- Я думаю да.
Питер задал еще несколько обычных вопросов, пока Стелла отвечала
свободно, а затем неожиданно спросил.
- Какой у тебя псевдоним?
- Я думала, что вы могли знать его, - сказала она.
- Я знаю, что ты пишешь. Поэзию, не так ли?
- Я Эстелль Старрс.
Совсем неожиданно Питеру стало ясно. Среди поэтов Эстелль Старрс чаще
всего сравнивали с Мари Корелли. Ее первый роман не имел очень большого
сбыта, а второй был опубликован недавно. Питер не читал их, но слышал, как
его коллеги - практикующие врачи обсуждали их со значительным
профессиональным интересом. "Звездный ребенок" вызвал много споров; а
"Воплощение в Египте", как заметила одна влиятельная особа, должен быть
написан слегка эксцентричной женой одного специалиста - египтолога.
Естественно, что никто и не думал, что автором была девочка тринадцати
лет.
- Кто знает, что ты пишешь подобные вещи?
- Никто. Даже издатель не знает, кто я.
- Как ты забираешь свои деньги? - спросил Питер.
- Они хранят их для меня, - спокойно ответила Стелла. - Я не могла их
тратить, так ведь? Когда я выросту, я смогу их получить. Я написала им,
что я попрошу их, когда они мне понадобятся.
Питер Уэллес вновь открыл свой небольшой плоский чемоданчик и
разложил перед ней несколько листков. Однако ребенок заколебался снова.
- Я не могу делать это, - сказала она.
- Это тест доли личности, - сказал он. - Я хочу узнать, что ты за
девочка, твои вкусы и все такое. В любом случае ты не можешь провалиться.
Здесь нет неправильных ответов.
- Я знаю, какие ответы должна дать, - сказала она. - Любой может
понять, что требуется. Я не могу делать его и быть честной. Достаточно
скоро вы узнаете, что я из себя представляю.
Что-то в этом было, допускал Питер.
- Вы сами просто задавайте мне вопросы вместо этого готового текста,
- предложила она. - Вы можете рассказать без вопросов, так ведь?
- Я могу рассказать тебе кое-что о тебе самой, - согласился он. -
Давай посмотрим, как хорошо я могу это делать. Предположим, что я
предсказатель на взморье. Ты считаешь, что никто не понимает тебя, что
жить в одиночестве всегда - твоя судьба, и что только после твоей смерти
тебя смогут оценить по-настоящему.
- Боюсь, что это могло бы оказаться правдой, - серьезно сказал
ребенок, - но сейчас, когда вы пришли ко мне, не будет ли все по-другому?
- Если ты поедешь со мной, для тебя будет лучше, - с такой же
серьезностью ответил Питер, - но на это потребуется время.
Он отложил в сторону отвергнутый ею тест и достал карточки Роршаха.
Этот тест Стелле понравился и она откровенно болтала во время него.
- Я замечаю, - сказал д-р Уэллес, - что твои ответы показывают, как и
твои книги, твой интерес к Египту и Индии, вообще к восточному. Нет ли в
этом необычного интереса для девочки твоего возраста?
- Возможно.
- Как ты пришла к тому, чтобы специально заинтересоваться подобными
вещами? - спросил он.
Ребенок ответил непреклонно.
- Мне не разрешено рассказывать.
Психиатр сделал попытку в другом направлении.
- Как ты можешь рассказать мне о своих книгах, когда ты не можешь
сказать даже о своем издателе?
- Я знала, что вы поверите мне, - сказала Стелла.
- А твоя семья не верит тебе?
- Возможно. Но они не понимают, - сказал ребенок с заметным
отвращением.
- Как ты ладишь со своей семьей?
- Я живу здесь как чужая.
- Ты имеешь в виду то, что они не понимают тебя?
- Конечно нет. И я не на их стороне. Мы слишком разные.
В дверь постучала миссис Оутс и позвала их обедать. Маленькая девочка
ела с хорошим аппетитом, а пока психиатр разговаривал с ее тетей, помыла
тарелки.
Затем возобновились вопросы и тестирование Стеллы. К моменту отъезда
д-р Уэллес был удовлетворен интеллектом Стеллы, он позвонил в аэропорт
четыре дня спустя, чтобы забронировать для нее место на своем самолете.
Она определенно была одним из вундеркиндов и нуждалась в его помощи.

В своем отеле после ужина Питер делал записи. Рождение, нормальное.
Раннее детство, нормальное. Общее состояние здоровья, хорошее. Вполне
уравновешенный ребенок (История болезни Джея, по всей вероятности, будет
противоположной в этом отношении). Серьезных заболеваний нет. Нет мании
преследования, однако было сильное чувство и в том и в другом направлении,
что Стелла не ладила с остальными членами семьи. Стелла допускала, имея
свои детские фантазии, несколько лет назад, что она может быть и не
родственница им совсем, и сказала, что сейчас она знала, наверняка, что
она могла бы быть ребенком, подкинутым эльфами взамен похищенного,
сказочной принцессой или переодетым членом королевской семьи. Она была
уверена, что на самом деле она была ребенком брата Ральфа Уотса, и думала,
что может быть ее собственный отец и, в особенности, ее собственная мать
могли бы лучше понять ее.
- Хотя и не совсем, - добавила она.
- Почему ты думаешь, что они бы поняли?
- Мой дядя понимает меня лучше других в этой семье, - объяснила
Стелла. - Поэтому его брат, мой собственный отец, вероятно понимал бы меня
еще лучше. Моя тетя на самом деле вовсе мне не родня близкая, и ее дети
похожи на нее. Думаю, что я должна походить на свою собственную мать.
- Почему твоя собственная мать не понимала бы тебя полностью?
- Просто я не думаю, что она понимала бы, - твердо ответила Стелла. И
на этом она отказалась продолжать.
Что касается ее эмоционального состояния, то Стелла сказала, что она
счастливее, чем была раньше, поскольку стали издаваться ее произведения,
но она считает, что никогда не никогда не будет действительно счастливой в
таких чуждых ей по духу условиях.
- Мой дядя пытается быть близким по духу и всегда на моей стороне,
когда может, - сказала она, - но я не думаю, что он действительно пытается
много понять меня.
Стелла призналась в способности видеть что-то "в гипнозообразном
состоянии, но сказала она, обычно это ничто не значит. Это похоже на сон,
только я не совсем сплю". Она не показывала никаких признаков
галлюцинаций, иллюзий или разочарований и допускала наличие навязчивых
идей, страхов и принуждений не больше нормы у одинокого подростка,
одаренного богатым воображением. Ее искренность в обсуждении этих вопросов
говорила в ее пользу. Она обладала прекрасной наблюдательностью и могла
делать остроумные выводы, когда она предпочитала это делать, однако ее
начитанность была очень ограниченной, поскольку, как объясняла она, детям
до шестнадцати лет вообще не разрешалось посещать раздел для взрослых в
библиотеке. Поэтому Стелла была ограничена в книгах, которые она могла
взять у друзей или попросить своего дядю достать для нее. Она была вне
себя от радости, когда услышала, что в Окли она могла бы свободно брать
книги из разделов для взрослых.
Когда ее спросили, что бы она упаковала, чтобы взять с собой - мысль
д-ра Уэллеса заключалась в проверке с практической стороны ее характера -
Стелла быстро назвала необходимые предметы, описала свою одежду с точки
зрения зимнего и летнего сезонов, поинтересовалась климатом там, куда она
собиралась переехать, а затем предложила Питеру посмотреть ее платья,
чтобы выбрать подходящее.
- Твоя тетя будет знать это, - ответил он.
- Пожалуйста, - попросила Стелла. Что-то новое появилось в ее глазах
и следы волнения в ее лице. Впервые казалось, что она нервничает. Послушно
доктор поднялся и последовал за ней.
Наверху, в ее комнате, закрыв дверь, Стелла повернулась к нему и
горячо прошептала: "Вы не скажете?"
- Нет, - заверил он ее, заинтригованный.
- Она увидит их, если я упакую их. Пожалуйста, возьми их с собой -
сейчас?
- О! Рукописи? - догадался он.
- Да, и записи. Отодвиньте быстро этот комод, прошу Вас - там есть
свободная ниша под ним, если я достану ногтем. Вот. - И она встала на
колени, пошарила под полом и достала в завернутый в газету узел.
- Можно мне взглянуть? - Питер развернул обертку и достал тонкую
связку бумаг, скрепленных скрепкой, там была куча связок или больше.
- "Эфиопская грамматика мелких торговцев, с хрестоматией и
глоссарием", - прочитал он благоговейно вполголоса. - Могу я спросить, что
такое хрестоматия?
- Это от греческого "хрестос" - пригодное для учебы, - ответила
малышка. - Это означает отрывки из книг на иностранном языке, с пометками,
так что Вы это можете учить.
Она снова пошарила под половыми досками и достала второй узел и
третий.
- Это все, - сказала она. - Записи и несколько рукописных поэм.
Положите их в этот портфель - это мой школьный портфель, но моя тетя
подумает, что он Ваш. Она не очень - то много замечает.
Стелла показала на книги в маленьком книжном шкафу возле ее кровати.
- Это книги с рассказами и стихами, и все такое. Могу я взять книги?
- Твой дядя может их отправить для тебя. - Ему были видны некоторые
названия; три книги Стеллы были там. Ее стихи назывались "Веера звезд".
- Тс! Здесь моя тетя, - сказала Стелла, и Питер затолкал три связки
бумаги в портфель, Стелла тем временем выхватила платье из шкафа и держала
его перед ним.
- Тебе понадобятся несколько довольно теплых вещей для следующей
зимы, и даже сейчас для холодных ночей, - говорил он, когда миссис Оутс
открыла дверь.
- Я прослежу за этим, - сказала миссис Оутс. - Я собираюсь сшить
несколько девичьих платьев этим летом; Стеллины платья я отправлю ей так
быстро, как только смогу закончить их.
Питер Уэллес, обдумывая вечером все эти вопросы в своем гостиничном
номере, добавил строку на странице своих записей и раскрыл портфель.
"Разговорная грамматика индийского языка", - прочитал он. -
"Библейский иврит". - "Введение в литературный китайский язык". "Арабский
язык и грамматика". "Сборник англо-саксонских текстов для чтения".
"Сборник современных персидских текстов для чтения". "Краткая грамматика
классического греческого языка". Там были еще, но Питер почувствовал себя
не в состоянии видеть их. Он развязал вторую связку. "История древнего
Египта" Е.Невилла, - прочитал он, - "История Египта с давних времен до
завоевания персами" Бристеда. Там были записи об Индии, Тибете, Вавилоне,
Персии.
Питер больше не смотрел. С легким содроганием он сложил все записи
обратно в портфель и решительно закрыл его. Стелла должна нести его всю
дорогу через материк в своих собственных руках. Все эти страницы записей,
сделанные старательным мелким почерком, должно быть стоили долгих часов
тяжелого труда в тайне. Это были странные книги, которые она "просто
хотела просмотреть", и которыми, возможно, "ни один ребенок не мог бы
заинтересоваться". Это были исходные материалы для ее книг.

Питер посетил остальные конференции, для чего он и приехал. Он звонил
Стелле ежедневно, но не видел ее снова. За телеграммой мисс Пейдж с
сообщением о приезде ребенка последовало письмо с историей. Питер
встречался с Джееем почти ежедневно и говорил с ним обо всем, что они
делали и планировали делать, но он ничего не рассказал двум детям друг о
друге.
Джей, дрожа от нетерпения услышать все, что д-р Уэллес расскажет ему
о Тиме и Элси, добился обещания, что Питер и другие будут часто писать
ему, но подумать о том, чтобы ходить в школу, он решительно отказался.
Это, сказал он, невозможно и не стоит думать об этом.
В такси по дороге в аэропорт Стелла задала вопрос.
- Другие дети - они похожи на меня?
- Не очень - ответил Питер. - Я надеюсь, что они тебе понравятся и ты
как можно лучше подружишься с ними. Но я не думаю, что они в значительной
степени разделят твои особые интересы.
Стелла, которая выглядела удивленной, изумилась еще больше.
- Что у нас общего? - спросила она. Питер сделал ей знак помолчать,
но в аэропорту он пошел с ней в такое место, где их нельзя было
подслушать, и стал объяснять и предостерегать, что, как он понимал, она
должна была получить.
- Мы пытаемся собрать вас всех вместе, потому что большинство из вас
испытывает трудности в приспособлении к миру нормальных детей.
Естественно, что вкусы и интересы каждого ребенка являются личными и
отличаются от вкусов и интересов других детей. Тим, Элси и ты различны,
как только могут быть различны дети, за исключением того, что вы все
обладаете исключительно высоким интеллектом. Вы должны приспособиться друг
к другу, если постараетесь, и вы должны учиться друг у друга и обучать
друг друга. Вероятно, что у вас всех имеется широкий круг интересов; хотя
твои особые интересы отличаются, должно существовать множество всего, к
чему ты можешь присоединиться.
Стелла выглядела смущенной, затем очень задумчивой, потом она
кивнула. То, что происходило у нее в голове, было выше, чем Питер мог
предположить.
- Я предоставлю тебе рассказать им много или мало о себе, как
пожелаешь, - сказал он. - Существует, я знаю, многое, что ты не рассказала
мне.
Предупрежденная таким образом Стелла сначала мало рассказала о себе
Элси или Тиму, а мисс Пейдж и д-ру Фоксвеллу даже и того меньше. Дети
читали ее изданные работы с некоторой мистификацией, а она читала их
работы.
- Тим определенно может делать все, - доверительно сообщила она д-ру
Уэллесу.
- Почти обо всем он тоже знает.
- Но о Востоке и Африке ты знаешь больше, - ответил он.
- Это верно, то что Вы сказали об отличии их интересов от моих.
- Твои интересы станут шире, без сомненья, - сказал д-р Уэллес, - и
их также. Это хорошо, что вы обладаете разными специальными отраслями
знаний, чтобы делиться ими друг с другом.
Д-р Фоксвелл после этой первой встречи со Стеллой и помня о письме
Питера относительно нее, сделал жесткое предсказание о том, что когда
Стелла и Элси будут вместе, то шумное столкновение двух личностей вероятно
будет слышно на несколько миль. Однако Элси делала огромные усилия, чтобы
преодолеть свои недостатки, особенно свою склонность к честной критике
всего, что хоть сколько-нибудь отличалось от ее собственных представлений,
и она намеревалась поладить с другими вундеркиндами или умереть от этих
усилий.
В привычках Стеллы был скорее уход, чем ожесточенность, когда ее не
"понимали, что касается Тима, то ничто человеческое не было чуждо этому
ревностному претенденту на профессию психиатра. Для всех троих детей
значение имело то, что они нашли других детей своего возраста, которые
обладали таким же уровнем умственного интеллекта, и они очень хотели
поделиться своими интересами и помочь друг другу. Столкновения между ними
действительно были частыми, а размолвки обычными, но связь, которая
соединяла их вместе, была сильнее их различий.
Д-р Уэллес понимал, что у Стеллы было что-то на уме и она пыталась
что-то продумать. Казалось, что пока она не сделает так, она избегает
любых определенных заявлений, за исключением тех, которые представляют
собой неоспоримый факт. Она часто пристально смотрела на других как будто
в изумлении и они, казалось, были изумлены ею.
Первые две недели д-р Уэллес не делал никаких усилий расспрашивать
Стеллу, он оставил ее главным образом обществу Элси и Тима и наблюдал за
ней столько, сколько мог. На предложение выбрать домашнее животное Стелла
сказала, что поскольку все другие выращивали кошек, она бы удовлетворилась
только своей собственной, и она выбрала черного как уголь,
короткошерстного, зеленоглазого кота, которого она кастрировала. Она
назвала его Хеджаи; и Питер Уэллес потратил почти столько же времени,
прослеживая это имя, сколько при идентифицировании клички Григо, которой
была названа собака-поводырь опекуна Джея. Стелла и Элси почти ежедневно
ходили в главную библиотеку и возвращались нагруженные томами. Мисс Пейдж
хранила в секрете перечень названий.
- Насколько я могу судить, нет никакого смысла в таком чтении, -
сообщила она доктору Уэллесу. - Стелла читает как-то обрывками, она читает
все, что попадется под руку; а Элси ходит по библиотеке и читает все, чего
не было в библиотеке ее родного города. Они читают большую часть того, что
другие приносят домой. Думаю, что от всего этого у них будут колики.
- А достаточно ли у них упражнений и игр.
- О да, я слежу за этим. И Тим приходит почти каждый день или они
уходят, чтобы поиграть с ним.

Элси проводила один вечер в неделю с доктором Уэллесом и еще один с
доктором Фоксвеллом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28