И такую же власть получал над ней принц Рейзен.
Когда она поняла, что произошло, ее охватил такой страх, что она едва
поборола искушение немедленно рассказать обо всем мужу. Но здравый смысл
победил, и она очень скоро поняла, что если даже Дервин узнает правду, это
ничего не изменит. Калладор все так же сможет контролировать ее, и это
прервется лишь с его смертью. Но подобная акция вызовет гнев принца
Рейзена. Хотя Дервин полностью подчинялся ей, все же любовь ослепила его
не настолько, чтобы связываться с Горгоном.
Более вероятно, размышляла она, что она просто утратит свое влияние
на Дервина и будет сослана в Ледяные Небеса, где ей придется провести
остаток дней в постоянной молитве, одиночестве, в качестве храмовой
служительницы. Самое ужасное в этом не то, что ее ожидала потрясающая
нищета, а крушение всех ее столь долго вынашиваемых планов. Кроме того,
неизвестно, как Горгон сможет отомстить за ее измену.
После нескольких бессонных ночей она в конце концов пришла к такому
решению. Не имеет смысла пытаться что-либо изменить, пока что ей следует
принимать все как есть и надеяться на лучшее. Чем больше она размышляла,
тем яснее ей виделась вся ситуация целиком, и она была вовсе не так уж
безнадежна.
Она понимала, что вряд ли сможет привлечь Горгона, ибо она была для
него слишком незначительна. Просто пешка в игре. Правда, ей не были
известны правила и окончательный результат этой игры, но почти наверняка
это касалось ее брата Микаэла. У Гильвейна должно быть созрел какой-то
план, и Калладор предложил ее в качестве одного из средств. Или все
обстояло так, либо Калладор сам что-то замышлял, а онсхеглин был ему
необходим для осуществления задуманного. В любом случае ее роль невелика.
Много лет тому назад Рейзен предал своих сводных братьев Хэлина и
Роэля и продался Азраю, ибо им владела идея стать властелином империи.
Поскольку он был незаконнорожденным, он не мог претендовать на трон, хотя
и был первенцем. Его характер был исковеркан завистью и нелюбовью сводных
братьев. И его сердце навеки наполнилось пылающей ненавистью.
После сражения при горе Дейсмаар и поражения Князя Тьмы, Рейзен бежал
на крайний север и с тех пор оставался там, сетуя на неудачу и наращивая
мощь. За несколько веков он основал собственное царство и построил
крепость в Кал-Сафараке в лесной долине близ вулкана, называемого Венцом.
Со временем черный замок стал больше известен под именем Бэттлвэйт, а
скалистая местность вокруг получила название Венец Горгона.
Очень много из личной истории Рейзена было известно лишь по мифам и
рассказам немногочисленных очевидцев, которые отважились встретиться с
ним. Тем не менее все рассказы имели несколько общих моментов. Его
уцелевшие в сражении при Дейсмаар приверженцы последовали за ним в
Кал-Сафарак, где со временем образовалась мощная армия из Керильских
подонков.
В числе его подданных были гоблины и ноллы, а также карлики,
изгнанные из племени, тролли с окружающих гор и людоеды из южных пределов.
Кроме того он не гнушался бандитами и изгоями империи, наемниками, которым
было уже все равно, на чьей стороне воевать, лишь бы хорошо платили.
Вокруг замка вырос город, который стал называться Кал-Сафарак, тогда
как крепость переименовали в Бэттлвэйт. Рейзен никогда не покидал своих
владений, и поговаривали, что за их пределами его сила становится меньше,
но Лэра не верила этому. Он приобретал свою силу через кражу крови, а
способности такого рода не зависят от места. Более вероятно, что Рейзен
имел свои собственные причины оставаться в Кал-Сафараке, хотя оставалось
лишь гадать, каковы они были в действительности. Возможно, перемены,
произошедшие в его теле, сделали путешествие затруднительным, а может, он
зависел от силовых линий своего региона. Но как бы то ни было, эти причины
были общими для всех онсхеглинов, ибо все они редко покидали свои
владения.
Судя по всем источникам, Рейзен утратил всякое сходство с
человеческим существом. Говорили, что он превратился в гиганта с головой
быка и ногами козла. Кожа его якобы напоминала панцирь, и он мог убивать
взглядом, превращая людей в камень. Некогда Рейзен славился как один из
лучших фехтовальщиков мечом во всем Ануире, и он обучал своих младших
братьев Хэлина и Роэля искусству битвы. Легенды гласили, что он продолжал
совершенствоваться во владении любым оружием, заставляя сражаться с ним
попавшихся ему в лапы.
Последний раз, когда очевидец описал свою встречу с Рейзеном, было
около ста лет тому назад, и сведения об этой встрече хранились в Имперской
библиотеке Ануира. Некий ремесленник ездил в Кал-Сафарак по делам и
встречался с ним. Город он описывал как укрепленный военный лагерь, где
все постройки были грубыми и безыскусными, а власть военачальников Горгона
была неограниченной и являлась единственным законом.
Пускаться в дорогу ночью было равносильно самоубийству, даже если
брать с собой оружие. Кал-Сафарак был перекрестком для наиболее
озлобленных человеческих и не вполне человеческих существ, и ночные стычки
на улицах считались чем-то обычным. Может статься, это была одна из
причин, по которой Рейзен не стал расширять границы своих территорий, ибо
его армия тратила силы на междоусобицу не меньше, чем на сражения во имя
владыки онсхеглина.
Очевидец писал, что внешность Рейзена полностью соответствовала
описанию в легендах, но полностью отрицал факт того, что онсхеглин сошел с
ума. Более того, он писал, что Горгон, возможно, с целью заполучить
торговцев в свои владения, тепло принял его и провел с ним довольно много
времени в вежливом диалоге, представившись принцем Рейзеном и явно
находясь в здравом уме и твердой памяти. Тем не менее с тех пор прошло
чуть больше века, и вполне возможно, что Рейзен совсем одичал с тех пор.
Лэра с трудом готова была поверить в это. Калладор ни за что не стал
бы связываться с безумцем. Он был достаточно хитер и имел сильно развитый
инстинкт самосохранения, чтобы пойти на такое. Если Горгон сошел с ума,
это должно было иметь такую форму, которую Калладор смог бы понять и
использовать.
Оправившись от первоначального испуга, Лэра заставила себя
успокоиться и продумать все еще раз. Она последовала инструкциям Калладора
и получила от Дервина прядь волос, сказав, что хочет иметь ее на память в
медальончике, чтобы часть его всегда была рядом с ней. Он был потрясен,
польщен и очарован ее преданной любовью и с радостью исполнил ее просьбу.
Она срезала густую прядь и часть положила в медальон, а часть отдала
Калладору.
Через неделю после рождения ребенка Дервин вернулся в ее постель. Она
посчитала неразумным держать его поодаль. Ей было нечего бояться того, что
Дервин может обнаружить ее магическую связь с магом, некогда служившим его
отцу. Как только в спальне начинал клубиться дымок, образуя коридор,
Дервин впадал в глубокий транс, и ничто не могло разбудить его. Лэра
проходила сквозь туннель и оказывалась в покоях Калладора, расположенных в
подземелье Бэттлвэйта, где он обучал ее искусству магии.
В комнате Калладора не было окон, и она ни разу не видела, как
выглядит город, и никогда не встречала никого, кроме чародея. Каждую ночь
она проводила по несколько часов, изучая основы магической науки, а затем
возвращалась в постель к Дервину. Каждое утро он просыпался, отлично
выспавшись, а Лэра компенсировала ночной недосып тем, что дремала днем.
Она делала значительные успехи в учении, к собственному удивлению, и
Калладор с гордостью объявил ей, что она великолепная ученица и обладает
необычными способностями. Тем не менее ученье было не легким. Оно
требовало повышенного внимания и сосредоточенности. Они старалась ничего
не брать с собой из комнаты Калладора, потому что как бы она ни прятала
учебный материал, он все равно мог быть случайно обнаружен, а она
старалась всеми силами избежать подозрений. Калладор разделял ее опасения.
Он был доволен ее успехами, но неустанно повторял, что она не должна
пытаться практиковать то, чему он ее научил, без его ведома и вне его
присутствия. И он никогда не давал ей новый материал, пока не убеждался в
том, что она в совершенстве усвоила предыдущий. Он частенько напоминал ей,
что магия может быть очень опасной, и требуется много терпения даже для
того, чтобы научиться самым простым заклинаниям.
Лэра не пыталась нарушить эти инструкции и не уставала часами
повторять, заучивать наизусть, тексты древних рукописей о заклинаниях и
чарах. Она осознавала, что все эти утомительные часы увеличивают ее
способность иметь власть над людьми, а главное, над одним человеком. День
расплаты настанет, и тогда Эдан Досьер встретится не просто с принцессой,
а с могучей колдуньей.
Кроме того Лэра не забывала подстегивать родительское тщеславие
Дервина. Он все еще мечтал о втором сыне, чтобы полностью быть уверенным в
продолжении рода, и она играла на этом, используя также его неугасающую
страсть к ней. Она аккуратно и тонко вела его в нужном ей направлении.
Калладор снабдил ее зельем, при помощи которого она могла предохраняться
от беременности, и он решила, что у нее не будет детей, пока рождение
следующего ребенка не станет необходимостью и единственно возможным
средством. Пока у Дервина был один сын, все его надежды возлагались на
единственного ребенка и подстегивали его желание иметь еще одного сына. И
это помогало ей сохранять на Дервина влияние.
Каждый день она ходила в храм, где перед священнослужителями
возносила молитвы богам о рождении еще одного сына. Она всегда выказывала
готовность удовлетворить все желания Дервина и снова забеременеть, напоказ
страдая от временного бесплодия и обвиняя в этом себя. Ведь не могла же
это быть его вина, разве он не настоящий мужчина? И таким образом она
сеяла в его сердце семена сомнения в собственной дееспособности как
мужчины. Дервин постепенно стал страшиться того, что с ним не все в
порядке, и от этого он становился еще более впечатлительным и податливым.
Медленно и осторожно Лэра играла на его привязанности к ней и сыну,
подавая ему идею, что однажды при благоприятных обстоятельствах его
наследник сможет занять Железный Трон и основать новую династию, прославив
свой род. Когда стало известно о женитьбе Микаэла и о возможном появлении
наследника Роэлей, Лэра не изменила своей идее. Выказывая радость по
поводу удачного союза ее горячо любимого брата, она не забыла напомнить
Дервину о несомненном значении их сына в значении империи.
- Когда родится принц, Эйрин будет играть немаловажную роль в
государстве, - говорила она Дервину.
Он не только унаследует твой титул и твои земли и со временем будет
одним из главных вассалов будущего императора. Но как первый плод родства
домов Роэлей и Боруинов, он является первым претендентом на престол, если
с наследником что-нибудь случится, да хранят его боги. Твой отец имел
сомнительное право претендовать на престол, зато твой сын является
первенцем принцессы империи и герцога Боруина, и тем самым его права
несомненны.
Права Эйрина. Эти слова она использовала достаточно часто, чтобы
побудить Дервина размышлять о будущем своего наследника в подобных
терминах. Его право по рождению унаследовать Железный Трон. А когда эта
мысль прочно укоренится в его мозгу, можно будет продолжить эту тему и
навести Дервина на мысль о том, что хорошо бы посодействовать счастливой
судьбе Эйрина. Главное было не торопиться, чтобы Дервин принял ее идею за
свою собственную. И все же это было очень сложно. Дервин был гораздо
слабее отца, а ее долгий опыт научил ее с легкостью манипулировать
мужчинами. Он всецело зависел от ее ласк, и если она начинала менее охотно
подчиняться его страсти, он был готов на все, лишь бы вернуть ее
расположение. Пока он горел желанием иметь второго сына, малейшая ее
прихоть бывала исполнена незамедлительно и с радостью. И он был не
единственным в Сихарроу, кто пал жертвой ее чар.
Понадобилось довольно много времени, чтобы выбрать нужный объект. Она
не могла позволить себе совершить ошибку. Но уже через несколько недель
после приезда в Сихарроу, тщательно взвесив все за и против, она
остановила свой выбор на молодом виконте Родрике, старшем сыне графа
Бэзила из Норкросса, чьи владения лежали к северу от Сихарроу возле Черной
Реки, близ границы с Талини.
Повинуясь традиции, граф Бэзил послал Родрика служить при дворе в
Сихарроу. Он готовился к посвящению в рыцари. Его отец был уже стар, и
Родрик должен был унаследовать все его состояние и титул. Ему было
семнадцать, и его карьера была многообещающей. Другими словами ему было
что терять.
Это не заняло слишком много времени. Сначала она просто заметила его,
приложив усилия к тому, чтобы он заметил, что она заметила его. Затем в
ход пошли взгляды, она глядела на него, а затем быстро отводила глаза, как
бы в смущении, что он видел, как она на него смотрит. После этого как
только их взгляды встречались, она слегка краснела, прежде чем
отвернуться. Далее она слегка разнообразила маневры, добавив то нервное
сглатывание, то облизывание пересохших от волнения губ, то несколько
глубоких вздохов, чтобы привлечь его внимание к ее груди, затем долгие и
красноречивые взгляды исподволь, когда она была уверена, что кроме
потенциальной жертвы этого никто не заметит.
Он начал искать предлоги для того, чтобы чаще попадаться ей на глаза.
Она изучила его ежедневный маршрут и позаботилась о том, чтобы они в
течение дня как бы случайно встречались. Когда им случалось разговаривать,
их речь была формально вежливой, но он всегда выказывал внимание и
предупредительность по отношению у ней. Он начал усиленно заботиться о
своей внешности. Следующим шагом был неожиданный физический контакт. Она
внезапно налетела на него, как бы по чистой случайности, а когда они
усаживались в саду немножко поболтать, о том, о сем, их колени и плечи
слегка соприкасались. В нем говорило нетерпение юности, и это значительно
ускоряло ход событий. Когда он взял ее за руку и приник губами к ее
запястью, слегка затянув поцелуй, она учащенно задышала и слегка
приоткрыла рот, взглянув на него затуманившимся взором. А когда он впервые
позволил себе по-настоящему поцеловать ее, то чувствовалось, что в этот
момент он казался себе отчаянно смелым и безрассудным.
Она внушила ему, что не в силах устоять перед ним, как бы она ни
пыталась. Ее протестующий шепоток прерывался подбадривающими стонами и
вскоре она сдалась, как бы не в силах более сдерживать свои чувства. А
затем, как в случае с Дервином, она начала укорачивать поводок.
К моменту празднования императорской свадьбы Родрик уже был совсем
ручным. Она провернула это дело прямо под носом у Дервина, а тот ничего не
замечал. С Родриком она не повторила ошибку, которую допустила с Эданом.
Этот урок она очень хорошо усвоила давным-давно. Она сдерживала свою
страсть и оставляла его слегка неудовлетворенным, тщательно контролируя
частоту их свиданий и таким образом распаляя его все сильнее.
Она жаловалась ему на то, что Дервин только притворяется, что любит
ее, а на самом деле сух и невнимателен, о когда они остаются наедине, он
даже бывает грубым и жестоким. Когда Родрик сжимал ее в своих объятиях,
она нашептывала ему, как было бы чудесно вместе убежать куда-нибудь и
никогда не расставаться, а после она грустно добавляла, что увы! это
невозможно, так как разрушит их жизни. Ах, если бы она была свободна...
Благодаря Родрику стало возможным осуществление еще одной детали ее
плана. Зная о ее одиноком и безрадостном затворничестве по вине
злодея-мужа, он взял на себя задачу держать ее в курсе всех столичных
событий. Он был прирожденный сплетник, и большую часть его историй Лэра
находила скучными и утомительными, но одна новость привлекла ее внимание.
В городе была задержана юная воровка и проститутка за то, что она
пырнула кинжалом купца, который выжил и настаивал на вынесении ей
смертного приговора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46