- Мало кто умеет
отличить нечто имеющее смысл от нелепости. Большинство не знает, с чего
начать... их никто не учил. В наши дни в бизнес-школах учат только
механике финансов.
- Интересная мысль, - заметил Реймелсон. Он несколько секунд подумал.
- Не приходило ли вам в голову, мистер Мейси, что ваши специальные
познания могут быть применены за пределами академических интересов? -
Мейси не ответил, и после паузы Реймелсон продолжал: - Мне не нужно долго
распространяться, что значит иметь в своем распоряжении ресурсы и
возможности такой корпорации, как ГКК. И мы все знаем, что такая
корпорация может вознаградить услуги, которые она считает особо ценными...
скажем, исключительно щедро.
Все остальные молчали. Мейси медленно прошел к центру комнаты,
остановился, отпил немного бренди и повернулся лицом ко всем.
- Перейдем к делу, - сказал он. - Вы хотите заплатить мне, чтобы я не
участвовал в Марсианской экспедиции.
Реймелсон, казалось, ожидал такой прямоты и оставался дружелюбно
настроенным и любезным.
- Если хотите сформулировать таким образом, - согласился он. - У всех
есть своя цена - изношенная старая фраза, но тем не менее я считаю, что в
ней истина. Так какова же ваша цена, Мейси? Назовите. Исследовательское
оборудование? Штат? Практически неограниченные ассигнования? Пресса?...
Такому человеку, как вы, не нужно расписывать подробности. Но все ваши
предложения будут обсуждаться.
Мейси нахмурился, глядя на стакан в своей руке, перевел дыхание,
потом уклончиво ответил:
- Не понимаю. Вы отлично знаете, что Замбендорф мошенник. Допустим,
этот трюк с Марсом хорош для бизнеса - но не вижу, почему это так
существенно. Логично сейчас отказаться от Замбендорфа, потому что теперь
он способен принести больше неприятностей, чем выгоды. Но этого не
происходит. Какое дело людям вашего положения до того, сможет ли он
сохранить свой облик или нет? Так в чем истинная причина?
- Вы сами только что сказали, - ответил Бул, пожимая плечами и вслед
за Реймелсоном переходя на прямой тон. - Это хорошо для бизнеса. Чем более
популярной станет идея колоний, тем скорее она сможет получить
финансирование и будет приносить прибыли. Да, нам нравится делать деньги.
А кто этого не любит?
Ответ звучал скорее как оправдание, а не объяснение и оставил Мейси
неудовлетворенным. Но инстинкт говорил ему, что всякая попытка углубиться
в проблему тщетна.
- Ничего не имею против популяризации колоний, - сказал он. - Но если
вы собираетесь это сделать, то почему бы не использовать обучение и разум?
Зачем распространять невежество и неразумие?
- Потому что они действенны, - просто ответила Сильвия Фентон. - Это
единственное, что вообще действует. Не мы создали людей такими, каковы они
есть. Когда в истории обучение и разум приносили пользу, кроме как
небольшой части населения? Никто и слышать об этом не хочет.
- Некоторые хотят, - ответил Мейси. - На нашей планете миллионы людей
голодали, и пока их дети увядали и мерли как мухи, они молились коровам,
бродящим по улицам. А теперь эти самые люди строят атомные станции и
запускают в космос корабли. Могу сказать, что образование кое-что им дало.
- Но на такие изменения требуются столетия, - возразил Фейрли. - У
нас их нет. Никогда массовое движение не зарождалось в лаборатории или
лекционной аудитории. Обдумывание занимает у большинства слишком много
времени. Сильвия права: взгляните на тех, кто быстро добивался
результатов, от Христа до Карла Маркса. Как они этого достигали?
- А чего стоили результаты? - спросил Мейси. - Столетиями миллионы
людей покупали костыли, потому что их убедили, что они калеки.
Бул несколько мгновений изучал содержимое своего стакана, потом
поднял голову.
- Благородное утверждение, мистер Мейси, но кого винить в том, что
люди привыкли приспосабливаться к условиям?
- Общество, которое не научило их мыслить самостоятельно, верить
своему разуму и суждениям, опираться на свои способности, - сказал Мейси.
- Но большинство людей совсем не этого хочет, - настаивала Сильвия
Фентон. - Они хотят верить, что есть кто-то умнее и сильнее их, он знает
все ответы и позаботится о них Бог, правительство, глава культа,
волшебник... да кто угодно. Если люди изменятся, то только в свое время. А
до тех пор нужно воспринимать мир таким, каков он есть, и использовать его
возможности.
- Возможности для чего? - спросил Мейси. - Чтобы убедить простых
людей, что желание лучшей жизни - всего лишь отвлечение от более высоких
материй, которые только одни и имеют значение, накачать их суевериями,
убедить, что свое они получат позже, когда-нибудь, в каком-то другом
измерении - если только они поверят и будут работать еще больше и лучше?
Это я должен делать?
- А чем вы им обязаны? - спросил Бул. - Тот, кто может, своего
добивается. А остальные разве стоят усилий?
- Судя по тому, чем кончает большинство из них, нет, - откровенно
согласился Мейси. - Но начинают-то они с хорошими возможностями. Наиболее
плохо используемые ресурсы этой планеты - это ресурсы человеческого мозга,
особенно молодежи. Да, я верю, что усилия, направленные на высвобождение
этого потенциала, не напрасны.
Беседа продолжалась еще некоторое время, но исходные позиции
оставались неизменными. Каждая сторона изложила свои взгляды, и никто не
хотел переходить в противоположную веру. Наконец появилась миссис
Реймелсон с просьбой показать гостям экспромтом что-нибудь новое, и после
заключительных любезностей Мейси вместе с ней пошел в обеденный зал.
После их ухода наступила тишина. Наконец Реймелсон добродушно
заметил:
- Ну, по крайней мере мы знаем, где находимся. Если мы поднимем свой
флаг на корабле Замбендорфа, Мейси постарается его торпедировать. Не могу
сказать, что я удивлен, но мы все согласились, что нужно попробовать... -
Он взглянул на угрюмого Каспара Ланга, заместителя главного управляющего
ГКК, который почти все время после прихода Мейси молчал и теперь о чем-то
думал в кожаном кресле у двери. Ланг поднял свою бугристую коротко
остриженную голову и, уловив взгляд Реймелсона, ответил ему своим,
вопросительным. - Итак, если наш корабль пускается во враждебные воды,
надо обеспечить ему хороший конвой, - продолжал Реймелсон. Он закрыл глаза
и коснулся рукой лба. - Что-то говорит мне, Каспар, что работа вас ждет
нелегкая... Позаботимся, чтобы у вас хватило вооружения.

- Не болтай вздор, шлюха!
- Какого черта? Ты как смеешь меня называть проституткой? Ты... ты
самый низкий...
- Ради Бога, перестань орать хоть на две секунды и послушай себя!
Какая женщина так орет?
- Я? Я? Я не ору!
- Черт возьми!
Спор кончился криком и резким звоном разбитой посуды. Джо Феллбург
отключил звук. Сел и вопросительно взглянул на Замбендорфа.
- Как ты считаешь? - спросил он.
Замбендорф кивнул и с уважением взглянул на набор электронных и
оптических приборов, которые Феллбург установил на небольшом столике на
втором этаже виллы Замбендорфа. Этот набор "выпал" с грузовика ЦРУ и
добрался извилистым путем до Феллбурга; путь этот включал прежних
приятелей Джо по работе в военной разведке, а также одного специалиста по
связи, любителя азартных игр. В комплект входил миниатюрный инфракрасный
лазер, чей луч толщиной в иглу в данный момент был нацелен на оконное
стекло дома на удалении в милю. Звуковые волны в комнате заставляли
оконное стекло этого дома колебаться; лазерный луч улавливал эти
колебания; из принятого сигнала демодуляторная система извлекала звуковые
волны и подавала их в громкоговоритель, который и воспроизводил звук.
Чрезвычайно полезное устройство.
- Поразительно, - сказал Замбендорф. - Знаешь, Джо, этот мир никогда
не перестает удивлять меня. Повсюду есть глупцы, которые бродят кругами в
поисках чудес, и в то же время они слепы к чудесам прямо у себя под носом.
- Он махнул рукой. - Я и в сто лет ничего подобного не придумал бы.
Феллбург пожал плечами и наклонил стул, чтобы снова положить ноги на
подоконник.
- Я вчера говорил об этом с Дрю. Он считает, что колебания влажности
кожи меняют ее электрическое сопротивление, и это тоже улавливает луч
лазера.
Замбендорф несколько секунд смотрел на него.
- К чему ты ведешь? Этой штукой можно на расстоянии замерять
сопротивление кожи?
- Не знаю... может быть, как детектором лжи. Можно замерить
стрессовую реакцию человека в группе, скажем, через улицу. Можно
использовать и по-другому.
Замбендорф заинтересовался.
- Конечно... А когда сможешь сказать определенно?
- Ну, дай мне пару недель повозиться. Я должен...
Его прервал вызов с терминала связи. Замбендорф отправился к экрану.
Говорила снизу Тельма.
- На линии Каспар Ланг из ГКК. Он хочет поговорить с вами, - сказала
она.
- Соедини, Тельма. - Замбендорф повернулся и довольно улыбнулся
Феллбургу. - Ты думаешь то же, что я? - спросил он.
Феллбург поднял брови.
- Наверно. Ну, скоро узнаем.
Шумиха в САКО несколько недель назад сказала Замбендорфу и его
команде, что они хотели узнать: почему Джералда Мейси посылают на Марс и
почему САКО так на этом настаивает. Странно поэтому, что когда пыль
улеглась, Бертон Реймелсон зачем-то пригласил Мейси на банкет в своем доме
в Делавере. Единственное объяснение, пришедшее Замбендорфу в голову,
заключалось в том, что ГКК решила подкупить Мейси. Хотя всем должно быть
совершенно очевидно, что такая попытка - напрасная трата сил и времени.
Замбендорф также заключил, что независимо от исхода этой попытки
руководители ГКК будут и дальше действовать, как наметили, и поспорил с
Абакяном, что в течение двух дней после встречи с Мейси Ланг позвонит ему
и расскажет о том, чего, как он полагал, Замбендорф не знает.
- Каспар, добрый вечер, - сказал Замбендорф, когда осветился экран. -
Какое у вас время на востоке? Вы что там, никогда не спите? И чем могу
быть полезен?
- Привет, Карл, - ответил Ланг. Как всегда, он оставался серьезен и
сразу перешел к делу. - Послушайте, произошло кое-что связанное с Мейси.
Вы должны это знать.
Замбендорф постарался выглядеть обиженным.
- О, Боже, Каспар, иногда мне кажется, что на самом деле вы мне не
верите. Вы думаете, я этого не знаю?
Лицо Ланга раздраженно дернулось.
- Карл, пожалуйста, это дело. Давайте серьезно.
- Но я абсолютно серьезен. Вы с коллегами попытались подкупить Мейси,
отговорить его от участия в экспедиции, обещали ассигнования на
исследования и всякие прочие соблазны, но он не заинтересовался. Вы это
хотели мне сказать, или у вас есть кое-что еще? - С такими догадками
Замбендорф чувствовал себя уверенно. На мгновение Ланг, по-видимому,
действительно был ошеломлен. - Но мои впечатления могут быть смутными, -
продолжал Замбендорф с улыбкой. - Пожалуйста, Каспар, расскажите, что
произошло.
Ланг кратко передал содержание разговора с Мейси, глаза Замбендорфа
сузились, он внимательно слушал. И после того как Ланг отключился, еще
несколько минут оставался задумчивым и молчаливым. Феллбург молчал и
набрасывал заметки об испытании подслушивающего устройства. Когда он
почувствовал, что Замбендорф хочет что-то сказать, он поднял голову.
- Джо, неужели мы так важны для этой экспедиции... Я хочу сказать,
важны для ГКК? - спросил Замбендорф.
Феллбург нахмурился и погладил пальцем рот.
- Ну, я думаю, мы об этом уже говорили: если больше людей тронутся на
космосе, это хорошо для бизнеса.
- Да, но разве главная цель экспедиции - не сбор материала для
будущего создания колоний?
Феллбург кивнул.
- Да... наверно.
- Цель важная... а мы важны для нее?
- Нет... Наверно, нет.
Замбендорф кивнул, нахмурился и отошел к дальней стене. Снова
наступило молчание. Потом Замбендорф вернулся.
- Не получается, Джо. Зачем таким людям, как Бертон Реймелсон и
Грегори Бул лично заниматься этим делом? Все должно быть предоставлено
чиновникам корпорации. И САКО не стала бы сопротивляться, и с этим делом
справились бы обычные менеджеры, и вообще корпорация давно бы отказалась
от этой мысли. Собственно, этого САКО и ожидала. Но не получилось. Как это
понять?
Феллбург смотрел на стол, потом с тяжелым вздохом покачал головой.
- Я пас, - сказал он.
- Дело в экспедиции, - сказал Замбендорф, медленно отходя к окну. -
Что-то в этой ситуации очень необычное. Знаешь, я начинаю подозревать, что
здесь что-то гораздо большее, о чем никто не говорит. Это больше чем
подозрение, Джо. Я абсолютно уверен.
Феллбург поджал губы, размышляя над его словами.
- Есть какие-нибудь идеи? - спросил он наконец.
Замбендорф нахмурился.
- Не на этой стадии. Но если что-то относительно экспедиции
замалчивается, то что-то очень большое. Подумай только, какое золотоносное
поле для нас открылось бы, если бы мы объявили об этом публике до того,
как все узнают. - Глаза Замбендорфа блестели. - Чутье говорит мне, что тут
можно кое-что разузнать и использовать в своих целях. Нужно немедленно
засадить за работу всю команду.

8
Чтобы сравнить эффективность различных сил, приложенных к телу,
физики используют понятие импульса. Импульс определяется результатом
воздействия силы на тело и временем действия этой силы. В случае
космического корабля главный его показатель есть импульс на единицу массы,
или "специфический импульс", который измеряется в единицах времени и
обычно выражается в секундах. Значительный специфический импульс возникает
в результате действия двигателей, которые выбрасывают продукты сгорания с
большой скоростью. В водородно-кислородной ракете молекулы вылетают со
скоростью три километра в секунду, составляя в лучшем случае специфический
импульс в 450 секунд. Именно поэтому межпланетные путешествия в таких
ракетах давно прекратились. Атомный реактор выбрасывает продукты плазмы в
три тысячи раз быстрее и позволяет получить специфический импульс порядка
ста тысяч секунд. Вот почему ракета с атомными двигателями необходима для
основания базы на Марсе и вот почему расчетное время полета "Ориона" до
Марса только пятнадцать дней.
"Орион" состоит из двух главных частей: передней и задней секций, -
связанных структурной стрелой в четверть мили длиной. Хвостовой конец
открывается в пространство и представляет собой нагромождение балок,
распорок, ферм и поперечин, которые образуют четыре незамкнутых
цилиндрических помещения, скрепленных вместе, как клетки белок. В этих
помещениях расположены двигатели. Замороженные комки дейтериево-тритиевой
смеси дважды в секунду вбрасываются в эти камеры и взрываются в полете
направленными лучами ускоренных ионов. Тем самым производится непрерывная
серия атомных микровзрывов - своего рода миниатюрных водородных бомб.
Заряженные высокоэнергетические частицы, высвобождающиеся в этом процессе,
задерживаются системой магнитных полей, в то время как незаряженные
нейтроны и рентгеновские лучи, для которых магнитные зеркала прозрачны,
могут свободно уходить в пространство. Магнитногидродинамические обмотки
на корме превращают часть энергии выхлопа в электрическую и поставляют в
ускорители ионов и полупроводниковые генераторы полей. Остальная часть
задней секции, за защитным радиационным щитом, содержит все другие
элементы двигательной системы, помещения для вспомогательных и
разведывательных судов и посадочных аппаратов, запасные части наземных
машин, строительные материалы и тяжелое оборудование.
Передний конец соединительной стрелы переходит в большое примерно
круглой формы помещение, которое на характерном для САКО бесцветном языке
называется служебным модулем; здесь находится главная установка по
регенерации воздуха и другие системы жизнеобеспечения плюс независимый
химический мотор и подсоединенные к нему баки с горючим; в крайнем случае
можно сбросить хвост корабля и на вспомогательных химических двигателях
вернуть экспедицию домой.
Жилые помещения располагаются в четырех меньших сферах - с I по IV, -
они находятся перед служебным модулем; сферы расположены симметрично
относительно центральной осевой линии и образуют квадрат, лежащий в
плоскости, перпендикулярной главной оси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41