Но Дэниел уже несколько раз видел эту картину и пресытился ею. Он только немного удивился большому числу искусственных огней. Его больше захватило выражение лица Товак. Освещение кабины было неярким, и простое, почти грубое лицо девушки преобразилось в отраженном лунном свете. В сверкающем, но мертвенно-бледном свете оно походило на фрагмент итальянской фрески. Дэниел подумал, что если бы его внук мог сейчас видеть Товак, то принял бы ее за персонаж театра Но.
Дэниел с удивлением заметил катящуюся по щеке Товак слезу. Девушка не замечала ее. Слеза упала на пульт управления и скатилась на красные мерцающие огоньки индикации. Капля влаги дрожала и переливалась, напоминая каплю крови, которую Освальдо Мгоабе уронил на лепесток розы в своем кабинете в Лилонгве.
Товак вздохнула, издала короткий смешок и отвела взгляд от поверхности Луны.
— Послушайте, Лут, — обратилась она к пилоту. — Сколько нужно знать, чтобы повести корабль к звездам?
— К звездам? — рассмеялась пилот. — Забудьте об этом. Никто никогда не летал к звездам.
— А Остров Галилея?
— О, да, я забыла о нем. Но это старая история, мисс Десертис.
— Думаете, им это удалось? Пилот пожала плечами.
— Кто знает? Все было в порядке, пока имелась возможность поддерживать с ними связь. Думаю, они достигнут цели, и их пра-пра-правнуки отправят назад корабль и расскажут нашим потомкам о жизни Орио! или куда они там полетели.
— Я в этом не уверена, — сказала Товак. Дэниел бросил на нее предупреждающий
взгляд.
— Ладно, — Товак встала рядом с пультом управления. — Я только хотела узнать...
— Ладно. Действительно, предстоит многому научиться. Сначала ты работаешь на тренажерах до позеленения, потом — до посинения. А потом тебе говорят, что надо еще немного поработать на тренажерах. Бог мой, я думала, что уже никогда не полечу на настоящем корабле! Наконец тебе впервые разрешают полет с инструктором, который сам управляет скитте-ром, а ты только иногда переключаешь какой-нибудь тумблер. «Эй, детка, не ускориться ли нам немного, как ты думаешь? Чуть-чуть отклонились от курса — что будем делать? Эй, смотри, чтобы тебя не сцапало НЛО. Ха, ха, ха!». А ты даешь почти всегда неправильные ответы, и инструктор говорит: «Боюсь, что это убьет нас обоих. А что, если мы попробуем немного скорректировать амплитуду магнитоверньерами, и не согни уловитель, иначе тебе придется выходить наружу и выпрямлять его при помощи лома, ха, ха, ха!».
— Понятно, кивнула Товак. — Но мне кажется, что большую часть времени скиттером управляет автопилот. Разве сложно включить автоматическое управление и просто понаблюдать за полетом? Похоже, здесь скорее нужен программист, чем пилот.
— Дельное замечание, — отозвалась лейтенант.
Пока они с Товак обсуждали проблемы программного обеспечения космической навигации, Дэниел подумал о своем внуке Йеясу Хасегаве. Тот не побоялся в одиночку вести скиттер с Хоккайдо на Медицинский Остров, а затем вместе с Дэниелом вернуться обратно. Дэниел почувствовал, что немного смущен.
Он гордился Йеясу. Внук - пилот космического корабля, самурай, знаток обычаев и традиций.
На Хоккайдо царили красота и порядок, и если он вернется туда, то будет желанным гостем. Его ждут уважение и почет. Возможно, он даже получит приглашение ко двору. Конечно, придется выучить язык — не может же он говорить по-английски и требовать каждый раз персонального переводчика.
Что касается языка, то это не вызовет особых трудностей. Изучение грамматики не сильно отличается от изучения логики работы и архитектуры компьютерных систем. Нельзя сказать, что он был блестящим специалистом, но достаточно хорошо разбирался в программировании, чтобы выполнять свою работу системного инженера. Он легко схватывал все новое, и ему всегда удавалось досконально разобраться в любой аппаратуре.
Используя квалификацию Товак как программиста — в последнее время он испытывал растущее чувство восхищения ее способностями в этой области — и таланты Лидии как разработчика...
Он взглянул на прозрачный экран. В глаза ударил отраженный свет Солнца. Они прибли-
жались к Медицинскому Острову и через несколько часов должны были достичь посадочного диска.
Возможно, на Хоккайдо нет нужного ему оборудования, чтобы изготовить миниатюрный многоязыковый переводчик и встроить прибор внутрь его тела, но если сделать эту работу на Медицинском Острове, а потом отправиться на Хоккайдо...
А что будет с Лидией и Товак? Конечно, они могут вернуться в зону. Только вряд ли захотят. Девушки без труда найдут себе работу на одном из Островов или* на какой-нибудь планетарной исследовательской станции, о которых упоминал Мгоабе. Дэниел обнаружил, что без удовольствия размышляет о подобной перспективе. С момента своего пробуждения и до событий, начавшихся с происшествия на Перрин Плейс, он не испытывал ни к кому душевной привязанности.
Но потом... мог ли он утверждать, что любит Товак или Лидию? Он не был уверен. Вероятно, нет. Их сексуальные отношения очень много для него значили и позволили ему опять почувствовать себя настоящим человеком, мужчиной, обрести уверенность в себе. Он понял, что главная его беда — противопоставление сознания и тела. Пока он считал свое новое тело -чужим, чем-то отдельным от него самого, с чем он вынужден был смириться, то воспринимал весь новый мир будущего — нет, настоящего — как нечто враждебное. Он чувствовал себя туристом, гостем, неприспособленным пришельцем из прошлого. Он двигался по миру 2090
года подобно призраку, вызывая дрожь у окружающих его людей и заставляя их избегать себя.
Нет, это неправда. Чувство враждебности испытывал он сам. Окружающие считали его странным, но принимали его как часть реального мира. Чувство непреодолимого отчуждения, державшее его на расстоянии от этого мира и его обитателей, являлось лишь видимым проявлением отчуждения его разума от тела.
Вернув ему согласие с самим собой, Лидия и Товак сделали возможным для него примириться с настоящим, принять окружающий мир таким, каков он есть, даже если он казался опасным и ненадежным.
Нет, Хоккайдо не для него. Даже если Товак и Лидия захотят последовать за ним в качестве жен, наложниц или просто свободных женщин. Он не решится предложить им это, более того, для них и для него такая жизнь не подходит. Он не должен загонять себя в угол, замыкаться в удаленной части вновь обретенного мира, а любым способом обязан найти дорогу к основным направлениям человеческой деятельности.
— ... раньше основывались на так называемых неподвижных звездах. Теперь мы используем маяки, размещенные на различных Островах. С этим у нас нет никаких проблем.
Дэниел моргнул и провел по глазам и лбу — совершенно лишний для его нового тела рефлекс. Но он не мог удержаться Ладно, пусть все останется как есть. Лейтенант опять заняла пилотское кресло, выключила автопилот -и прокладывала курс на Медицинский Остров.
— Послушайте, — она опять включила автоматику и повернулась к Дэниелу, держа руке маленький сверток. — Это передали у лифта в Эль Триумфо. Для вас.
Дэниел протянул руку.
— Чего же вы ждали?
— Просто выполняла инструкции, мистер Китаяма.
Он вопросительно посмотрел на нее, держа сверток перед собой.
— Когда мистер Мгоабе передал его, то распорядился вручить его вам за час до прибытия на Медицинский Остров. Сейчас как раз настало время.
Дэниел сел, положив сверток себе на колени. Почему Мгоабе, приехавший в Эль Триумфо, чтобы передать сверток, не повидался с ним? И даже прислал сообщение, что слишком занят?
— Наверное, это коробка конфет, — предложила Товак и рассмеялась своим словам.
Дэниел распечатал сверток и приподнял крышку; она легко открылась. Он осторожно откинул ее в сторону.
Сама коробка была сделана из какого-то очень легкого металла, гладкого и белого, как алюминий, только гораздо более легкого, и заполнена зеленой папиросной бумагой, в которой лежала крошечная изящная ваза с единственным цветком, великолепной, наполовину распустившейся мускусной розой, чья крепкая зеленая чашечка немного отставала от лепестков. Весь цветок был белый, а самая его середина кроваво-красная.
Размерами роза была не больше ногтя его
большого пальца. Ваза с цветком, стоявшая на его ладони, не превышала шести сантиметров в высоту.
Когда он извлек вазу из коробки, то увидел под ней кассету с видеозаписью.
— Поставить ее? — спросила лейтенант. Дэниел пожал плечами.
— Если бы это было личное послание, то он оставил бы записку.
Пилот протянула руку.
— В этом случае в начале записи будет предупреждение.
Дэниел передал ей коробку. Она установила касету и нажала клавишу. Задняя часть кабины превратилась в сад с цветущими розами. В сад вошел Мгоабе, посмотрел на Дэниела и улыбнулся.
— Надеюсь, вам понравился мой маленький подарок, — сказал он. — Смотрите, вот он со мной, здесь, в Лилонгве.
Мгоабе достал сверкающую вазу с миниатюрной розой. Дэниел испытывал странное чувство дезориентации, держа на ладони вазу с крошечной розой и видя в руке Мгоабе ту же самую вазу с той же розой в саду, рядом со зданием МГО в Замбии.
— Я надеялся присоединиться к вам, — сказал Мгоабе, — но обстоятельства помешали мне. Поэтому... Мне бы хотелось, друг Дэниел, чтобы вы лучше познакомились с культурой разведения роз. Это очень древняя традиция, корнями уходящая к Цезарям и китайской династии Танг. Это маленькое чудо, — он протянул вазу к Дэниелу, — я создал сам. Миниатюрная мускусная
роза. Вы знаете, как выводят новые сорта роз? Скрещиванием. Сейчас я покажу вам.
Мгоабе подошел к низким кустам и опустился коленями на мягкую черную почву. Он поставил вазу рядом с собой, взял пару маленьких ножниц и срезал распустившуюся розу с несколькими сантиметрами стебля. Лепестки цветка были полностью раскрыты, но он оторвал их и бросил возле себя на землю.
— Смотрите, — сказал он. Изображение цветка стало увеличиваться, пока не заняло половину кабины скиттера. — Роза является гермафродитом. Вот эти маленькие стебельки с утолщенными верхушками — тычинки. Мужские органы цветка. Они содержат тончайшую пыльцу. А эти маленькие столбики с открытыми кончиками — вы видите крошечные отверстия? Они называются рыльцем пестика, и по ним пыльца попадает к семенам, вот сюда, несколькими миллиметрами ниже.
Мгоабе поднял голову и улыбнулся. Его лицо находилось на одном уровне с лицом Дэниела. Он отвел руку назад, и она, казалось, прошла сквозь переборку скиттера и очутилась в открытом космосе. Затем рука вернулась на место, опять как бы пройдя сквозь переборку, с зажатым в черных пальцах маленьким пинцетом.
— Если мы предоставим цветок самому себе, то тычинки уронят пыльцу прямо в рыльца. В результате получится следующее поколение роз, генетически идентичных своему родителю. Но...
Он поднялся на ноги, и его изображение уменьшилось до нормальных размеров.
Г— Если мы удалим тычинки, — он осторожно выдернул крошечные стебельки из сердцевины розы, — то получим все еще способную к воспроизведению, но выхолощенную розу. Очень печально. Бесполезный цветок, правда? Поэтому мы просто прикрываем цветок, чтобы защитить от случайного попадания переносимой ветром пыльцы, пока бедные маленькие рыльца не станут влажными и клейкими. Затем мы берем розу другого сорта, тычинки которой созрели и дрожат от нетерпения и обилия пыльцы.
Он срезал розу с другого куста, оторвал лепестки, открыв множество тычинок и осторожно провел переполненными пыльцой тычинками по пестикам выхолощенной розы, оставляя на них хорошо различимую полоску пыльцы, а затем отбросил использованный цветок.
— Вот и все! Мгоабе поклонился.
— Теперь, — он выбросил срезанную розу, положил на землю инструменты и взял в руки вазу. — Из двух сортов миниатюрных роз — «Розмарина» и «Прекрасной Незнакомки» — я вывел эту чудесную мускусную розу. А создатель сорта, мой друг Дэниел, имеет право дать ему название.
Он держал вазу перед собой. Мгоабе и цветок казались Дэниелу не менее реальными, чем точно такая же ваза в его ладонях.
— С вашего разрешения, мой друг, я дал этому новому гибриду имя в честь нашего знакомства. А поскольку цветок получился миниатюрным, я назвал его «Маленькая страсть Дэниела». Чистота и целомудрие — вот что она показывает миру, — Мгоабе поднес крошечную розу к лицу и осторожно раздвинул лепестки, — но сердце у нее цвета пламени.
Он улыбнулся и наклонился вперед. Ваза и рука Мгоабе исчезли, приблизившись к Дэниелу. Дэниел посмотрел на цветок в своей руке. Мгоабе сделал шаг назад.
— А запах... — продолжал он, — запах, мой дорогой друг, просто потрясающий. Теперь вы и сами знаете.
Мгоабе вместе с садом роз стал уменьшаться, превращаясь в маленький шар, в сверкающий диск, а затем исчез.
Пилот скиттера протянула Дэниелу кассету. Он положил ее в карман, все еще продолжая держать в руке вазу. Посмотрев на кроваво-красную сердцевину розы, поднес цветок к носу и попытался вдохнуть, а затем нахмурился и отставил вазу в сторону.
— Далеко еще, лейтенант? — спросил он.
— Мы уже почти на месте.
Дэниел вместе с Лидией и Товак шел по парку, окружавшему госпиталь. Отойдя подальше, они остановились и присели у ручья. До этого момента они не обсуждали подарок Мгоабе и содержание видеокассеты. Теперь Товак заговорила об этом.
— Я думала, что с МГО вас связывают чисто деловые отношения, Дэн. Очень странная сцена. Мгоабе специально спланировал, чтобы
мы все увидели запись. Что все это значит.. Почему он считает, что вы интересуетесь раз ведением роз?
— Меня совершенно не интересует цветоводство. Не думаете ли вы, что здесь есть какая-то двусмысленность?
Лидия хмыкнула.
— Конечно. Только к чему все это? Зачем он проделал неблизкий путь до Эль Триумфо, чтобы передать сверток, а не послал его по почте?
Дэниел пожал плечами.
— Вы были любовниками? — спросила Лидия.
— Нет.
— Он хотел вас? Мгоабе приставал к вам? Он выглядел немного расстроенным. Ну, не то чтобы расстроенным, а скорее взволнованным, так?
— Да.
— И..?
Последовало долгое молчание. Наконец, Дэниел не выдержал.
— И что, Лидия?
— Послушай, Дэниел, — она положила руку ему на грудь. — Мы играем в какую-то странную игру. Я не знаю, что произошло между вами в Лилонгве. И меня не волнует...
— Ничего не произошло, — перебил он. — Ничего такого.
— Меня это действительно не волнует. Но ты не понимаешь, с кем имеешь дело. Освальдо Мгоабе...
— Руководит МГО, — предположил Дэниел. — Он чиновник. Высокопоставленный мне не нравится многое из того, что он делает. Использует свое положение и ведет жизнь колониального «бваны» старых времен. Все эти розы, старое вино, в то время как люди умирают от голода. Он просто заевшийся чиновник.
— Ты ошибаешься. Именно чиновники имеют реальную власть, Дэн. Я все время забываю, что ты из другой эпохи. Возможно, тогда правили избранные политики или генералы. А сейчас — чиновники, и Освальдо Мгоабе самый влиятельный из них. Он щелкнет пальцами, и заводы будут построены в Тасмании или закрыты в Швеции, поля засеяны в Исландии, а все жители Непала переселены в Ассам. Он контролирует большую часть бюджета, промышленность... — она покачала головой. — Очень плохо, что вы не стали любовниками. Если бы...
— Что его может привлекать во мне? — спросил Дэниел. — Полагаешь, в этом есть особая изюминка, переспать с механическим человеком? У каждого свои слабости?
Лидия покраснела.
— Извини, — спохватился Дэниел. — Я не имел в виду тебя и Товак... и я...
Он замолчал, не зная, что сказать.
— О чем ты, Дэниел? Считаешь себя соблазнительной приманкой и презираешь всех, кто поддался искушению?
— Извини, — повторил он. — Я не хотел...
— Не беспокойся, — Лидия прижала ладони к щекам и глубоко вздохнула. Этот необычный жест Дэниел уже видел раньше. Цвет ее лица опять стал нормальным.
— Лидия, мне было очень тяжело. Ты и То вак сделали для меня больше, чем я мог ожидать Но вы не обязаны продолжать. Вы можете вер нуться в зону, и я прослежу, чтобы вам предоставили работу, какую захотите. Ведь я владелец компании. Или останьтесь на Островах. Здесь нужны рабочие руки. Все будет в порядке.
Товак бросила взгляд на Лидию, а затем снова посмотрела на Дэниела.
— Нет. Мы останемся с вами. Здесь что-то должно произойти. Ваш друг Освальдо Мго-абе затевает какую-то игру. Будет интересно посмотреть, что это такое.
Дэниел встал.
— Спасибо.
Он окинул взглядом парк, деревья, ручей и почувствовал внезапное желание отправиться на Хоккайдо или найти другой Остров, где он сможет жить нормальной жизнью, насколько это возможно с его новым телом. Но он понимал, что не сделает этого. Он выбрал другую дорогу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31