..
В этот момент загудел интерком. Мэрчисон сообщала, что у всех трех
АУГЛов проявились признаки окостенения, и просила доктора Конвея
немедленно прийти в палату. Конвей попросил выдать ему и Приликле
мнемограммы АУГЛов и с сожалением подумал, что звонок Мэрчисон испортил
ему триумф.
- Не расстраивайтесь, доктор, - весело проговорил О'Мара, словно
прочитав его мысли. - Позвони она минут на пять позже, и ваша голова так
распухла бы от похвал, что в ней не осталось бы места для мнемограммы...

Два дня спустя Конвей в первый и последний раз поспорил с Приликлой.
Он утверждал, что только эмпатические способности ассистента и преданность
сестры Мэрчисон помогли вылечить трех маленьких АУГЛов. Доктор Приликла
возразил, что, хотя спорить с начальником не в его правилах, в данном
случае доктор Конвей глубоко заблуждается. Мэрчисон не ответила, что рада
оказаться полезной.
Конвей продолжил спор с Приликлой. Он был совершенно уверен, что без
помощи маленького эмпата не смог бы спасти АУГЛов. Спор, если так можно
назвать дружескую перепалку, затянулся на несколько дней. И никто не
подозревал, что тем временем к Госпиталю приближается потерпевший крушение
корабль, а в нем - некое существо.
Не знал Конвей и того, что две недели спустя весь персонал Госпиталя
будет его презирать.


ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. ПАЦИЕНТ СО СТОРОНЫ

1
Сторожевой крейсер "Шелдон" вынырнул из гиперпространства в пятистах
милях от Главного Госпиталя. Его появление тут было вызвано аварией
корабля в зоне действия поля надпространственных генераторов. Громадное,
сверкающее огнями сооружение Госпиталя на таком расстоянии казалось
светлым пятнышком, но капитан не решился сразу приблизиться к нему. В
потерпевшем аварию корабле находился член экипажа, нуждавшийся в срочной
медицинской помощи. Капитан крейсера был привержен соблюдению правил и
опасался, как бы не причинить вред случайным "прохожим". Под прохожими в
данном случае он имел в виду обитателей крупнейшего в Галактике
межзвездного Госпиталя.
Связавшись с его приемным покоем, капитан объяснил положение и его
заверили, что пострадавшим займутся немедленно. Убедившись в поддержке,
капитан решил приступить к исследованию потерпевшего аварию корабля,
который в любой момент мог разлететься на части.

Неловко примостившись в слишком мягком кресле в кабинете главного
психолога, доктор Конвей через заваленный бумагами стол смотрел на
квадратное, с резкими чертами лицо О'Мары.
- Расслабьтесь, доктор, - проговорил вдруг О'Мара, как всегда угадав
его мысли. - Если бы я вызвал вас для разноса, то предложил бы кресло
пожестче. Но я получил указание погладить вас по шерстке. Вы, доктор,
получили повышение. Поздравляю вас. Отныне вы - старший терапевт.
Не успел Конвей и рта раскрыть, как О'Мара поднял большую квадратную
ладонь.
- Что касается меня, то я уверен, что произошла досадная ошибка, -
продолжал он. - Однако ваш успех с растворявшимися СРТТ явно произвел
впечатление на руководство. Они вообразили, что все решили ваши
способности, а везение тут ни при чем. Что же касается меня, - ухмыльнулся
он, - то я не доверил бы вам вырезать даже свой аппендикс.
- Вы очень любезны, - сухо сказал Конвей.
О'Мара улыбнулся.
- А вы ожидали, что я буду вас нахваливать? Суть моей работы в том,
чтобы мылить шеи, а не почесывать за ушком. Теперь я подарю вам минутку,
чтобы вы привыкли к сиянию собственной славы...
Конвей прекрасно понимал, что означает для него это повышение.
Разумеется, он был польщен, он не рассчитывал получить это звание раньше,
чем года через два. Однако это его и несколько испугало.
Отныне на рукаве у него будут красоваться красные шевроны, он получит
преимущество перед всеми, кроме коллег того же звания и диагностов, и
сможет по своему усмотрению пользоваться любыми приборами и оборудованием
Госпиталя. В то же время он будет нести полную ответственность за всякого
доверенного ему пациента, переложить которую нельзя будет ни на кого. Да и
свободного времени будет меньше. Придется читать лекции сестрам, проводить
практикумы, почти наверняка его втянут в какое-нибудь коллективное
исследование. Надо будет постоянно пользоваться мнемограммой, а то и
двумя. Все это не очень веселило.
- Поскольку вы теперь старший терапевт, - сказал О'Мара, - я поручу
вам одно дело. Поблизости от нас находится потерпевший аварию корабль с
раненым на борту. Доставить раненого в Госпиталь обычным путем мы не
можем. Физиологические особенности существа неизвестны, не удалось
определить, и откуда летел корабль. Так что мы не знаем, чем наш будущий
пациент дышит, что ест и даже как выглядит. Я прошу вас туда отправиться,
выяснить, что к чему, и принять меры к транспортировке пострадавшего.
Известно, что он почти не подает признаков жизни, - поспешно закончил он,
- так что задание это экстренное.
- Хорошо, - Конвей вскочил с кресла. У двери он на мгновение
задержался. Позднее он сам удивился, как у него хватило наглости сказать
это главному психологу, не иначе подействовало неожиданное повышение:
- Кстати, ваш проклятый аппендикс находится у меня, - торжествующе
заявил он. - Три года назад его вам вырезал Келлерман и сохранил в банке.
А потом проиграл мне в шахматы. Так что ваш аппендикс стоит у меня на
книжной полке...
О'Мара лишь слегка склонил голову, словно благодарил за комплимент.
В коридоре Конвей подошел к ближайшему коммуникатору и вызвал
транспортный отдел.
- Говорит доктор Конвей. У меня срочный вызов. Прошу предоставить
катер и медсестру, которая умеет обращаться с анализатором и, если можно,
обладает опытом спасательных работ. Через несколько минут я буду у
внешнего восьмого шлюза.
Как только он добрался до восьмого шлюза, от приподнятого настроения
не осталось и следа. Там его поджидала медсестра ДБЛФ - покрытое мехом
многоногое существо. При виде Конвея существо стало покрикивать и
присвистывать. Транслятор Конвея исправно превращал звуки чужого языка в
английские слова, как он делал это со всеми прочими хмыканьями,
скрипеньями и курлыканьями, что раздавались в Госпитале.
- Я тут уже более семи минут, - заявила сестра. - Мне было сказано,
что задание очень срочное, но вы отнюдь не торопитесь... - Транслятор не
способен передавать эмоции. Так что ДБЛФ могла шутить, посмеиваться или
просто констатировать факт без всякого желания уязвить. Правда, в
последнем Конвей сомневался, но он знал, что выходить из себя
бессмысленно.
Он глубоко вздохнул и сказал:
- Я мог бы сократить ваше ожидание, если бы всю дорогу бежал. Но я
противник беготни - излишняя спешка в моем положении производит дурное
впечатление. Окружающие решат, что я поддался панике, не будучи уверен в
себе. Так что прошу запомнить. - Он перешел на официальный тон: - Я не
медлил, а шел нормальным шагом.
Звук, который издала ДБЛФ в ответ на эту тираду, не поддавался
переводу.
Конвей направился к переходному туннелю, и через несколько секунд они
отчалили. Масса огней Главного Госпиталя в заднем обзорном экране стала
тускнеть и сжиматься, и Конвей ощутил беспокойство и потребность разделить
с кем-нибудь ответственность, хотя бы с доктором Приликлой.
Сестра ДБЛФ, сообщившая, что ее зовут Курседд, все время полета
испытывала терпение Конвея. Она была совершенно лишена такта, так что
выдержать ее было нелегко.
Курседд, как и все ДБЛФ, не обладала телепатическими способностями,
но, наблюдая за собеседником, могла довольно точно угадать его мысли, а
полное отсутствие у этой расы дипломатических начал постоянно ставило
общавшихся с ее представительницей в тупик.
Наконец они приблизились к сторожевому крейсеру и пришвартованному к
нему аварийному кораблю. Корабль был ярко-оранжевого цвета и особенно не
отличался от других потерпевших аварию судов. Конвей подумал, что корабли,
как и людей, насильственная смерть лишает индивидуальности. Он приказал
Курседд раз за разом облететь пострадавшее судно, а сам прильнул к
иллюминатору.
Корабль оказался разорванным пополам. По яркой окраске корпуса Конвей
мог судить о характере зрительных органов построивших его существ, а также
о плотности и прозрачности их атмосферы. Решив, что визуальный осмотр
больше ничего не даст, Конвей велел причаливать к "Шелдону".
Переходная камера крейсера была невелика и казалась еще меньше от
того, что туда набились мониторы, которых он узнал по темно-зеленой форме.
Они столпились вокруг странного механизма, очевидно, снятого с погибшего
корабля. Специалисты перебрасывались техническими терминами, и никто не
обратил внимания на вновь прибывших. Конвею пришлось дважды громко
кашлянуть, прежде чем худой седоголовый офицер отделился от толпы и
приблизился к ним.
- Саммерфилд, - представился он, - капитан крейсера.
Капитан говорил быстро, не отрывая заинтересованного взгляда от того,
что лежало на полу.
- Насколько я понимаю, вы медицинское начальство из Госпиталя?
Конвей ощутил раздражение. Он мог понять интерес этих людей: разбитый
корабль с другой планеты, принадлежащий неизвестной культуре, - редкая
находка, технологический клад, ценность которого трудно переоценить. Но
ведь самое важное - спасение живого существа. Поэтому он сразу перешел к
делу.
- Капитан Саммерфилд, - резко сказал он. - Необходимо как можно
скорее и на катере, и в Госпитале воссоздать для пострадавшего привычные
условия жизни. Прошу вас выделить мне провожатого на корабль. Желательно,
опытного офицера, знакомого с...
- Разумеется... - перебил его Саммерфилд. Казалось, он хотел еще
что-то добавить, но раздумал, пожал плечами и позвал:
- Гендрикс!
К ним подошел молодой человек с несколько растерянным выражением
лица, начавший было натягивать на себя скафандр. Капитан коротко
представил ему врачей.
Гендрикс понимал, что время не терпит.
- Нам понадобятся скафандры высокой защиты, - сказал он. - Для вас,
доктор, я подберу один, но вот что касается доктора Курседд...
- Не беспокойтесь, - прервала его медсестра. - Мой скафандр в катере.
Я буду готова через пять минут.
- Известно, что здесь произошло? - поинтересовался Конвей, с
любопытством оглядываясь вокруг. - Несчастный случай, столкновение?
- Мы пришли к заключению, - ответил Гендрикс, - что по какой-то
причине отказала одна из двух вар гиперпространственных генераторов. В
результате корабль расколот надвое. Одну его половину тут же отбросило в
нормальное пространство, то есть скорость ее стала значительно ниже
скорости света. Другая, с отказавшими генераторами, какое-то время
двигалась, так как после аварии оставшаяся пара генераторов еще несколько
секунд продолжала работать. Автоматика ликвидировала повреждения и
загерметизировала кое-какие отсеки, но, так как корабль в сущности
развалился, мало что можно было сделать. К счастью, нам удалось поймать
автоматический сигнал бедствия, и, когда мы отыскали корабль, в одном из
отсеков, похоже, оставался воздух - мы услышали, как там кто-то двигался.
Но мне не дает покоя мысль - что случилось со второй половиной корабля, -
закончил Гендрикс. - Автоматический сигнал бедствия там не сработал, иначе
бы мы его непременно услышали. Но ведь там тоже кто-то мог остаться в
живых.
- Давайте спасать хотя бы этого, поторопил Конвей. - Как к нему
пробраться?
Гендрикс проверил гравитационные пояса на своем скафандре, взглянул
на показания приборов.
- Вам не удастся это сделать, - сказал он. - По крайней мере сейчас.
Следуйте за мной, и вы поймете почему.

Когда О'Мара предупредил, что до пациента трудно добраться, Конвей
решил, что на корабле, как это часто бывает, обломками завалило отсек. Но
при всей компетентности мониторов оказалось, что дело куда сложней.
И все же, когда они ступили на корабль, выяснилось, что внутренние
помещения вовсе не загромождены. По каютам летали предметы, но никаких
завалов не было. Только приглядевшись к окружающему, Конвей осознал размах
катастрофы. Вокруг не сохранилось ни одной целой, нетреснувшей, не
сдвинутой с места трубы, гайки или секции. В дальней стене отсека Конвей
увидел тяжелую дверь, а в ней выпиленное лазером отверстие, в которое был
вставлен временный люк.
- В случае аварии все герметические двери закрываются автоматически,
- пояснил Гендрикс в ответ на вопросительный взгляд Конвея, - но, когда
корабль в таком состоянии, закрытый люк вовсе не означает, что по другую
его сторону имеется давление. Мы разобрались в ручном управлении, но вовсе
не уверены, что, открыв одну дверь, не откроем тем самым все остальные
двери на корабле. А тогда пострадавший погибнет...
Конвей услышал в наушниках короткий грустный вздох. Промолчав,
Гендрикс продолжил:
- Пришлось поэтому установить на каждой двери герметические шлюзы,
тогда, если в отсеке сохранилось давление, после того как мы прорежем в
двери отверстие, оно почти не упадет. Но это потребует немало времени, а
форсировать работы невозможно, не рискуя жизнью пострадавшего.
- Тогда следует увеличить число спасательных команд, - предложил
Конвей. - Если вас недостаточно, мы пришлем спасателей из Госпиталя. Это
сократит время, которое требуется...
- Нет, доктор, - горячо возразил Гендрикс. - Мы не случайно
затормозили в пятистах милях от Госпиталя. Есть данные, что где-то на
корабле имеется запас энергии. И, опока мы не знаем, что это за энергия и
где она, следует действовать осторожно. Да, мы хотим спасти
инопланетянина, но так, чтобы при этом самим не взлететь на воздух. Разве
в Госпитале вам об этом не сказали?
Конвей покачал головой.
- Возможно, не хотели меня волновать.
Гендрикс засмеялся.
- Я тоже не хочу вас волновать. Откровенно говоря, опасность взрыва
невелика, если не пренебрегать мерами предосторожности. Но, если куча
людей набросится на корабль и станет растаскивать его по кускам, опасность
станет реальной.
Тем временем они миновали еще два отсека и короткий коридор. Конвей
заметил, что каждое помещение покрашено в свой цвет. Видно, раса,
построившая этот корабль, подумал он, очень чувствительна к цвету.
- Как скоро рассчитываете вы добраться до пострадавшего? - спросил
Конвей.
- Ответить на этот вопрос не так-то просто, - отозвался Гендрикс. -
Живое существо обнаружили по шуму, вернее, по вибрации корабля, вызванной
его движениями. Однако аварийное состояние самого корабля и то, что
неизвестное существо двигается все меньше, не позволяет определить его
положение. Наши люди режут переборки, продвигаясь к центру. Скорее всего
именно там сохранился неповрежденный отсек. К тому же шум, который
производят спасатели, не позволяет прислушиваться к движениям
пострадавшего. Полагаю, все это займет от трех до семи часов. А ведь после
того, как спасатели доберутся до отсека, надо будет еще взять образец
воздуха, подвергнуть анализу и воспроизвести атмосферу, определить
давление и силу тяжести, естественные для этих существ, оказать
пострадавшему первую помощь и подготовить к эвакуации в Госпиталь.
- Слишком долго. - Конвей был расстроен. - Вряд ли пострадавший
столько продержится. Придется готовить помещение, не дожидаясь пациента.
Другого выхода нет. Вот что мы будем делать...
Конвей приказал сорвать настил на полу, чтобы обнажить гравитационные
установки. Сам он почти не разбирался в этом, но надеялся, что Гендрикс
сможет хотя бы приблизительно определить их мощность. Во всей Галактике
был известен лишь один способ регулировать гравитацию. Если инопланетяне
пользовались каким-то другим способом - придется сдаваться.
- Физические характеристики всякого существа, - продолжал Конвей, -
можно определить по образцам пищи, размеру гравитационных установок и
составу воздуха. Собрав эти данные, мы сможем воссоздать условия его
жизни.
- Какие-то из летающих вокруг объектов могут оказаться контейнерами с
пищей, - предположила вслух Курседд.
- Это мысль, - согласился Конвей. - Но в первую очередь следует
определить состав атмосферы, которая была на корабле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19