Кое-как я провел день и в 6 часов уехал домой один. Тесть от горя
весь ушел в работу, просиживая на работе с утра до ночи. Поужинав, я
принял ванну и лег спать. Проснулся я в темноте, зажег ночник и
посмотрел на часы. Было половина двенадцатого. "Скоро опять придет
женщина", - без всякого удовольствия подумал я. Мне хотелось отдохнуть
и поспать хотя бы одну ночь спокойно, без чудес. Я решил не вставать
и, потушив свет, стал разглядывать бледные пятна на потолке и стенах,
наслаждаясь тишиной и покоем. Но вот послышался мелодичный звон, и
что-то зашуршало у стола. Я прислушался не двигаясь. До меня донесся
тихий смех, и приятный голос произнес:
- Ну и дурак же... А впрочем, где это я?
Это была женщина, Она прислушалась и в настороженной тишине
прозвучал ее торжествующий голос.
- Ага. Кто-то дышит. Должно быть, спит. Приятно побыть со спящим
мужчиной в одной комнате.
Я прикрыл глаза и лежал на диване не двигаясь. Что она будет
делать? В это время кто-то постучал в дверь. Я не успел открыть рот,
чтобы спросить, кто стучится, как она звонко крикнула:
- Войдите, хозяин спит.
Дверь открылась, кто-то вошел и зажег свет. Я увидел тестя. Он
ошалело посмотрел на веселую женщину, потом перевел взгляд на меня.
- О, какой симпатичный старичок, - воскликнула она, направляясь к
моему тестю.

- 36 -
- Прочь, прочь от меня, - заорал он в ярости. - Рэм, объясни, что
это значит?
Я встал с кровати, кляня судьбу и дерзкую красотку. Тесть, не
ожидая ответа, вышел, хлопнув дверью. Я услышал, как он громко крикнул
кому-то в коридоре:
- Когда он оденется, пусть придет ко мне.
- Кто вас просил командовать в чужой комнате? - набросился я на
женщину.
- Боже, что я сделала! Ведь я думала, что вы спите. Зачем вы
держите его за дверью? Такой милый и почтенный старик.
- Замолчите. Наделали дел, а я буду расхлебывать.
- Ерунда. Всякий порядочный мужчина должен иметь свободную
женщину, и в этом нет ничего предосудительного. Объясните это старику.
Он поймет.
- А ну вас...
Я пошел к тестю. Угрюмый и злой, он сидел за своим столом и, не
поднимая головы, сказал:
- Не прошло и трех дней, как мы похоронили нашу девочку, а ты уже
навел полон дом женщин. Ну хорошо, ты молодой и сильный, тебе нужны
женщины. Но ведь можно это делать вне дома, не оскорбляя памяти своей
жены. Вчера ты потряс общество у Мэри, уйдя в разгар банкета с какой-то
уличной девкой, сегодня у тебя в комнате я застал другую и совершенно
голую. Как же это можно. Ты меня извини, но жить с тобой под одной
крышей я не могу. Подыщи завтра же себе квартиру и переезжай. Я
надеюсь, что ты не обиделся. Я отец, и память о дочери мне свята. Иди,
девку сейчас же выгони.
Когда я вошел, она сидела у туалетного столика и чистила ногти.
- Ну как, уладил? - спросила она, не оборачиваясь ко мне.
- Уладил, - иронически ответил я.
Не перечисляя всех достоинств ее внешности, я могу сказать, что
она действительно была почти голая. На ней был шелковый купальный
костюм в белый горошек: лифчик в виде полоски и узенькие трусы,
обтянутые черной бахромой. Длинные светло-каштановые волосы, плавно
навиваясь, спускались ей на плечи и прикрывали ложбинку между
лопатками.
- Собирайтесь, мы сейчас уходим отсюда, - сказал я ей, отобрав
пилку для ногтей.
- Чудесно, дай мне что нибудь одеть.
Я порылся в шкафу и выбрал одно из платьев моей покойной жены.
Она приложила его к себе, посмотрела в зеркало и спросила:
- А лучше там нет?
- Нет. И это сойдет.
- Ну хорошо. Я сейчас примерю.
Она одела платье, и я был поражен ее преображением. В платье
плотно облегавшем ее стройную фигуру, она казалась еще стройнее и
элегантнее. Я никогда не видел это платье таким красивым на своей
жене.
- А туфли?
- Вот и туфли.
Я подал ей летние босоножки моей жены на высоком каблуке. Я быстро
собрал в чемодан самые необходимые вещи и мы вышли из дома. Я взял в
гараже свой старый "опель" и, усадив свою даму, поехал не зная куда.
Она щебетала как птичка, восторгаясь ночным городом. Увидев сияющий
подъезд бара, она схватила меня за руку и стала умолять сходить в него.
Пришлось согласиться. Мы вошли в бар. На нее сразу обратили внимание.

- 37 -
За столами стали переглядываться и шептаться. Сам хозяин бара, поедая
жадным взором мою спутницу, провел нас к столику в отдельном кабинете.
- Что прикажете подать? - косясь на даму, спросил хозяин у меня.
- Вина, - воскликнула красотка, кокетливо прищурив глаза.
- Нет, мы еще не выбрали. Пришлите, пожалуйста, официанта минут
через десять.
Хозяин пожал плечами и ушел.
- Слушай, веди себя солиднее.
- А что я сделала?
- Все, что ты хочешь заказать, ты должна говорить мне, а я
официанту.
- Фи... Какая разница. Вон смотри, какой чудесный малыш, -
воскликнула она, показывая пальцем на огромного детину в клетчатом
пиджаке, который тащил за руку из-за стола пьяную женщину, вдвое ниже
его ростом, на танцплощадку.
- Чем же он хорош? Не показывай пальцем, на нас обращают
внимание.
- Где, кто обращает?
- Все.
- А разве это плохо? Что бы я стоила, если на меня не обращали бы
внимание. Ух... какое могучее животное, - восторженно воскликнула она.
- Кто животное?
- Ну, этот парень.
- Я не понимаю твоих восторгов.
- А что ты в этом можешь понимать?
- Если ты будешь хамить, я сейчас же уйду и оставлю тебя здесь
одну.
- О, - испуганно воскликнула она, поворачиваясь ко мне, - ты тоже
оказывается, хорош. Не уходи, я буду паинькой.
Пришел официант. Я заказал все, что нужно, и через несколько
минут у нас на столе не осталось свободного места.
- Как тебя зовут? - спросил я ее после того, как мы выпили по
рюмке дамского ликера. Она улыбнулась и ответила вопросом на вопрос:
- Я обязательно должна иметь имя?
- Ну конечно, иначе как я тебя буду называть.
- Придумай мне имя, какое тебе больше нравится. Любимое имя бывает
у любимой женщины. Но у тебя же есть любимая женщина.
- А ты не ревнива?
- Ну вот еще. Ревнуют только старики, уроды, сумасшедшие.
- Тогда твое имя будет Зара.
- У тебя была такая женщина?
- Нет, но это имя мне нравится. Оно похоже на солнце.
Мы еще выпили. Она изрядно захмелела. Я задернул шторы, чтобы из
зала нас не видели. Она пьяно смеялась и обмахивалась салфеткой, как
веером.
- Тут хорошо. У меня вспотел пупок... ха, ха, ха... Идем
потанцуем... Нет не надо. Давай лучше... Рэм, ты душка. У тебя собачьи
глаза. Принеси мне холодной воды, я побрызгаю свою грудь.
Я подошел к ней и, обняв за плечи, повернул к себе. Ее жаркое
дыхание обдало мое лицо. Я подхватил ее затылок рукой и поцеловал ее
пьяным, бесчестным поцелуем. Она не сопротивлялась и не возмущалась.
Она была почти без сил. Не столько желая, сколько по привычке, я стал
мять ее грудь, пытаясь отыскать под тканью платья твердую пуговку
соска. Она смеялась как ребенок.

- 38 -
- Рэм, дурашка... Ты щекочешь меня, - подняв платье, я стал
целовать ее ноги, бедра, а она с хохотом поощряла меня, - вот здесь,
теперь здесь, так их, Рэм, так.
Я расстегнул пуговку ее трусов и, опрокинув ее на диван стащил
их совсем.
- Молодец, ловко, - смеялась она, пожирая меня похотливым взором.
- Ты еще не целовал мне живот, - воскликнула она, приподняв
платье. - Ну, что же ты?
Я стоял, с восторгом наблюдая ее бесстыжие порывы.
- А ты раздвинь ноги. Пожалуйста, - она широко разбросила по
дивану ноги, открыв моему похотливому взору свои прелести и, слегка
влажное от пота тело, блестело, как стеклянное, а губки влагалища
узенькие и длинные, приоткрылись, обнажив ярко-красный вход. Безумство
страсти сильнее разума. Я, позабыв все на свете, бросился на колени,
схватил ее за ляжки и приник губами к ней, чувствуя терпкий запах ее
плоти и солоноватый привкус горячих половых губ. Она корчилась от
наслаждения, болтая, какой-то вздор. Ее ноги сдавили мягкими
подушечками мое лицо.
- Подожди, - закричала она, - подожди, а то я кончусь.
Я оторвался от нее и, приглаживая мягкий живот рукой, еще и еще
раз окидывал сладострастным взглядом всю ее фигуру с очаровательными
складочками на изгибах талии. Она села, поправила платье и, посмотрев
на меня прошептала.
- Открой шторы.
- Зачем?
- Открой, пусть они видят.
- Что ты, так нельзя.
Она с сожалением покачала головой, схватила меня руками, потащила
к себе.
- Сядь здесь, - сказала она, подвигая меня к самому барьеру, потом
проворно расстегнув мои штаны, вынула член. Долго смотрела на него
зачарованным взглядом сумасшедшей, поглаживая головку ладонью.
Наконец, она быстро подняла платье и села ко мне на колени к залу,
вставив мой член к себе во влагалище. Осторожно двигая бедрами, она
зашептала:
- Открой шторы, открой.
- Ты с ума сошла.
- Нет, но ты представляешь, как будет приятно чувствовать на себе
все их жадные взоры. Открой.
Не зная почему, но я послушался ее и отдернул штору. Она довольно
улыбнулась, облокотилась на барьер и стала смотреть на зал горящими
глазами. На нее стали обращать внимание. Я закрылся шторой и из зала
нельзя было видеть меня. Но вид ее без слов говорил умудренным опытом
завсегдатаем бара, какое плотское вожделение двигало ее телом из
стороны в сторону. Наслаждение росло с поразительной быстротой и вместе
с ним мутнело сознание. Зара стала так яростно ерзать на мне, что под
нами скрипел диван. Судорожно, вцепившись в бархат барьера, прикрыв
глаза и тяжело дыша ртом, она являла собой всему залу зрелище,
достойное по силе своего воздействия лучше порнографической открытки.
Зал затих, чуя своим сознанием назревание скандала, я не нашел в себе
силы противостоять этому. Развязка наступила неожиданно. Зара вдруг
вскрикнула и повалилась на барьер, забившись в судорогах и, излив на
меня потоки горячей жидкости. В зале поднялся невообразимый гвалт.
Кто-то аплодировал, кто-то визжал, какой-то мужчина вопил не своим
голосом: "Браво, браво!". Я задернул штору и стащил Зару с себя,

- 39 -
сбросил на диван. Меня душила злоба и жгучий стыд заливал краской мой
лицо.
- Что ты наделала?
Она удивленно посмотрела на меня своими ясными глазами и наивно
улыбаясь спросила.
- А что?
- Да ведь ты опозорила меня на весь Кельн.
- Чем же я тебя опозорила? Наоборот, ты теперь будешь в почете.
Ведь не каждый мужчина так смел, как ты.
В дверь постучались. Я поднял ее на ноги и приказал привести себя
в порядок.
- Войдите.
В кабинет влетел красный от гнева бармен.
- Господа! Я прошу вас оставить бар.
- Что, вы уже закрываете? - наивно спросила она, грациозно поводя
бедрами. Бармен смутился.
- Нет, но ты... то есть, вы... Ну, вы меня понимаете, -
окончательно сбился бармен под острым взглядом моей подруги. Она
ласково потрепала его по щеке и смеясь сказала:
- Мой мальчик, не нужно так волноваться. Я уверяю вас, что в
высшей степени невежливо выгонять клиентов.
- Да, но...
- Никаких "но". Садись с нами и выпей глоток вина.
Она схватила его за руку и потащила к столу.
- Рэм, поухаживай за хозяином.
Я еще не оправился от смущения и стоял, как столб по среди
кабинета. Зара налила ему вина сунула в руку и, подхватив другой
рукой, чокнулась с ним.
- За ваше здоровье. За процветание вашего бара, - с пафосом
провозгласила она.
- Рэм, возьми рюмку, - скомандовала Зара. Бармен ощупывал фигуру
Зары наглым, масляным взглядом, пытаясь заглянуть под вырез платья на
груди. Вошел официант.
- Хозяин, - мрачно буркнул он, оглядывая нас с Зарой колючими
глазами, - там в зале просит вас один господин.
Бармен спохватился и, извинившись вышел вслед за официантом,
посоветовав нам уехать. Я взглянул на часы, было половина пятого. Еще
полтора часа. Блаженно улыбаясь, Зара медленно раскачивала телом из
стороны в сторону, напевая какую-то веселую песенку.
- Может быть, уедем?
- Ну, что ты, пупсик. Здесь так хорошо.
Снова вошел, не постучавшись официант:
- Вас просят уйти из бара, - с ледяным беспристрастием произнес
он, выпучив глаза в пространство.
- Мы сейчас уходим, - сказал я и сунул ему в руку несколько купюр
на сто марок. Лицо его моментально расплылось в подобострастии и он
засуетился вокруг нас.
- Прикажите вызвать такси. Мадам, вы не забыли сумочку? -
обратился он к Заре. Она мило улыбнулась и, прищурившись, выпалила ему
в глаза:
- Будьте так любезны, подайте мне мои трусы. Они под стулом.
Я чуть не упал от неожиданности, а официант упал под скатерть и,
вытащив с преданно собачьими глазами, подал их Заре, смерив ее
восхищенным взглядом. Мы вышли на улицу. У подъезда бара нас ожидала
толпа. Увидев Зару, мужчины стали ей аплодировать, некоторые целовали

- 40 -
ей руки, кто-то услужливо распахнул перед ней дверцу машины. Женщины с
нескрываемым любопытством заглядывали ей в лицо. Я слышал, как кто-то
сказал: "Что за прелесть! Одну ночь с такой и не надо жизни". С места я
рванул машину на полную скорость. Мы поехали по пустынным улицам и
переулкам. Через 40-50 минут мы выскочили на загородную автостраду и я
остановил машину.
- Ты что, сумасшедшая? - спросил я Зару.
- С чего ты взял?
- Ты видишь, чего ты устроила?
- Но это же успех! Фурор. Об этом будет говорить вся Германия. Не
понимаю, - искренне призналась она.
- А, что с тобой говорить.
- Ну, котик, не сердись, - она желанно выгнула свой стан и открыла
чудесные ноги, - поцелуй их. Мне это нравится.
- Не хочу.
Она засмеялась.
- Смотри, какие они красивые. А кожа нежная, как утреннее облако.
- Она выгнула ноги и скрестила их, положа одну на другую.
- Смотри, котик, а то я их закрою. А где мои трусы? - испуганно
воскликнула она. - Ах, вот они. Я испугалась.
Она стала одевать их на себя.
- Постой, - остановил я ее, - я хочу тебя.
- Ах ты, мурлыка. Сейчас я на тебе устроюсь.
Она попросила сесть меня пониже и, взгромоздившись верхом на мои
ноги, быстро всунула мой член в свое влагалище.
- А теперь гони.
- Но я не могу так управлять машиной. Я ничего не вижу.
- Ерунда. Я посторонюсь.
Она склонилась на бок так, чтобы я мог видеть дорогу. Я завел
мотор и поехал. Мы съехали на обочину, чтобы машину встряхивало, и наше
необычное совокупление началось. Она не двигала телом, но ощутимые
толчки все время заставляли наши члены тереться друг о друга. Она
быстро пришла в неистовое иступление и, вцепившись в меня руками,
завертелась на мне, как змея.
Я выпустил из рук руль и, не успев затормозить, ухнул машину в
придорожную канаву. Последний толчок был верхом наслаждения. Она
сползла с меня со стоном удовольствия и через секунду... пропала. Я
остался один среди поля на дороге в поломанной машине, усталый и злой.
Я вышел на дорогу и осмотрелся. Невдалеке, за редкими столбами, белел
домик фермера. Я решил отправиться попросить, чтобы вытащить свой
"опель" из канавы. Но в этот момент показались две молочные цистерны,
идущие в город. Одна из них остановилась и молодой, веселый паренек
выскочил из машины.
- Вытащить? - спросил он.
- Сделай одолжение.
- Сейчас. - Он присел на кусок троса, зацепил буфер машины и
подогнал свою, одел вторую петлю на крюк. Без особого труда, его машина
"Вега", вытащила мой жалкий кабриолет на дорогу. Я уплатил ему сто
марок и он уехал. Моя машина была сильно помята. Правая фара совсем
слетела с крыла и лежала на земле, радиатор скорежило кривой волной, из
него понемногу капала вода. Я пробовал завести мотор, он работал
отлично. Потихоньку я тронулся и поехал. Через час я был уже в городе.
Отыскав на окраине дом, где сдаются комнаты, я снял квартиру на втором
этаже и оставил свою покалеченную машину, поехал на завод...
- Ну, что, - прервал Рэм сам себя, - может быть, пообедаем. Уже
два часа.

- 41 -
- Пообедаем, - ответил за нас двоих Дик. Мы спустились в небольшой
ресторанчик гостиницы, сели к столу. Мы обедали молча и торопливо.
Одному из нас скорее хотелось продолжить рассказ, а двоим скорее
услышать его продолжение. Через двадцать минут мы вошли в номер и Рэм,
без всяких предисловий, приступил к делу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13