Выпьем за нее. - Он поднял бокал, но увидев, что он пуст,
шлепнул им по столу, завопив: - Официант! Официант!
- Ты что, забыл, их здесь нет, - сказал Дункан. - Я принесу выпить.
Он вышел из кабинки, не в силах удержаться от того, чтобы заглянуть
под соседний столик. Оставшаяся неизвестной женщина была занята мужчиной,
сидевшим рядом с первым объектом ее не знающей границ активности. Дункан
потряс головой то ли в восхищении, то ли от брезгливости - он и сам уже
ничего не понимал - и принялся расталкивать толпу, плотным кольцом
окружившую бар. Люди не протестуя расступались, пока он, уже почти
добравшись до цели, не попытался протиснуться между какой-то парой.
- Вы хоть понимаете, кого толкаете? - возмущенно воскликнул мужчина.
На нем была темно-оранжевая шляпа в форме причудливого замка; длинную
бороду незнакомца, разделенную на множество косичек, украшали желтые
ленточки, перетягивавшие каждую из них в отдельности.
- Я просто хочу взять выпить, - миролюбиво ответил Дункан.
Напряженность, раздражение и ощущение тяжести, давившие его три последних
дня, ушли, а выпитое виски наполнило его теплом и умиротворенностью.
- Да не слушай ты его вздор. Мило! - резко бросила женщина Подняв
руку над толпой, она вылила водку прямо на голову Дункана.
- Зачем изводить такую хорошую выпивку! - прорычал мужчина и с силой
ударил женщину.
Дункан прижал сжатый кулак к груди - пространство для размаха не было
- и врезал мужчине по подбородку. Затем, немного повернувшись, он ткнул
локтем в солнечное сплетение женщины. Она перестала смеяться, согнулась и
повалилась на пол. Мужчина, изведавший удар Дункана, пятился назад,
упираясь в тела людей. Затем набычась с воплем бросился на Дункана, но тот
успел увернуться. Нападавший наскочил на свою подругу, которая как раз в
это время попыталась подняться. Дункан еще раз хватил его кулаком по
скуле. От его миролюбия не осталось уже и следа.
Таверна буквально взорвалась. Драка ширилась не от места первой
стычки Дункана с самонадеянной парой. Не кулак, встретившийся с кулаком,
высек огонь баталии - сама идея побоища носилась в воздухе. Она пронеслась
по залам таверны со скоростью мысли и претворилась в грустную реальность.
В секунду многих посетителей обуяло вдохновение ударить, ткнуть,
поцарапать кого-нибудь, другие же попросту пробивались к выходу. Дункан не
успел даже удивиться той скорости, с какой мирная таверна превратилась в
арену гладиаторов. Что-то очень твердое, скорее всего пивная кружка,
жахнуло его по голове. Едва не теряя сознание, Дункан опустился на колени.
Наверно, падение было не худшим вариантом, хотя он уже был ни при чем.
Кто-то рухнул на него сверху, и Дункан, повалившись лицом вниз, уткнулся в
мягкую ногу сшибленной на пол женщины. Мужчина тяжело осел на спину
Дункана, перевернулся, но слезать не торопился. Уставившись на чье-то
окровавленное лицо рядом, Дункан решил не вставать. Взгляд его понемногу
прояснился, но боль в затылке усиливалась. Чьи-то ноги опять нашли его -
на сей раз стукнув почти деликатно. Последовало еще несколько ненамеренных
ударов, но удовольствия они не доставляли.
Дункан как мог осмотрелся. Надо было выбираться из этого месива и
добрести до дома - зализывать раны. В бушующей толпе еще, конечно,
достанется, но оставаться здесь нельзя.
А где же органики? Почему они еще не заполонили таверну? Не обдают
всех одурманивающим аэрозолем, превращая рев толпы в шепот? Старинное
изречение о том, что полицейских никогда нет там, где они действительно
необходимы, было на сей раз истинно справедливо.
Не успел Дункан приподняться на руках и встать на колени, как на него
снова повалились двое, придавив спину и ноги. Задержалась, правда, эта
парочка на нем недолго. Извергая проклятия, они с воплями вскочили, осыпая
ударами все вокруг - два достались спине Дункана. Но удержаться на ногах
воителям не удалось, и они снова водрузились на Дункана. Он попытался
выбраться, кто-то заехал ему коленом в нос, кровь закапала на доски пола.
Дункан опустился на спину, перекатился и, достав из кармана платок,
приложил его к лицу.
Черт с ним! Останусь здесь. Буду лежать, пока этот кавардак не
кончится, подумал Дункан. Двое мужчин сцепились рядом с ним, и Дункан не
удержался, чтобы не ударить хотя бы одного. Его нога угодила одному в
промежность, и тот, вопя, скорчился, схватившись рукой за свое сокровище.
Противник, сцепив руки в один огромный кулак, с вожделением обрушил на
поверженного сильнейший удар. Затем он, перешагивая через Дункана,
зацепился за него и, стараясь сохранить равновесие, ткнул свою ногу на
пятачок между переплетенных, катавшихся по полу тел. Дункану еще раз
заехали коленом в ухо, оглушив его новым приступом боли. Дункан, уже забыв
о решении ничего не предпринимать, встал на четвереньки, на этот раз ему
удалось подняться выше, чем в первой попытке. Множество людей валялись на
полу - кто-то без сознания, а иные - нарочно, чтобы не участвовать в
драке. Шум немного стих, хотя любой вошедший сейчас в Спортер, сказал бы,
что он попал в преисподнюю.
Дункан услышал рев падре Кэбтэба. Гигант на вытянутых руках держал
какую-то женщину, судорожно молотившую его по голове и спине. Руки его
согнулись, и тело полетело, сшибив по дороге по меньшей мере еще троих.
Дункан снова поднялся, прокладывая путь через толпу к священнику,
отбиваясь от нападавших на него мужчины и женщины, и наконец оказался на
относительно свободном месте рядом с Кэбтэбом. Кэбтэбу как раз захотелось
чувствовать себя вольнее - ему не хватало пространства. Сграбастав
попавшегося под руку мужчину, он толкнул его на двоих других, и все трое
подтвердили эффект домино.
- Слава Богам войны, Яхве и Одину! - завопил падре. На лице его
радость драки была расцвечена кровью. - Прекрасная физическая и душевная
терапия! - прокричал он победоносным голосом.
- Надо убираться отсюда, - сказал Дункан. - Пускай веселятся сами,
как умеют.
Внезапно он заметил Пантею Сник. Странно. Он был уверен, что она
давно уже ушла. Платье ее было изодрано и валялось на полу, так что на ней
не было ничего, кроме трусиков и туфель на высоких каблуках. Впрочем -
одной туфли. Второй Сник молотила по голове вцепившуюся в нее женщину. Обе
были в крови, а у Сник под глазом красовался огромный синяк.
- Идите за мной! - хриплым голосом прокричал Дункан. Шатаясь, он
подошел к сражающимся женщинам и оттащил Сник. Ее противница, обхватив
голову руками, бросилась прочь.
Пантея вертелась, стараясь вырваться.
- Это я, Дункан, - сказал он. Нос его окунулся в копну ее волос,
пахнущих духами, виски и кровью. - Пошли отсюда!
Женщина, которую так безжалостно лупила Сник, вернулась в
сопровождении двух мужчин. Они рассредоточились, замыслив напасть на
Дункана и Сник сразу с трех сторон. На помощь поспешил Кэбтэб, который,
перепрыгивая через тела на полу, подбежал и со всего маху врезался в
одного из мужчин. Тот, отлетев, сбил с ног другого. Все вместе они рухнули
на пол. Женщина с воплями убежала.
- Уходим, - сказал Дункан. Подхватив на руки Сник, ноги которой
беспомощно повисли, он пошел к выходу. Кэбтэб последовал за ними.
На улице дела обстояли еще хуже. Дункан даже подумал, не лучше ли
будет вернуться в таверну. В проходе вершилось в своем апогее бешеное
сражение; несколько десятков тел - недвижных или шевелящихся - устилали
пол. Те же, кто в драке не участвовал, занимались любовью, демонстрируя
немалую изобретательность, или лихорадочно делали ставки на участников
побоища.
Неожиданно Сник зашевелилась.
- Отпусти меня, - сказала она мягко. - Мне надо как-то одеться.
Дункан повиновался.
- Кажется, нам лучше скрыться от посторонних глаз, - сказал он. -
Ближе всего моя квартира.
Он посмотрел по сторонам; гэнков по-прежнему не было. Почему не видно
машин скорой помощи и врачей? Наверно, заняты итогами другой драки.
Сдается, бесчинствами и оргиями охвачен весь город.
Дункан помахал рукой, чтобы его заметил падре, стоявший около входа в
Спортер, но Кэбтэб не обратил на него внимания. Взгляд гиганта был обращен
вверх, на потолок перехода, оформленный под голубое небо, по которому
бежали подгоняемые легким ветерком облака. Дункан окликнул падре по имени,
но Кэбтэб и на этот раз не отозвался. Глаза его были широко открыты, а по
лицу расплылось выражение беспредельного удовольствия - Дункан никогда
прежде не видел падре таким. Дункан почувствовал неладное.
Неожиданно Кэбтэб перевел взгляд вниз, губы его сердито задвигались,
но на лице застыло все то же неподвижное, идиотское выражение. Резкими
движениями падре срывал с груди цепочки с символами религий. С этой
дюжиной фигурок и знаков он никогда не расставался. Распятие, звезда
Давида, молот Тора, амулет вуду... другие фигурки и знаки, полетев вверх,
рассыпались по толпе. Вслед за ними повалился и сам падре. Тело его,
прямое и напряженное, рухнуло на землю, словно дерево с подпиленным у
комля стволом. Гигант сильно ударился о мостовую, издав негромкий крик.
Дункан помчался к нему, отталкивая на ходу попавшихся по пути зевак и
перепрыгивая через валявшиеся тела. Когда он добежал, тело Кэбтэба уже
обмякло и мелко дрожало. На эпилептический припадок это не походило. Глаза
Кэбтэба были широко открыты и блестели, а губы быстро двигались: он что-то
говорил. Разобрать что-либо Дункан оказался не в состоянии, хотя и был
знаком со звучанием пары десятков еще живых земных языков.
К Дункану присоединилась и Сник, застегивавшая на ходу платье,
которое она, видать, позаимствовала у одной из лежавших без чувств на
мостовой женщине.
- Что с ним? - спросила она, тяжело дыша. - Впечатление такое, будто
ему явилось видение.
- Думаю, ты недалеко от истины.
Дункан отскочил в сторону, чтобы избежать столкновения с гигантским
телом падре, который вдруг неожиданно резко вскочил на ноги. Падре уже
вышел из экстаза, но свет озарения еще освещал его лицо. Казалось, частицы
его лица переместились, придав ему небывалые черты. Если бы Дункан не
знал, что перед ним не кто иной, как падре Кэбтэб, вряд ли он узнал бы
его.
- Больше не будет никаких древних богов! - провозгласил Кэбтэб. - Они
ушли и больше не вернутся! Если они вообще когда-либо были здесь! Нет! Да!
Собирайтесь, люди! Я принес добрые вести! Никогда еще вы не слышали ничего
подобного! Мед для ушей! Пища для души вашей! Собирайтесь вокруг и
слушайте меня! Я обращаюсь к вам не как падре Кэбтэб, а как провозвестник
Новорожденного Бога! Я - зеркало Божественного чуда!
- Падре! Падре! - взывал к нему Дункан. - Ты узнаешь меня?
Он потянул гиганта за одежды, но тот отмахнулся от него словно от
назойливой мухи.
- Я знаю всех мужчин и женщин, всех детей! - орал он. - Слушайте
меня, слушайте, те, кого знаю я, кого знает Новорожденный Бог. Знает выше
возможного! Слушайте меня! Внимайте правде! А затем действуйте! Делайте
то, что через меня повелел вам Новорожденный!
- Он сошел с ума! - сказала Сник.
Дункан заметил, что мало кто откликнулся на его призыв, но несколько
человек подошли послушать Кэбтэба. Если бы я был занят тем, что вытворяют
здесь многие, подумал Дункан, вряд ли я оставил бы такие потехи ради
проповеди священника.
- Спятил он или нет, - сказал Дункан, - но можно не сомневаться: если
заявятся гэнки, его непременно схватят. Вы понимаете, что это значит. Под
туманом он расскажет о нас все.
Дункан предпочел бы как-то утихомирить разбушевавшегося падре, не
привлекая внимания, но это явно не удастся. Он шагнул к Кэбтэбу, подняв
руку, и приготовился рубануть ребром ладони по слоновьей шее. Однако
Кэбтэб, будто предупрежденный голосом свыше, резко обернулся. Продолжая
произносить бессвязные слова, он не спускал глаз с Дункана. Внезапно падре
хрястнул его с размаху в подбородок. Дункан закачался, пытаясь найти
руками какую-нибудь опору. Перед глазами опустилась кромешная тьма, в
центре которой поднималось медленное солнце... Очнувшись - лицо уткнулось
в мостовую - он узнал Сник, опустившуюся рядом с ним на колено.
Поддерживаемый Сник Дункан с трудом поднялся на ноги. Он встряхнул
головой, будто хотел прояснить ее. Разум, на удивление, был вполне ясен.
- Мы не можем сейчас сделать ничего - надо сматываться отсюда, -
сказал Дункан.
- Что значит, не можем сейчас ничего сделать?! - воскликнула Сник.
Дункан заметил, как она побледнела.
- Понимай как надо. У нас есть только один выход - убить его.
Она не ответила. Слова застряли у нее в горле. Дункан схватил ее за
руку и увлек Сник за собой через толпу, а она так и не могла произнести ни
слова.

22
Приняв душ в квартире Дункана, они прошли в гостиную и выпили немного
вина. Он переоделся, а Сник почистила платье, которое она прихватила у
женщины, лежавшей без сознания в переходе. Некоторое время они молчали.
Пантея следила за действием на экране - он закрывал всю противоположную
стену, - показывали фрагмент великого китайского романа "Все люди братья".
Как раз в это время разыгрывалась сцена на рынке в древнем Китае: солдаты,
вооруженные копьями и мечами, рыскали в толпе в поисках героя, Лин Чана,
переодетого в старого крестьянина. Судя по выражению ее лица. Сник не
очень-то следила за событиями на экране.
Наконец, выпив еще немного вина, она спросила:
- Как ты думаешь, что там произошло? - Сник сопроводила вопрос жестом
руки в сторону двери.
- Гэнки распылили какой-то газ, воздействовавший на умственное и
эмоциональное состояние человека, парализующий сдерживающие центры. Вот и
разыгрались низменные страсти. Наверняка они ввели газ в систему
кондиционирования воздуха, - сказал он. - Другого объяснения я не вижу.
- Но это же нельзя проделать незаметно?! - воскликнула Сник, она,
очевидно, не очень-то поверила ему.
- Расследование будут проводить _о_н_и_ сами. Другие департаменты
тоже, без сомнения, вовлечены в это дело. Да разве так уж важны детали? Не
сомневаюсь, что за всем этим стоит правительство. Оно все организовало,
оно же будет оглашать результаты следствия. Будь уверена - никакого
упоминания о газе или о чем-то подобном, одурманившем людей и нас в том
числе, не будет. Главной причиной беспорядков назовут отсутствие слежки. И
вывод будет один: слишком большая свобода опасна. Статистика убытков,
раненых, убитых в Лос-Анджелесе не замедлит подтвердить такое заключение.
И многозначительное примечание "не говоря уж о других городах, где начался
эксперимент" также не забудут. Правительство позаботится, чтобы этот отчет
долгое время украшал все программы новостей. Оно не позволит гражданам
забыть обо всех этих ужасах. Не сомневаюсь, что власти будут настаивать на
еще более строгом, чем раньше, наблюдении.
- Возможно, ты и ошибаешься. А не следует ли и в самом деле следить
за людьми для их же собственного блага? Может быть, идея неограниченной
свободы так странно повлияла на них, что они просто спятили... или лучше
сказать взорвались. Они снова стали такими, какими люди были до Новой Эры.
Тебе известно, сколь высок был уровень преступности в те времена?
- Ради Бога! - воскликнул Дункан. - Ты была органиком. Я тоже. Мы оба
весьма дисциплинированны. Неужели ты полагаешь, что сама мысль о том, что
с нас сняли наблюдение, могла возбудить нас подобным образом? Мы же
вытворяли такое, на что неспособны в нормальном состоянии. И точно так же
большинство других людей. Нас обработали наркотиками. Другого объяснения
нет. Как ты думаешь, почему эксперимент проводится исключительно в таких
городах, где высока плотность населения? Вроде Лос-Анджелеса. Да потому
что только в таких условиях можно эффективно применять газ! В просторных,
открытых городах таких, как Манхэттен, воздействие газа неэффективно! Там
он слишком быстро смешался бы с большими воздушными массами наружного
воздуха, а на Манхэттене, кроме того, каждое здание оборудовано
собственной системой кондиционирования воздуха.
Сник неожиданно разрыдалась. Понятно, чем вызваны ее слезы. Она все
еще верила правительству, а то, что с ней сделали, - не более чем ошибка
нескольких чиновников. По отношению к ней просто была допущена оплошность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40