Риггс, без шапки, с опущенными плечами, усталый и ра
здраженный, следовал за ним.
Он удерживал Макреди за локоть.
Ч Пусть идет, сержант. Мы не можем схватить его. В этом нет никакого смысл
а.
В двухстах ярдах от них, в полной безопасности, Хардман продолжал идти, жа
ра будто не трогала его.
Вот Хардман достиг первого перекрестка, временами исчезая в полосах пар
а, поднимавшихся от ила, как в густом тумане. Перед ним начинались берега б
есконечного внутреннего моря, сливаясь на горизонте с небом, так что Кер
ансу показалось, что Хардман идет по раскаленному пеплу к солнцу.

Следующие два часа он спокойно сидел у музея, ожидая прибытия катера, слу
шая раздраженное ворчание Риггса и неуверенные оправдания Дейли. Измуч
енный жарой, он пытался уснуть, но неожиданный звук спускаемого курка ка
рабина подействовал на него, как удар сапогом. Привлеченные шумом вертол
ета, приближались игуаны; теперь они скрывались по углам площади, время о
т времени лая на людей на ступенях музея. Их резкие голоса наполнили Кера
нса смутным страхом, который не оставил его даже после прибытия катера и
во время их возвращения на базу. Сидя в сравнительной прохладе под широк
им навесом и следя за убегающими назад зелеными берегами, Керанс все еще
слышал их хриплые голоса.
На базе он отвел Уилсона в лазарет, затем отправился к доктору Бодкину и о
писал ему утренние события, все еще прислушиваясь про себя к голосам игу
ан. Бодкин, к его удивлению, только кивнул и заметил:
Ч Будьте осторожны, Роберт, вы их снова услышите.
Он никак не прокомментировал бегство Хардмана.
Катамаран Керанса все еще находился на другом берегу лагуны, поэтому он
решил переночевать в своей каюте на испытательной станции. Здесь он спок
ойно провел остаток дня, пытаясь овладеть своим нервным возбуждением, ра
змышляя о странной южной одиссее Хардмана и об илистых отмелях, сверкающ
их под полуденным солнцем, как расплавленное золото, одновременно оттал
кивающих и манящих, как утраченные и недосягаемые берега древнего рая.

5. СПУСК В ГЛУБИНЫ ВРЕМЕНИ

Позже, вечером, когда Керанс лег спать в своей каюте на испытательной ста
нции, темные воды лагуны струились через затонувший город, и к нему вперв
ые пришел сон. Он вышел из каюты и пошел по палубе, глядя на черный сверкаю
щий диск лагуны. Плотные столбы непрозрачного пара стояли над его голово
й, опускаясь почти до двухсот футов над поверхностью воды. Через них едва
просвечивали очертания огромного круга солнца. С глухим отдаленным бар
абанным гулом оно посылало тусклое сверкание, пульсировавшее по всей ла
гуне, на мгновения освещая известняковые скалы, которые заняли место бел
офасадных зданий, кольцом обступавших лагуну.
Отражая этот перемежающийся свет, глубокая чаша воды превращалась в рас
сеянное сверкающее пятно. Множество микроскопических животных в ее глу
бине образовывали бесконечную последовательность светящихся ореолов.
Среди них в воде извивались тысячи змей и угрей, сплетаясь в фантастичес
кие узлы, которые разрывали поверхность лагуны.
Барабанный стук огромного солнца послышался ближе, оно заполнило все не
бо, густая растительность у известняковых скал внезапно раздвинулась, о
бнаружив черные и серые головы огромных ящеров триасовой эпохи. Неуклюж
е переваливаясь на края скал, они все вместе начали реветь на солнце, шум в
се разрастался, пока не стал не отличим от вулканической силы солнечных
вспышек. Ощущая этот гул внутри себя, как собственный пульс, Керанс вмест
е с тем ощутил и месмерическую притягательную силу ревущих ящеров, котор
ые теперь казались продолжением его собственного организма. Рев разрас
тался, и Керанс чувствовал как преграды, отделяющие его от клетки окружа
ющего древнего ландшафта, рушатся, и он поплыл вперед, с глухим шумом погр
узившись в темную воду…
Он проснулся в душном металлическом ящике своей каюты, голова раскалыва
лась от боли, он не мог даже открыть глаза. Даже после того, как он сел на кро
вать, сполоснув теплой водой лицо, он все еще видел огромный пламенеющий
диск солнца; все еще слышал биение его собственного сердца. Поразмыслив,
он понял, что это было биение его собственного сердца, но каким-то безумны
м путем звуки его настолько усиливались, что напоминали удары подводных
скал о стальные борта подводной лодки.
Эти звуки продолжали преследовать его, когда он открыл дверь каюты и пош
ел по коридору в камбуз. Было шесть часов утра, испытательная станция был
а заполнена глухой тишиной, первые отблески рассвета освещали пыльные л
абораторные столы и упаковочные корзины, грудой сваленные под веерообр
азными окнами в коридоре. Несколько раз Керанс останавливался, пытаясь и
збавиться от эха, звучавшего в его ушах, размышляя про себя, в чем истинная
причина этого странного состояния. Его подсознание быстро превращалос
ь в пантеон, тесно заполненный охранительными фобиями и навязчивыми иде
ями, населявшими его перегруженную психику, как будто он воспринимал их
телепатически. Рано или поздно прототипы этих страхов выйдут наружу и на
чнут бороться друг с другом, зверь против личности, я против них…
Вдруг он припомнил, что Беатрис Дал видела тот же сон, и взял себя в руки. Он
вышел на палубу и посмотрел на противоположный берег лагуны, пытаясь реш
ить, стоит ли брать одну из лодок, пришвартованных к базе, и отправиться к
Беатрис. Испытав на собственном опыте ночной кошмар, он понял, какую храб
рость и самообладание проявила Беатрис, отказываясь от малейшего сочув
ствия.
Однако Керанс не знал, что по каким-то причинам ему вовсе не хочется сочув
ствовать Беатрис, и он никогда не будет расспрашивать ее о них и никогда н
е предложит ей лекарств или успокоительных средств. Не будет он вдумыват
ься в многочисленные замечания Риггса и Бодкина о кошмарах и их опасност
и. Он как бы заранее знал, что вскоре сам испытает эти сны, и воспримет как н
еизбежный элемент жизни, как представление о собственной неизбежной см
ерти, которое каждый человек хранит где-то в глубинах своего сознания.
Бодкин сидел за столом в камбузе; когда Керанс вошел, он безмятежно прихл
ебывал кофе, сваренный на плите в большой треснувший кастрюле. Он ненавя
зчиво, но внимательно рассматривал Керанса, пока тот усаживался в кресло
, потирая лоб слегка дрожащей рукой.
Ч Итак, отныне вы принадлежите к тем, кто испытывает эти сны, Роберт. Вы ис
пытали на себе миражи лагуны. У вас усталый вид. Это был глубокий сон?
Керанс коротко рассмеялся.
Ч Вы хотите испугать меня. Алан? Не могу сказать точно, но кажется, сон был
довольно глубокий. Боже, как я хотел бы не проводить эту ночь здесь. В «Риц
е» у меня не было никаких кошмаров. Ч Он задумчиво отхлебнул горячий коф
е. Ч Так вот о чем говорил тогда Риггс. Многие из членов отряда видят эти с
ны?
Ч Сам Риггс не видит, но больше половины остальных Ч да. И, конечно, Беатр
ис Дал. Я вижу их уже почти три месяца. По существу это все один и тот же повт
оряющийся сон. Ч Бодкин говорил медленным неторопливым голосом, мягко,
в отличие от своей обычной резкой и грубоватой манеры, как если бы Керанс
стал членом избранной группы, к которой принадлежал и сам Бодкин. Ч Вы де
ржались очень долго, Роберт, это свидетельствует о прочности фильтров ва
шего сознания. Мы все уже удивлялись, когда же и вы начнете. Ч Он улыбнулс
я Керансу. Ч В переносном смысле, конечно. Я никогда не обсуждал эти сны с
остальными. Кроме Хардмана, конечно. Бедный парень, сны полностью овладе
ли им. Ч В раздумье он добавил: Ч Вы обратили внимание на солнечный пуль
с? Пластинка на проигрыватели в каюте Хардмана была с записью его собств
енного пульса. Я надеялся таким образом вызвать кризис. Не думайте, что я д
обровольно отправил его в эти джунгли.
Керанс кивнул и бросил через окно взгляд на полукруглый корпус базы, сле
гка покачивавшийся неподалеку. На самой верхней палубе у перил неподвиж
но стоял Дейли, пилот вертолета, и пристально глядел на прохладную утрен
нюю воду. Возможно, он тоже только что очнулся от того же коллективного сн
а, его глаза все еще полны видением оливково-зеленой лагуны, залитой свет
ом огромного триасового солнца. Стоило Керансу перевести взгляд в полут
ьму каюты, как он вновь увидел ту же картину. В ушах его продолжали отдават
ься пульсирующие звуки солнечного барабана над водой. Но теперь, пережив
первый страх, он уже находил в этих звуках что-то успокаивающее, что-то об
одряющее, как собственное сердцебиение. Но огромные ящеры были все же уж
асны.
Он вспомнил игуан, лающих и лениво ползающих по ступеням музея. Различие
между скрытым и явным содержанием сна переставало иметь значение, так же
как и разница между действительностью во сне и наяву. Фантомы из сна неза
метно перешли в реальность, воображаемый и истинный ландшафты теперь бы
ли неразличимы, как если бы это были Хиросима и Аушвиц, Голгофа и Гоморра.

Скептически подумав о лекарствах, он сказал Бодкину:
Ч Лучше дайте мне будильник Хардмана, Алан. Или напомните, чтобы я принял
на ночь фенобарбитон.
Ч Не нужно, Ч коротко ответил Бодкин. Ч Если только не хотите, чтобы сил
а впечатления удвоилась. Единственное средство, которое может поставит
ь преграду на пути видений, это остатки вашего сознательного контроля.
Ч Он застегнул на голой, без рубашки, груди свою шерстяную куртку. Ч Это
не был настоящий сон, Роберт, это древняя органическая память, возраст ее
Ч миллионы лет.
Он указал на полукруг солнца, поднимающийся над зарослями хвощей и папор
отников.
Ч Врожденный механизм, проспавший в вашей цитоплазме много миллионов л
ет, проснулся. Повышение уровня радиации солнца и температуры влекут нас
назад, к спинному мозгу, к поясничному нерву, в древние моря, в область пси
хологии Ч невроники. Это всеобщий биофизический возраст. Мы на самом де
ле помним эти древние болота и лагуны. После нескольких ночей эти сны не б
удут пугать вас, ужас от них поверхностен. Именно поэтому Риггс и получил
приказ вернуться.
Ч Пеликозавр?.. Ч спросил Керанс.
Бодкин кивнул.
Ч Они не восприняли мой доклад серьезно, так как это было не первое сообщ
ение.
На лестнице, ведущей к камбузу, послышались шаги. Дверь энергично распах
нул полковник Риггс, гладко выбритый и позавтракавший.
Он дружелюбно махнул им дубинкой, рассматривая груду немытой посуды и дв
оих своих подчиненных, раскинувшихся в кресле.
Ч Боже, что за свинарник! Доброе утро. Нам предстоит занятный день, поэто
му давайте посидим, облокотившись на стол. Я назначил отъезд на двенадца
ть часов завтра, поэтому к десяти утра все должно быть погружено на борт. Я
не собираюсь тратить ни капли лишнего горючего, поэтому будьте аккуратн
ы. Как вы, Роберт?
Ч Превосходно, Ч коротко, не вставая, ответил Керанс.
Ч Рад слышать. Выглядите вы несколько вяловато. Хорошо. Если вы хотите вз
ять катер, чтобы привезти свои вещи из «Рица»…
Керанс слушал его автоматически, глядя на величественно поднимающееся
солнце. Их теперь разделял тот бесспорный факт, что Риггс не видел сны, не
ощущал их притягательную силу. Он все еще подчинялся причинности и логик
е, все еще жил в прежнем, потерявшем всякое значение мире, вооруженный пач
кой никому не нужных инструкций, как рабочая пчела перед возвращением в
улей. Через несколько минут Керанс уже совершенно игнорировал слова пол
ковника, прислушиваясь только к непрерывному барабанному бою в ушах, пол
уприкрыв глаза, так чтобы можно было видеть сверкающую пятнистую поверх
ность лагуны.
Против него Бодкин, казалось, делал то же самое, скрестив руки на пупе. Ско
лько раз во время их прежних бесед он в действительности был в миллионах
миль отсюда?
Когда полковник направился к выходу, Керанс последовал за ним.
Ч Конечно, полковник, все будет готово вовремя. Спасибо за напоминание.

Катер с полковником двинулся к лагуне, а Керанс вернулся в свое кресло. В т
ечение нескольких минут двое мужчин смотрели друг на друга через стол; п
о мере того как поднималось солнце, все больше насекомых начинало жужжат
ь по ту сторону проволочной сетки. Наконец, Керанс заговорил:
Ч Алан, я не уверен, что захочу уйти вместе со всеми.
Не отвечая, Бодкин извлек сигарету. Он зажег ее и принялся спокойно курит
ь, откинувшись в кресле.
Ч Знаете ли вы, где мы находимся? Ч спросил он после паузы. Ч Название г
орода?
Когда Керанс отрицательно покачал головой, Бодкин сказал:
Ч Это Лондон. Любопытно, что я здесь родился. Вчера я поплыл к старому зда
нию университета и нашел лабораторию, в которой работал мой отец. Мне был
о шесть лет, когда мы уехали отсюда, но я очень хорошо все помню. В нескольк
их сотнях ярдов отсюда был планетарий, я был в нем на одном сеансе, еще до т
ого, как вышел из строя проектор. Большой купол планетария до сих пор заме
тен, он в двадцати футах под водой. Похож на огромную раковину. Интересно:
когда я смотрю на купол сквозь толщу воды, мое детство мне кажется совсем
близким. По правде говоря, я почти совсем забыл его Ч в моем возрасте и у в
ас будет множество других воспоминаний. Когда мы уйдем отсюда, наша жизн
ь станет совсем кочевой, а ведь тут единственный дом, который я когда-либо
знал… Ч он внезапно замолчал и выглядел бесконечно уставшим.
Ч Продолжайте, Ч ровно сказал Керанс.

6. ЗАТОПЛЕННОЕ СУДНО

Два человека быстро двигались по палубе, беззвучно ступая мягкими подош
вами по стальным плитам. Белое полуночное небо нависло над темной поверх
ностью лагуны, в нем, как спящие галеоны, неподвижно стояли группы кучевы
х облаков. Низкие звуки ночных джунглей стлались над водой; изредка борм
отала обезьяна или игуаны вскрикивали в своих гнездах в полузатонувших
зданиях. Мириады насекомых роились над водой, моментально исчезая, когда
волны бились о скошенные борта понтона, на котором была смонтирована ис
пытательная станция.
Один за другим Керанс освобождал швартовые, пользуясь тем, что качка вре
мя от времени ослабляла натянутые тросы. Когда станция начала медленно о
тодвигаться, он с беспокойством посмотрел на темный корпус базы. Постепе
нно стали видны лопасти большого винта вертолета, привязанного на верхн
ей палубе базы, затем меньший хвостовой винт. Керанс выжидал, прежде чем с
бросить последний трос с ржавой причальной тумбы: он дождался сигнала Бо
дкина с верхней палубы станции.
Натяжение троса усилилось, и Керансу потребовалось несколько минут, что
бы сбросить последнюю петлю с выступа причальной тумбы; к счастью, волна,
поднявшая станцию, дала ему несколько дюймов слабины троса. Над собой он
слышал нетерпеливый шепот Бодкина; они медленно направлялись в сторону
лагуны, в которой был виден единственный огонек Ч это светилось окно Бе
атрис. Наконец Керансу удалось сбросить последний конец Ч он снял его с
тумбы и опустил в темную воду в трех футах под собой. Некоторое время он сл
едил, как трос, разрезая воду, уходит к базе.
Освободившись от дополнительной тяжести Ч к тому же вертолет, укреплен
ный не на середине палубы, отягощал один из концов базы Ч огромный корпу
с отклонился от вертикали почти на пять градусов, затем постепенно вновь
обрел равновесие. В одной из кают загорелся свет, но через несколько мгно
вений погас. Керанс схватил багор, лежавший рядом с ним на палубе, и принял
ся осторожно отталкиваться. Интервал между базой и станцией постепенно
увеличивался, вначале он составлял двадцать ярдов, потом пятьдесят. Низк
ая завеса тумана стояла над лагуной, вскоре они уже с трудом различали ме
сто своей прежней стоянки.
Удерживая станцию в стороне от стоявших на берегу зданий, они вскоре пок
рыли двести ярдов. Станция раздвигала своим корпусом растительность, ве
тви папоротников прорывались в окна. Вскоре они остановились в небольшо
м заливе площадью около ста квадратных футов.
Керанс перегнулся через перила, гладя сквозь темную воду на маленький ки
нотеатр в двадцати футах под поверхностью воды, на плоской крыше кинотеа
тра не было ни выходов лифта, ни пожарных кранов. Помахав Бодкину, по-преж
нему стоявшему на верхней палубе, Керанс пошел в лабораторию, мимо сосуд
ов с образцами и раковин для воды он спустился вниз, к понтону.
В основании понтона был лишь один запорный кран, и когда Керанс с трудом о
твернул его, мощная струя холодной пенящейся воды хлынула к его ногам. К т
ому времени, когда он поднялся в лабораторию, чтобы в последний раз осмот
реть ее, вода уже достигла уровня лодыжек Керанса и разливалась среди ла
бораторных столов и раковин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19