Он бросил взгляд на
Микаэла, который явно понимал происходящее не настолько хорошо, чтобы
испугаться. Вместо этого он казался рассерженным - даже разъяренным - и
издавал какие-то звуки в кляп, к счастью совершенно невнятные.
- Император? - переспросил Эдан, стараясь выглядеть удивленным. - С
чего, скажите ради Хэлина, вы взяли, что наш отец император? Он всего лишь
простой виконт, который...
- Не трать слова попусту, мальчик, - сказал предводитель гоблинов. -
Принц уже сказал нам, кто он такой. Он пообещал всех нас повесить,
четвертовать и сварить в кипящем масле за то, что мы осмелились
дотронуться до его королевской особы. - Он хихикнул. - Никто, кроме принца
не может обладать таким высокомерием в столь раннем возрасте.
Эдан мысленно обозвал Микаэла дураком. Если бы только у мальчишки
хватало ума держать язык за зубами!
- Зачем ты сказал им это, дурачок? - сердито спросил он Микаэла. -
Если они подумают, что ты принц, то всего лишь потребуют более крупный
выкуп - куда более крупный, чем отец будет в силах заплатить когда-либо! -
Он повернулся к предводителю гоблинов. - Не случайте его, он просто
ребенок! Вероятно, он хотел испугать вас, чтобы вы отпустили его. Он не
знал, что гоблины не боятся власти императора, как боимся ее мы!
Предводитель гоблинов улыбнулся.
- Прекрасная попытка, милорд, - сказал он. - И, возможно, я даже
поверил бы вам, если бы не располагал подробным описанием принца, а также
не увидел золотое кольцо с королевской печатью на его левой руке. - Он
поднял кольцо.Я сохраню это в качестве трофея. Наша охота оказалась куда
более легкой, чем мы предполагали. Кто бы мог подумать, что наша добыча
сама пойдет нам в руки?
Слова предводителя гоблинов заставили Эдана похолодеть. Они не просто
наткнулись на отряд налетчиков. Эти гоблины пришли сюда специально, чтобы
похитить Микаэла! Они знали, как выглядит королевская печать и также
располагали описанием принца. Должно быть, в лесу они выжидали возможности
схватить принца Микаэла, когда тот отправится на соколиную охоту или на
верховую прогулку; и они пришли, готовые к бою с вооруженной стражей,
которую, горестно осознал Эдан, он должен был взять с собой, как обычно.
Все это могло означать лишь одно: кто-то передал эти сведения гоблинам.
Среди подданных императора был предатель! Но кто?
Кто выиграет больше всех, если с Микаэлом приключится какое-нибудь
несчастье? Конечно, Эрвин Боруинский. Отец Эдана рассматривал возможность
того, что честолюбие приведет Эрвина к предательству, но он не
предусмотрел, что у Эрвина хватит дерзости вступить в сговор с гоблинами.
Но если Эрвин желает смерти Микаэла, то к чему выбирать такой сложный
путь? Почему бы просто не нанять каких-нибудь разбойников или наемных
убийц для этой цели, или не доверить дело своим подданным, чья верность
герцогу не вызывает сомнений? Зачем втягивать сюда гоблинов? И чего ради,
собственно говоря, самим гоблинам вступать в заговор с
человеком-военачальником? Значит, это предприятие должно быть выгодным для
обеих сторон. Эдан попытался размышлять логически. Если он сумеет понять
их побудительные мотивы, ему будет легче решить, как вести себя.
Если гоблины намереваются держать принца в плену до получения выкупа,
как можно предположить из их поведения и слов предводителя отряда, то по
логике вещей передать выкуп поручат Эрвину Боруинскому. А поскольку
император находится в Сихарроу, а не в Ануире, он не может получить
быстрый доступ к казне, каковое обстоятельство означает, что выкуп
придется платить самому лорду Эрвину. А следовательно император - и, что
еще важнее, императрица - окажутся в долгу перед ним. Но что это даст
гоблинам? Ясное дело, сам выкуп. Этого может быть вполне достаточно. За
единственного наследника императорского трона можно получить в прямом
смысле царский выкуп.
Однако, если выкуп не заплатят, Микаэла, вероятно, убьют. Вся вина за
убийство будет возложена на гоблинов, а на лорда Эрвина никогда не падет
никакого подозрения. Единственное, чего от него потребуется, это не суметь
доставить выкуп или объявить, что гоблины все равно убили Микаэла,
несмотря на полученные деньги. А это, безусловно, будет означать войну.
Вот и ответ, подумал Эдан. Война была бы выгодна и лорду Эрвину, и
принцу гоблинского королевства Туразора. Если эрцгерцог объявит войну
Туразору под лозунгом отмщения за смерть принца, вся империя, несомненно,
сплотится вокруг него, ибо любой аристократ, отказавшийся взяться за
оружие, окажется сторонником гоблинов. И равным образом все гоблинские
королевства поддержат Туразор. Живущие в Эльфинвуде эльфы, безусловно,
окажутся в самом центре событий и не получат никакой возможности остаться
в стороне от них. Им придется выбирать одну сторону или другую. О союзе
эльфов с гоблинами, их вековыми врагами, не может быть и речи. Даже в
эпоху самого расцвета "Гилли Сида" эльфы ненавидели гоблинов так же, как и
людей, если не больше. Кроме того с тех пор эльфы Туаривеля установили
какие-никакие торговые связи с пограничными районами империи.
Оказавшись зажатыми между двумя воюющими армиями, эльфы неизбежно
должны будут принять сторону империи. Но независимо от их выбора, в
конечно счета проигравшими окажутся они, поскольку война будет происходить
на их землях, которые лежат между гоблинским королевством Туразор и
северной границей империи. Это будет означать конец независимости
Туаривеля. Вследствие одного только своего географического положения
эльфийское королевство понесет наибольшие потери, а когда в конце концов
война завершится договором о мире, который позволит обоим враждующим
сторонам провозгласить победу, эльфийские земли будут поделены между
империей и гоблинским королевством, и все оставшиеся в живых эльфы будут
вынуждены либо бежать, либо жить под властью или гоблинов, или людей.
Все сходилось как нельзя лучше и имело очевидный смысл, но понимание
происходящего не принесло Эдану никакого удовлетворения, ибо все это
означало, что Микаэлу почти наверняка придется умереть. А если смерть
Микаэла была предрешена, то и смерть Эдана - тоже. Что ж, отец, подумал
он, похоже, я научился предусматривать различные возможности. А я-то
полагал, что самым сильным поводом для тревоги у меня будет Лэра.
Несколько гоблинов притащили грубые носилки, сделанные из связанных
вместе сосновых веток. Они запрягли в них двух самых крупных волков - так,
что один конец носилок волочился по земле, и привязали к ним Микаэла.
Затем предводитель гоблинов подъехал к Эдану.
- Насколько я понимаю, ты сын аристократа, - сказал он. - И должно
быть, чего-то стоишь, раз сопровождаешь принца. Ладно, можешь по-прежнему
сопровождать его - при условии, что не будешь задерживать нас. Ты слишком
тяжел для того, чтобы волки тащили тебя на носилках, поэтому тебе придется
бежать. Не отставай, и останешься в живых. Но если не будешь поспевать за
нами... - Гоблин выразительно чиркнул себя ладонью по горлу.
Эдан сглотнул.
- Я постараюсь.
- Мы скоро увидим, хватит ли тебе старания, - с усмешкой сказал
гоблин.
Эдану крепко связали руки за спиной и на шею ему набросили веревочную
петлю; конец веревки держал сидящий на волке гоблин, который злобно
ухмылялся, показывая острые зубы.
- Поехали, - сказал предводитель гоблинов. - Скоро этих двоих
хватятся и пошлют за ними спасительный отряд. К тому времени я предполагаю
быть глубоко в Эльфинвуде.
Всадники пришпорили волков и двинулись, волоча за собой носилки с
Микаэлом - надежно связанным и с кляпом во рту. Эдану пришлось бежать,
чтобы не натягивать захлестнутую вокруг шеи веревку, которая, как он скоро
понял, была завязана скользящей петлей. Если бы он позволил веревке
натянуться, она задушила бы его. В отличие от Микаэла, ему не заткнули
рот. Гоблины не боялись криков о помощи, поскольку едва ли их кто-нибудь
услышал бы. Кроме того, одного рывка веревки было достаточно, чтобы
оборвать любой крик Эдана, и Микаэл являлся залогом его молчания. Эдану
пришло в голову, что, возможно, принцу тоже не заткнули бы рот, если бы у
него хватило ума хранить самообладание и не раздражать захватчиков.
Эдана изумляло полное отсутствие страха в Микаэле, но в конце концов
у принца никогда прежде не было настоящего повода для страха. Вероятно,
своим детским умом он просто не сознавал опасности или возможности своей
собственной смерти. В любом случае, скоро Эдан начисто забыл о Микаэле,
всецело сосредоточившись на своих усилиях не отставать от всадника,
который держал веревку. Волки шли через густой лес резвым шагом, но к
счастью не бежали во всю прыть - иначе Эдан ни за что не смог бы держаться
наравне с ними. Очевидно, волки, тащившие носилки с Микаэлом, могли идти
самое большее рысью, каковое обстоятельство несказанно радовало Эдана. Но
так или иначе, очень скоро легкие его уже горели, ноги болели и он
задыхался.
Несколько раз он спотыкался, зацепляясь ногой за камень или корень
дерева, и веревка затягивалась вокруг его шеи. С облегчением Эдан понял,
что скользящий узел завязан таким образом, что петля снова ослабевала
после того, как веревка слегка провисала, но это происходило не сразу, а
спустя некоторое время - и были минуты, когда Эдану приходилось отчаянно
бороться с удушьем и одновременно бежать быстрее, чтобы нагнать всадника и
ослабить натяжение веревки. Мир перестал существовать для него: все его
внимание было сосредоточено единственно лишь на необходимости мерно
переставлять ноги и перепрыгивать через любые препятствия, могущие
встретиться на пути и послужить причиной непоправимого несчастья. Это была
сущая пытка.
Спустя некоторое время они остановились отдохнуть - как раз в тот
момент, когда Эдан почувствовал, что не в силах больше сделать ни одного
шага. Занятый отчаянными усилиями не отставать, он совершенно потерял счет
времени. Когда они остановились, Эдан с облегчением повалился на землю, с
хрипом хватая ртом воздух. Одежда его промокла до нитки от пота, а ноги
горели как в огне. Им еще предстояло преодолеть большое расстояние, чтобы
достичь Туразора, куда, по предположению Эдана, они направлялись. Он
попытался воскресить в памяти уроки географии. И вроде бы вспомнил, что
Туразор лежит о Боруина на расстоянии, по меньшей мере, трех-четырех дней
пути, пролегающего через покрытую Эльфинвудом область Пяти Пиков. Эдан не
представлял, как он выдержит такое путешествие. Он уже был в полном
изнеможении.
Однако Эдан не мог позволить себе думать о собственной усталость. В
первую очередь он должен был думать о принце. Судорожно ловя ртом воздух,
он с трудом поднялся на колени и взглянул на гоблина, держащего веревку.
- Можно мне подойти к принцу? - хрипло спросил он.
Гоблин что-то проворчал и ослабил веревку, мотнув головой в сторону
носилок. Эдан понимал, что у гоблинов мало оснований опасаться, что он
убежит. Со связанными за спиной руками и настолько обессиленный, он не
успеет сделать и десяти шагов, прежде чем волки разорвут его на куски. Он
с трудом встал на ноги и добрел до носилок; гоблины же сидели скрестив
ноги на земле и жевали вяленое мясо, извлеченное из переметных сум. Эдану
не хотелось думать о том, чье это мясо. Они присел на корточки возле
носилок и бросил взгляд на предводителя отряда. Он не мог вытащить кляп
изо рта Микаэла, поскольку у него самого были связаны руки. Он опустился
на колени рядом с носилками.
- Я глубоко сожалею о случившемся, милорд, - сказал он.Если бы я
встретил вас в конюшне, ничего этого не случилось бы.
Микаэл просто помотал головой. Было очевидно, что он наконец осознал
серьезность ситуации, однако глаза его, устремленные на Эдана, не выражали
упрека.
- Конечно, мы в отчаянном положении, - сказал Эдан, понизив голос. -
Мы должны очень постараться не терять головы.
Микаэл кивнул, показывая, что понял.
Эдан заколебался. Следует ли ему поделиться с принцем своими
подозрениями? Он не располагал доказательством того, что лорд Эрвин
замешан в их похищении, и едва ли мог выдвигать столь серьезное обвинение
голословно - хотя неизвестно, имеет ли это какое-то значение теперь. Все
же Эдан чувствовал себя обязанным сказать Микаэлу правду о том, насколько
на самом деле опасно их положение. Он глубоко вздохнул и продолжил.
- Едва ли у нас есть надежда бежать. По крайней мере, мы еще живы.
Похоже, они намерены потребовать выкуп за нас. Однако существует и другая
вероятность. Возможно, они собираются продать нас в рабство. Гоблин,
который будет держать в личных рабах принца Ануира, приобретает
чрезвычайно высокое положение в обществе, и как принц, вы будете стоить
очень дорого. Кроме того Туразор и другие гоблинские королевства извлекут
огромную выгоду из политической нестабильности империи.
Эдан нервно сглотнул, помолчал и продолжил.
- А если наследник трона будет убит... это почти наверняка приведет к
войне, которая будет выгодна определенным кругам как в империи, так и в
гоблинских королевствах. Встанет вопрос о праве престолонаследия, и любое
число влиятельных аристократов империи может повести борьбу за
императорский трон. В такой ситуации вооруженное столкновение станет
неизбежным, и гоблины получат возможность расширить свои владения и
собрать силы, пока империю будет раздирать на части гражданская война.
Взгляд Микаэла стал мрачен. Он легко потряс головой, вопросительно
глядя на Эдана.
- Что нам делать? - угадал тот вопрос мальчика.
Микаэл кивнул.
Эдан устало вздохнул.
- Похоже, в данный момент мы ничего не можем поделать. Нам остается
ожидать благоприятной возможности бежать, если получится. Я буду честен с
вами... шансов на успех у нас очень мало. Все же мы должны попытаться. Тем
временем нам нельзя раздражать наших захватчиков, как вы делали прежде. Мы
должны изображать испуг и покорность и надеяться на лучшее. В подобной
ситуации показывать испуг не стыдно, и это может сыграть нам на руку.
Пусть они думают, что сломили наш дух. Тогда, возможно, они потеряют
бдительность, а нам, возможно, повезет.
Микаэл снова кивнул.
- Эй вы, там! - крикнул предводитель гоблинов. - О чем это вы
шепчетесь?
- Я просто пытаюсь подбодрить его высочество, - ответил Эдан. - Он
испуган, и ему тяжело дышать. Не можете ли вы хотя бы вынуть у него изо
рта кляп? Я ручаюсь, что он не станет беспокоить вас.
Предводитель гоблинов резко кивнул одному из воинов.
- Вынь у мальчишки кляп, - сказал он. - Но если он не будет держать
рот закрытым, кляп вернется на прежнее место.
- Нельзя ли нам попросить и немного воды? - умоляющим тоном спросил
Эдан.
- Дай им воды, - коротко бросил предводитель.
- Спасибо. Вы чрезвычайно любезны. - Эдан легко склонил голову.
Предводитель гоблинов хихикнул.
- Я любезен? Да уж, такого мне еще никто не говорил. Вы слышали? -
обратился он к остальным. - Я чрезвычайно любезен. Как вам это нравится?
Они все злобно расхохотались.
Один из гоблинов вынул кляп у Микаэла изо рта и перерезал веревку,
стягивающую руки Эдана, но петлю на шее оставил. Он сунул ему в руки
кожаный мешок с водой и сказал:
- Я не стану тебя связывать, но помни: если ты попытаешься бежать, мы
натравим на тебя волков. У нас есть принц. Ты нам не нужен.
- Неужели вы думаете, что я брошу своего принца? - спросил Эдан.
- Запросто, чтобы спасти собственную шкуру, - сказал гоблин.
- Если вы так думаете, - сказал Эдан, - значит вы ничего не знаете о
чести и долге.
- Я знаю, что у тебя веревка на шее, - ухмыльнулся гоблин,и ты можешь
очень мило повиснуть на суку. Так что придержи язык, мальчик!
Совершенно верно, подумал Эдан. Их нельзя раздражать. Ему было бы
неплохо последовать своему собственному совету. Он протянул мешок Микаэлу,
но тот покачал головой.
- Нет, сначала ты, Эдан. Ты бежал и, должно быть, совершенно выдохся.
Эдан был не расположен спорить.
- Благодарю, милорд, - сказал он и жадно стал пить. Потом он поднес
мешок к губам Микаэла, чтобы тот мог напиться тоже.
- Я не виню тебя, Эдан, - сказал Микаэл, напившись. - Во всем виноват
я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46