..
- Минутку, - вмешалась Джанет. - Мистер Зеллаби, вы утверждаете, что
если я скажу что-либо одному из мальчиков, об этом будут знать все
остальные?
- Наверняка. Конечно, если это будет что-то достаточно простое для их
возраста.
На лице Джанет появилось скептическое выражение.
Зеллаби вздохнул.
- Старая проблема, - сказал он. - Как будто, линчевав Дарвина, вы
докажете невозможность эволюции. Но, как я уже сказал, вам нужно лишь
провести свои собственные тесты. - Он повернулся ко мне. - Вы допускаете
гипотезу?..
- Да, - согласился я, - но вы сказали, что это - предварительные
выводы. А что дальше?
- Я считаю, что уже одного этого достаточно, чтобы опрокинуть все
наши социальные системы.
- Может быть, это просто более развитая форма взаимопонимания, вроде
того, которое иногда возникает между близнецами? - спросила Джанет.
Зеллаби покачал головой.
- Думаю, что нет - либо оно развилось настолько, что приобрело новые
черты. Кроме того, мы имеем дело не с одной такой группой, а с двумя,
причем непересекающимися. Теперь, если это действительно так, а мы видим
тому подтверждение, сразу же встает вопрос: насколько каждый из Детей
индивидуален? Да, физически каждый из них - отдельная личность. Но так ли
это в других отношениях? Если у ребенка общее сознание с остальной группой
и он общается внутри нее с гораздо меньшими трудностями, чем это делаем
мы, можно ли сказать, что он обладает собственным сознанием, является
отдельной личностью в нашем понимании? Не думаю. Совершенно ясно, что,
если А, Б и В обладают общим сознанием, тогда то, что говорит А,
одновременно думают Б и В и любое действие, совершаемое Б в определенных
обстоятельствах, не отличается от действий - в тех же обстоятельствах - А
и В. Отклонения возможны только из-за физических различий между ними, ибо
поведение может зависеть от состояния желез и иных факторов.
Другими словами, если я задам вопрос любому из этих мальчиков, то
получу абсолютно одинаковый ответ, кого бы ни спросил. Если я попрошу их
выполнить какое-то действие, я получу примерно тот же результат, но,
вероятно, успешнее с заданием справится тот мальчик, у которого лучше
координация. Впрочем, при таком сходстве Детей друг с другом различия
будут невелики.
Но должен сказать главное: тот из них, кто в данный момент отвечает
мне или выполняет мою просьбу, - не индивидуум, это просто член группы.
Именно отсюда и следует множество дальнейших вопросов и выводов.
Джанет нахмурилась.
- Я все еще не понимаю...
- Скажем иначе, - сказал Зеллаби. - Нам кажется, что перед нами
пятьдесят восемь маленьких индивидуальностей. Но впечатление обманчиво, и
мы обнаруживаем, что в действительности индивидуальностей только две -
"мальчик" и "девочка". Причем, "мальчик" состоит из тридцати компонент,
каждый из которых имеет физическую структуру и внешний вид отдельного
мальчика; "девочка" - из двадцати восьми.
Последовала пауза.
- Все это кажется довольно сложным, - осторожно сказала Джанет.
- Не спорю, - согласился Зеллаби. - Мне тоже.
- Послушайте, - сказал я. - Вы серьезно так считаете? Вы не
преувеличиваете для лучшего понимания?
- Я констатирую факт - доказательства я вам уже представил.
Я покачал головой.
- Все, что вы нам показали, - это лишь то, что они каким-то
непонятным способом умеют общаться друг с другом. Но выводы о едином
сознании - это, пожалуй, слишком смело.
- На данном этапе - возможно. Но не забывайте - вы стали свидетелями
только одного эксперимента, а я уже провел целый ряд опытов, и ни один из
них не противоречит идее того, что я предпочитаю называть коллективным
разумом. Кстати, сама идея не так уж и странна, как кажется поначалу. Это
обычная уловка, к которой прибегает эволюция, чтобы скомпенсировать
несовершенство отдельной особи. У огромного числа видов, представители
которых на первый взгляд являются индивидуалами, они в действительности
оказываются членами колоний, а у многих - и вообще не могут существовать
вне колонии. Наиболее яркие примеры можно найти среди низших форм жизни,
но нет никаких причин, чтобы ограничиваться только ими. Это прекрасно
иллюстрирует большая часть насекомых. Законы физики не позволяют им
увеличиться в размерах, однако они добиваются желаемого эффекта,
объединяясь в группу. Мы сами объединяемся в группы с той же целью, но
сознательно, а не инстинктивно. Так почему бы Природе снова не применить
более эффективный способ преодоления нашей собственной слабости? Быть
может, именно таким образом Природа искусно копирует саму себя?
В конце концов, мы стоим сейчас перед барьером, который преграждает
нам путь к дальнейшему развитию, и, если мы не хотим застрять на нынешнем
уровне, мы обязаны найти какой-то способ его преодолеть. Если мы не будем
эволюционировать, мы просто вымрем, как динозавры. Помните, Бернард Шоу
предлагал в качестве первого шага увеличить продолжительность человеческой
жизни до трехсот лет. Вполне возможный путь - идея продления жизни весьма
привлекательна для отдельной личности - но есть и другие. И хотя вряд ли
стоит ожидать появления у высших животных коллективного сознания, все же
нельзя утверждать, что оно совершенно невозможно. Впрочем, этот путь не
следует также считать и обреченным на успех.
Взглянув на выражение лица Джанет, я понял, что она отключилась.
Когда кто-то, по ее мнению, начинал нести чушь, она просто отказывалась
тратить силы на попытки понять его и отгораживалась непроницаемым
мысленным занавесом. Я задумчиво посмотрел в окно.
- Я чувствую себя хамелеоном, которого положили на поверхность, цвет
которой он не в состоянии воспроизвести, - наконец сказал я. - Если я
правильно понял, вы утверждаете, что каждая из этих групп обладает единым
разумом. Значит ли это, что мальчики обладают нормальными умственными
способностями в тридцатикратном объеме, а девочки в двадцативосьмикратном?
- Сомневаюсь, - серьезно сказал Зеллаби. - Скорее всего, нет, и
слава Богу, потому что нормальные способности в тридцатикратном объеме -
это уже за гранью хоть какого-то понимания. Вероятно, можно говорить о
некотором увеличении умственных способностей, но в данный момент я не вижу
способа, как его оценить, если это вообще возможно. Последствия этого
могут быть страшными. Но сейчас более важной мне представляется степень их
способности к принуждению - эта степень меня действительно очень
беспокоит. Никто не знает, каким образом они это делают, но не исключено,
что при определенной концентрации этой способности, так сказать, в
замкнутом объеме, может сработать закон Гегеля - то есть количество
перейдет в новое качество. В данном случае это будет означать прямое
управление людьми. Честно говоря, все это пока мои домыслы, но поле для
них чертовски обширно.
- Может быть, вы и правы, но для меня это чересчур сложно.
- В деталях, в механике - возможно, - сказал Зеллаби, - что же
касается принципов, то ничего сложного здесь нет. Вы согласны, что
человека мы оцениваем по силе его духа?
- Конечно.
- Дух - это жизненная сила; она не статична, она либо развивается,
либо атрофируется. Можно сказать, эволюция духа предполагает возникновение
некоего сверхдуха. Допустим теперь, что этот великий дух, этот сверхдух,
пытается выйти на сцену. Где ему обитать? Обыкновенный человек не
приспособлен быть его вместилищем; сверхчеловека, который мог бы им стать,
не существует. Так не может ли он при отсутствии подходящего единого
вместилища создать группу их - как была создана энциклопедия, став слишком
объемной для одного тома... Не знаю. Но если это так, то перед нами два
сверхдуха, обитающие в двух группах. - Зеллаби замолчал, глядя в окно на
шмеля, перелетающего с одного цветка лаванды на другой, потом задумчиво
добавил: - Я много думал об этом. Мне даже казалось, что оба сверхдуха
должны иметь имена. Конечно, выбор имен огромен, но у меня в мозгу
постоянно вертятся лишь два. Я все время думаю о них как об Адаме и Еве.

Через два или три дня я получил письмо из Канады, в котором
сообщалось, что если я немедленно туда отправлюсь, то смогу получить
работу, которой давно интересовался. Я так и сделал, оставив Джанет
закончить все дела в Мидвиче; позже она должна была ко мне присоединиться.
Вскоре она приехала, но новостей из Мидвича привезла немного. Главная
из них заключалась в том, что между Фрименами и Зеллаби началась вражда,
правда активной была только одна сторона.
Зеллаби, по-видимому, рассказал о своих открытиях Бернарду Уэсткотту.
Запрос о дальнейших подробностях достиг Фрименов, для которых эта идея
оказались новостью и была встречена в штыки. Они сразу же кинулись
проводить собственные тесты, причем вид у супругов становился чем дальше,
тем мрачнее.
- Надеюсь, что они все же доберутся до идеи об Адаме и Еве, -
добавила Джанет. - Бедный Зеллаби! Я до сих пор благодарю судьбу за то,
что именно в тот день мы оказались в Лондоне. Представляешь, я тоже стала
бы матерью одной тридцать первой части Адама или одной двадцать девятой
части Евы! Удовольствие, мягко говоря, небольшое, и слава Богу, что нас
это не коснулось. Мидвича с меня уже хватит, и я совсем не расстроюсь,
если никогда о нем больше не услышу.


ЧАСТЬ ВТОРАЯ

17. ТЕПЕРЬ НАМ ДЕВЯТЬ
В течение последующих нескольких лет мы приезжали в Англию редко и
ненадолго, лишь для того, чтобы в очередной раз навестить родственников и
заодно расширить деловые контакты. В Мидвич я не ездил ни разу, да и не
особенно вспоминал о нем. Но на восьмое лето после нашего отъезда я
устроил себе шестинедельный отпуск и в конце первой недели случайно
встретил на Пикадилли Бернарда Уэсткотта.
Мы зашли выпить в "Ин энд Аут". За разговором я спросил его о
Мидвиче, ожидая услышать, что вся эта история давно закончилась, -
события, героями которых были обитатели Мидвича, уже начинали казаться мне
сказкой, когда-то реалистичной, но теперь совершенно неправдоподобной. Я
был готов к тому, что вокруг Детей больше не происходят никакие странные
события, что, как это часто бывает с предполагаемыми гениями, ожидания не
оправдались, и теперь это обычная группа сельских ребятишек, которых
выделяет из общей массы лишь необычная внешность.
Бернард на мгновение задумался и сказал:
- Я завтра как раз собираюсь туда. Не составишь ли мне компанию?
Возобновишь старые знакомства и тому подобное.
Джанет на неделю уехала на север к школьной подруге, предоставив меня
самому себе, и делать мне в общем-то было совершенно нечего.
- Ты все еще не выпускаешь Мидвич из виду? Конечно, я с удовольствием
поеду и перекинусь с ними парой слов. Как там Зеллаби - жив и здоров?
- О, да. Он из породы людей, которые, кажется, никогда не стареют.
- Когда я видел его в последний раз незадолго до нашего расставания,
он развивал какую-то таинственную теорию о коллективном разуме, - вспомнил
я. - Старый любитель поговорить. В его устах самые невероятные идеи звучат
вполне убедительно. Помнится, там было что-то насчет Адама и Евы.
- В этом смысле он мало изменился, - произнес Бернард, но развивать
эту тему не стал. Вместо этого он сказал: - Я еду туда по довольно
мрачному делу - идет следствие. Но пусть это тебя не беспокоит.
- Кто-то из Детей?
- Нет, - он покачал головой. - Дорожное происшествие с местным
парнишкой по имени Поули.
- Поули, - повторил я. - Да. Припоминаю. У них ферма неподалеку,
ближе к Оппли.
- Именно. Ферма Дакр. Трагическое происшествие.
Мне показалось чересчур назойливым расспрашивать, какое отношение
Бернард имеет к этому следствию, и я перевел разговор на свои канадские
впечатления.
Назавтра, прекрасным летним утром, мы отправились в путь вскоре после
завтрака. В машине Бернард разговорился, видимо, чувствуя себя свободнее,
чем вчера в клубе.
- В Мидвиче произошли некоторые перемены, - предупредил он. - Ваш
бывший коттедж занимает теперь супружеская пара по фамилии Уэлтон; он
делает гравюры, а его жена - глиняные горшки. По-моему, это не слишком
надежный источник дохода, но это их личное дело, и концы с концами они
как-то сводят. Не помню, кто сейчас живет в бывшем доме Кримма; после
Фрименов там сменилось несколько хозяев. Но больше всего тебя, вероятно,
удивит Ферма. Теперь там новая вывеска: "Ферма Мидвич - Специальная школа
- Министерство просвещения".
- Вот как? Дети? - спросил я.
- Именно, - кивнул он. - "Экзотическая идея" Зеллаби оказалась куда
менее экзотической, чем можно было ожидать. К великому конфузу Фрименов,
он попал в десятку. Фрименам пришлось убраться после того, как они сели в
такую лужу.
- Ты имеешь в виду его идею насчет Адама и Евы? - недоверчиво спросил
я.
- Не совсем. Я имею в виду два коллективных разума, две группы. Их
существование вскоре подтвердилось, а потом стали появляться и новые
доказательства. Примерно в два года один из мальчиков научился читать
простые слова...
- В два года! - воскликнул я.
- Это соответствует четырем годам для обычного ребенка, - напомнил
он. - А на следующий день оказалось, что эти слова могут прочитать все
мальчики. Потом события просто понеслись вскачь. Через несколько недель
научилась читать одна из девочек, после чего читать умели уже все девочки.
Потом один мальчик научился ездить на велосипеде, и сразу же оказалось,
что все они прекрасно ездят с первой же попытки. Миссис Бринкман научила
свою девочку плавать; немедленно научились этому и все остальные, но
мальчики не умели, пока, в свою очередь, не научился плавать один из них.
Впрочем, с тех пор как Зеллаби обнаружил этот эффект, никто в нем и не
сомневается. Но вокруг его идеи о том, что каждая группа представляет
собой единую личность, споры идут до сих пор. Немногие соглашаются с
подобной теорией. Повышенная контактность - да; группа, внутри которой
существует не вполне понятный способ общения, - возможно; но единая
личность, состоящая из физически независимых частей, - нет, с этим
согласны очень немногие.
Услышанное не слишком меня удивило, но он продолжал:
- Впрочем, эти споры носят больше академический характер. Ведь
каким-то образом они общаются внутри своих групп, это факт. Естественно, о
том, чтобы отдать их в обычную школу, не могло быть и речи; стоило бы им
только появиться в школе Оппли или Стоуча - и через несколько дней
разговоры пошли бы по всей округе. Так что пришлось привлечь Министерство
просвещения, и в результате в здании Фермы открылось нечто среднее между
школой и исследовательским центром.
Получилось даже лучше, чем мы предполагали. Еще когда вы жили здесь,
было ясно, что со временем с Детьми возникнут проблемы. Связи друг с
другом для них значительно важнее, чем чувство родного дома. В некоторых
домах от них отказались довольно быстро - они не смогли стать членами
семьи, слишком они другие; не стали они и подходящей компанией для обычных
детей, и связанные с этим трудности росли. Кто-то с Фермы предложил
организовать там для них общежитие. Никто ни на кого не давил, никто
никого не убеждал - они могли перебраться туда, если хотели, и человек
десять или чуть больше вскоре так и сделали. Потом к ним постепенно
присоединились и другие. Выглядело это так, словно они начали понимать,
как мало общего имеют с остальными жителями поселка, и, естественно, стали
объединяться в группу себе подобных.
- Все это звучит довольно странно. А что по этому поводу думают в
поселке? - спросил я.
- Некоторые, конечно, этого не одобряли, но скорее по привычке, чем
по убеждению. Многие вздохнули с облегчением, избавившись от
ответственности, которая их основательно пугала, хотя они в этом и не
сознавались. Кое-где между матерями и Детьми сохраняются хорошие
отношения, они приходят домой и уходят, когда захотят. Но большинство
Детей окончательно порвали с домом.
- Самое удивительное решение, о котором я когда-либо слышал, - сказал
я. - И что же они делают на Ферме?
- Прежде всего, как следует из названия, это школа. Кроме учителей,
там есть медицинский персонал, психологи и тому подобное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25