Он хочет, чтобы я насладился серией изысканных пыток. Гворлы
говорили, что Арвур разработал новую и тонкую технику, плюс утончал
некоторые из давно утвердившихся методов. Можешь себе представить, как я
потел от страха на пути обратно во дворец.
После пленения в саду Кикаху отвезли через океан к подножию монолита.
Пока они выходили на него, их остановил один ворон - Око. Он принес
новость о пленении Кикахи Властелину, пославшему его обратно с приказами.
Гворлы должны были разделиться на два отряда. Один должен был подниматься
дальше с Кикахой, другой должен был вернуться к грани Сада. Если человек,
овладевший теперь рогом, вернется с ним через врата, его требовалось взять
в плен. Рог надо было доставить обратно Властелину.
Кикаха заметил:
- Как мне представляется, Арвур хотел, чтобы и тебя тоже доставили к
нему. Он, вероятно, забыл передать такой приказ гворлам через ворона или
же считал само собой разумеющимся, что тебя привезут к нему, забыв что
гворлы - ребята очень буквально мыслящие и начисто лишены воображения. Я
не знаю, зачем гворлы захватили в плен Хрисенду. Они, наверно,
намеревались использовать ее как умиротворяющее подношение Властелину.
Гворлы знают, что он недоволен ими из-за того, что я ускользал от них в
такой долгой, а иногда даже веселой охоте. Может они собирались уменьшить
его гнев, поднеся ему самый прекрасный шедевр прежнего Властелина.
- Значит, нынешний Властелин не может путешествовать между ярусами
через резонансные точки? - спросил Вольф.
- Без рога - нет. Я держу пари, что прямо сейчас его прошибает то
горячий, то холодный пот. Никто не может помешать гворлам воспользоваться
рогом для ухода в другую вселенную и подарить его другому Властелину,
кроме их неведения о том, где находятся резонансные точки. Если бы они
нашли такую... Однако, они не воспользовались им у валуна, так что мне
представляется, что они не попробуют этого ни в каком другом месте. Они
злобны, но умом не блещут.
- Если Властелины такие мастера супер-науки, то почему Арвур не
воспользуется для путешествия самолетом? - спросил Вольф.
Кикаха разразился долгим смехом, а затем сказал:
- Ну, ты шутник. Властелины - наследники науки и мощи, намного
превосходящих земные. Но ученые и техники их народа давно умерли. Те, кто
живут сейчас, знают как пользоваться своими устройствами, но они не
способны ни объяснить принципы их действия, ни отремонтировать их.
Длившаяся тысячелетия борьба за власть перебила всех, кроме немногих. Эти
немногие, несмотря на свою огромную мощь, невежды. Они сибариты,
мегаломаньяки, параноики, называй как хочешь, кто угодно но не ученые.
Вполне возможно, что Арвур является обездоленным Властелином. Он вынужден
был бежать, спасая свою жизнь, и только потому, что Джадавин по какой-то
причине пропал из этого мира, Арвур сумел завладеть им. Он явился во
дворец с пустыми руками. У него нет доступа ни к каким силам, кроме тех,
которые находятся во дворце, и с управлением многими из них он может быть
незнаком. Он тот, кто наверху в этой игре музыкальных вселенных
Властелинов, но он все равно в невыгодном положении.
Кикаха заснул. Вольф уставился в ночь, так как он был в первом
карауле.
Он не находил этот рассказ невероятным, но думал, что в нем есть
прорехи.
Кикахе придется еще многое объяснить.
И потом, была Хрисенда. Он думал о щемяще прекрасном лице с изящной
костной структурой и большими глазами с кошачьими зрачками. Где была
Хрисенда? Как там у нее дела? Увидит ли он ее когда-нибудь вновь?

8
Во время второго караула Вольфа что-то черное, длинное и быстрое
проскользнуло в лунном свете между двух кустов.
Вольф пустил в хищника стрелу, и тот издал свистящий визг и встал на
задние лапы, поднявшись вдвое выше коня. Вольф вставил в тетиву новую
стрелу и пальнул в белое брюхо, и все же зверь не умер, а убежал, свистя и
с треском ломясь через кусты.
К тому времени Кикаха с ножом в руке оказался рядом с ним.
- Тебе повезло, - только и сказал он. - Их не всегда увидишь, а потом
- хоп! Они вцепляются тебе в горло.
- Я мог бы воспользоваться слоновьим ружьем, - сказал Вольф, - и
уверен, что оно остановило бы его. Кстати, почему гворлы - да и индейцы,
судя по тому что ты мне рассказывал - не пользуются огнестрельным оружием?
- Оно строго запрещено Властелином. Видишь ли, Властелин не любит
некоторых вещей. Он хочет держать свой народ на определенном
демографическом уровне, на определенном технологическом уровне и в
пределах определенных социальных структур. Властелин правит планетой уздой
железной. Например, он любит чистоту. Ты может заметил, что народ Океаноса
- ленивая, радующаяся что им повезло, компания. И все же они всегда
убирают за собой. Нигде никакого помета. То же самое происходит на этом
уровне, на каждом уровне. Индейцы также соблюдают личную чистоту, как
дракландцы и атланты. Властелин хочет, чтобы было так, и наказание за
неповиновение - смерть.
- Как он проводит в жизнь свои права? - спросил Вольф.
- По большей части, имплантировав их в нравы обитателей.
Первоначально, он поддерживал тесный контакт со жрецами и знахарями, и
используя религию - с собой в качестве божества - он сформировал и
утвердил обычаи населения. Он любил аккуратность и не любил огнестрельного
оружия или любой формы развитой технологии. Может быть он был романтик, не
знаю. Но различные общества на этой планете главным образом конформистские
и статичные.
- Значит тут нет никакого прогресса?
- Ну так что же? Разве прогресс обязательно желателен, а статичное
общество нежелательно? Лично я, хоть и ненавижу надменность Властелина,
его жестокость и отсутствие человечности, тем не менее одобряю кое-что из
сделанного им. За некоторыми исключениями, мне этот мир нравится больше,
чем Земля.
- Тогда ты тоже романтик!
- Может быть. Этот мир, как ты уже знаешь, достаточно реален и
мрачен, но он свободен от грязи и копоти, от любых болезней, мух, москитов
и вшей. Юность тут продолжается, пока ты жив. В общем и целом, это не
такое уж плохое место проживания. Во всяком случае для меня.

Вольф стоял в последнем карауле, когда солнце появилось из-за угла
мира. Светляки побледнели, и небо стало зеленым вином. Воздух прошелся
прохладными пальцами по двум спутникам и омыл им легкие взбадривающими
потоками. Они потянулись, а затем спустившись с помоста, отправились
поохотиться за завтраком. Позже, наполнив животы жареным кроликом и
сочными ягодами, они возобновили свое путешествие.
Вечером третьего дня, когда солнце находилось на ширину ладони от
ускользания за монолит, они вышли на равнину. Перед ними находился высокий
холм, за которым как сказал Кикаха, лежали небольшие леса. Одно из высоких
деревьев даст им убежище на ночь.
Внезапно из-за холма выехал отряд человек в сорок. Они были
темнокожими и заплетали волосы в две длинные косички. Лица их были
раскрашены бело-красными полосами и черными иксами.
Они носили маленькие круглые щиты и держали в руках копья или луки.
На некоторых были в качестве шлемов медвежьи черепа, у других - воткнутые
в шапочки перья и шляпы с длинными птичьими перьями.
Увидев перед собой пеших, всадники закричали и бросили коней в галоп.
Копья со стальными наконечниками опустились. В луки вставили стрелы и
подняли тяжелые стальные топоры или утыканные шипами дубинки.
- Стой спокойно! - велел Кикаха.
Он улыбался.
- Это Хровака - медвежий народ, мой народ.
Он шагнул вперед и поднял обеими руками лук над головой.
Он крикнул атаковавшим на из родном языке, речи со многими
глоттализированными остановками, назализированными гласными и быстро
поднимающейся, но медленно опускающейся интонацией.
Узнав его, они закричали:
- Анг-Кун гавас Тре-Кикаха!
Они подлетели, воткнув копья в землю, как можно ближе, но не задевая
его. Дубинки и топоры свистели у него перед лицом или над головой, а
стрелы вонзались в землю у его ног или даже между ними.
С Вольфом обошлись точно также, что он вынес не моргнув глазом.
Подобно Кикахе, он продемонстрировал улыбку, но не думал, что она была
такой же непринужденной.
Хровака развернули коней и атаковали снова. На этот раз они резко
натянули поводья, подняв своих лягавшихся, ржавших лошадей на дыбы. Кикаха
подпрыгнул и стащил с коня юношу в шляпе с пером. Смеясь и тяжело дыша,
они боролись на земле, пока Кикаха не повалил хровака на обе лопатки.
Затем Кикаха поднялся и представил проигравшего Вольфу.
- Игату-Гангис, один из моих шуринов.
Двое индейцев спешились и приветствовали Кикаху долгими объятиями и
взволнованной речью. Кикаха подождал, пока они не успокоятся, а затем
принялся говорить долго и торжественно. Он часто тыкал пальцем в Вольфа.
После пятнадцатиминутной речи, прерываемой время от времени краткими
вопросами, он с улыбкой повернулся к Вольфу.
- Нам повезло. Они отправились в набег на Ценаква, которые живут
довольно близко к Лесу Деревьев со многими Тенями. Я объяснил, что мы
здесь делаем, хотя ни в коем случае не все. Они не знают, что мы лягаем
самого Властелина, и я не собираюсь им рассказывать. Но они знают, что мы
идем по следу Хрисенды и гворлов, и что ты - мой друг. Они также знают,
что нам помогает Подарга. Они испытывают большое уважение к ней и ее
орлицам и хотели бы, если смогут, оказать ей услугу. У них масса заводных
лошадей, так что выбирай на вкус. Единственное, что мне в этом не
нравится, это что ты не наведаешься в вигвам медвежьего народа, а я не
увижусь со своими двумя женами, Глишовей и Ангванат. Но нельзя иметь все.

Военный отряд скакал в тот день и на следующий без передышки, меняя
лошадей каждые полчаса. Вольф натер себе седалище о седло, или скорее
одеяло. К третьему утру он был в такой же хорошей форме, как любой из
медвежьего народа, и мог оставаться на коне весь день, не чувствуя
тонического спазма во всех мышцах тела и даже в некоторых костях.
На четвертый день отряд задержался на восемь часов. Поперек их пути
промаршировало стадо гигантских бородатых бизонов. Животные собрались в
колонну шириной в две мили и длиной в десять миль, создав барьер, который
не могли пересечь ни зверь, ни человек.
Вольф был раздражен, но другие не слишком несчастливы, потому что и
всадники и кони одинаково нуждались в отдыхе.
Затем в хвосте колонны прискакали охотники шаникоца, намеревавшиеся
вогнать свои копья и стрелы в отставших бизонов. Хровака хотели напасть на
них внезапно и перебить всю группу, и только страстная речь Кикахи
удержала их. После Кикаха рассказал Вольфу, что медведи думали, что один
из них равен десятку из любого другого племени.
- Они отличные бойцы, но немного чересчур самоуверенны и
самонадеянны. Если бы ты знал, сколько раз мне приходилось отговаривать их
от нападения в ситуации, где их стерли бы в порошок!
Они поскакали дальше, но под конец часы были остановлены Нгашу
Тангисом, одним из разведчиков на тот день. Он подскакал, крича и
жестикулируя. Кикаха расспросил его, а затем сообщил Вольфу:
- Одна из пташек Подарги в двух милях отсюда. Она приземлилась на
дереве и потребовала у Нгашу-Тангиса привести к ней меня. Сама она не
может этого сделать, ее разодрала стая воронов.
- Ходу!
Орлица сидела на нижней ветке одинокого дерева, сжав когти вокруг
тонкого насеста, согнувшегося под ее весом. Ее зеленые перья покрывала
засохшая красно-черная кровь, а один глаз был вырван. Другим же она грозно
глядела на медвежий народ, державшийся на почтительном расстоянии.
- Я - Аглая. Я давно тебя знаю, Кикаха-обманщик. И я видела тебя, о
Вольф, когда ты был гостем большекрылой Подарги, моей сестры и царицы.
Именно она отправила нас на поиски дриады Хрисенды, гворлов и рога
Властелина. Но только я одна видела, как они вошли в лес Деревьев с
многими Тенями по другую сторону равнины. Я налетела на них, надеясь
застать врасплох и захватить рог, но они увидели меня и построились в
стенку из ножей, о которую я могла только пораниться. Поэтому я снова
взлетела так высоко, что они меня не могли видеть. Но я, дальнозоркая
попрательница небес, могла их видеть.
- Они надменны, даже умирая, - тихо сказал по-английски Вольфу
Кикаха, - и оправданно.
Орлица выпила воды, предложенной Кикахой, и продолжала:
- Когда наступила ночь, они разбили лагерь на опушке рощи. Я
приземлилась на дереве, под которым спала, укрывшись плащом из оленьей
шкуры, дриада. На плаще была засохшая кровь, полагаю человека убитого
гворлами. Они освежевали его, готовясь зажарить над своими кострами. Я
опустилась на землю с противоположной стороны дерева. Я надеялась
поговорить с дриадой, наверно даже помочь ей бежать, но сидевший рядом с
ней гворл услышал трепет моих крыльев. Он выглянул из-за дерева, и это
было его ошибкой, потому что мои когти вцепились ему в глаза. Он выронил
нож и попытался оторвать меня от своего лица. Он этого добился, но вместе
с моими когтями пропало и многое от его лица и оба глаза. Тогда я
предложила дриаде бежать, но она встала, плащ упал, и я увидела, что руки
и ноги у нее связаны. Я ушла в кусты, оставив гворла выть по своим глазам
и по своей смерти тоже, потому что его собратья не станут обременять себя
слепым воином. Я сбежала через лес обратно на равнину. Там я снова смогла
взлететь. Я полетела к гнезду медвежьего народа сообщить тебе, о Кикаха, и
тебе, о Вольф, возлюбленный дриады. Я летела всю ночь и весь день. Но
охотничья стая Очей Властелина увидела меня первой. Они были надо мной и
впереди меня в сиянии солнца. Они обрушились вниз, эти псевдоястребы, и
застали меня врасплох. Я упала, гонимая их ударами и тяжестью дюжины их,
вцепившихся в меня когтями. Я падала, переворачиваясь снова и снова и
истекая кровью под ударами их острых, как кремни, клювов. Потом я
выправилась, а также собралась с мыслями. Я хватала визжащих воронов и
откусывала им головы или же отрывала им крылья или ноги. Я убила
вцепившуюся в меня дюжину только для того, чтобы подвергнуться нападению
остальной стаи. С этими я дралась, и история была та же самая. Они
умирали, но умирая они причиняли смерть мне, только потому что их было так
много.
Наступило молчание. Она опалила их оставшимся глазом, но жизнь быстро
разматывалась из него, открывая пустую катушку смерти. Медвежий народ
притих, даже кони перестали храпеть, шептавший с небес ветер был самым
громким звуком.
Внезапно Аглая проговорила слабым, но по-прежнему надменным резким
голосом:
- Скажите Подарге, что ей незачем стыдиться меня, и пообещай мне, о
Кикаха, - никаких обманных слов со мной - пообещай мне, что Подарге обо
всем расскажут.
- Обещаю, о Аглая, - сказал Кикаха. - Твои сестры прилетят сюда и
унесут твое тело далеко от граней ярусов в зеленые небеса, и тебя пустят
плыть через бездну, свободную в смерти, как и в жизни, пока ты не упадешь
на солнце или не найдешь покой на луне.
- Я обязую тебя в этом, человечишко, - сказала она.
Голова ее опустилась, и она упала вперед, но железные когти так
вцепились в ветку, что она раскачивалась взад-вперед вверх ногами. Крылья
ее обвисли и развернулись, их концы задевали верхушки травы.
Кикаха взорвался приказами. Двоих воинов он отрядил искать орлиц для
уведомления о сообщении Аглаи и о ее смерти.
Он, конечно, ничего не сказал о роге и вынужден был потратить
некоторое время на обучение обоих короткой речи на микенском.
Удостоверившись, что они удовлетворительно запомнили ее, он отправил их в
путь. Затем отряд задержался еще, перемещая тело Аглаи в более высокое
положение на дереве, где оно будет вне досягаемости всех плотоядных, кроме
пумы и стервятников.
Для этого необходимо было срубить ветку, в которую она вцепилась, и
поднять тяжелое тело на другую. Здесь ее привязали стоймя к стволу
сыромятными ремнями.
- Вот! - удовлетворенно сказал Кикаха, когда работа была завершена. -
Ни одна тварь не приблизится к ней, покуда она кажется живой. Все
страшатся орлиц Подарги.

В полдень шестого дня после встречи с Аглаей отряд сделал долгую
остановку у источника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24