— В болото! Все в болото! Хи-хи-хи-хи! Башку в болото, труп в трясину, хи-хи-хи-хи! Все и навсегда! Ха-ха-ха-ха!
— Поставьте эту жабу на ноги, — приказал Роган. — Пусть покажет болото.
Дождь прекратился, выглянуло солнце, засвиристели птицы. В лес звери вступили широкой цепью, направляясь на поиски болота. Роган держался сзади, удерживая при себе Грувена и приставленную к нему охрану.
Вскоре из чащи вернулся запыхавшийся молодой лис.
— Мы нашли болото. Большое болото. Сначала только ящерицы да лягушки попадались, потом наткнулись на сумасшедшего горностая. Сейчас его доставят сюда.
— Хо-хо, у нас теперь два сумасшедших горностая, — шепнула крыса из охраны Грувена хорю.
Крыса замолкла, когда по ней скользнул взгляд Рогана. Взгляд остановился на Грувене.
— Что за горностай? — спросил Роган.
— Все мертвы, все, все, — мрачно бубнил Грувен. — Я всех перебил. Всех и навеки.
Роган услышал шаги приближающихся с пойманным горностаем, но не обернулся. Он пристально смотрел на Грувена. За его спиной раздался голос:
— Вождь, у этого горностая с головой не все в порядке. Глаза Грувена расширились от ужаса.
— Спиногрыз? Уйди! Ты труп! Говорю тебе, ты труп!
Упитанный Спиногрыз на покойника похож не был. На болоте в изобилии водилась всякая съедобная мелочь. Но рассудок его явно был не в порядке, о чем свидетельствовали блуждающие глаза и мутный взгляд. Он склонил голову набок и показал Грувену язык. Потом повернулся к Рогану Бору и сказал ему вполголоса, как бы по секрету:
— Этот вот воображает, что он меня угробил. Думал, что утопил старика Спиногрыза в болоте. Хо-хо-хо! Чуть не утоп, верно. Ветка! Хорошая, добрая ветка… Два дня держала меня, тянула и вытянула. Помаленьку, помаленьку… Хо-хо-хо! Во как я его надул. Ты, Грувен, мне больше не друг. А вы не будете толкать меня в болото?
— Конечно пет, друг мой. — Роган дал знак, и Спиногрыза тут же развязали. — Присядь поудобнее, сейчас тебе принесут чего-нибудь вкусненького и бутылку смородиновки. Посидим, потолкуем.
Спиногрыз ловко схватил лапу Рогана и чмокнул ее.
— Смородиновка! Да снизойдут на вас многие сезоны! Потолкуем? Все, что знаю, скажу такому доброму господину.
Грувен подумывал, не рвануть ли ему в кусты, но спину неприятно щекотало острие копья крысы, а дротик мускулистого хоря маячил в вершке от живота. И еще острее казались глаза шестерых охранников.
Спиногрыз жадно поглощал пищу, какой давно не видел, отрывал ломти теплого свежеиспеченного хлеба, терзал жареного голубя, запивая изрядными глотками смородинового вина. Роган ободряюще похлопал его по плечу:
— Ты ветеран старой стаи, вижу по раскраске. Ешь, ешь, у нас много пищи. А потом расскажешь мне о Грувене. Как он убил Тагеранга.
Полупережеванная каша из пищи и вина брызнула изо рта Спиногрыза.
— Хо-хо-хо-хо! Он убил Тагеранга? А-ха-ха-ха-ха! Ой, не могу, Грувен убил Таге… Та… а-ах-ха-ха-ха!…
— Не слушайте этого психа! — заорал Грувен, пытаясь заглушить смех Спиногрыза. — Вы же видите, он с ума сошел. Мало ли что он наврет!
Поджарая лисица обхватила сзади шею Грувена и заткнула ему пасть комком грязи и травы. Она придерживала его пасть, пока хорь не замотал ее собственным поясом Грувена.
— Больше он нам не помешает, друг, — успокоил Роган Спиногрыза, придвигая к нему еще одну бутылку. — Теперь спокойно можешь все рассказать. Как вы вышли из лагеря, что потом произошло…
Смородиновка улучшила настроение Спиногрыза и развязала ему язык. А память его от происшествия на болоте совсем не пострадала. Он подробно поведал Рогану все, что помнил о походе за головой Тагеранга. Роган Бор слушал внимательно, особенно о том, что произошло у стен Рэдволла.
— Да, сидим это мы, значит, в канаве перед воротами. Волог и Ифира кричат, мол, отдайте Тагеранга. И тут этот мышоныга… мышонок, ну, наш пленный, как-то развязался, и все вкривь-вкось полетело! Волог всадил слепой собаке полосатой стрелу, убил, похоже, да… А мышь — хвать топор и за Даграбом. А про нас с Грувеном все забыли, знать, не до нас тут… Ну, Грувен втихаря меч подобрал да деру по канаве. К северу дернул. Я за ним, что ж… Обернулся, нет ли погони. Вижу — Волог уж без головы, падает, а за Ифирой Тагеранг уже за канавой по полю гонит. Ну, Тагеранга-то как не узнать… Он, он это был, к западу гнал Ифиру. Меч в лапе здоровенный, сверкает… Стрела в нем торчала, это верно, да что такому воину стрела… Его и колчан не свалит. А эта шушера из аббатства торчит вся в воротах, и все вопят, вопят, храбрые вояки, тоже… лапами машут… Больше я не оглядывался, а все за Грувеном, за Грувеном… Догонишь его, как же… удирать мастак. Выпрыгнули из канавы… Роган Бор услышал достаточно.
— Ладно, Спиногрыз, ешь, отдыхай, набирайся сил. Теперь ты снова член стаи.
Спиногрыз под воздействием съеденного и выпитого почти сразу захрапел, а Грувена освободили от кляпа и опять поставили перед вождем.
— Все слышал? — спросил Роган Бор. — Что скажешь?
Грувен выплюнул под ноги грязь Изо рта. Он оправился от приступа паники и уже придумал свою версию событий.
— Спиногрыз псих. Это же сразу видно. Это Тагеранга он видел без головы, не Волога. Я отрубил ему голову!
— А как же труп в болоте, голова в потоке? Сколько голов было?
Грувен напялил на себя новую маску. Теперь он был отважный воин, но несколько смущенный своим проступком.
— Я не хотел признаваться в том, что сбежал среди боя. Но врагов было слишком много. А Тагеранга я все же успел убить.
Роган Бор помолчал, затем заговорил спокойно, как и всегда:
— Всякого я наслушался на своем веку. От тебя я ничего, кроме вранья, не слышал и не слышу. Ты начал врать, как только открыл пасть. Разумеется, я верю Спиногрызу. Ему правда не вредит. Мои воины удивляются, почему я тебя до сих пор не прикончил. Они видели, как я поступаю с трусами и с теми, кто мне врет. Но ни один шанс не должен уйти от тебя. Легенда о Тагеранге давно живет среди Юска. Конечно, странно, что честь стать Тагерангом выпала выдре. Мы всегда хотели видеть Тагерангом лиса. Итак, если Тагеранг пал от твоей лапы на поле боя, то не один ты это видел. И мы можем найти очевидцев того боя, во время которого ты удрал от Тагеранга… или, как ты утверждаешь, убил его. Можем узнать правду, Грувен. Как только прибудем в Рэдволл.
36
С каждым днем темнело все раньше. Деревья оголились, урожай убран в кладовые. Дейна с сестрой и матерью прогуливались по лужайкам аббатства, наслаждаясь лунной ночью. Он поймал странный взгляд Филорн.
— Что, мама?
— Ах, сынок, ты так похож на отца. Такой же большой и мужественный. — Она повела плечами, почувствовав ночную прохладу. Дейна накинул на нее плащ и улыбнулся.
— А ты очень похожа на мою мать. Мгера похожа на мою сестру, только она ведь теперь тоже мать, мать-настоятельница. Хорошо, когда у тебя две матери, о тебе вдвое больше заботятся.
— Назови меня матерью, и я твой хвост в пруд закину» — улыбнулась Мгера. — Идемте-ка внутрь, уже прохладно, да и дождь приближается.
Дейна запихнул ее под плащ к матери.
— Извините. Я так много времени проводил на воздухе, что едва обращаю внимание на погоду. Пошли потихоньку.
Филорн повернулась и начала отмерять крохотные шажки.
— Ну, не настолько «потихоньку», — засмеялся Дейна. — Я видел, как вы обе бежали, впереди всех.
Колокола аббатства зазвонили.
— Вот, дождались, — заторопилась Филорн. — Побежали!
Большой зал пестрел разноцветными фонарями и букетами цветов. Все уже сидели за столами и поднялись при входе Дейны. Раздался хор приветствий.
— Великие Сезоны! — воскликнул Дейна, сделав вид, что очень удивился. — Спасибо, друзья, спасибо огромное!
Дейну усадили во главе большого стола. Рядом сели Филорн, Мгера, Нимбало и Хорг, старейший обитатель аббатства. Картина мира, дружбы, счастья; незабываемое застолье! Пудинги, пироги, паштеты, пирожные, печенья расставлены между подносами с орехами, фруктами и ягодами, свежими и залитыми медом. Всевозможные салаты, хлебы и супы соревновались с тортами, суфле, фланами. Дрогг подкрепил сервировку множеством шипучих и спокойных, прозрачных и разноцветных напитков. Но центральным событием пира стал громадный сыр, изобретение Филорн, Бурака, Нимбало и Гундила. Заяц ревниво следил, как сыр доставили к противоположному краю стола.
По мере продвижения вдоль стола сыр стремительно убавлялся в размере, но до зайца все же он дошел, к его громадному облегчению, уменьшившись лишь на четверть. Он отрезал большой клин, положил на тарелку, добавил салата, маринованных луковиц и краюху теплого хлеба и передал Дейне.
— Попробуйте, сэр, и скажите честно и откровенно, пробовали ли вы когда-нибудь что-нибудь подобное, во.
Дейна разрезал клин пополам и половину отправил на пробу Командору. Они одновременно откусили и одобрительно закивали. Филорн улыбнулась:
— Свежий желтый сыр с орехами, сельдереем и другими травами, вымоченный в морковно-одуванчиковом отваре с бледным сидром. Мистер Бурак придумал ему название, но уж очень трудно его выговорить.
— Спешу на помощь, — галантно поклонился заяц. — Название из кусочков наших имен: филбурнимгун. Красиво, правда?
— Мало кто смог бы этого сыра отведать, если б сначала надо было выговорить название, — пошутила Мгера. — Можно назвать просто большим вкусным сыром.
— Все дело в памяти, мэм, — с видом знатока пояснил Нимбало. — Всем бы мою память! Брат Бобб, прошу вас, мне кусочек… э-э… флеробугинама!
Сестра Алканет постучала по столу. Все замолчали.
— Мистер Бурак, скажите, пожалуйста, еще раз, как правильно называть сыр.
Все уставились на зайца. Они терпеливо ждали, пока он дожует. Но заяц тоже молчал. Он широко улыбнулся и наконец произнес:
— Вот незадача! Совсем из головы вылетело, во. Прощенья просим! Ха-ха-ха-ха! — засмеялся он, и с ним грохнуло смехом все застолье.
Веселье продолжило выступление выдр Командора. Они под волынку исполнили танец и закончили его, выстроившись в кружок хвостами внутрь. Фавилла и Мгера спели дуэтом комическую песенку.
Дейна не хотел пугать малышей фокусами с оружием, поэтому усадил два десятка карапузов на длинную скамью и понес их по Большому залу. Его наградили аплодисментами, после которых Нимбало гордо заявил:
— Мой ученик. Способный. Я, правда, ношу их вдвое больше.
Заяц не захотел отставать.
— А я еще сажаю в серединку мою толстую тетю и по краям ставлю два бочонка эля, во.
Это звучало явным вызовом на соревнование врунов, и Нимбало этот вызов принял.
— Молодец! А я, когда малышом был, залезал в ведро и день-деньской таскал себя в нем не вылезая.
— Здорово! А видел ты аббатство? Высоко, правда? Я, бывало, выходил на лужайку и прыгал на крышу. Без разбега. Медленно, правда, получалось, потому что поднимался с туманом. Не веришь, спроси кротоначальницу Брулл. Она видела.
Кротоначальница расплылась в улыбке от уха до уха:
— Хурр, сэрр, видала, видала я, всеми тремя глазами видала, да.
Неожиданно для всех сестра Алканет тоже решила принять участие в конкурсе лжецов.
— Однажды я лечила зайца и полевую мышь и долечила до таких размеров, что они не могли пролезть в дверь и выйти из больницы. Пришлось лечить обратно. Может, попробуем еще раз? Спросите мать-настоятельницу, аббатису Мгеру.
— Конечно, конечно, — кивнула Мгера. — Сестра Алканет и не такое может!
— Шутки шутками, но такое, во…— Уши Бурака опустились по обе стороны его физиономии.
— Лечила… долечила… залечила — что это такое? — допытывался Нимбало.
— Слово офицера, сэр, вам не захочется этого узнать. Добрая сестра может остановить армию лягушек ложечкой своей лечебной дряни.
Дождь барабанил по стеклам аббатства, надвигалась ночь. Сидящие за столом ослабили пояса. Старшие вспоминали минувшие дни, младших разносили по спальням. Несколько кротов, Бурак и Нимбало вместе с Дроггом направились в погреб, неся с собой остаток громадного сыра. Кое-кто, устав от шумного застолья, зевая, направлялся в спальни. Дейна наслаждался общением с матерью и сестрой, с удовольствием осматривал громадный зал.
— Нравится тебе здесь? — спросила Мгера, заметив, с каким интересом осматривает он кружево балок, поддерживающих потолок.
Бывший Тагеранг провел лапой по чистой, без единой отметины, морде и повторил вопрос:
— Нравится? Я и представить не мог, что существует такое чудесное место. Ты, мама… Как будто я живу в прекрасном сне.
— Этот сон будет долгим. Мы снова вместе, снова семья.
Через несколько дней Нимбало встал рано и решил прогуляться по крепостной степе. Он уже заскочил на кухню и получил от брата Бобба пирожок с грибами. Удобно устроившись на крепостной стене, Нимбало жевал свой завтрак и любовался пейзажем. Деревья в лесу, равнина, тропа…
А на тропе перед главными воротами — Роган Бор во главе трех сотен головорезов. Неподвижно стояла рать нечисти под стенами аббатства. Зверье с раскрашенными мордами молча рассматривало стены и ворота, ожидая приказов вождя.
Нимбало прыгнул за зубец. Забыв про завтрак, он прокрался к ступенькам и скатился вниз.
37
Ледяная вода канавы хлюпала под лапами Грувёна. Он пытался представить себе, что произойдет, когда обитатели аббатства заметят неприятеля. Грувена затрясло, скорее от страха, чем от холода, он качнулся, и грязь под ногами чавкнула громче. — Не ерзай, не то навеки успокою! — услышал он за спиной шепот и почувствовал ощутимый тычок в спину.
Медленно поднималось солнце. Из-за стен аббатства не доносилось ни звука: Молча стояла стая Бора. Наконец вождь решил, что момент наступил. Он дал знак четырем копьеносцам. Они подбежали к воротам и забарабанили в них древками.
Роган Бор ожидал, что на верху стены появится заспанный привратник и спросит, кто в такую рань ломится в ворота. Вместо этого створка ворот подалась, и он увидел перед собой строй здоровенных выдр, вооруженных тяжелыми дротиками. Из-за зубцов стен высунулась живность помельче, тоже вооруженная, в основном пращами. Промелькнул длинный заяц с длинным копьем-багром.
К Рогану вышел самец выдры, выделявшийся ростом и мощью даже среди своих могучих соплеменников. Внимание Рогана привлек его меч. Для такого гиганта коротковат, но оружие прекрасное. Похоже, что владелец умеет этим мечом пользоваться. Появившийся меченосец окинул взглядом строй, потом посмотрел на предводителя:
— Что тебе надо здесь, нечисть?
Роган шагнул вперед, поближе к выдре:
— Я Роган Бор, повелитель южного побережья и вождь Юскабор.
Большой нахал из крепости тоже шагнул вперед, приблизившись к Рогану почти вплотную.
— Я Дейна, воин Рэдволла. Я спросил, что тебе здесь надо.
Роган отступил на шаг:
— Мне нужно знать, есть ли у вас выдра с такой татуировкой на морде.
Грувена выпихнули из канавы и подвели к воротам. Он с недоумением уставился на Дейну. Голос тот же, но где татуировка?
Дейна мельком глянул на горностая. Он, конечно, узнал Грувена, но виду не показал.
— Здесь, за этими стенами нет ни одного существа с такой татуировкой и раскраской. Еще есть вопросы?
Рогану не нравился этот наглец. Сабля его была длинней меча Дейны, и вот она уже у морды выдры.
— Не надо мне врать. За мной три сотни голов. Мы можем войти в аббатство и обыскать его.
Дейна сделал какое-то молниеносное движение. Теперь сабля Рогана торчала в воздухе, а меч веслохвостого нахала уперся в горло великого вождя. Дейна оказался сбоку от Рогана, железная лапа, словно тиски, сжала затылок.
— Никто не войдет в аббатство без моего разрешения. Забирай свою стаю и убирайся. Или оставайся и умри.
Роган сделал вид, что не замечает ни меча, ни лапы. Он проговорил тем же тоном:
— Уйду, когда скажешь, есть ли у вас выдра по имени Тагеранг? Или была?
— Да, — кивнул Дейна. — Тагеранг был здесь, но сейчас его больше нет. Насколько мне известно, его больше нигде нет. Я могу даже сказать, что Тагеранг умер.
Грувен решил, что пришел его звездный момент. Он рванулся вперед и завопил:
— Я ведь говорил, что Тагеранг мертв! Я убил его в этой самой канаве! Теперь я Тагеранг! Грувен Занн Тагеранг!
Нимбало высунулся из-за зубца, указывая лапой на Грувена и вопя:
— Да, это он! Я видел, как он убил большую раскрашенную выдру!
Грувен едва верил ушам. Мышонок видел! Он подтверждает! Грувен замахал лапой Нимбало:
— Спасибо, друг! Ха-ха-ха! Слышал, Роган Бор? Кому верить, свихнувшемуся Спиногрызу или мне? Вот и свидетели! Он видел, как я убил Тагеранга.
Бор тронул лапой меч у своего горла:
— Убирай меч, речной пес. Мы уходим.
Роган Бор оттянул свою стаю через канаву в поле. Дейна все еще стоял с мечом в лапе. Грувен ликовал. Он отнял у конвойной лисицы свой меч и разрезал им веревку на поясе. Его распирало ликование.
— Ха-ха-ха-ха! Грувен Занн Тагеранг! Поклоняйтесь мне! Я самый могущественный зверь!
Роган Бор тем временем о чем-то шептался со своей жрицей. Грувен же, не обращая на них внимания, напустился на свою охрану:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28