Г Л А В А VII

С молниеносной быстротой облетела город весть о событии в баре и,
когда я пришел на завод, сослуживцы в конторе, глядя на меня, о чем-то
шушукались и загадочно улыбались. Меня сразу вызвал тесть.
- Рэм, - сказал он, угрюмо глядя на меня. Он сам стоял и мне не
предложил сесть. - Я не хочу верить басням и слухам, но после того, что
видел своими глазами, не могу к этому относиться безразлично. Скандал
с твоим именем так велик, что все наши знакомые уже отказались от тебя
и среди нас ты чужой. После смерти девочки ты единственный близкий мне
человек и я, как мог, старался сохранить нашу родственную связь, но
ты... ты оказался чудовищным развратником, - голос его задрожал, он
покраснел от негодования, - я решил, что нам лучше всего расстаться
навсегда. Ты получил свои 50 тысяч марок, с которыми ты вошел в дело и,
кроме того, я от себя дам еще 75 тысяч. Ты сможешь уехать отсюда и
где-то в провинции открыть свое предприятие. Писем мне не пиши и забудь
обо мне.
Он помолчал и вытер платком подслеповатые глаза.
- Эльза тебя очень любила, я тоже к тебе хорошо относился. Что с
тобой случилось, не понимаю. Ну, вообще прощай. Вот чек на 125 тысяч.
Иди. - Он не подал мне руки и позвонил секретарю. - Господин Кренке
уезжает, - сказал он вошедшему клерку. - Пусть примут у него дела
кто-нибудь из отдела.
Я пошел вслед за секретарем. Передача дел заняла весь день и
только к семи вечера я вернулся домой. Отремонтированный "Опель" уже
стоял во дворе, покрытый брезентом. Хозяйка встретила меня у входа.
- Я без вашего разрешения пригласила мастеров. Ваша машина теперь
в полном порядке. Надеюсь, вы позволили бы это.
- Да, фрау Циммлер. Я с благодарностью принимаю вашу услугу.
Сколько это стоит?
- Всего десять тысяч марок.
- Включите в мой счет.
- Хорошо. Вы будете ужинать с нами?
- Нет, благодарю. Принесите мне кофе в комнату.
- Я распоряжусь.
- Черт возьми, - размышлял я, оставшись один в комнате, - из-за
этой сумасбродной девицы я потерял работу, связи знакомых и
единственного родного человека - тестя. Судьба жестоко обошлась со
мной. Теперь у меня 125 тысяч, вернее, 115 тысяч наличными и пустота в
будущем. А что мне еще принесут эти экстравагантные женщины? Пока не
поздно, нужно от них избавиться, - осенила меня блестящая мысль. Я
достал карты из чемодана и направился в уборную, чтобы выбросить их в
унитаз, но по дороге раздумал. - Теперь уже все равно, я потерял в
прежнем мире, так пусть они разнообразят всю жизнь. Все же они лучше
уличных проституток.

- 42 -
Опустив карты в карман, я вернулся обратно. Делать было нечего и
даже когда принесли кофе, я не прикоснулся к еде, аппетит прошел.
Вдруг зазвонил звонок. Я снял трубку.
- Кто это? - услышал я женский голос.
- А кого вы хотите?
- Рэм, это ты, - прошептал голос. Я узнал Мэри.
- Мне нужно с тобой поговорить.
- О чем?
Мэри растерянно помолчала. Я услышал ее взволнованный голос.
- Я сейчас приеду к тебе, Рэм. Ты меня слышишь?
- Слышу, но приезжать не надо. Это повредит твоей репутации. Я
теперь отверженный.
- Для них, но не для меня. Я искала тебя весь день и, наконец,
нашла. Я приеду.
Мне было скучно, а Мэри симпатичная женщина. Я согласился.
Через 15 минут она вошла ко мне. Не снимая шляпы и шелкового
плаща, она села в кресло у двери, едва переведя дух и выпалила.
- Рэм, я поеду с тобой. Мне надоела эта жизнь, эти старческие
бессилия, лобзания, эти пошлые ухаживания, пьянки и оргии. Я хочу жить
как человек. Я тебя люблю давно и страстно. Когда ты женился на Эльзе,
я хотела убить ее.
- Во-первых, я никуда не уезжаю, - прервался каскад ее безумных
признаний, - во-вторых, мне не нужны никакие женщины. Я тебя не люблю.
- Боже, что он говорит, - с ужасом воскликнула она, вскочив со
своего места. - Неужели эта уличная девчонка лучше меня? Да ведь ты не
видел мою наготу. Ты не представляешь, какая я женщина. - Ее глаза
загорелись диким злобным блеском. Она яростным, порывистым движением
стала срывать с себя одежду.
- Вот смотри какая я голая, - кричала она в иступлении. - Я
никогда не раздевалась перед мужчинами.
Через минуту на ней оставались только чулки и туфли. Белое
холодное тело красавицы, ее красивые полные руки, круглые твердо
стоящие груди, стройная талия и изящные ноги не могли не вызвать
чувство восхищения, но не более. Мне не хотелось ее. Я даже не ощущал
желания прикоснуться рукой к ее груди. Она, почувствовав это
безразличие к себе, совсем обезумела.
- Ну, что тебе не хочется меня... Или я еще недостаточно
раскрылась. На, вот, смотри, - с этими словами она бросилась на диван
и развела ноги в стороны, повернувшись ко мне всем своим телом и
пожирая меня влажным от похоти взглядом. Я подошел к ней и, невольно
оглядывая открытые взору прелести красавицы, погладил рукой по ее
животу.
- Ну, что ты. Разве я не хороша... Какую женщину тебе надо? Я
буду такой, какой ты хочешь меня иметь.
Она обняла меня за шею и, покрыв жарким поцелуем лицо прошептала:
- Рэм, милый, возьми меня. Я сгораю от безумного желания
соединиться с тобой, влить в себя частицу твоего могучего тела... Рэм,
- дико воскликнула она и, расстегнув мои штаны, вытащила мой безвольно
скрюченный член.
- А-а-а-а... - вскочила Мэри, схватившись за голову.
- Боже мой, боже мой, - шептала она, торопливо одеваясь и даже не
взглянув на меня, выскочила из комнаты. Мне не хотелось ее, но чувство
мужского бессилия перед такой фигурой было тягостно и оскорбительно.
Солнце зашло. Быстро темнело. Я зажег свет и сел к столу. Происшедшее
так потрясло меня, что я стал тяготиться жизнью. Мне показалось, что
жизнь проходит мимо меня, а я только наблюдаю за ней. Неприятное

- 43 -
сознание безнадежного бытия поразило меня своей остротой. Я почти не
сознавал, что делаю, вытащил браунинг и, наведя его со взведенным
курком в висок, нажал на спуск. Звонкий щелчок, вместо выстрела
ошеломил меня и отрезвил. Я удивленно посмотрел на револьвер и ко мне
медленно начало возвращаться сознание, перешедшее в апатию. Стрелять
уже не хотелось. Я заинтересовался браунингом. Все было в порядке.
Я взвел курок и направил его в форточку, выстрелил. Звука я не услышал.
Блеснул ослепительный язычок пламени и с соседнего дерева с диким
криком поднялась стая галок. Через минуту прибежала хозяйка.
- Что случилось?
- Ничего. Просто я испытывал новый пистолет. Прошу вас извинить
меня за причиненное беспокойство.
Дама мило улыбнулась.
- О, ничего я думала, лезут воры. Спокойной ночи, господин Кренке.
- Доброй ночи.
Хозяйка ушла. Совершенно успокоившись, я принял ванну и, накинув
халат на голое тело, сел писать письмо Мэри. Я хотел ей объяснить все,
рассказать про карты. Но письмо не клеилось и я бросил ручку. В
гостиной на первом этаже басом прозвучали двенадцать ударов. В углу на
диване кто-то завозился. Я зажег большой свет. Наивно, выпучив голубые
глазенки, на меня с нескрываемым интересом смотрела причудливо одетая
девушка, со смешно переплетенными косичками, перевязанными у самой
головы красными лентами. На ней были синие шелковые чулки-рейтузы и
белый в красный горошек бюстгальтер, туго стянувший круглые, как шары,
груди. Она сидела, поджав под себя ноги и, опершись руками за спиной.
Мы долго молчали, наблюдая друг за другом. Я заговорил первым.
- Ну, здравствуй, пупсик.
- Здравствуйте.
- Как тебя зовут?
- Никак, - смеясь ответила она.
- Я буду звать тебя Нелли, хорошо?
- Пусть будет так. Прошлый раз я была у одного симпатичного
старичка. Он называл меня Бэби. Вам не нравится это имя?
- Бэби - это хорошо. Я тоже буду тебя называть так.
- Нет, вы лучше называйте меня Нелли. Мне это имя нравится.
- Расскажи мне про старичка, - попросил я, подсаживаясь к ней на
диван.
Она посмотрела на меня из под опущенных ресниц и тихо спросила:
- Разве об этом можно рассказывать?
- А почему бы и нет?
Она мечтательно вскинула глаза к потолку, скрестив руки на груди,
облокотившись на спинку дивана и вытянула свои стройные ноги.
- Я не знаю, как об этом рассказать, - смущенно ответила она. -
Это так смешно.
- Если смешно, значит, интересно. Расскажи.
- Нет, не стоит.
Я нежно привлек ее к себе. Она безвольно подалась, закрыв глаза.
Чувствуя в своих руках мягкое податливое тело молодой женщины, я
загорелся желанием поцеловать ее до потери сознания. Посадив Бэби на
колени, я стал медленно сосредоточенно сосать ее губами от покатых,
бархатных плеч до шеи, по лицу, под завитками. Я шепнул ей на ушко, что
она необыкновенная женщина.
- Нет, обыкновенная. Просто до сего времени вам попадались
женщины, которые не уважали в себе человека. Вот скажите, что вам
больше всего нравится в женщине?

- 44 -
- В каком смысле?
- Во всех отношениях. Я имею в виду ее внешность и ее внутреннее
содержание как человека.
- Поверь, я не могу ответить на этот вопрос. По-моему, каждая
женщина привлекает внимание мужчины по-разному. Одна своим умом, другая
веселым характером, третья своей красотой, четвертая телом и т. д.
- Я с этим не спорю. Так женщины действуют, а как воспринимают
мужчины? Ведь есть мужчины, которые не обратят внимания на ум, но будут
увлечены ее фигурой, другого покорят ее глаза и нежные черты лица, а он
не обратит внимания на ее плоскую грудь и отсутствие талии. Ну, а вы,
что больше цените в женщине: ум, красоту, ноги, талию, грудь?
- Что?
- Я ценю в женщине больше всего простоту.
- Сказать так, значит, ничего не сказать. Простота бывает разная:
скромная, наивная, искусственная, развратная... Вам это все равно?
- Ты меня сбила с толку. Я уже сам запутался.
- Ну не будем об этом говорить.
Она подошла ко мне и встала возле дивана. Рассматривая ее я
заметил, как топорщится шелк волосиками на лобке, как играют светом
изгибы ее живота и бедер.
- Вам хочется схватить меня и растерзать? - спросила она, угадав
мои мысли.
- А ведь это портит всю прелесть взаимоотношений мужчины и
женщины. Ведь если женщина пришла отдаваться мужчине, то она хочет
прежде всего получить максимум удовольствия от этого и тонко, в меру
своих способностей ведет дело к этому. А мужчина, ломая все ее замыслы
и мечтая о животном порыве страсти, хватает ее, как вещь и, безропотно
распяв, овладевает ее плотью безумно, иcступленно, бесчувственно. Для
многих женщин это оскорбительно и не совсем приятно. Женщины умеют
красиво отдаваться сами и если б мужчины умели дожидаться этого
момента, они получили бы в тысячу раз больше наслаждений.
Бом-бом-бом пробили часы в столовой. Она не обратила внимание на
это.
- Я тоже хочу вас и отдамся вам так, как я хочу, - сказала она
после минутного молчания. Нелли развязала ленты в косичках и
распустила волосы. Лицо ее сделалось строгим и еще более
привлекательным. Потом она расстегнула бюстгальтер и сняла его совсем.
Полные, круглые, как шары, груди едва свисали вниз. Я вскочил с дивана,
намереваясь броситься к ней.
- Сидите, - властно приказала она, прикрыв грудь руками. Потом она
аккуратно сняла рейтузы и, сложив вещи на стул, медленно подошла ко
мне. Я боялся прикоснуться к ней и, молча ждал, что будет дальше.
Нелли села мне на колени и, приподняв за подбородок мое лицо, стала
целовать меня в губы. Я отвечал на ласки лаской все более и более
разгораясь. Она вдруг спрыгнула с колен и побежала к кровати.
- Разденься.
Я быстро сбросил халат и, оставшись голым, кинулся к ней. Мы долго
и нежно ласкали друг друга руками, постепенно приближаясь к самому
главному. Наконец она легла на спину и, обхватив руками ноги под
коленями, прижала их к своему телу.
- Рэм, я жду.
Ей не пришлось долго ждать. Я быстро перелез через нее и погрузил
свой член в ее раскрытое влагалище. Возбужденные игрой и ласками, мы
быстро кончили. Нелли сразу вскочила и, свалив меня на кровать, с

- 45 -
наслаждением стала рукой вытирать мой, крепко стоящий член. Я просунул
руку ей между ног и с удовольствием ощутил горячую слизь, покрывавшую
всю мою ладонь.
- Вот и все, - сказала она, укладываясь возле меня. - Теперь и
говорить не о чем. По крайней мере, я вся в чувствах и мой разум спит,
как младенец.
Она повернулась ко мне и, поцеловав в губы и скороговоркой
закончила:
- Рэм, я сейчас уйду. Мы никогда не встретимся. Помни, что я тебе
говорила. На свете миллион женщин и все они разные, но принцип их
отношения к мужчинам до смешного прост и однообразен. И если ты хочешь
найти в женщине что-нибудь новое, интересное, то ищи это в ее
человечности, а не в плоти. Поцелуй меня.
Мы соединили наши губы в долгом сладострастном поцелуе...
Через несколько минут она пропала. Я еще долго сидел за столом, с
сожалением разглядывая карту с ее изображением и, вспоминая ее не как
женщину, а как человека.
- Друзья, - сказал Рэм, - еще только шесть часов, может быть,
продолжим без перерыва.
Мы согласились.

Г Л А В А VIII

На следующий день, утром я получил письмо от Мэри. Она меня
поносила самыми скверными словами и сообщила, что уезжает в
Монте-Карло. Это письмо подействовало на меня удручающе. Я снова
почувствовал свою отреченность от мира сего. Стало жалко себя до слез.
Спать больше я не мог. Одевшись, я пошел завтракать в гостиную. Там
среди знакомых мне людей я почувствовал себя немного лучше и, немного
успокоившись, решил проехаться. Машина моя действительно была в полном
порядке, мотор работал отлично, крыло поставили новое так, что машина
имела приличный вид. Весь день я гонял по окрестностям города, обедал в
маленькой пригородной харчевне и к 11 часам вечера вернулся домой.
Хозяйка сообщила, что днем привезли мои вещи и, что она распорядилась
перенести их в мою комнату. Я поблагодарил ее и пошел к себе. Тесть не
поскупился. Он отдал мне не только мои вещи, но и всю обстановку моей
комнаты вместе с мягкими креслами и библиотекой. Я долго разбирал все
привезенное, пока, наконец, не услышал боя часов в гостиной. Из
соседней комнаты ко мне вышла миловидная, стройная девушка, одетая в
широкий бюстгальтер из белого шелка в синий горошек и узкие трусики с
оборочками, едва прикрывавшие низ ее живота. У нее были светлые, пышно
вьющиеся волосы, длинные пушистые ресницы, тонкая талия и длинные
красивые ноги. Она подошла ко мне и просто спросила:
- Вам помочь?
- Что вы, я сам.
Как зачарованный смотрел я на выпуклость ее лобка, под трусами.
Она смутилась, но понимающе улыбнулась, отошла к столу. Я наскоро
перебросил, оставшиеся вещи под кровать и сел напротив нее.
- Что будем делать? - спросила она, оглядывая комнату.
- Что хотите.
Она загадочно улыбнулась.
- А вы здесь живете одни?

- 46 -
- Да, это плохо?
- Не плохо, но скучно, - ответила она, поправив скатерть.
- Почему скучно?
- Я люблю шум, многолюдье. Я артистка и мне нужны зрители.
- Тогда я буду зрителем и могу заменить своими восторгами большую
аудиторию.
Она засмеялась.
- Нет, это все же не то.
- Вы что ж, поете, танцуете?
- Ни то, ни другое. Я акробат - пластик.
Она встала со стула легко, как резиновая, изогнулась назад и
достала с пола губами запонку. Я был поражен гибкостью ее талии.
- Видели?
- Это невероятно.
- Вполне вероятно. Ну как, будет публика?
- А где же я вам ее возьму?
- Где-нибудь. Давайте поедем в город и я выступлю в каком-нибудь
театре.
- Ну уже поздно.
- Ну тогда в бар.
Я вспомнил инцидент с Зарой и решительно запротестовал. Она
возмущенно фыркнула и, насупившись, замолчала. Я не знал, как выйти из
положения. Может быть, съездить в ночной клуб, там меня никто не
знает...
- Хорошо, мы сейчас поедем в ночной клуб, но при одном условии -
ни единым взглядом не покажете, что знаете меня.
- О, великолепно. Я это сделаю, как нельзя лучше.
- Обратно ехать нам нельзя, вы возьмете такси.
- Хорошо.
- Но что вы наденете? Так ведь ехать нельзя.
Она задумалась, потом спросила:
- У вас нет какого-нибудь куска легкой ткани?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13