я так задубел и исколочен, что едва могу
двигаться - и ты поднимешь перчатку за меня.
Вольф спросил, какой ему выдвинуть предлог для неприменения копья.
- Я им расскажу какую-нибудь байку. Скажем, вороватый рыцарь спер
твое копье, и ты поклялся никогда не пользоваться копьем, пока не вернешь
украденное. Они это примут. Они всегда дают какой-нибудь глупый обет. Они
ведут себя точь-в-точь, как компания рыцарей Круглого Стола короля Артура.
На Земле никаких таких рыцарей никогда не существовало, но Властелину
должно быть доставляло удовольствие заставлять их вести себя так, словно
они только что прискакали из Камелота. Он был романтиком, что там о нем ни
говори.
Вольф сказал, что он не горит желанием, но если это поможет ускорить
их отправку к фон Элгерсу, он сделает что угодно.
Собственные доспехи Кикахи были недостаточно велики для Вольфа,
поэтому принесли доспехи идишского рыцаря, ранее убитого в тот день
Кикахой. Слуги облачили его в синие латы и кольчугу и отвели его к лошади.
Это была прекрасная кобыла рыжей масти, также принадлежавшая убитому
Кикахой рыцарю, Рихтеру фон Ройтфельду.
Лишь с небольшим трудом Вольф сел на лошадь. Он ожидал, что доспехи
окажутся настолько тяжелыми, что его придется поднимать в седло с помощью
крана.
Кикаха сообщил ему, что некогда это могло быть и так, но с тех пор
рыцари давно уж вернулись к более легким латам, а чаще просто надевали
кольчугу.
Явился идишский посредник, объявивший, что фунем Лаксфальк принял
вызов, несмотря на отсутствие у Вольфа рекомендаций. Если доблестный и
почтенный барон-разбойник Хорст фон Хорстманн ручался за Вольфа, это было
достаточно хорошо для фунем Лаксфалька.
Вся речь была просто формальностью.
Идишский паладин ни на минуту не думал отвергнуть вызов.
- Сохранение лица здесь большое дело, - пояснил Вольфу Кикаха.
Сумев хромая выйти из шатра, он давал своему другу последние
инструкции:
- Я рад, что ты появился, старина, Я не смог бы выдержать еще одно
падение и не посмел бы отступить.
Снова взревели трубы. Изабелла и вороной поднялись в бурный галоп.
Они на полном скаку пронеслись мимо друг друга, и в это время всадники
взмахнули мечами. Те лязгнули друг о друга. По кисти и руке Вольфа
пробежал парализующий шок. Однако, когда он развернул свою лошадь, то
увидел, что меч его противника лежал на земле. Идше быстро спешился, чтобы
добраться до своего клинка раньше Вольфа.
Он так спешил, что поскользнулся и упал на землю головой вперед.
Вольф медленно подъехал к нему на лошади и, не торопясь, спешился,
давая другому оправиться. При этом рыцарском шаге оба лагеря разразились
одобрительными криками. По правилам Вольф мог остаться в седле и зарубить
фунем Лаксфалька, не разрешая ему подобрать оружие.
Оба пешие, они встали лицом друг к другу. Идишский рыцарь поднял
забрало, открыв красивое лицо с густыми усами и бледно-голубыми глазами.
- Умоляю вас позволить мне увидеть ваше лицо, сударь, - сказал он. -
Вы - истинный рыцарь, ибо не сразили меня, пока я был беспомощным.
Вольф на несколько секунд поднял забрало. Затем оба двинулись друг на
друга и снова свели вместе клинки.
Удар Вольфа опять оказался таким мощным, что выбил меч из руки
соперника.
Фунем Лаксфальк поднял забрало, на этот раз левой рукой.
- Я не могу пользоваться правой рукой, - сказал он. - Не разрешите ли
вы мне воспользоваться левой?
Вольф отдал мечом честь и отступил.
Его противник ухватился покрепче за длинную рукоять и, шагнув вперед
изо всех сил обрушился его сбоку. Опять шок от удара Вольфа выбил у идше
меч.
Фунем Лаксфальк в третий раз поднял забрало.
- Вы такой паладин, какого я еще никогда не встречал. Мне крайне
неприятно признавать это, но вы нанесли мне поражение, а это нечто такое
чего я никогда не говорил, да и не думал что скажу. Вы обладаете силой
самого Властелина.
- Вы можете сохранить свою свою жизнь, свою честь и свои доспехи и
коня, - ответил Вольф. - Я только хочу, чтобы мне и моему другу фон
Хорстманну позволили ехать дальше, без новых вызовов на поединок. У нас
назначена встреча.
Идше ответил, что да будет так.
Вольф вернулся в свой лагерь, радостно приветствуемый там даже теми,
кто считал его хамшемским псом.
Ликующий Кикаха приказал сворачивать лагерь. Вольф спросил его, не
думает ли он, что не связанные свитой, они смогут продвигаться намного
быстрее.
- Разумеется, но это делается не очень часто, - ответил Кикаха. -
Ладно, ты прав. Я отошлю их домой. И мы снимем эти проклятые локомотивные
латы.
Они не успели далеко отъехать, как услышали стук копыт.
Следом за ними по дороге скакал фунем Лаксфальк, тоже без доспехов.
- Благородные рыцари, - проговорил он, - я знаю, что вы находитесь в
рыцарском поиске.
Он улыбнулся.
- Не будет ли слишком бестактным с моей стороны попросить разрешения
присоединиться к вам? Я бы счел это большой честью. Я также считаю, что
только помогая вам, могу искупить свое поражение.
Кикаха посмотрел на Вольфа и сказал:
- Решать тебе. Но мне нравится его стиль.
- Обяжитесь ли вы помогать нам в чем бы то ни было? Конечно, пока это
не роняет чести. Мы можем в любое время освободить вас от клятвы, но вы
должны поклясться всем, что для вас свято, что никогда не станете помогать
нашим врагам.
- Клянусь кровью Бога и бородой Моисея.
Той ночью, пока они разбивали лагерь в чаще вдоль ручья, Кикаха
заметил:
- Есть одна проблема, которая может осложнить присоединение к нам
фунем Лаксфалька. Мы должны убрать краску с твоей кожи и сбрить бороду,
иначе, если мы наткнемся на Абиру, он сможет опознать тебя.
- Одна ложь всегда приводит к другой, - спокойно рассудил Вольф. -
Ну, скажи ему, что я - младший сын барона, который прогнал меня из-за
того, что меня оклеветал мой ревнивый брат. Я с тех пор путешествовал,
переодевшись сарацином. Но я намерен вернуться в замок отца - он уже мертв
- и вызвать своего брата на поединок.
- Замечательно! Ты - второй Кикаха! Но что будет, когда он узнает про
Хрисенду и рог?
- Мы что-нибудь придумаем. Может быть правду. Он всегда может
отступить, когда узнает, что лягает самого Властелина.
На следующее утро они ехали, пока не добрались до деревни
Этцельбрандт.
Здесь Кикаха приобрел какие-то химикалии у местного белого мага и
сделал приготовления к удалению краски. Едва выехав из деревни, они
остановились у ручья. Фунем Лаксфальк с интересом, а затем с изумлением, а
потом с подозрением наблюдал как сошла борода, а вслед за ней и краска.
- Божьи глаза! Вы были хамшемом, а теперь можете сойти за идше!
Тут Кикаха пустился в трехчасовое, со множеством подробностей
повествование, в котором Вольф был внебрачным сыном идишской незамужней
дамы и тевтонского рыцаря в поиске. Рыцарь, Роберт фон Вольфрам,
остановился в идишском замке после того, как покрыл себя славой во время
турнира. Он и девушка полюбили друг друга, даже чересчур.
Когда рыцарь уехал, дав обет вернуться по завершении своего поиска,
он оставил Ривке беременной. Но фон Вольфрам погиб; и девушка вынуждена
была родить юного Роберта в бесчестии. Отец выгнал девушку из дому и
отправил в маленькую хамшемскую деревушку жить там до конца дней. Девушка
умерла, рожая Роберта, но старый верный слуга открыл ему тайну его
рождения. Юный бастард поклялся, что, став мужчиной, отправится в замок
родичей своего отца и предъявит права на свое законное наследство. Отец
Ривке теперь умер, но замком завладел его брат, злой старик. Роберт
намеревался вырвать у него баронетство, если он не отдаст его добром.
Под конец повести на глаза Лаксфалька навернулись слезы.
- Я отправляюсь с тобой, Роберт, и помогу тебе в борьбе против твоего
злого дяди. Таким образом я смогу искупить свое поражение, - заявил он.
Позже Вольф упрекнул Кикаху за сочинение такой фантастической
повести, настолько детальной, что он мог легко наделать ляпов. Более того,
ему не нравилось обманывать такого человека, как идишский рыцарь.
- Чепуха! Ему нельзя было рассказывать всей правды, а легче выдумать
полную ложь, чем полуправду! Кроме того, посмотри, как сильно он
насладился тем, что малость прослезился. И я же Кикаха, обманщик,
создатель фантазий и реальностей, человек которого не могут удержать
границы. Я шныряю от одной к другой, Финнеган здесь, Финнеган там. Я
кажусь погибшим, и все же я снова всплываю живой, ухмыляющийся и
брыкающийся! Я быстрее людей, которые сильнее меня, и сильнее тех, кто
быстрее. У меня мало объектов верности, но уж они нерушимы. Я любимец
женщин, куда бы ни направлялся, и много слез проливается, когда я
ускользаю в ночи, словно рыжий призрак. Но слезы могут удержать меня не
больше, чем цепи. Я исчезаю прочь, и немногие знают, где я появлюсь, или
каким будет мое имя. Я - свод Властелина. Он не может спать по ночам
оттого, что я ускользаю от его Очей, воронов, и его охотников гворлов.
Кикаха остановился и принялся буйно хохотать. Вольф невольно
усмехнулся в ответ. Манера Кикахи явно давала понять, что он смеялся над
собой.
Однако, он наполовину верил в сказанное. Да почему бы и нет? То что
он сказал, не было настоящим преувеличением.
Эта мысль открыла дорогу цепочке рассуждений, вызвавшей у Вольфа
нахмуренность. Не могло ли быть так, что Кикаха являлся самим
замаскированным Властелином? Он мог развлекаться, бегая зайцем и с
гончими. Какая может быть лучшая забава для Властелина, человека
вынужденного искать далеко и глубоко что-то новое, чем разогнать скуку? В
нем было много необъяснимых вещей.
Ища на лице Кикахи какой-то ключ к тайне, Вольф почувствовал, что его
сомнения испаряются. Наверняка это веселое лицо не было маской игравшего
жизнями отвратительного холодного существа. И потом, у Кикахи был
бесспорно хужеровский акцент и идиомы.
Мог ли Властелин овладеть ими? Ну, а почему бы и нет? Кикаха явно
столь же хорошо владел другими языками и диалектами.
Такие вот мысли приходили на ум Вольфу в тот долгий полдень, пока они
ехали. Но обед, выпивка и доброе товарищество рассеяли их, так что,
укладываясь спать, он забыл свои сомнения. Трое спутников остановились в
таверне в деревне Гназельшист и с аппетитом поужинали. Вольф и Кикаха
умяли вдвоем зажаренного поросенка.
Фунем Лаксфальк, хотя и брился и придерживался других либеральных
взглядов относительно своей религии, отказался от запретной свиньи. Он
поужинал телятиной, хотя и знал, что забили теленка не а ля кошер. Все
трое осушили много кружек превосходного местного темного пива, а во время
разговора за пивом Вольф рассказал фунем Лаксфальку несколько
отредактированную историю их розысков Хрисенды - и в самом деле,
благородный поиск, согласились они, а затем все шатаясь отправились спать.
Утром они двинулись короткой дорогой через холмы, сокращавшей им путь
на три дня, если они проберутся. По этой дороге путешествовали редко, и по
веской причине, ибо в этом районе кишмя кишели разбойники и драконы.
Они избрали хорошую скорость, не видели никаких лесных людей и только
одного дракона. Чешуйчатое чудовище вылезло из канавы в пятидесяти ярдах
впереди них. Оно фыркнуло и исчезло в лесу на другой стороне дороги,
ничуть не меньше их желая избежать драки.
Спускаясь с холмов на столбовую дорогу, Вольф заметил:
- За нами следует ворон.
- Да, я это знаю, но не перегревайся. Они кружат повсюду над этой
местностью. Я сомневаюсь, что они знают, кто мы такие. Я искренне надеюсь,
что они не знают.
В полдень следующего дня они вступили на территорию контура
Трегильна. Более чем двадцать четыре часа спустя они прибыли туда, где был
виден замок Трегильн, средоточие власти барона фон Элгерса. Это был самый
большой из всех, покамест увиденных Вольфом замков. Он был построен из
черного камня и расположен на вершине высокого холма в миле от города
Трегильна.
В полных доспехах, держа стоймя копья с вымпелами, трое спутников
храбро подъехали к окружавшему замок рву. Из маленького блокгауза у рва
вышел привратник и вежливо осведомился об их деле.
- Передай благородному господину, что трое рыцарей, пользующихся
доброй славой, будут его гостями, - сказал Кикаха, - бароны фон Хорстманн
и фон Вольфрам и широко прославленный идишский барон фунем Лаксфальк. Мы
ищем благородного вельможу, который нанял бы нас или отправил в рыцарский
поиск.
Сержант крикнул капралу, а тот побежал через подъемный мост. Спустя
несколько минут один из сыновей фон Элгерса, роскошно одетый юноша, выехал
принять их. На огромном внутреннем дворе Вольф увидел нечто его
расстроившее. Там слонялись или играли в кости несколько хамшемов и
шолкинов.
- Они не знают никого из нас, - успокоил его Кикаха. - Веселей. Если
они здесь, то значит Хрисенда и рог тоже тут.
Удостоверившись, что об их лошадях хорошо позаботятся, трое поднялись
в отведенные им покои. Они приняли ванну и надели новые одежды яркого
цвета, присланные им фон Элгерсом. Вольф заметил, что они немного
отличались от одежды носимой в тринадцатом веке, Единственные новации, как
заметил Кикаха, можно было проследить до влияния аборигенов.
К тому времени, когда они вошли в огромный пиршественный зал, ужин
был в полном разгаре. Разгар был самым подходящим словом, так как рев
стоял оглушающий. Половина гостей пошатывалась, а другие не двигались,
потому что уже прошли стадию пошатывания. Фон Элгерс сумел подняться и
поздороваться с гостями. Он любезно извинился за то, что его застали в
таком состоянии в такой ранний час.
- Мы несколько дней развлекали нашего хамшемского гостя. Он принес
нам неожиданное богатство, и мы немного потратили его, отмечая это
событие.
Он повернулся представить Абиру, сделал это слишком быстро и чуть не
упал. Абиру поднялся ответить на их поклон. Его черные глаза полоснули по
ним, словно острие меча, улыбка его была широкой, но механической. В
отличие от других, он казался трезвым.
Трое заняли свои места, находившиеся поблизости от хамшема, так как
занимавшие их прежде отправились под стол.
Абиру, казалось, не терпелось поговорить с ними.
- Если вы ищете службу, то вы нашли своего человека. Я плачу барону
за препровождение меня вглубь страны, но я всегда могу найти применение
лишним мечам. Дорога к моей цели длинная и трудная и сопряжена со многими
опасностями.
- И где же находится цель вашего путешествия? - спросил Кикаха.
Никто, глядевший на него, не подумал бы, что он испытывал к Абиру
что-либо большее, чем праздный интерес, ибо он горячо рассматривал
белокурую красавицу, сидевшую за столом напротив него.
- В этом нет никакого секрета, - ответил Абиру. - Владыка
Кранзелькрахта, говорят, очень странный человек, но говорят также, что он
богаче чем даже сам Гроссмейстер Тевтонии.
- Я это знаю наверняка, - подтвердил Кикаха. - Я бывал там и видел
его сокровища. Говорят, что много лет назад он дерзнул вызвать
неудовольствие Властелина и поднялся по великой горе на ярус Атлантиды. Он
ограбил сокровищницу самого Радаманта и смылся с целым мешком драгоценных
камней. С тех пор фон Кранзелькрахт увеличил свое богатство, завоевывая
соседние с ним государства. Говорят, что Гроссмейстер этим обеспокоен и
думает организовать против него крестовый поход. Гроссмейстер утверждает,
что он мол, еретик. Но если бы он им был, разве Властелин не поразил бы
его давным-давно молнией?
Абиру склонил голову и коснулся лба кончиками пальцев.
- Пути Властелинов неисповедимы. Кроме того, кто, кроме Властелина,
знает истину? В любом случае, я везу своих рабов и определенные предметы в
Кранзелькрахт. Я ожидаю получить огромную прибыль со своего предприятия, и
те рыцари, которые достаточно храбры, чтобы последовать за мной,
приобретут много золота, не говоря уже о славе.
Абиру замолк, чтобы отпить из стакана вина. Кикаха бросил в сторону
Вольфа:
- Этот человек такой же большой лжец, как и я. Он намерен
использовать нас для доставки его до самого Кранзелькрахта, который
находится неподалеку от подножия монолита, а потом он заберет Хрисенду и
рог в Атлантиду, где ему должны отвалить за них целый дом золота и
алмазов, конечно, если его игра не идет дальше и глубже, чем я в данный
момент думаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24