— Сделайте что-нибудь! — крикнул Телтхорст. — Сопротивляйтесь, дьявол вас побери!— Кому сопротивляться? — крикнул Ллеши в ответ. Внезапно мостик залила знакомая слепящая вспышка.— Радиация! — объявил Кэмпбелл. — Кормовая четверть правого борта получила смертельную дозу.Ллеши все понял.
Она проникла в корабль у кормы, сжигая все на своем пути чудовищным теплом и излучением. Гигантский корабль метнулся в сторону, и поначалу Чандрис казалось, что он предпринимает отчаянную попытку уйти; однако одновременно с этой мыслью пришла другая — девушка сообразила, что, даже если на борту кто-нибудь остался в живых, вряд ли он в состоянии подчинить корабль своей воле. По мере того как Ангелмасса лениво пронизывала корабль, сея разрушение, прожигая, коверкая и сминая опорные балки и переборки, будто тонкую фольгу, некогда плавные обводы судна деформировались и искажались.
— Массированное разрушение всех кормовых отсеков! — выкрикнул Кэмпбелл. — Связь прервана! Энергоснабжение прекращено! Система сенсоров уничтожена! Утрачена герметичность. Все члены экипажа, находившиеся в кормовой части, погибли.Ллеши с отстраненным интересом отметил, что темп его речи замедлился. Теперь спешить было некуда. Своевременная информация имела смысл только в том случае, если была надежда справиться с возникшей ситуацией.Однако в данной обстановке ничего сделать было нельзя. «Комитаджи» мчался навстречу собственной смерти, и никакая сила во Вселенной не могла его остановить.— Корабль утрачивает структурную целостность, — продолжал Кэмпбелл. — Переборки центральных отсеков пропускают воздух. Радиация и температура превысили диапазон измерения. Теплозащита отказывает из-за деградации металла.— Этого не может быть, — с отчаянием твердил Телтхорст. Его взгляд метался по сторонам, словно он надеялся обнаружить свидетельства тому, что происходящее — всего лишь нравоучительный розыгрыш, устроенный ему мстительным капитаном и экипажем. — Этого не может быть. Только не с «Комитаджи»! — Он повернулся к Ллеши и хватил кулаком по подлокотнику кресла. — Этот корабль неуязвим! Таким мы его построили. Мы потратили миллиарды…Он умолк; палуба под его ногами внезапно дрогнула, и по мостику разнесся ужасающий скрежет.— Разрушение носовых отсеков, — доложил Кэмпбелл. — Конец уже близок.— Вот ваша добыча, — с горечью сказал Телтхорсту Ллеши. — Вот ваша драгоценная Ангелмасса. Она не стала ждать, пока вы и ваши приятели Адъюторы явятся сюда выкачивать из нее энергию. Она пришла к нам сама. Она пришла за вами.Вновь послышались треск и скрежет.На лице Телтхорста отразился животный страх.
Сидя рядом с Чандрис, Коста вновь и вновь бормотал какую-то фразу. Секунды спустя корабль почти целиком исчез в слепящем сиянии Ангелмассы, которая прожгла его корпус и вышла с другой стороны. Включились солнечные экраны станции; на дисплее телескопа, на самом краю зачерненного пятна, отмечавшего положение Ангелмассы, Чандрис видела обугленный металл обшивки, который струился, словно насыщенная пеплом вода, по мере того, как Ангелмасса разрушала его молекулярную структуру. Огромный корабль медленно вращался в тисках гравитационного поля черной дыры; его корма поворачивалась к Ангелмассе с фатализмом приговоренного, идущего навстречу топору палача. Металл обшивки все дальше прогорал и испарялся, потом Ангелмасса с легкостью пронзила его и исчезла внутри.
Ллеши буквально физически ощущал, как под ним плавится кресло. Он в последний раз посмотрел в дальний конец галереи. Там сидел Телтхорст, его лицо исказилось до неузнаваемости.— Вы ошиблись еще кое в чем, господин Адъютор, — заговорил коммодор, перекрывая предсмертный стон «Комитаджи». — Я не успею пожалеть о том, что сделал!
Казалось, ужасная агония корабля длилась целую вечность. Ангелмасса по крайней мере трижды входила внутрь и выходила наружу, словно игла, которая прокладывает путь нити.И когда она появилась в последний раз, корабль превратился в груду искореженного оплавленного металла, ничем не напоминавшую то, чем он был до сих пор.Прикосновение руки Косты заставило девушку подпрыгнуть.— Нам пора, Чандрис, — сказал он, продолжая смотреть на экран взглядом, полным ошеломленного страха. — Пора возвращаться домой. Глава 45 — Мы собрались здесь, — заговорил Форсайт, не спуская глаз с Косты, который сидел у противоположного конца стола в конференц-зале Здания Правительства, — чтобы решить, как поступить с вами. — Его взгляд переместился на Чандрис, сидевшую слева, потом на Орнину и Ханана. — С вами всеми.— Прошу прощения, но я не вижу никаких трудностей, — с чуть заметной запинкой произнесла Орнина. — Джереко уже заявил, что хочет остаться в Эмпирее. Почему бы вам просто не отпустить его?Пирбазари, сидевший рядом с Форсайтом, шевельнулся. — Все не так просто, госпожа Девис, — сказал он. — Мистер Джереко признался в том, что он разведчик Пакса, и вы трое знали об этом. Это дело не так легко замять.— Но почему? — осведомился Ханан. — Ведь именно он помог нам понять, что происходит с Ангелмассой. Его догадка уберегла от смерти множество людей. Я уже не говорю о том, что они с Чандрис избавили нас от боевого корабля Пакса.— Одновременно погубив «Ангелмассу-Центральную», — пробормотал Пирбазари.— Она в любом случае была бы разрушена, — заметила Чандрис. — Если бы вы только видели, что вытворяла Ангелмасса!— Мы наскоро просмотрели записи мониторов, которые вы привезли с собой, — сказал Форсайт. — И я согласен с тем, что станцию не удалось бы спасти.— Так в чем же дело? — спросил Ханан. — Джереко подтвердил, что он на нашей стороне.— Мы уже установили это, — вмешался Пирбазари. — Трудность в том, что он — агент правительства, с которым мы ведем войну.— Бывший агент, — возразил Ханан.— Такого понятия в законе не существует, — парировал Пирбазари. — К тому же это еще не доказано.— Не доказано? — повторил Ханан. — Так в чем же…— Ханан… — остановила его Орнина, положив пальцы ему на ладонь.Ханан успокаивающе погладил ее ладонь.— Коли так, — заговорил он более рассудительным тоном, — почему бы не считать его перебежчиком? В кодексе наверняка найдется определение, подходящее к данному случаю.Форсайт поморщился:— Оказывается, такового не существует.Коста посмотрел на него широко распахнутыми глазами:— Вы шутите?— Я дважды прочел весь свод законов от корки до корки, — ответил Форсайт, качая головой. — Люди, написавшие Ковенант сто восемьдесят лет назад, не предполагали, что мы станем чем-то иным, нежели конфедерация нескольких миров, затерянных в космосе. Поскольку тогда некому и некуда было перебегать, данный вопрос попросту не возникал.— Это нужно изменить, — сказал Ханан. — Но как нам это сделать?— Нам — никак, — с нажимом произнес Форсайт. — Но Я собираюсь внести в Верховный Сенат соответствующий законопроект. К сожалению, это требует времени; а пока господин Джереко остается шпионом Пакса.— А враги Эмпиреи в соответствии с Ковенантом подлежат наказанию, — добавил Пирбазари.Роньон, сидевший у края стола, откуда он мог видеть лица всех присутствующих, зашевелил пальцами.— Я бы рад, — ответил ему Форсайт. — Но решение зависит не от меня. Ни один человек в Эмпирее не может его принять.— Что он сказал? — спросил Коста.— Он спрашивает, почему бы нам попросту не прекратить войну, — перевел Форсайт. — В этом случае вы бы уже не считались врагом и могли бы остаться здесь.— Звучит разумно, — пробормотала Орнина.— Минутку. — Коста нахмурился. — Неужели все так просто? И если бы мы не воевали с Паксом, проблема была бы решена?Форсайт смотрел на него, задумчиво морща лоб.— Не совсем, — ответил он. — Но это было бы неплохим началом. Вас уже нельзя было бы однозначно отнести к категории врагов, и мы могли бы перенести акцент на ваши конкретные деяния.— А что? — с едва скрываемым сарказмом осведомился Пирбазари. — Вы знаете, как вынудить Пакс убраться отсюда и оставить нас в покое?— В общем-то да, — медленно произнес Коста.Форсайт и Пирбазари переглянулись.— Слушаем вас, — сказал Форсайт. — Что мы должны сделать?— И во что это нам обойдется? — добавил Пирбазари.— Вам это ничего не будет стоить, — ответил Коста. — У вас есть координаты системы Сцинатры? Она принадлежит к группе планет Гарланда.— Полагаю, мы сможем их узнать, — сказал Форсайт. — Но зачем?— На Сцинатре сосредоточено управление нынешней миссией, — объяснил Коста. — Именно оттуда высшие армейские чины Пакса наблюдают за ходом операции, и, думаю, там находятся правительственные уполномоченные, которые с нетерпением ждут вашей капитуляции.— Так что же, мы отправим к ним послов? — язвительно осведомился Пирбазари.— Нет, — негромко произнес Коста. — Мы отправим им «Комитаджи».Краешком глаза он заметил, как голова Чандрис рывком повернулась к нему.— Что? — воскликнула девушка.— Он был гордостью флота Пакса, — сказал Коста. Он вспомнил волнение и благоговение, которое ощущал на борту этой живой легенды… — Корабль, который невозможно победить. Они увидят, что «Комитаджи» не просто разгромлен, но полностью разрушен, и это потрясет их до глубины души.— Но со временем они узнают, что на самом деле «Комитаджи» не был побежден, — возразил Пирбазари. — И, уж конечно, поймут, что его разрушила Ангелмасса.— Это несущественно, — ответил Коста. — Научились ли мы использовать Ангелмассу как оружие или хитростью вынудили «Комитаджи» столкнуться с ней, но в конечном итоге мы сумели его уничтожить.— Подбросив останки корабля к их порогу, мы лишь раззадорим Пакс, — заспорил Пирбазари. — Они решат как можно быстрее прихлопнуть нас, прежде чем мы еще раз напустили на них Ангелмассу.Коста покачал головой.— Вы рассуждаете как военный, — сказал он. — Либо как политик, который вынужден заботиться о своем престиже и общественном мнении. Но Паксом заправляют совсем другие люди. Им руководят Адъюторы, а Адъюторы думают лишь о деньгах.— Чепуха! — отрезал Пирбазари. — Думаете, они опустят руки только потому, что мы слишком дорого им обошлись? Это уже не война, это… — Он замялся, подбирая нужное слово.— Это голый экономический расчет, — согласился Коста. — Однако ничто иное их не заботит. Они оставят нас в покое, потому что Эмпирея — это огромные цифры в статье расходов. «Комитаджи» уничтожен, и они уже потратили больше, чем могут приобрести. Зачем терять время и деньги, завоевывая нас, если в итоге они не сведут концы с концами?Ханан шевельнулся в кресле.— Это оскорбление для всей нашей цивилизации, — чуть слышно сказал он Орнине.— Ваша цивилизация даже не догадывается, во что обошлось строительство «Комитаджи», — возразил Коста. — Если что-то и может остановить Адъюторов, то только нежелание финансировать предприятие, которое не принесло ничего, кроме убытков.— Вероятно, в обычной ситуации они рассуждают именно так, — заметил Форсайт. — Но вы забываете о самой Ангелмассе. Телтхорст, Адъютор, с которым я говорил, лелеял грандиозные планы освоения ее энергоресурсов для строительства целого флота кораблей наподобие «Комитаджи». Ради такой добычи они могут и рискнуть.— Нет, — задумчиво произнес Пирбазари. — Теперь уже нет. Увидев, что сотворила Ангелмасса с их любимой игрушкой, Адъюторы вряд ли захотят разместить верфь по соседству с ней.— Он прав, — сказал Коста. — Даже если Пакс решит построить еще один «Комитаджи», то, уж конечно, не здесь.— А если Пакс построит его в своих мирах? — спросила Орнина.— Такое вполне возможно, — признал Коста. — Ведь во Вселенной еще немало заблудших колоний, которые ждут своего завоевателя. Но даже если «Комитаджи» восстанет из пепла, вы никогда не увидите его в пространстве Эмпиреи.— Вы действительно думаете, что Пакс поступит именно так? — спросил Форсайт, нерешительно хмуря лоб.— Уверен. — Коста замялся. — Но если вы сочтете необходимым, я готов вернуться на Пакс вместе с «Комитаджи» и разъяснить им это.— Нет, — твердо сказала Чандрис, не дав Форсайту открыть рот. — Если ты отправишься на Пакс, тебя не выпустят обратно.Коста моргнул.— Неужели это огорчило бы тебя? — с волнением спросил он.На секунду Чандрис растерялась. Коста еще не видел ее такой.— Еще бы, — тут же подхватил Ханан. — Это огорчило бы всех нас, ведь ты наш друг.— Пожалуйста, не посылайте его на Пакс, — с жаром выпалила Чандрис.— По-моему, в этом нет нужды, — ответил Форсайт. — Останки «Комитаджи» достаточно красноречиво скажут сами за себя и без помощи господина Джереко.— Однако было бы полезно вместе с ними отправить запись вашего обращения, — добавил Пирбазари. — Особенно если оно убедит их в том, что вы перешли на нашу сторону благодаря воздействию ангелов. Может быть, тогда Пакс больше не станет посылать к нам шпионов.Коста кивнул:— Я к вашим услугам.— Какой богатый материал для любителей покопаться в собственной душе, — фыркнув, заметил Ханан. — Ангелы делают людей хорошими; и вот они обращают Джереко против Пакса. Интересно, что скажут Адъюторы?— Ты знаешь, что они скажут, — ответила Орнина. — Корень всех зол в любви к деньгам.— Да, они скажут именно так. — Ханан чуть подался вперед, чтобы посмотреть на Косту. — Так что делают ангелы, Джереко? Подавляют любовь к деньгам?— Ну… — Коста замялся, гадая, стоит ли говорить об этом именно сейчас. Но если не сейчас, то когда? — Если честно, я думаю, что они воздействуют на более глубокие слои разума.— Похоже, вам известно нечто, о чем не знаем мы, — сказал Форсайт, пристально глядя на него.— У меня есть теория, — ответил Коста. — Не о том, что представляют собой ангелы, а об их влиянии на человека.— Я думала, что они внушают человеку добро, — озадаченно произнесла Чандрис.— Они никому ничего не внушают, — возразил Коста. — Они дают нам возможность проявить свои лучшие качества. Ангелы помогают человеку выбраться из своей скорлупы и открыться навстречу другим людям, подавляя основной фактор, способствующий замкнутости и эгоистичным устремлениям.— Любовь к деньгам? — предположил Ханан.— Изначальную порочность человеческой натуры? — циничным тоном добавил Пирбазари.Коста покачал головой:— Страх.За столом ненадолго воцарилось молчание.— Страх, — ровным голосом повторил Форсайт.— Но страх — это не зло, — растерянно возразила Орнина.— Я не называл его злом, — ответил Коста. — Я сказал, что он концентрирует внимание человека на самом себе, отвлекая его от окружающих. В результате человек становится себялюбивым; а себялюбие, зашедшее слишком далеко, провоцирует то, что мы называем антиобщественными и преступными склонностями.— Уж не говорим ли мы на разных языках? — спросил Форсайт, хмурясь. — Страх — это вполне здоровый элемент инстинкта самосохранения.— Только если речь идет о непосредственной опасности, которая заставляет организм выбрасывать в кровь адреналин, — заметил Коста. — Но вряд ли ангелы вызывают подобную физиологическую реакцию.— Так что же вы имеете в виду? — спросил Форсайт.— Я говорю о назойливых маленьких страхах, которые преследуют нас всю жизнь, воздействуя на наши повседневные поступки, — объяснил Коста. — О маленьких страхах, которые заставляют нас уходить в себя. Страх потерять работу или друга. Опасение, что тебе не хватит денег, если ты вдруг заболеешь. Страх боли. Страх выглядеть дураком.— О да, это мне знакомо, — пробормотал Ханан.— Неужели? — возразил Коста. — Вы уверены? Вы взяли Чандрис на корабль, прекрасно зная, что она явилась обокрасть вас. Если бы это произошло, вы бы стали посмешищем для всех охотников. Но разве это вас тревожило?— Но… — Ханан бросил на Орнину хмурый взгляд.— А ты боялась довериться им, — продолжал Коста, повернувшись к Чандрис. — Ведь правда? И все же ты поверила Девисам, хотя знала, как тяжело будет уязвлена твоя гордость, если выяснится, что они тебя обманывали. — Он вновь посмотрел на Форсайта. — Что же до меня, то я постепенно превратился в человека, который не боится признаться в том, что он шпион.— Скажите прямо, к чему вы клоните, — потребовал Пирбазари. — Вы советуете нам отказаться от ангелов и поголовно снабдить население таблетками счастья?— Таблетки счастья притупляют ум и ослабляют волю, — негромко произнес Форсайт. В отличие от остальных в его лице угадывались понимание и напряженная работа мысли, словно ему только что внезапно открылась важная истина. — Как уже говорил Джереко, ангелы не делают такого.— В сущности, они несколько обостряют ум, — заметил Коста. — Не забывайте, они обладают зачатками интеллекта.— Только в больших группах, — возразил Ханан.— Может быть, он измерим в больших группах, — парировал Коста.— А я думаю о Верховном Сенате, — задумчиво произнес Форсайт. — Вспоминаю честные, открытые переговоры, на которых присутствовал. Никто из участников не пытался маневрировать или добиваться выгоды для себя, что всегда считалось основой политики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55