Показания, конечно же, не отражали реальности. Сотни тысяч людей,
поднаторели в умении контролировать свои реакции на стресс - итог
многолетних тренировок в сфере биологической обратной связи. Именно
поэтому органики, пользуясь ТИ, редко прибегали к помощи детекторов лжи,
основанных на электронных методах измерения физических реакций.
- Что насчет Ома? - переспросил Каребара.
Это не был просто какой-то случайный проблеск воспоминания. Прилив
памяти обрушился на него словно фонтан, словно струя гейзера, взлетевшая,
упавшая и исчезнувшая. Мозг его оказался столь переполненным образами и
словами, что Дункан не смог охватить всю вспышку целиком. И все же он
увидел и запомнил достаточно.
Он, Чарльз Арпад Ом, находился в тайной квартире в Башне Эволюции на
Манхэттене. Руггедо что-то говорил ему, но Руггедо был Джильбертом Чингом
Иммерманом, человеком, считавшимся умершим много лет назад. Иммерман, его
дед и прадед, - основатель и руководитель подпольной организации, к
которой принадлежал Кэрд и семь других его образов и которая позже была
раскрыта и разгромлена. Каким-то способом Иммерману удалось остаться в
тени, и он по-прежнему был одним из членов Совета Мирового Правительства.
Иммерман не оставят своих планов и организовал новую группу. Или, может
быть, собрал воедино остатки старой организации.
Иммерман открыл сложную биохимическую смесь, которую назвал эликсиром
бессмертия, хотя это средство и не гарантировало вечной жизни.
- Жизнь продлевается в семь раз, - пробормотал Дункан.
- Что?! - вмешался Каребара. - Я спрашивал вас об Оме!
- О, - воскликнул Дункан. - Секундочку. Мне показалось, что я что-то
вспомнил о нем. Но воспоминание ускользнуло. Я не в силах вернуть его.
- Ну, наконец-то, кажется, у нас есть хоть какой-то прогресс, - с
довольным видом заметил Каребара.
Эликсир Иммермана в семь раз замедлял процесс старения. Обычный
гражданин, живущий восемьдесят сублет, проведет на Земле пятьсот семьдесят
облет. Но иммер - человек, ежегодно принимавший положенную долю эликсира,
- мог обитать на Земле 3920 облет.
Этим-то и объяснялось, что правительство сгорало от желания поймать
Иммермана. Кое-кто из высокопоставленных официальных лиц, наверняка всего
несколько человек, проведал обо всем этом от тех иммеров, которых им
удалось схватить. Они сохранили эту информацию в тайне. Власти посадили в
цилиндры не только всех пойманных иммеров, но также каждого, кому в силу
обстоятельств стало хоть что-то известно об эликсире бессмертия.
Сник ничего не знала об этом, но даже ее подвергли допросу и,
приговорив по ложному обвинению, бросили стоунированной на склад.
Несмотря на все усилия сохранить самообладание, Дункан буквально
рассвирепел. Уровень кровяного давления на экране резко подскочил вверх, а
излучение мозга достигло невиданной частоты.
- Пора вдохнуть тумана, - сказал профессор. - Откройте, пожалуйста,
рот пошире.
...Проснулся Дункан через час, когда с него уже сняли электроды.
Каребара с озадаченным видом склонился над ним, протягивая Дункану стакан
воды. Он с трудом сел. Выпив, Дункан вернул профессору пустой стакан, и
тот, поставив его на стол, молча покинул комнату в сопровождении двух
охранников. Едва дверь закрылась, Дункан вскочил на ноги. Его шатало. Во
рту, несмотря на выпитую воду, было сухо - казалось, язык, касаясь зубов,
вот-вот высечет из них искру. В голове и в желудке словно катался
раскаленный докрасна железный шар.
Не разбирая пути, Дункан помчался в ванную комнату.
- Эта букашка, наверно, опрыскала меня раза четыре, не меньше. И
лекарствами накачала. Ну и гад.
Однако, если Каребаре и удалось добиться от него своими методами
чего-то интересного, он держал это при себе. Дункан сомневался, что
профессор сумел вытянуть из него нечто такое, чего он, Дункан, не хотел
открыть. Чтобы создать новую личность, надо пройти через длинный ряд
процедур, а это обстоятельство, видимо, вынуждает Руггедо-Иммермана
торопиться.
Дункана вырвало недавно съеденным завтраком и на какое-то время он
забыл обо всем. Прополоскав рот и выпив воды, утерев выступившие слезы,
Дункан почувствовал себя немного лучше. Он собирался еще раз обдумать
результаты сегодняшнего сеанса, но, не выдержав напряжения, заснул.
Проснулся он около полудня, выпил немного кофе и закусил печеньем и сыром.
В час дня пришли охранники, которые обычно сопровождали его в бассейн.
Несмотря на ужасную головную боль и ощущение, будто все молекулы его тела
и мозга скрипят и трутся одна о другую, он следовал распорядку. Проплавав
почти час, Дункан почувствовал себя гораздо лучше. Воспользовавшись шумом
- Кэбтэб самозабвенно шлепал себя по брюху, - Дункан сумел сказать
несколько слов Сник, а потом и самому падре, когда столь же звучно
плескалась в воде Пантея.
- Наверно, сегодня вечером.
В два часа явился Каребара.
- Полагаю, надо продвигаться быстрее. Нас ждет успех. Какие-либо
научно обоснованные предпосылки для такого мнения отсутствуют, но у меня
предчувствие.
- Преклоняюсь перед вашей интуицией, - заметил Дункан, - но я еще не
отошел от сегодняшнего утра. Наверно, придется пропустить вечерний сеанс.
- Ни в коем случае, - с энтузиазмом сказал Каребара. - У нас появился
шанс, и мы не можем его упустить.
- Я ручаюсь, что вы потеряете свое и мое время, о своем здоровье я
уже и не говорю, - ответил Дункан. - Вы не продвинетесь ни на дюйм, если я
не буду сотрудничать с вами, а я не собираюсь этого делать. Если к ночи я
почувствую себя лучше, мы сможем попробовать. Иначе...
Каребара прикусил нижнюю губу, сцепил пальцы. Пришлось смириться.
- Ну хорошо. Следующий сеанс отменим. Но к вечеру вы _д_о_л_ж_н_ы
быть готовы. Это очень важно.
Не потому ли, что к нам пожалует Иммерман? - подумал Дункан.
- Мне необходимо хорошенько вздремнуть, - сказал Дункан. - Надо
избавиться от воздействия лекарств. Я постараюсь быть готовым, но мне
кажется - вы злоупотребляете медикаментами. Может быть, вам лучше
пригласить кого-нибудь более компетентного в этих вопросах.
Профессор покраснел, но промолчал. Через несколько секунд он в
сопровождении охранников покинул комнату.
Дункан приблизился к окну ровно настолько, чтобы оно, не
затемнившись, позволило увидеть, что происходит на улице. Солнце весело
играло на белых парусах прогулочных яхт и разноцветных баржах. Оно
блестело, отражаясь от ярко-красного фюзеляжа дирижабля и от солнечных
панелей башен. Футах в пятидесяти ниже окна пролетела белоснежная чайка.
Бежать лучше ночью, подумал он.
В шесть часов на экране возник Каребара, пригласивший его на
очередной сеанс.
- Мы начнем в одиннадцать.
- Почему?
- Это вам знать необязательно.
- Кэбтэб и Сник там будут?
- Это я могу вам сказать. Да, они будут. Таков приказ.
Дункан улыбнулся. График мог измениться только по одной причине.

30
Пантея Сник лежала без сознания на диване, одурманенная парами ТИ.
Каребара, стоя рядом с ней, говорил:
- Вынашивали ли вы какие-нибудь планы освобождения собственными
силами?
- Нет.
- Были ли у вас планы побега в компании и с помощью других людей?
- Да.
Вид у Каребары был очень довольный.
- С кем вы вступили в сговор с целью освобождения?
- С Вильямом Сен-Джорджем Дунканом и падре Кобхэмом Вангом Кэбтэбом.
- О Господи! Я так и знал, так и знал! Но как они сделали это, даже
не говоря друг с другом? Слушайте, Гражданка Сник, отвечайте на мои
вопросы подробнее. Каким образом - устно, в письменной форме, с помощью
экранов или каких-нибудь других средств - вы согласовали свой план?
- Ах! - протянул Дункан, проснувшись.
Сердце его учащенно билось, хотя страх быстро отступал. Спал он
совсем недолго, всего минуты три, но и этого оказалось достаточно, чтобы в
мозгу его развернулся тот сценарий, которого он опасался. Если его
тюремщики проявят необычайную бдительность, они применят ТИ к его друзьям.
Они узнают то, чего знать совершенно не должны.
Было без пяти одиннадцать вечера. Скоро станет ясно, предпринял ли
Каребара все меры предосторожности, которые мог предусмотреть, если почуял
опасность. Дункану все же казалось, что профессор не прибегнет к этому,
ему в голову не придет всерьез заподозрить побег. На это у него не было
причин. Каждое движение пленников фиксировалось, каждое слово
прослушивалось, по крайней мере тюремщики так считали.
За минуту до одиннадцати дверь распахнулась, и в комнату с
пистолетами в руках вошли Толстозадый и Полосатая. Мужчина занял пост
около стены ванной комнаты, а женщина - рядом с северной дверью. Появились
Сник и Кэбтэб, а следом за ними - профессор. Прекрасно! Значит, их
все-таки не допрашивали о планах побега.
Сник присела на противоположном от Дункана краю дивана, Кэбтэб
осторожно опустил свое гигантское тело в кресло рядом с Дунканом. На
несколько секунд воцарилась тишина, затем спокойным шагом вошел
Руггедо-Иммерман. На нем была элегантная зеленая мантия, отделанная
красными блестками, которая вкупе с коротко остриженными волосами и
длинным искривленным носом, придавала ему вид древнеримского сенатора.
Позади него шел Крылоносый.
Тонкогубый и Дерганый, вероятно, находились в мониторной. Хотя,
вполне возможно, что один из них стоял за закрытой дверью.
Иммерман, кивнув Дункану, сел в кресло, обращенное к дивану - футах в
восьми от него.
Крылоносый обосновался примерно в трех футах от Иммермана, опустив
руки по швам. Его пистолет покоился на боку в кобуре.
В течение нескольких секунд Каребара смотрел по сторонам, словно не
понимая, можно ли ему сесть и, если да, где именно.
- Вон туда, - показал Иммерман.
- Благодарю вас. Ваше Превосходительство, - краснея и не отрывая глаз
от старика, профессор прошел на указанное место.
Иммерман, плотно сжав губы, промолчал. Ситуация была ясна: в
присутствии заключенного никому не дозволялось обращаться к нему по
официальному титулу, особенно если этот титул относился к члену СМП -
Совета Мирового Правительства.
Каребара дорого заплатит за свою оговорку.
Иммерман уставился на Дункана, почесывая левой рукой живот. Перед
глазами Дункана снова промчалось видение: дед ласкает крупного сиамского
кота, пригревшегося на его животе.
Последовало длительное молчание, затем Иммерман открыл рот, желая
что-то сказать.
- Простите меня, Гражданин Руггедо! - прогремел Кэбтэб. - Прежде чем
мы начнем обмениваться дружескими любезностями, могу ли я выпить? И не
хотите ли вы промочить горло?
Иммерман слегка вздрогнул. Он поморгал, а затем произнес:
- Можете налить себе и угостить своих друзей. Мне ничего не нужно.
Но... - он выглядел сердитым, - ...больше меня не прерывайте. Говорить
можно только с моего разрешения.
- Прошу прощения. Гражданин Руггедо. Мы все чувствуем напряжение, и я
полагал, что немного выпивки разрядит обстановку.
- Пожалуйста, пейте, - сказал Иммерман.
Кэбтэб встал.
- Дунк, Тея, вы чего хотите?
- Мне тройную порцию Дикого Радикала, - отозвался Дункан.
- Стаканчик токая, - попросила Сник.
- Простите меня, Гражданин Руггедо, - произнес Каребара, - вы
считаете, что алкоголь не помешает Гражданину Дункану нормально работать в
тумане?
- Вряд ли, - ответил Иммерман. - Так или иначе - это, пожалуй,
единственное сильнодействующее средство, которое вы еще не испытали на
нем. Может быть, его способность к сотрудничеству изменится в лучшую
сторону в бессознательном состоянии.
Что бы ни собирался сказать Иммерман, он, видимо, решил подождать,
пока Кэбтэб разнесет напитки. Он наблюдал за падре, пока тот шел к бару -
высокому и элегантному, из тикового дерева, украшенного резьбой. Едва
Кэбтэб вышел из поля зрения Иммермана, тот перевел глаза на Дункана.
Дункан не испытывал перед дедом ни малейшего стеснения и мог спокойно
встретить его взгляд, но ему нужно было следить за Кэбтэбом, поэтому он
вынужден был переводить глаза из стороны в сторону. Пусть старик думает,
что пленник не в состоянии выдержать его взгляда.
До сих пор совместными усилиями они довольно точно разыгрывали сцену
из "Марсианского Восстания". Даже мебель в комнате была расставлена
примерно в таком же порядке. Иммерман позволил одному из пленников встать
и отправиться за выпивкой точно так же, как в фильме Нель разрешил
подобное Курляю Эстэркулю Лу-Дэну.
В кино охранник стоял рядом с баром и не отошел от него при
приближении Лу-Дэна. Здесь же охранник - это был Толстозадый - сделал два
шага в сторону.
Полосатая все еще находилась у двери, а Крылоносый по-прежнему держал
пост справа от Иммермана. Полосатая следила за Кэбтэбом, Крылоносый - за
Дунканом.
Каребара, прочистив горло, произнес:
- Простите, Гражданин Руггедо. Можно и мне выпить стаканчик шерри?
Иммерман кивнул.
- Кэбтэб, принесите Гражданину Каребаре...
- Я слышал... - перебил Крылоносого падре.
Он открыл маленькую дверцу и вытащил поднос. Поставив на него четыре
стакана, падре налил в них понемногу из бутылок на полке бара.
- Вы что будете весь день угощаться? - сухим, резким голосом бросил
Иммерман.
- Нет, Гражданин Руггедо. Я только хочу произнести тост. За наш успех
и за Бога, Которого Еще Не Существует.
Иммерман в раздражении повернул голову и немного сдвинулся с места.
- Не испытывайте мое терпение! - громко сказал он.
- Простите, Гражданин, - ответил Кэбтэб. - Ваша снисходительность
беспредельна...
Он поднял стопку, наполненную тем напитком, который выбрал Дункан, -
бренди "Дикий Радикал".
- Тост! Пусть торжествует правда и добродетель! - Он опрокинул
стакан, кадык его мерно поднялся и опустился. Кэбтэб поставил стакан на
поднос и повернулся, направившись обратно через комнату.
Дункан продвинулся к краю дивана и отставил ноги назад, приподняв
пятки и приготовившись. Он уперся большими пальцами в ковер, правая рука
легла на ручку дивана.
Еще раз взглянув на Иммермана, он сказал:
- Что вы собираетесь делать с нами после того, как мы окажемся
ненужными? - Он сделал паузу. - Дедушка!
Иммерман слегка встрепенулся, глаза его расширились.
- Вы помните?
Крылоносый удивленно посмотрел на Иммермана.
Падре проходил мимо Крылоносого. Внезапно повернувшись, он плюнул
находившимся у него во рту алкоголем прямо в глаза охраннику.
Как это было в кино, Дункан, словно повторяя роль Лоуренса Бульбуля
Амира, резко прыгнул вперед и подскочит к Иммерману. Краем глаза он
заметил, как Сник метнулась к Крылоносому. Рука главного охранника
рванулась к кобуре.
Дункан и Сник в один голос издали пронзительный визг, чтобы
обескуражить тюремщиков и замедлить их реакцию хотя бы на ту решающую долю
секунды...
Кричали все.
Иммерман поднялся с кресла как раз в тот момент, когда руки Дункана
сомкнулись на его горле. Он повалился на спину вместе с перевернувшимся
креслом - Дункан рухнул на него сверху. Иммерман с посиневшим лицом
пытался выдавить Дункану глаза. Но вот движения его замедлились, он обмяк,
хотя еще и не потерял сознание.
Дункан откатился в сторону и попытался встать на ноги, но в этот миг
на него с воплем бросился Каребара. Они вдвоем повалились на пол - вот
тело профессора расслабленно повисло, кровь потекла по голове: Сник успела
приложиться к ней рукояткой пистолета.
- Все кончено! - хрипло дыша, сказала Сник и добавила: - О Господи!
Дункан, пошатываясь, встал. Иммерман тоже пытался подняться. Дункан
нанес ему удар по шее, и старик упал лицом вниз.
Крылоносый лежал на спине с раскинутыми руками и неестественно
откинутой головой.
Дункан видел, как Сник пробежала через комнату к распростертому на
полу телу Кэбтэба. Дункан поискал глазами Полосатую; она лежала лицом вниз
на полу возле двери, пистолет валялся рядом с раскрытой ладонью. Очевидно,
Кэбтэб застрелил ее, завладев пистолетом Толстозадого, однако Полосатая
успела достать его лучом, пока они пытались повалить друг друга. Затем
Полосатая, тяжело раненная выстрелом Кэбтэба, рухнула на пол.
Дункан поднял пистолет Крылоносого, отрегулировал его, переведя с
парализующего действия на поражающее, и прошел к углу, за которым
находилась ванная комната.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40