— Ты думаешь. она… Давай-ка, не будем употреблять слова «излишне возбуждена». Тем более, что это слово имеет явную сексуальную окраску. Будем говорить — она под стрессом. Что же или кто же является причиной этого стресса? Ну-ну, Мартин, не будь ханжой. По крайней мере, со мной.Мартин скорчил гримасу.— Если я расскажу тебе, что я думаю, мы оба рискуем сделать неправильные выводы. Я, конечно, могу предположить, что Роза потеряла невинность. Но это все предположения, а не уверенность. Может быть, она столкнулась с чем-то очень хитрым. Что мы с тобой можем знать об этом?— Спроси у Матери Войны, — предложила Тереза.Вот это было уже что-то реальное.— Нет, пусть спросит сама Роза. Это случилось с ней, а не с нами. Пусть она и будет ответственной за случившееся.Тереза прикоснулась указательным пальцем одной руки к мизинцу другой и нажав, отклоняла его до тех пор, пока он не встал перпендикулярно — жест, которым она так часто очаровывала Мартина.— Хорошая идея. Как ты думаешь, скоро ли она успокоится?— У неё мало друзей…— Бедный Мартин, … Ты, кстати. тоже не в их числе.— Будем надеяться, что у Розы это временное помутнение рассудка, и вскоре она прийдет в себя. Только бы она не стала опасной…Тереза поняла его с полуслова.— Я попрошу нескольких Венди понаблюдать за ней.Мартин опустил руки с абсолютно чистых стен:— Вот и договарились.— Может быть, стоит обратиться к Ариэль, — предложила Тереза. — Она, кажется, единственная подруга Розы.— Мы все друзья, — не преминул напомнить Мартин.— Ты отлично знаешь, что я хотела сказать. Не будь тупицей.Тереза, когда они оставались наедине, со временем становилась всё более и более критичной по отношению к нему, но проделывала все это не без нежности. Мартин находил, что ему очень нравится складывающийся стиль их отношений. Он нуждался в оценке со стороны.Но существовали вещи, о которых он не мог рассказать даже Терезе — о своём растущем страхе. Роза по-своему выразила страх. Я почти желаю, что бы и я мог выразить его также прямо.
В освещённой учебной комнате Мать Войны размышляла над услышанным от Мартина. Они были только вдвоём — Мартин стоял, Мать Войны, освещённая яркими лучами, покачиваясь, медленно плавала в воздухе. Двери были закрыты — никто не мог услышать их. Роза отказалась идти к Матери Войны. Не исключено, что она вообще была оскорблена, когда они просили её сделать это. Ну и как неизбежность: слухи о случившемся распространялись мгновенно.— На корабле не было замечено ничего странного, — наконец, произнесла Мать Войны.— Значит, Роза ничего не видела?— Мы ничего не обнаружили, — повторила Мать войны.— А скажите, возможно ли, что мы можем увидеть нечто, что скрыто от ваших глаз?— Вероятность подобного очень мала.— Значит, это чисто психологическая проблема… — вывод напрашивался сам. И вы или не можете, или просто не хотите нам помочь.— Эту проблему придётся разрешать тебе самому.Мартин кивнул. Честно говоря, он был взволнован происшедшим менее, чем был бы, к примеру, дней десять назад. Сейчас хватало и других проблем. К тому же, он уже усвоил: во все, касающееся их личных взаимоотношений, момы никогда не вмешиваются. Ни жалобы, ни просьбы в таких случаях ни к чему не приведут.— Напряжение возрастает с каждым днём. Мы тренируемся и днём, и ночью. Тренировки проходят отлично, каждый с честью выполняет свою работу… даже Роза. Но мне не нравится, как дети реагируют на… виденье Розы. Они воспринимают это, как предостережение. Они, будто колдовской властью, очарованы случившимся.Мать Войны не отвечала.— С тех пор я ни с кем не говорил об этом, но меня не оставляет тревога.Мать Войны опять ничего не ответила. Мартин взглянул на чёрные и белые пятна её безликого лица. У него появилось страстное желание хорошенько стукнуть её по голове, но он не сделал этого.
Десятая по счёту тренировка прошла также успешно, как и предыдущие девять. Расположась в носу корабля, Мартин обдумывал план предстоящих приготовлений. Паола, Ганс и Джой развлекались с его жезлом, который несколько отличался от их собственных.На изображениях жезла «Спутник Зари» менялся на глазах — корпус сжимался, перемычки укорачивались, нос и хвост становились всё более тупыми. Жёлоб в корпусе, во втором доме-шаре, становился всё более и более глубоким. Кораблю предстояло разбиться на два, причём один из них — «Черепаха» — должен быть примерно вдвое меньше второго — «Зайца». Новые перегородки, в отличии от старых зелёных, сверкали ярко красным цветом.— Покажи мне состояние дел на сегодняшний день, — приказал жезлу Мартин. Процесс разделения сразу прекратился — перемычки вновь удлиннялись, дома-шары — округлялись, вокруг третьего дома-шара исчезли магнитные поля, у носа вновь появились следы от улавливателей — воздухозаборников.— Мартин, когда у тебя будет окончательно готовы стратегия и тактика ведения боя?— Исследовательской команде ведь тоже есть, что показать нам. Мы выслушаем в начале их, затем вас, а потом я и экс-Пэны проведут специальное совещание, — ответил Мартин.— О, опять разговоры, разговоры, — улыбаясь, жалобно простонала Паола.— Верно, опять это занудство, — шутливо поддержал её Ганс.Мартина порадовало, что к команде возвращается прежнее настроение.Роза Секвойа безупречно выполняла свои обязанности, и разговоры о том, что она видела, тоже постепенно сошли на нет. Казалось, инцидент исчерпан, и Роза всякий раз бывала смущена, когда кто-нибудь из детей напоминал ей о случившимся.
Лицо Хакима Хаджа перестало быть столь блаженно спокойным, а манеры — столь вежливыми, он выглядел очень усталым. Казалось, он слегка раздражён — возможно, его мучил зуд желания, которое он не мог удовлетворить. Сквозь прозрачный нос «Спутника Зари» виднелась сейчас не непроницаемая глубоководная темнота, а звезды. В исследовательском кабинете, — везде, где только позволяло пространство, валялись эскизы, планы, морские карты. Но чувствовалось, что Хаким и его два ассистента — Мин Муссон и Торкильд Лосось, несмотря на дебри сомнений, всё же нашли верный путь. Хаким подошёл к Мартину.— Мы уже достаточно знаем, чтобы приступить к обсуждению, — сказам он, округлив чёрные глаза. — Вскоре, ещё до того, как войдём в первичное облако, мы воспользуемся дистанционной связью для проверки наших исследований. Но уже и сейчас мы имеем весьма обширную информацию о системе. Я выделил для тебя особо важные детали. Обрати внимание на структуру орбитальных пространств между планетами. Они очень интересны, однако, не кажутся обитаемыми. Мы до сих пор не имеем ключа к разгадке, что представляют из себя пять внутренних массивов.— Возможно, это мощные станции, при случае готовые атаковать противника? — предположил Мартин.Хаким вежливо улыбнулся:— Они могут представлять из себя замаскированный запас антиматерии. О, тогда это очень сильная защита! Ведь антиматерия практически невидима, её отражающая способность меньше, чем у углеродной пыли, она не оставляет следов радиации. В таких случаях трудно предположить, что в этом месте находятся какие-либо запасы.— И это твоя лучшая теория?— Я не в состоянии ничего сделать, — спокойно отреагировал на выпад Мартина Хаким. — Меня самого очень тревожит отсутствие ясности, тем более, что я чувствую, что это какой-то выдающийся случай.— Согласен.Хаким вытащил из кипы проектов и пододвинул поближе к Мартину план поверхности планеты. Он беззлобно побранил Торкильда и Мин за устроенный беспорядок в кабинете. Но те, проигнорировали его, продолжая работать, тем самым добавляя ещё больше проектов, иммитационных картин, описаний. Вся эта выставка напоказ мерцала, мигала и перемещалась с места на место.— Эти миры не очень-то активны — даже для затаившихся преуспевающих цивилизаций. На вид планета кажется старой. Сейсмические и прочие шумы через кору поверхности минимальны. Некоторые из них напоминают гул от вибрации кристаллов. Но мы уверены, это не естественные изменения в структуре планеты — подобные изменения закончились тысячи лет назад…— Продолжай…— Радиоционные потоки с планет не выше нормы. Обе каменистые планеты или мертвы, или относятся к тем высокоразвитым цивилизациям, что пользуются для передачи информации связью, типа нашего «ноуча».— Но есть ли там какие-нибудь физические тела? Неужели ничего органического?— Ничего очевидного. Если и есть организмы внутри, то они не оставляют никакого следа на поверхности. Все очень странно. На этой дистанции мы можем и не заметить сверхмалую органическую активность, но если судить по изображению на телескопе… — Хаким пододвинул к себе поближе изображение поверхности планеты. — О, на моём жезле явно переизбыток информации. Торкильд, очисть несколько вместимостей или, если там что-то важное, зашунтируй их к системе момов!Торкильд окинул их замутнённым взглядом. Чувствовалось, его мысли принадлежат момерафу и графикам.Вторая планета, описывая круги, возвращалась на исходную точку каждые триста два часа, температура её поверхности достигала ста семьдесяти градусов Цельсия, альбедо, то есть отражательная способность, была проверена в семи точках. Цвета — или серый, или рыжевато-коричневый, а это означало, что океаны на планете отсутствовали. Тонкая атмосфера была насыщена двуокисью углерода и азотом, кислорода не обнаружили. Геологической активности также не заметили, — горные хребты очень старые, и все изменения тут давно закончились. Кроме гор, структуры выше десяти метров не просматриваются …— Ясно, — Мартин старался подавить накатывающий на него энтузиазм. — Обе планеты спокойны.— Следуя библейским заветам предлагаю назвать планеты: Небучаднезаром, Рамзесом и Геродом.Мартин скривился:— А не плохое ли это предзнаменование?— Ну, не принимай все так серьёзно, — лицо Хакима оживилось, — Я вижу, ты понял мои намёки. Герод, убивший первого рождённого… Рамзес, надзиратель над племенем евреев… Небучаднезар, разрушивший первый храм и Иерусалиме…— Да, прекрасные имена, — саркастично заметил Мартин.— Ну и отлично, — Хаким выглядел польщённым, его трудно было смутить иронией. — Вторая каменистая планета — Рамзес — очень похожа на первую, — Хаким вызвал другую карту, — но попрохладнее, средняя температура поверхности ниже на четыре градуса, альбедо — также из семи точек, в атмосфере нет кислорода и водных испарений. Нет и сейсмической активности: старые горы, старый мир.— Скорее всего они необитаемые.— Я бы воздержался от этого утверждения. Вызывает сомнение, во-первых, близость температуры поверхности, несмотря на разноудаленность планет от Полыни, во-вторых, — составляющие их атмосфер. Окружающая среда, несомненно, контролируется, но вот какого сорта организмами или механизмами, мне не понятно…— Возможно, миниатюрными роботами, — задумчиво произнёс Мартин.Хаким кивнул:— Не исключено, хотя утверждать трудно. Если подобные механизмы и существуют, их работа полностью изолирована от поверхности.— Но миры всё же активны.— Да, активны, но они явно не имеют большого количества обитателей — живых существ. Момы, помниться, говорили нам, что множество цивилизаций всю информацию о себе заключили в матрицы, что они отказалось от присущих им физических форм своего тела и внешне выглядят, как простейшие организмы.— Да, я помню, что-то около половины цивилизаций… — вспомнил и Мартин уроки момов.— Возможно, мы столкнулись именно с таким случаем.Может быть, и мы когда-нибудь станем призраками… Мартин содрогнулся при мысли о потере своего облика. Даже если им будет дарована в таком случае вечность — это будет имитация жизни, а не жизнь. Было что-то глубоко безнравственное во всём этом …— Помнится, ты говорил, что вы уже почти готовы сделать выводы.Лицо Хакима оживилось:— Я просто поддразнивал тебя, Мартин. Конечно же, выводы за тобой. Тебе судить, — Хаким повернулся к картам, указал на обломки и пыль, рассеянную по всему пространству в радиусе семи сотен миллионов километров от Полыни, — Пыль и обломки раскалены звездой, а ведь даже незначительное перемещение межзвёздной пыли способствуют возникновению химических реакций… Так… Так… Очень интересно…Наличие пыли и обломков указывало на интенсивную активность этого участка космического пространства в прошлом. Многие обломки представляли из себя куски простейших горных пород; металлы и газообразные вещества, отягащенные кремнием, отсутствовали.И в составе этой производственной пыли даже более, чем в спектральном составе Полыни, повторялась пропорция элементов, — та, что осталась после машин-убийц.— О, это более, чем похоже, — на возбуждение Мартина указывала его слегка приподнятая бровь. — Очень даже может быть, что машины-убийцы сделаны где-то рядом с Полынью.— Но не исключена возможность, что и на Левиафане. Нам ещё трудно судить об этом.— Но, согласись, не исключена возможножность, что здесь.— Да, фактов, указывающих на это, предостаточно.Лицо Мартина горело, глаза подёрнулись влагой. Он вдруг осознал всю свою ответственность — его охватило чувство, никогда не испытываемое им прежде. Ему было трудно даже определить, что это было за чувство, правильнее было сказать, не чувство, а целый комплекс эмоций.— Итак, ты говоришь, что не замечено никакой защиты?— Никакой, — подтвердил Хаким и повторил, — Никакой очевидной защиты на поверхности внутренних миров. Истощённый газовый гигант выказывает наименьшую активность. Кажется, что это просто большая глыба из огромного количества обломков горных пород, с тонкой атмосферой, состоящей из гелия, двуокиси углерода, брома и незначительного количества углеводорода. Вот посмотри список.— Где же взять горючее? — риторически произнёс Мартин. В списке не было водорода, метана и аммиака. Гелия было такое мало, что он казался бесполезным. Глядя на этот список, не возникало желания устремиться вниз за топливом с нетерпением Робин Гуда, рванувшегося к кошельку, висящему на дереве.— Хороший вопрос. Но я так же, как и ты, могу только догадываться. Звезде больше шести миллиардов лет. Все газообразные вещества могли быть потеряны уже при рождении, вместо них планета могла получить лишь тончайшую оболочку атмосферы. И всё же, это весьма необычно для карликовой жёлтой звезды, да ещё при таком соседстве.— Даже если соседство столь многочисленно?Хаким кивнул:— Даже в этом случае. Хотя ты прав, газообразные вещества могли быть истощены межзвёздными путешественниками. Или… — Мартин поднял голову, — все они могли быть преобразованы в антиматерию для изготовления убийц-зондов.— Из этого могло получиться очень много зондов-убийц.Хаким кивнул:— Миллиарды, с запасом горючего, способных достигнуть соседних звёздных систем. И всё это — за счёт истощения внешней атмосферы, комет, лун, газовых гигантов, всего… Если можно так выразиться, в таком случае работали огромные порочные комбинаты, ведущие весьма рискованную работу, но ставящие перед собой великие цели. Из всего этого логично вытекает, что они мечтали о масштабной колонизации.— Но мы же не обнаружили рядом других систем…— С той поры, как они могли отправить зонды, до того момента, как те могли вернуться, выполнив задание, должны пройти века. Что если цивилизация изменилась за это время?— Да, конечно, возможно и такое.— Можно назвать множество потенциальных причин подобных изменений: гнев других цивилизаций, малодушие самой планеты, создавшей машины-убийцы, да и многое другое.— Как ты думаешь, какое количество газов могли прежде содержать эти пять массивов? — поинтересовался Мартин.— Трудно сказать, ведь основные скопления потеряны, — задумчиво произнёс Хаким. — Мы вряд ли с большой точностью можем указать размеры, но представляется, что каждый из массивов имел диаметр в несколько тысяч километров. Так как удельный вес этих масс почти не изменялся, можно предположить, что они состояли из нейтрино…— Я сейчас заканчиваю работу над анализом состава внешнего облака, — вмешался Торкильд Лосось, — Мин Муссон — над анализом состава пыли и обломков внутри системы.— Пыль и обломки… Скажите, как много времени понадобится, чтобы вытолкнуть самый огромный из обломков?— Это не реально, — откликнулся Торкильд, — Наибольший из обломков слишком велик, чтобы от него можно было избавиться, даже с помощью радиации. Вспомните о направлениях движения звёздной пыли вблизи обломка…— Да, это говорит о многом, — кивнул Хаким.— Сколько времени вам нужно, чтобы закончить работу? — спросил Мартин.— День? — Хаким повернулся к своим коллегам.— Мне нужно немного отдохнуть. Мой момераф работает уже не так чётко, как раньше, — пожаловалась Мин Муссон.— Ну, хорошо, даю вам полтора дня.— Прекрасно, — сказал Мартин.Через три дня они должны были войти в первичное облако. До сего момента им необходимо было принять решение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
В освещённой учебной комнате Мать Войны размышляла над услышанным от Мартина. Они были только вдвоём — Мартин стоял, Мать Войны, освещённая яркими лучами, покачиваясь, медленно плавала в воздухе. Двери были закрыты — никто не мог услышать их. Роза отказалась идти к Матери Войны. Не исключено, что она вообще была оскорблена, когда они просили её сделать это. Ну и как неизбежность: слухи о случившемся распространялись мгновенно.— На корабле не было замечено ничего странного, — наконец, произнесла Мать Войны.— Значит, Роза ничего не видела?— Мы ничего не обнаружили, — повторила Мать войны.— А скажите, возможно ли, что мы можем увидеть нечто, что скрыто от ваших глаз?— Вероятность подобного очень мала.— Значит, это чисто психологическая проблема… — вывод напрашивался сам. И вы или не можете, или просто не хотите нам помочь.— Эту проблему придётся разрешать тебе самому.Мартин кивнул. Честно говоря, он был взволнован происшедшим менее, чем был бы, к примеру, дней десять назад. Сейчас хватало и других проблем. К тому же, он уже усвоил: во все, касающееся их личных взаимоотношений, момы никогда не вмешиваются. Ни жалобы, ни просьбы в таких случаях ни к чему не приведут.— Напряжение возрастает с каждым днём. Мы тренируемся и днём, и ночью. Тренировки проходят отлично, каждый с честью выполняет свою работу… даже Роза. Но мне не нравится, как дети реагируют на… виденье Розы. Они воспринимают это, как предостережение. Они, будто колдовской властью, очарованы случившимся.Мать Войны не отвечала.— С тех пор я ни с кем не говорил об этом, но меня не оставляет тревога.Мать Войны опять ничего не ответила. Мартин взглянул на чёрные и белые пятна её безликого лица. У него появилось страстное желание хорошенько стукнуть её по голове, но он не сделал этого.
Десятая по счёту тренировка прошла также успешно, как и предыдущие девять. Расположась в носу корабля, Мартин обдумывал план предстоящих приготовлений. Паола, Ганс и Джой развлекались с его жезлом, который несколько отличался от их собственных.На изображениях жезла «Спутник Зари» менялся на глазах — корпус сжимался, перемычки укорачивались, нос и хвост становились всё более тупыми. Жёлоб в корпусе, во втором доме-шаре, становился всё более и более глубоким. Кораблю предстояло разбиться на два, причём один из них — «Черепаха» — должен быть примерно вдвое меньше второго — «Зайца». Новые перегородки, в отличии от старых зелёных, сверкали ярко красным цветом.— Покажи мне состояние дел на сегодняшний день, — приказал жезлу Мартин. Процесс разделения сразу прекратился — перемычки вновь удлиннялись, дома-шары — округлялись, вокруг третьего дома-шара исчезли магнитные поля, у носа вновь появились следы от улавливателей — воздухозаборников.— Мартин, когда у тебя будет окончательно готовы стратегия и тактика ведения боя?— Исследовательской команде ведь тоже есть, что показать нам. Мы выслушаем в начале их, затем вас, а потом я и экс-Пэны проведут специальное совещание, — ответил Мартин.— О, опять разговоры, разговоры, — улыбаясь, жалобно простонала Паола.— Верно, опять это занудство, — шутливо поддержал её Ганс.Мартина порадовало, что к команде возвращается прежнее настроение.Роза Секвойа безупречно выполняла свои обязанности, и разговоры о том, что она видела, тоже постепенно сошли на нет. Казалось, инцидент исчерпан, и Роза всякий раз бывала смущена, когда кто-нибудь из детей напоминал ей о случившимся.
Лицо Хакима Хаджа перестало быть столь блаженно спокойным, а манеры — столь вежливыми, он выглядел очень усталым. Казалось, он слегка раздражён — возможно, его мучил зуд желания, которое он не мог удовлетворить. Сквозь прозрачный нос «Спутника Зари» виднелась сейчас не непроницаемая глубоководная темнота, а звезды. В исследовательском кабинете, — везде, где только позволяло пространство, валялись эскизы, планы, морские карты. Но чувствовалось, что Хаким и его два ассистента — Мин Муссон и Торкильд Лосось, несмотря на дебри сомнений, всё же нашли верный путь. Хаким подошёл к Мартину.— Мы уже достаточно знаем, чтобы приступить к обсуждению, — сказам он, округлив чёрные глаза. — Вскоре, ещё до того, как войдём в первичное облако, мы воспользуемся дистанционной связью для проверки наших исследований. Но уже и сейчас мы имеем весьма обширную информацию о системе. Я выделил для тебя особо важные детали. Обрати внимание на структуру орбитальных пространств между планетами. Они очень интересны, однако, не кажутся обитаемыми. Мы до сих пор не имеем ключа к разгадке, что представляют из себя пять внутренних массивов.— Возможно, это мощные станции, при случае готовые атаковать противника? — предположил Мартин.Хаким вежливо улыбнулся:— Они могут представлять из себя замаскированный запас антиматерии. О, тогда это очень сильная защита! Ведь антиматерия практически невидима, её отражающая способность меньше, чем у углеродной пыли, она не оставляет следов радиации. В таких случаях трудно предположить, что в этом месте находятся какие-либо запасы.— И это твоя лучшая теория?— Я не в состоянии ничего сделать, — спокойно отреагировал на выпад Мартина Хаким. — Меня самого очень тревожит отсутствие ясности, тем более, что я чувствую, что это какой-то выдающийся случай.— Согласен.Хаким вытащил из кипы проектов и пододвинул поближе к Мартину план поверхности планеты. Он беззлобно побранил Торкильда и Мин за устроенный беспорядок в кабинете. Но те, проигнорировали его, продолжая работать, тем самым добавляя ещё больше проектов, иммитационных картин, описаний. Вся эта выставка напоказ мерцала, мигала и перемещалась с места на место.— Эти миры не очень-то активны — даже для затаившихся преуспевающих цивилизаций. На вид планета кажется старой. Сейсмические и прочие шумы через кору поверхности минимальны. Некоторые из них напоминают гул от вибрации кристаллов. Но мы уверены, это не естественные изменения в структуре планеты — подобные изменения закончились тысячи лет назад…— Продолжай…— Радиоционные потоки с планет не выше нормы. Обе каменистые планеты или мертвы, или относятся к тем высокоразвитым цивилизациям, что пользуются для передачи информации связью, типа нашего «ноуча».— Но есть ли там какие-нибудь физические тела? Неужели ничего органического?— Ничего очевидного. Если и есть организмы внутри, то они не оставляют никакого следа на поверхности. Все очень странно. На этой дистанции мы можем и не заметить сверхмалую органическую активность, но если судить по изображению на телескопе… — Хаким пододвинул к себе поближе изображение поверхности планеты. — О, на моём жезле явно переизбыток информации. Торкильд, очисть несколько вместимостей или, если там что-то важное, зашунтируй их к системе момов!Торкильд окинул их замутнённым взглядом. Чувствовалось, его мысли принадлежат момерафу и графикам.Вторая планета, описывая круги, возвращалась на исходную точку каждые триста два часа, температура её поверхности достигала ста семьдесяти градусов Цельсия, альбедо, то есть отражательная способность, была проверена в семи точках. Цвета — или серый, или рыжевато-коричневый, а это означало, что океаны на планете отсутствовали. Тонкая атмосфера была насыщена двуокисью углерода и азотом, кислорода не обнаружили. Геологической активности также не заметили, — горные хребты очень старые, и все изменения тут давно закончились. Кроме гор, структуры выше десяти метров не просматриваются …— Ясно, — Мартин старался подавить накатывающий на него энтузиазм. — Обе планеты спокойны.— Следуя библейским заветам предлагаю назвать планеты: Небучаднезаром, Рамзесом и Геродом.Мартин скривился:— А не плохое ли это предзнаменование?— Ну, не принимай все так серьёзно, — лицо Хакима оживилось, — Я вижу, ты понял мои намёки. Герод, убивший первого рождённого… Рамзес, надзиратель над племенем евреев… Небучаднезар, разрушивший первый храм и Иерусалиме…— Да, прекрасные имена, — саркастично заметил Мартин.— Ну и отлично, — Хаким выглядел польщённым, его трудно было смутить иронией. — Вторая каменистая планета — Рамзес — очень похожа на первую, — Хаким вызвал другую карту, — но попрохладнее, средняя температура поверхности ниже на четыре градуса, альбедо — также из семи точек, в атмосфере нет кислорода и водных испарений. Нет и сейсмической активности: старые горы, старый мир.— Скорее всего они необитаемые.— Я бы воздержался от этого утверждения. Вызывает сомнение, во-первых, близость температуры поверхности, несмотря на разноудаленность планет от Полыни, во-вторых, — составляющие их атмосфер. Окружающая среда, несомненно, контролируется, но вот какого сорта организмами или механизмами, мне не понятно…— Возможно, миниатюрными роботами, — задумчиво произнёс Мартин.Хаким кивнул:— Не исключено, хотя утверждать трудно. Если подобные механизмы и существуют, их работа полностью изолирована от поверхности.— Но миры всё же активны.— Да, активны, но они явно не имеют большого количества обитателей — живых существ. Момы, помниться, говорили нам, что множество цивилизаций всю информацию о себе заключили в матрицы, что они отказалось от присущих им физических форм своего тела и внешне выглядят, как простейшие организмы.— Да, я помню, что-то около половины цивилизаций… — вспомнил и Мартин уроки момов.— Возможно, мы столкнулись именно с таким случаем.Может быть, и мы когда-нибудь станем призраками… Мартин содрогнулся при мысли о потере своего облика. Даже если им будет дарована в таком случае вечность — это будет имитация жизни, а не жизнь. Было что-то глубоко безнравственное во всём этом …— Помнится, ты говорил, что вы уже почти готовы сделать выводы.Лицо Хакима оживилось:— Я просто поддразнивал тебя, Мартин. Конечно же, выводы за тобой. Тебе судить, — Хаким повернулся к картам, указал на обломки и пыль, рассеянную по всему пространству в радиусе семи сотен миллионов километров от Полыни, — Пыль и обломки раскалены звездой, а ведь даже незначительное перемещение межзвёздной пыли способствуют возникновению химических реакций… Так… Так… Очень интересно…Наличие пыли и обломков указывало на интенсивную активность этого участка космического пространства в прошлом. Многие обломки представляли из себя куски простейших горных пород; металлы и газообразные вещества, отягащенные кремнием, отсутствовали.И в составе этой производственной пыли даже более, чем в спектральном составе Полыни, повторялась пропорция элементов, — та, что осталась после машин-убийц.— О, это более, чем похоже, — на возбуждение Мартина указывала его слегка приподнятая бровь. — Очень даже может быть, что машины-убийцы сделаны где-то рядом с Полынью.— Но не исключена возможность, что и на Левиафане. Нам ещё трудно судить об этом.— Но, согласись, не исключена возможножность, что здесь.— Да, фактов, указывающих на это, предостаточно.Лицо Мартина горело, глаза подёрнулись влагой. Он вдруг осознал всю свою ответственность — его охватило чувство, никогда не испытываемое им прежде. Ему было трудно даже определить, что это было за чувство, правильнее было сказать, не чувство, а целый комплекс эмоций.— Итак, ты говоришь, что не замечено никакой защиты?— Никакой, — подтвердил Хаким и повторил, — Никакой очевидной защиты на поверхности внутренних миров. Истощённый газовый гигант выказывает наименьшую активность. Кажется, что это просто большая глыба из огромного количества обломков горных пород, с тонкой атмосферой, состоящей из гелия, двуокиси углерода, брома и незначительного количества углеводорода. Вот посмотри список.— Где же взять горючее? — риторически произнёс Мартин. В списке не было водорода, метана и аммиака. Гелия было такое мало, что он казался бесполезным. Глядя на этот список, не возникало желания устремиться вниз за топливом с нетерпением Робин Гуда, рванувшегося к кошельку, висящему на дереве.— Хороший вопрос. Но я так же, как и ты, могу только догадываться. Звезде больше шести миллиардов лет. Все газообразные вещества могли быть потеряны уже при рождении, вместо них планета могла получить лишь тончайшую оболочку атмосферы. И всё же, это весьма необычно для карликовой жёлтой звезды, да ещё при таком соседстве.— Даже если соседство столь многочисленно?Хаким кивнул:— Даже в этом случае. Хотя ты прав, газообразные вещества могли быть истощены межзвёздными путешественниками. Или… — Мартин поднял голову, — все они могли быть преобразованы в антиматерию для изготовления убийц-зондов.— Из этого могло получиться очень много зондов-убийц.Хаким кивнул:— Миллиарды, с запасом горючего, способных достигнуть соседних звёздных систем. И всё это — за счёт истощения внешней атмосферы, комет, лун, газовых гигантов, всего… Если можно так выразиться, в таком случае работали огромные порочные комбинаты, ведущие весьма рискованную работу, но ставящие перед собой великие цели. Из всего этого логично вытекает, что они мечтали о масштабной колонизации.— Но мы же не обнаружили рядом других систем…— С той поры, как они могли отправить зонды, до того момента, как те могли вернуться, выполнив задание, должны пройти века. Что если цивилизация изменилась за это время?— Да, конечно, возможно и такое.— Можно назвать множество потенциальных причин подобных изменений: гнев других цивилизаций, малодушие самой планеты, создавшей машины-убийцы, да и многое другое.— Как ты думаешь, какое количество газов могли прежде содержать эти пять массивов? — поинтересовался Мартин.— Трудно сказать, ведь основные скопления потеряны, — задумчиво произнёс Хаким. — Мы вряд ли с большой точностью можем указать размеры, но представляется, что каждый из массивов имел диаметр в несколько тысяч километров. Так как удельный вес этих масс почти не изменялся, можно предположить, что они состояли из нейтрино…— Я сейчас заканчиваю работу над анализом состава внешнего облака, — вмешался Торкильд Лосось, — Мин Муссон — над анализом состава пыли и обломков внутри системы.— Пыль и обломки… Скажите, как много времени понадобится, чтобы вытолкнуть самый огромный из обломков?— Это не реально, — откликнулся Торкильд, — Наибольший из обломков слишком велик, чтобы от него можно было избавиться, даже с помощью радиации. Вспомните о направлениях движения звёздной пыли вблизи обломка…— Да, это говорит о многом, — кивнул Хаким.— Сколько времени вам нужно, чтобы закончить работу? — спросил Мартин.— День? — Хаким повернулся к своим коллегам.— Мне нужно немного отдохнуть. Мой момераф работает уже не так чётко, как раньше, — пожаловалась Мин Муссон.— Ну, хорошо, даю вам полтора дня.— Прекрасно, — сказал Мартин.Через три дня они должны были войти в первичное облако. До сего момента им необходимо было принять решение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59