешествие продолжалось.
Беспокоиться я начал где-то часов через восемь. Еще не осознавая опаснос
ти, чувствовал, что должен причалить к берегу. На плоту имелись рулевое ве
сло и несколько шестов, но проклятая скоба… Я дергал наручники, успокаив
ая себя тем, что это «старые штучки», но неосознанная паника нарастала. Ко
гда же послышался отдаленный рев и на горизонте показалось огромное обл
ако, стало жутко. Это не могло быть не чем иным, кроме водопада, и если у меня
и имелись какие-то шансы преодолеть его живым, то скоба и наручники своди
ли их к нулю.
Я попытался перейти, но увы. В припадке ярости я дергал изо всех сил, сдира
я кожу на запястье и не замечая боли. Ссадины мгновенно зарубцовывались,
однако утешения это не приносило. Должно быть, ужас придал мне силы, так ка
к пришел в себя я на берегу. С одежды текло ручьями, а плот исчезал вдали. Ча
са два я лежал на песке, восстанавливаясь. Все запасы остались на плоту, ве
рнее, уже за водопадом, и я совершил переход.
Несомненно, я вышел в нормальном мире. На небе светило солнце, много зелен
и, и луга радовали обилием трав. Но и всё. Не существовало Парижа, покинуто
го мною часов десять назад. Вообще никакого намека на цивилизацию. И полн
ое отсутствие еды, если не считать таковой стадо оленей, пасшееся шагах в
двухстах. Сзади за поясом я обнаружил пистолет, засунутый туда в беспамя
тстве, но до стадии охоты я еще не дошел. Вечерело, и становилось прохладно
, а потому я решил вернуться в коридор, благо температура там постоянная и
никогда не вызывает дискомфорта. Лагерь с примостившимся рядом садовым
домиком отсутствовал, оставшись выше по течению. Только мои следы и всё т
от же рокот водопада. Пожав плечами, я побрел на звук.
Идти пришлось часа три. По мере приближения ощущалось величие этого чуда
природы. Казалось, что тонны падающей воды передают земле свои колебани
я и она тихонько подрагивает. В воздухе висела водяная пыль, и одежда вско
ре промокла, но я почти бежал вперед, спеша поскорее УВИДЕТЬ.
Не знаю, подходит ли слово «грандиозно», но другого на ум не пришло. Он про
сто огромен, я пытался заглянуть в ревущую бездну и не смог увидеть дна. Вс
ё укутывало покрывало водяных брызг подобное туману. «С километр, не мен
ьше», Ч мелькнула мысль, попутно отметив, что на Земле подобных мест нет.
На смену восхищению понемногу вернулось чувство голода, и, решив, что зде
сь то уж точно ничего съедобного не найду, перешел.

17

Уф-ф, я снова находился в городе. Надеюсь, что в Париже, хотя, видит Бог, в мое
м положении я бы обрадовался любому самому занюханному городишке из рос
сийской глубинки. Но, пройдя пару кварталов, я убедился, что это именно Пар
иж, ибо не узнать города после стольких месяцев блужданий по его улицам я
не мог. Есть хотелось неимоверно, а потому я стал искать ближайший суперм
аркет. Не видя ничего вокруг, наполнил корзину разнообразной снедью и от
правил ее в коридор. Конечно, выходить без покупки не очень удобно, но у ме
ня совершенно не имелось денег. И вообще, из имущества при себе остались т
олько наручные часы, правда, золотые и стоившие мне больше тысячи евро, и п
истолет с одной обоймой. Еще существовал прибор, но его я оставил, спрятав
в камнях. Выйдя из магазина и оглядевшись, «шагнул» в тень.
Мне казалось, что ничего вкуснее я не ел никогда в жизни, а пиво казалось п
росто восхитительным. Да-а, с «Балтикой» ничто не сравнится. Немного поуд
ивлявшись, как далеко успели забраться отечественные производители, я з
авалился спать.
Проснулся отдохнувшим и, позавтракав остатками и умывшись, вышел в город
. Первым делом в отель и переодеться. Не помешал бы горячий душ и чашка хор
ошего кофе. Конечно, предстоит еще вынести издевательства Инны на тему «
лягушка-путешественница», но по сравнению с пережитым это такая мелочь.

Войти в гостиницу мне не дали. То есть, конечно, в вестибюль я проник, но и вс
е.
Ч Что угодно господину? Ч Портье был сама любезность.
Ч Двести семнадцатый, пожалуйста. Ч В последние месяцы я усиленно зани
мался французским, «прокачивая» уроки по десятку раз и шлифуя произноше
ние.
Ч Господина ждут?
Я недовольно поморщился.
Я, конечно же, не Ален Делон, но после четырех месяцев проживания вправе бы
л рассчитывать на несколько иной прием. А потому, напустив в голос поболь
ше холода, произнес:
Ч Я здесь живу, дорогой мой.
Ч Господин уверен, что ничего не путает? Именно двести семнадцатый? Ч у
точнил портье, жестом подзывая кого-то, стоящего у меня за спиной.
Я счел, что оборачиваться ниже моего достоинства, раздраженно сказав скв
озь зубы:
Ч Убежден, милейший. И позовите кого-нибудь рангом повыше.
На плечи легли чьи-то крепкие руки, а клерк уже потерял ко мне интерес, обр
ащаясь к паре явно моих соотечественников.
Ч Что угодно господам? Ч спросил он по-русски, но этому я удивился немно
го позже, занятый секьюрити.
Ребята они довольно крепкие, и, «обыкновенному», мне с ними ни за что бы ни
справиться. Но в анамнезе у меня были уроки Виктора, да и коридор чего-то д
а стоил. Спустя минуту, нокаутировав обоих, я снова обратился к портье:
Ч Ты, урод, я здесь живу, и номер, люкс, между прочим, у меня оплачен на полго
да вперед. И если чрез минуту со мной не будет разговаривать старший мене
джер, то я разозлюсь не на шутку!
В запале я прибавил еще пару непереводимых слов, составляющих сокровищн
ицу родного языка. Однако, к моему удивлению, он всё понял и начал багровет
ь. Шлепнув рукой по клавише интеркома, быстро произнес:
Ч Вызовите городовых, у меня нештатная ситуация. Ч Испокон веку полици
ю во Франции именовали «ажанами», но в любом случае, как ни назови, мент Ч
он и в Париже мент. А потому дожидаться я не стал и, выдав еще пару ласковых,
ретировался. Раздражение требовало выхода, и я повернулся, собираясь уда
рить ребром ладони по сгибу локтя, изобразив международный жест. И вытар
ащился во все глаза. На фасаде РУССКИМИ буквами светилась вывеска: «Пост
двор „Гордость нации“.
Да-а, поселялись-то мы с Инной в «Националь», носивший французское назван
ие. Из двери выбегали повергнутые мною секьюрити, а вдали слышалась сире
на, и я опять ушел в коридор. Водопад находился на месте, и я, присев и включи
в прибор, стал отматывать последний час.
Я шел по парижским улицам автоматически, а глаза, округлившись от удивле
ния, искали и находили отличия. Во-первых, вывески. Все они выполнены на ру
сском языке, и вспомнилось недавно виденное отражение Парижа с множеств
ом китайцев. Существовали также некоторые архитектурные отличия, мне, не
специалисту, не особо заметные. Снова подошел к гостинице. Фасад Ч друго
го цвета, вернее, оттенка, но всё же. Опять же вывеска. Беседуя с портье, напр
яженно вслушивался в разговор, пока не понял, что он от начала до конца вел
ся по-русски. Удивление было так велико, что я не переиграл ни мгновенья, и
охрана также повалилась на пол, а лицо портье снова налилось краской. И во
т я сижу на камне возле водопада.
Вывод очевиден, и дело ясное, что дело темное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38