Он прокручивал пленку кадр за кадром, наблюдая, как мяч пролетает мимо лиц зрителей, падает, а затем попадает ему в ладонь, а звук и толчок от удара он, казалось, ощущал и сейчас.
Дэн посмотрел на свою руку и увидел, что на ней нет перчатки, но рука все еще держала мяч, упущенный Муракамой.
Дэниел спрятал мяч в коробку для обуви, завалил ее какой-то старой одеждой и закрыл за собой дверь чулана. Он вернулся к экрану и принялся разглядывать лицо Мари-Элейн, которая вскочила со своего места. В одной руке она держала булочку с сосиской, а в другой — бумажный стаканчик с пивом.
Он просматривал этот короткий эпизод еще и еще раз, разглядывая игру мускулов на лице Мари-Элейн, блеск в ее глазах. 2006 год. Октябрь 2006. Тогда она была беременна. В момент съемок она уже знала об этом, но еще не призналась Дэниелу. Тогда все его внимание было приковано к летящему в его протянутые руки белому пятнышку мяча, а теперь он видел, как Мари-Элейн наклонилась вперед и обхватила живот руками, защищая зародившуюся в ней новую жизнь, о которой знала только она сама.
Он протянул руку и коснулся пальцем экрана. Он коснулся изображения ее живота и провел кончиком пальца по ее рукам, а затем вверх вдоль тела, вспоминая, какая одежда была на ней в тот октябрьский день. Сейчас он ощущал прохладную поверхность экрана, а не грубую шерсть пальто и не нежную плоть под ним, где росли и развивались два новых существа. Он отнял от экрана руку и попытался вспомнить свои ощущения в тот момент. Радостное биение сердца в груди — какой контраст с непрерывным жужжанием ротационного насоса его нынешнего тела! Громкий шлепок мяча о старую перчатку. Счастливое ощущение от одобрительного рева толпы, когда он поймал мяч. Запах пива и острый вкус горчицы на сосиске...
Запах пива, острый вкус горчицы.
У него нет обоняния и вкуса. Дэниел закрыл глаза и сосредоточился. Черт побери, он ощущал запах пива и вкус горчицы даже спустя десятилетия! Это означало, что уцелевшая часть мозга либо соответствующие отделы искусственного интеллекта, взявшие на себя эти функции, могут дать ему эти ощущения. У него отсутствовали органы чувств и каналы передачи сигналов к мозгу. Но сам он мог испытывать эти чувства. Нужны только соответствующие датчики и каналы передачи информации.
Он открыл глаза, выключил стоп-кадр и досмотрел игру до конца, наполовину наблюдая за происходящим на экране, а наполовину погрузившись в мечты и воспоминания.
Вдруг он почувствовал чью-то руку на своем плече. Дэниел обернулся и увидел стоящую позади него Лидию Хаддад.
— Уже поздно, — сказала она. Дэниел улыбнулся.
— Знаю. Я думал, что вы с Товак давно постели.
Она кивнула. Он всмотрелся в ее лицо. Речь девушки немного замедлилась, что было связано с таблетками, которые она иногда принимала. Все верно — глаза ее были чуть-чуть расширены.
— Мы подумали... Товак и я подумали, что ты тоже захочешь лечь, Дэн.
— Ну... — он немного помолчал. — То есть... мне не нужно столько спать, сколько большинству людей. И я могу это делать где угодно. Устроюсь на диване или на полу, или в другой спальне. В конце концов, я могу минут сорок подремать прямо здесь, сидя.
Она села на ковер, скрестив ноги, протянула руки и нежно взяла его ладони в свои. На ней была одна из пижам, которые Дэниел обнаружил в копии своей квартиры, когда впервые вошел сюда.
— Дэн, Товак очень расстроилась. Она наговорила много такого... я не утверждаю, что она не хотела это говорить. Она честный человек, иногда слишком честный, что доставляет ей много неприятностей. Но я знаю, что она не хотела оскорбить вас. Вы мне верите?
Он кивнул.
— Я... мы обсудили это, Дэн. Мы хотим, чтобы вы легли с нами.
Он попытался высвободить свои руки, но девушка удержала его.
— В этом нет ничего такого, — сказала Лидия. — Вы ведь знаете, что мне нравится секс
втроем. Я говорила об этом с Товак. Она не возражает и даже считает, что так будет лучше.
Дэниел покачал головой.
— Я не... я, действительно, не знаю... Он закрыл глаза и сжал ее руки.
— Дэн, с тех пор, как вы привезли меня сюда...
— Я не хочу, чтобы вы думали...
— Что это просто оригинальный способ знакомства? — при этих словах он открыл глаза и увидел, что Лидия улыбается. — Поначалу именно так мне и казалось. Затем, когда вы не стали приставать ко мне, я подумала, что имею дело с самым чудесным и деликатным человеком на свете. Потом вы продолжали не обращать на меня внимания, и я посчитала вас гомосексуалистом. А когда вы рассказали мне о себе, о своей семье, то я решила, что вы не всегда были «голубым».
Дэн кивнул.
— А после того, как вы узнали о моем теле... об искусственных органах... вы должны были понять, почему... почему... — он умолк, не решаясь точно сформулировать то, что хотел объяснить девушке.
— Так вы думаете, что секс теперь не для вас? — предложила она. — Но у человека с искусственным глазом или почкой нет таких проблем.
— Это не моя проблема.
— Я понимаю. Ваше тело полностью искусственное, так?
Хотя у теперешнего организма не могло быть подобных рефлексов, Дэниел почувствовал, что ему хочется сглотнуть и сделать глубокий вдох, прежде чем ответить.
— Да.
— Отлично. Пойдем.
Она встала. Ее легкое тело просвечивало через широкую пижаму. Ее голые ступни стояли на ковре между его ступнями, а стройные ноги находились между его крепкими бедрами с их пустотелыми металлическими костями и мощными искусственными мускулами.
— Хорошо, — почти беззвучно произнес он.
Она взяла его за руку и провела в спальню. Лампа аквариума была выключена на ночь, а воздушный насос издавал знакомое приятное урчание.
Товак ждала, лежа на широкой кровати. Скомканное белье указывало на то, что две девушки уже успели насладиться друг другом, пока он смотрел старые записи. Товак села на постели и неуверенно улыбнулась вошедшим Дэниелу и Лидии. Она была обнажена и натянула на себя простыню, чтобы прикрыть грудь.
Лидия отпустила руку Дэниела и закрыла дверь, а затем подтолкнула его к кровати. Он почувствовал, что его колени дрожат, и подумал, что это абсурд.
«Опытный мужчина в моем возрасте и с моим прошлым... и кроме того, мое тело не может нервничать и не способно дрожать».
Но, тем не менее, он дрожал и чувствовал, что руки его холодны как лед.
Он заставил себя сесть на кровать, спустив ноги на пол. В комнате горела единственная лампа, встроенная в переднюю спинку кровати. Она освещала Товак, постель, Лидию Лидия стояла перед Дэниелом и медленно снимала пижаму, сначала верхнюю часть, а затем ножнюю. Дэниел впервые видел ее тело после того, как привез изнасилованную, до полусмерти избитую, а затем запуганную и оскорбленную полицией девушку в эту комнату и уложил на эту кровать.
На ней все еще оставались синяки — медленно исчезающие следы происшествия на Пер-рин Плейс. Но они не могли заслонить прелести ее тела. У нее были маленькие, изящные, великолепной формы груди, тонкая талия и плоский смуглый живот. Пища, которой они питались в Сан-Франциско — Лидия и Товак по очереди готовили для себя на кухне Дэниела — придала легкую округлость ее животу. Ниже этой нежной округлости выделялся темный треугольник волос.
Дэниел почувствовал желание провести рукой по этому мягкому животу, похожему на живот женщины в первые месяцы беременности. Дэниел ощутил жжение в том месте, где у него должны были находиться слезные железы. Ему хотелось обнять Лидию за талию, провести рукой по ее бедрам, прижаться щекой к ее животу.
Он сжал кулаки и положил руки себе на колени.
Дэниел услышал, как позади него Товак зашевелилась и выключила свет. Комната погрузилась почти в полную темноту. Он мог бы включить инфракрасное зрение или увеличить чувствительность своих оптических
сенсоров, но решил не делать этого. Пусть будет темно.
Он почувствовал две руки на своих плечах, почувствовал, что его опрокидывают на спину, так что его голова оказалась на постели, а ноги остались на полу.
Товак наклонилась над ним, прижалась щекой к его щеке и положила руки ему на грудь. Ее теплая тяжесть дополняла хрупкость и изящество Лидии. Дэниел почувствовал, что руки Товак принялась снимать с него одежду. Он попытался остановить ее.
— Товак, прежде чем... о том, что мы...
— Нет, — мягко прервала его она. — Не думай об этом. Не думай сейчас об этом.
Он почувствовал, что Лидия опустилась коленями на кровать рядом с ними. Он различал неясные очертания тел девушек. Он мог видеть, что Товак убрала одну руку с его груди и нежно прикоснулась к бедру Лидии.
Дэниел пошевелился. Он с удивлением обнаружил, что его одежда куда-то исчезла и он лежал в кровати, вытянувшись во весь рост. Он находился в каком-то полубессознательном состоянии, как будто таблетки, которые принимала Лидия — он был уверен, что Товак тоже, — подействовали и на него.
Он поднял руку, а затем уронил ее на постель. Он видел движения девушек. Товак убрала руку с бедра подруги, и они с Лидией обхватили пальцами его ладонь — одна сверху, другая снизу. Их руки нежно гладили и ласкали его, подобно двум маленьким зверькам, занятым любовной игрой. Он почувствовал, как три причудливым образом переплетенные руки приподнялись и вернулись на бедро Лидии. Их пальцы, подобно ногам маленьких существ, пробирались среди завитков волос, лаская нежную плоть, ощущая тепло и влагу ее лона.
Он услышал, как Лидия глубоко вздохнула. Она наклонилась вперед и обвила руками его и Товак. Объятие было на удивление сильным.
Дэн почувствовал, как Товак скользнула вдоль его тела. Она на мгновение прижалась лицом к его лицу, а затем положила голову ему на грудь. На своем лице он ощутил теплую тяжесть ее грудей. Он открыл рот и кончиком языка провел по ее соску. Она вздрогнула, замерла на мгновение, а затем продолжила движение вдоль его тела.
Товак одной рукой обхватила его член. Ладонь была теплой и сильной. Он вздрогнул от болезненно-мучительного наслаждения. Вторая рука девушки скользнула под него. Дэниел немного повернулся, чтобы ей было удобнее, и она обхватила его ягодицы.
Одновременно он почувствовал, как что-то теплое и влажное — кажется, язык — легко коснулось головки его члена. Это была Лидия, поскольку голова Товак лежала на его животе. Лидия легла на него вместе с Товак. Он ощущал на своем лице тяжесть живота Товак, жесткие завитки волос, нежность ее бедер и лона. В то же время он чувствовал тепло и влагу рта Лидии и силу руки Товак. Дэниел сомкнул руки вокруг девушек и закрыл глаза.
Освальдо Мгоабе заказал для них скиттер прямо от космического лифта в Эль Триумфо в Калифорнии. Мгоабе не прилетел в Сан-Франциско или Эль Триумфо. Он извинился, сославшись на занятость делами МГО в Лилонгве.
В течение нескольких часов во время подъема лифта они оценивали работу, проделанную в Сан-Франциско и в зоне в Пало Аль-то, которую необходимо было закончить на Медицинском Острове, и обсуждали планы на будущее.
Они не знали, чем собираются заняться после Медицинского Острова. Вернее, планов было слишком много. Но очень много вопросов еще оставалось без ответа, чтобы можно было остановиться на чем-то определенном.
Они радовались, что покидают Землю, хотя знали, что приближающаяся катастрофа не успеет коснуться их. У Лидии и Товак не было детей, и обе женщины не собирались иметь их. Но перспектива и дальше оставаться на перенаселенной и социально нестабильной планете казалась им отвратительной.
Они умели держать язык за зубами, так что Мгоабе не имел оснований обвинить их в разглашении секретной информации.
Но им хотелось улететь подальше от той коллективной могилы, гигантского склепа, в который должна была превратиться планета.
Дэниел, Лидия и Товак оказались единственными пассажирами скиттера, направляющегося на Медицинский Остров. Атмосфера в корабле сложилась непринужденная, и пилот — эффектная молодая женщина в элегантной форме лейтенанта МГО — пригласила их на мостик.
Дэниел был обеспокоен все возрастающим количеством форменной одежды. Он подумал, что общество, переживающее кризис и с трудом поддерживающее порядок, стремится к такой своей организации, где во главу угла ставится именно порядок. Любая иерархическая структура предполагает наличие церкви, академической и бюрократической систем и, конечно, армии.
Лейтенант отвернулась от пульта управления скиттером и представилась трем пассажирам, поздоровавшись с каждым из них за руку. Она была одинаково приветлива со всеми, но Дэниелу показалось, что пилот чуть дольше задержала в своей руке руку Лидии, и две женщины пристально посмотрели друг другу в глаза.
Лейтенант ничего не знала о пассажирах. По крайней мере, она ничем не выдала своей осведомленности о личности Дэниела и о его прошлом. Ей сообщили только, что по личному указанию директора Освальдо Мгоабе скиттер МГО предоставлен в распоряжение Дэниела.
Дэниел подошел к пульту и стал изучать органы управления кораблем, пока лейтенант о чем-то тихо переговаривалась с Лидией и —
он полагал — с Товак. К своему удивлению, он почувствовал, как Товак тронула его за локоть. Он обернулся и обнаружил, что она стоит рядом и тоже разглядывает пульт управления.
— Думаю, что могу попросить лейтенанта дать мне пару уроков пилотажа, — сказал Дэн.
Товак помедлила с ответом. Она стояла, потирая одной рукой подбородок.
Дэниел наблюдал за бегущими по экрану строками цифр. Приборы скиттера отличались от тех, что были на борту корабля, на котором внук доставил его на Хоккайдо, но Дэн подумал, что различия, наверное, не больше, чем в органах управления автомобилями различных марок в те далекие времена, когда люди еще пользовались автомобилями.
— Кажется, тут сплошная автоматика, — наконец произнесла Товак.
Дэниел махнул рукой в сторону пилота:
— Думаете, урок будет коротким?
— Предполагаю.
Товак уселась в кресло пилота. На мгновение она подняла глаза и взглянула через прозрачный носовой экран на открывшуюся впереди черноту космоса, а потом вновь перевела взгляд на пульт управления.
Дэн сел на корточки рядом с ней. Второго кресла на мостике не было, но его искусственные мускулы не знали усталости и могли сколь угодно долго сохранять такое положение.
— С этим универсальным преобразователем, что мы разрабатываем для тебя, — сказала Товак, — и, возможно, с новыми модулями памяти мы совместим решение различного рода задач. Будет достаточно легко получить желаемый результат. Например, вы хотите перевести с одного языка на другой. Нужно только ввести английскую фразу в преобразователь, запустить макрокоманду с кодом нужного языка...
— И... — подсказал Дэниел.
— И получите перевод на французский, тибетский или кечуа.
— Стоит подумать: «Собачка — русский» или: «Сколько километров до Венеры, Джек — эсперанто», как тут же получишь перевод?
— «Собачка — русский» — это легко. А вот вторая фраза будет посложнее. Когда углубляешься в синтаксис, а не переводишь отдельные слова, задача многократно усложняется.
Она искоса взглянула на Дэниела, скрючившегося рядом с ней. Лидия и пилот скиттера удалились в хвостовой отсек. Товак кулаком легонько ткнула Дэниела в живот. Потеряв равновесие, он упал на пол.
— Зачем ты это сделала? — спросил он, поднимаясь на ноги.
— Просто так. Твоя поза раздражала меня. Мне все время казалось, что ты вот-вот шлепнешься на задницу!
Она громко рассмеялась. Через несколько секунд Дэниел присоединился к ней. Впервые с момента пробуждения на Медицинском Острове он смеялся от души.
Это было здорово.
— Ладно, — сказал он. — Если это тебя так беспокоит, то подвинься немного, а я сяду рядом.
Товак сдвинула свои пышные бедра на край кресла.
— Думаешь, оно выдержит? Пилот описается, если вернется и обнаружит, что мы сломали мебель.
— Я же тебе объяснял. Я не буду садиться, а только сделаю вид, не перенося вес тела на кресло. Нам здесь не нужны обмочившиеся лейтенанты.
— Обмочившиеся! Восхитительно! У вас такие утонченные манеры, сэр, — ехидно произнесла Товак.
Люк позади них открылся, и „в кабину вошли пилот и Лидия Хаддад. Они держались за руки. В свободной руке лейтенант несла небольшой сверток.
Товак наклонилась вперед и показала на прозрачный экран. Их курс был проложен так, чтобы обогнуть Луну и кратчайшим путем попасть на Медицинский Остров. Сейчас они находились в ближайшей к Луне точке своей траектории и пролетали над границей дневной и ночной стороны спутника.
— Я никогда раньше не была в космосе, — сказала Товак.
Дэниел посмотрел на ее лицо. Он знал, что открывшаяся перед ними картина была просто потрясающей: сверкающая белизна лунного дня с необыкновенно контрастными черными тенями кратеров по одну сторону границы и непроницаемая тьма по другую сторону, нарушаемая лишь ярким блеском горных вершин, расположенных близко к границе дня и ночи и ловящих последние лучи заходящего солнца, и еще более яркими огнями разбросанных по Луне промышленных объектов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Дэн посмотрел на свою руку и увидел, что на ней нет перчатки, но рука все еще держала мяч, упущенный Муракамой.
Дэниел спрятал мяч в коробку для обуви, завалил ее какой-то старой одеждой и закрыл за собой дверь чулана. Он вернулся к экрану и принялся разглядывать лицо Мари-Элейн, которая вскочила со своего места. В одной руке она держала булочку с сосиской, а в другой — бумажный стаканчик с пивом.
Он просматривал этот короткий эпизод еще и еще раз, разглядывая игру мускулов на лице Мари-Элейн, блеск в ее глазах. 2006 год. Октябрь 2006. Тогда она была беременна. В момент съемок она уже знала об этом, но еще не призналась Дэниелу. Тогда все его внимание было приковано к летящему в его протянутые руки белому пятнышку мяча, а теперь он видел, как Мари-Элейн наклонилась вперед и обхватила живот руками, защищая зародившуюся в ней новую жизнь, о которой знала только она сама.
Он протянул руку и коснулся пальцем экрана. Он коснулся изображения ее живота и провел кончиком пальца по ее рукам, а затем вверх вдоль тела, вспоминая, какая одежда была на ней в тот октябрьский день. Сейчас он ощущал прохладную поверхность экрана, а не грубую шерсть пальто и не нежную плоть под ним, где росли и развивались два новых существа. Он отнял от экрана руку и попытался вспомнить свои ощущения в тот момент. Радостное биение сердца в груди — какой контраст с непрерывным жужжанием ротационного насоса его нынешнего тела! Громкий шлепок мяча о старую перчатку. Счастливое ощущение от одобрительного рева толпы, когда он поймал мяч. Запах пива и острый вкус горчицы на сосиске...
Запах пива, острый вкус горчицы.
У него нет обоняния и вкуса. Дэниел закрыл глаза и сосредоточился. Черт побери, он ощущал запах пива и вкус горчицы даже спустя десятилетия! Это означало, что уцелевшая часть мозга либо соответствующие отделы искусственного интеллекта, взявшие на себя эти функции, могут дать ему эти ощущения. У него отсутствовали органы чувств и каналы передачи сигналов к мозгу. Но сам он мог испытывать эти чувства. Нужны только соответствующие датчики и каналы передачи информации.
Он открыл глаза, выключил стоп-кадр и досмотрел игру до конца, наполовину наблюдая за происходящим на экране, а наполовину погрузившись в мечты и воспоминания.
Вдруг он почувствовал чью-то руку на своем плече. Дэниел обернулся и увидел стоящую позади него Лидию Хаддад.
— Уже поздно, — сказала она. Дэниел улыбнулся.
— Знаю. Я думал, что вы с Товак давно постели.
Она кивнула. Он всмотрелся в ее лицо. Речь девушки немного замедлилась, что было связано с таблетками, которые она иногда принимала. Все верно — глаза ее были чуть-чуть расширены.
— Мы подумали... Товак и я подумали, что ты тоже захочешь лечь, Дэн.
— Ну... — он немного помолчал. — То есть... мне не нужно столько спать, сколько большинству людей. И я могу это делать где угодно. Устроюсь на диване или на полу, или в другой спальне. В конце концов, я могу минут сорок подремать прямо здесь, сидя.
Она села на ковер, скрестив ноги, протянула руки и нежно взяла его ладони в свои. На ней была одна из пижам, которые Дэниел обнаружил в копии своей квартиры, когда впервые вошел сюда.
— Дэн, Товак очень расстроилась. Она наговорила много такого... я не утверждаю, что она не хотела это говорить. Она честный человек, иногда слишком честный, что доставляет ей много неприятностей. Но я знаю, что она не хотела оскорбить вас. Вы мне верите?
Он кивнул.
— Я... мы обсудили это, Дэн. Мы хотим, чтобы вы легли с нами.
Он попытался высвободить свои руки, но девушка удержала его.
— В этом нет ничего такого, — сказала Лидия. — Вы ведь знаете, что мне нравится секс
втроем. Я говорила об этом с Товак. Она не возражает и даже считает, что так будет лучше.
Дэниел покачал головой.
— Я не... я, действительно, не знаю... Он закрыл глаза и сжал ее руки.
— Дэн, с тех пор, как вы привезли меня сюда...
— Я не хочу, чтобы вы думали...
— Что это просто оригинальный способ знакомства? — при этих словах он открыл глаза и увидел, что Лидия улыбается. — Поначалу именно так мне и казалось. Затем, когда вы не стали приставать ко мне, я подумала, что имею дело с самым чудесным и деликатным человеком на свете. Потом вы продолжали не обращать на меня внимания, и я посчитала вас гомосексуалистом. А когда вы рассказали мне о себе, о своей семье, то я решила, что вы не всегда были «голубым».
Дэн кивнул.
— А после того, как вы узнали о моем теле... об искусственных органах... вы должны были понять, почему... почему... — он умолк, не решаясь точно сформулировать то, что хотел объяснить девушке.
— Так вы думаете, что секс теперь не для вас? — предложила она. — Но у человека с искусственным глазом или почкой нет таких проблем.
— Это не моя проблема.
— Я понимаю. Ваше тело полностью искусственное, так?
Хотя у теперешнего организма не могло быть подобных рефлексов, Дэниел почувствовал, что ему хочется сглотнуть и сделать глубокий вдох, прежде чем ответить.
— Да.
— Отлично. Пойдем.
Она встала. Ее легкое тело просвечивало через широкую пижаму. Ее голые ступни стояли на ковре между его ступнями, а стройные ноги находились между его крепкими бедрами с их пустотелыми металлическими костями и мощными искусственными мускулами.
— Хорошо, — почти беззвучно произнес он.
Она взяла его за руку и провела в спальню. Лампа аквариума была выключена на ночь, а воздушный насос издавал знакомое приятное урчание.
Товак ждала, лежа на широкой кровати. Скомканное белье указывало на то, что две девушки уже успели насладиться друг другом, пока он смотрел старые записи. Товак села на постели и неуверенно улыбнулась вошедшим Дэниелу и Лидии. Она была обнажена и натянула на себя простыню, чтобы прикрыть грудь.
Лидия отпустила руку Дэниела и закрыла дверь, а затем подтолкнула его к кровати. Он почувствовал, что его колени дрожат, и подумал, что это абсурд.
«Опытный мужчина в моем возрасте и с моим прошлым... и кроме того, мое тело не может нервничать и не способно дрожать».
Но, тем не менее, он дрожал и чувствовал, что руки его холодны как лед.
Он заставил себя сесть на кровать, спустив ноги на пол. В комнате горела единственная лампа, встроенная в переднюю спинку кровати. Она освещала Товак, постель, Лидию Лидия стояла перед Дэниелом и медленно снимала пижаму, сначала верхнюю часть, а затем ножнюю. Дэниел впервые видел ее тело после того, как привез изнасилованную, до полусмерти избитую, а затем запуганную и оскорбленную полицией девушку в эту комнату и уложил на эту кровать.
На ней все еще оставались синяки — медленно исчезающие следы происшествия на Пер-рин Плейс. Но они не могли заслонить прелести ее тела. У нее были маленькие, изящные, великолепной формы груди, тонкая талия и плоский смуглый живот. Пища, которой они питались в Сан-Франциско — Лидия и Товак по очереди готовили для себя на кухне Дэниела — придала легкую округлость ее животу. Ниже этой нежной округлости выделялся темный треугольник волос.
Дэниел почувствовал желание провести рукой по этому мягкому животу, похожему на живот женщины в первые месяцы беременности. Дэниел ощутил жжение в том месте, где у него должны были находиться слезные железы. Ему хотелось обнять Лидию за талию, провести рукой по ее бедрам, прижаться щекой к ее животу.
Он сжал кулаки и положил руки себе на колени.
Дэниел услышал, как позади него Товак зашевелилась и выключила свет. Комната погрузилась почти в полную темноту. Он мог бы включить инфракрасное зрение или увеличить чувствительность своих оптических
сенсоров, но решил не делать этого. Пусть будет темно.
Он почувствовал две руки на своих плечах, почувствовал, что его опрокидывают на спину, так что его голова оказалась на постели, а ноги остались на полу.
Товак наклонилась над ним, прижалась щекой к его щеке и положила руки ему на грудь. Ее теплая тяжесть дополняла хрупкость и изящество Лидии. Дэниел почувствовал, что руки Товак принялась снимать с него одежду. Он попытался остановить ее.
— Товак, прежде чем... о том, что мы...
— Нет, — мягко прервала его она. — Не думай об этом. Не думай сейчас об этом.
Он почувствовал, что Лидия опустилась коленями на кровать рядом с ними. Он различал неясные очертания тел девушек. Он мог видеть, что Товак убрала одну руку с его груди и нежно прикоснулась к бедру Лидии.
Дэниел пошевелился. Он с удивлением обнаружил, что его одежда куда-то исчезла и он лежал в кровати, вытянувшись во весь рост. Он находился в каком-то полубессознательном состоянии, как будто таблетки, которые принимала Лидия — он был уверен, что Товак тоже, — подействовали и на него.
Он поднял руку, а затем уронил ее на постель. Он видел движения девушек. Товак убрала руку с бедра подруги, и они с Лидией обхватили пальцами его ладонь — одна сверху, другая снизу. Их руки нежно гладили и ласкали его, подобно двум маленьким зверькам, занятым любовной игрой. Он почувствовал, как три причудливым образом переплетенные руки приподнялись и вернулись на бедро Лидии. Их пальцы, подобно ногам маленьких существ, пробирались среди завитков волос, лаская нежную плоть, ощущая тепло и влагу ее лона.
Он услышал, как Лидия глубоко вздохнула. Она наклонилась вперед и обвила руками его и Товак. Объятие было на удивление сильным.
Дэн почувствовал, как Товак скользнула вдоль его тела. Она на мгновение прижалась лицом к его лицу, а затем положила голову ему на грудь. На своем лице он ощутил теплую тяжесть ее грудей. Он открыл рот и кончиком языка провел по ее соску. Она вздрогнула, замерла на мгновение, а затем продолжила движение вдоль его тела.
Товак одной рукой обхватила его член. Ладонь была теплой и сильной. Он вздрогнул от болезненно-мучительного наслаждения. Вторая рука девушки скользнула под него. Дэниел немного повернулся, чтобы ей было удобнее, и она обхватила его ягодицы.
Одновременно он почувствовал, как что-то теплое и влажное — кажется, язык — легко коснулось головки его члена. Это была Лидия, поскольку голова Товак лежала на его животе. Лидия легла на него вместе с Товак. Он ощущал на своем лице тяжесть живота Товак, жесткие завитки волос, нежность ее бедер и лона. В то же время он чувствовал тепло и влагу рта Лидии и силу руки Товак. Дэниел сомкнул руки вокруг девушек и закрыл глаза.
Освальдо Мгоабе заказал для них скиттер прямо от космического лифта в Эль Триумфо в Калифорнии. Мгоабе не прилетел в Сан-Франциско или Эль Триумфо. Он извинился, сославшись на занятость делами МГО в Лилонгве.
В течение нескольких часов во время подъема лифта они оценивали работу, проделанную в Сан-Франциско и в зоне в Пало Аль-то, которую необходимо было закончить на Медицинском Острове, и обсуждали планы на будущее.
Они не знали, чем собираются заняться после Медицинского Острова. Вернее, планов было слишком много. Но очень много вопросов еще оставалось без ответа, чтобы можно было остановиться на чем-то определенном.
Они радовались, что покидают Землю, хотя знали, что приближающаяся катастрофа не успеет коснуться их. У Лидии и Товак не было детей, и обе женщины не собирались иметь их. Но перспектива и дальше оставаться на перенаселенной и социально нестабильной планете казалась им отвратительной.
Они умели держать язык за зубами, так что Мгоабе не имел оснований обвинить их в разглашении секретной информации.
Но им хотелось улететь подальше от той коллективной могилы, гигантского склепа, в который должна была превратиться планета.
Дэниел, Лидия и Товак оказались единственными пассажирами скиттера, направляющегося на Медицинский Остров. Атмосфера в корабле сложилась непринужденная, и пилот — эффектная молодая женщина в элегантной форме лейтенанта МГО — пригласила их на мостик.
Дэниел был обеспокоен все возрастающим количеством форменной одежды. Он подумал, что общество, переживающее кризис и с трудом поддерживающее порядок, стремится к такой своей организации, где во главу угла ставится именно порядок. Любая иерархическая структура предполагает наличие церкви, академической и бюрократической систем и, конечно, армии.
Лейтенант отвернулась от пульта управления скиттером и представилась трем пассажирам, поздоровавшись с каждым из них за руку. Она была одинаково приветлива со всеми, но Дэниелу показалось, что пилот чуть дольше задержала в своей руке руку Лидии, и две женщины пристально посмотрели друг другу в глаза.
Лейтенант ничего не знала о пассажирах. По крайней мере, она ничем не выдала своей осведомленности о личности Дэниела и о его прошлом. Ей сообщили только, что по личному указанию директора Освальдо Мгоабе скиттер МГО предоставлен в распоряжение Дэниела.
Дэниел подошел к пульту и стал изучать органы управления кораблем, пока лейтенант о чем-то тихо переговаривалась с Лидией и —
он полагал — с Товак. К своему удивлению, он почувствовал, как Товак тронула его за локоть. Он обернулся и обнаружил, что она стоит рядом и тоже разглядывает пульт управления.
— Думаю, что могу попросить лейтенанта дать мне пару уроков пилотажа, — сказал Дэн.
Товак помедлила с ответом. Она стояла, потирая одной рукой подбородок.
Дэниел наблюдал за бегущими по экрану строками цифр. Приборы скиттера отличались от тех, что были на борту корабля, на котором внук доставил его на Хоккайдо, но Дэн подумал, что различия, наверное, не больше, чем в органах управления автомобилями различных марок в те далекие времена, когда люди еще пользовались автомобилями.
— Кажется, тут сплошная автоматика, — наконец произнесла Товак.
Дэниел махнул рукой в сторону пилота:
— Думаете, урок будет коротким?
— Предполагаю.
Товак уселась в кресло пилота. На мгновение она подняла глаза и взглянула через прозрачный носовой экран на открывшуюся впереди черноту космоса, а потом вновь перевела взгляд на пульт управления.
Дэн сел на корточки рядом с ней. Второго кресла на мостике не было, но его искусственные мускулы не знали усталости и могли сколь угодно долго сохранять такое положение.
— С этим универсальным преобразователем, что мы разрабатываем для тебя, — сказала Товак, — и, возможно, с новыми модулями памяти мы совместим решение различного рода задач. Будет достаточно легко получить желаемый результат. Например, вы хотите перевести с одного языка на другой. Нужно только ввести английскую фразу в преобразователь, запустить макрокоманду с кодом нужного языка...
— И... — подсказал Дэниел.
— И получите перевод на французский, тибетский или кечуа.
— Стоит подумать: «Собачка — русский» или: «Сколько километров до Венеры, Джек — эсперанто», как тут же получишь перевод?
— «Собачка — русский» — это легко. А вот вторая фраза будет посложнее. Когда углубляешься в синтаксис, а не переводишь отдельные слова, задача многократно усложняется.
Она искоса взглянула на Дэниела, скрючившегося рядом с ней. Лидия и пилот скиттера удалились в хвостовой отсек. Товак кулаком легонько ткнула Дэниела в живот. Потеряв равновесие, он упал на пол.
— Зачем ты это сделала? — спросил он, поднимаясь на ноги.
— Просто так. Твоя поза раздражала меня. Мне все время казалось, что ты вот-вот шлепнешься на задницу!
Она громко рассмеялась. Через несколько секунд Дэниел присоединился к ней. Впервые с момента пробуждения на Медицинском Острове он смеялся от души.
Это было здорово.
— Ладно, — сказал он. — Если это тебя так беспокоит, то подвинься немного, а я сяду рядом.
Товак сдвинула свои пышные бедра на край кресла.
— Думаешь, оно выдержит? Пилот описается, если вернется и обнаружит, что мы сломали мебель.
— Я же тебе объяснял. Я не буду садиться, а только сделаю вид, не перенося вес тела на кресло. Нам здесь не нужны обмочившиеся лейтенанты.
— Обмочившиеся! Восхитительно! У вас такие утонченные манеры, сэр, — ехидно произнесла Товак.
Люк позади них открылся, и „в кабину вошли пилот и Лидия Хаддад. Они держались за руки. В свободной руке лейтенант несла небольшой сверток.
Товак наклонилась вперед и показала на прозрачный экран. Их курс был проложен так, чтобы обогнуть Луну и кратчайшим путем попасть на Медицинский Остров. Сейчас они находились в ближайшей к Луне точке своей траектории и пролетали над границей дневной и ночной стороны спутника.
— Я никогда раньше не была в космосе, — сказала Товак.
Дэниел посмотрел на ее лицо. Он знал, что открывшаяся перед ними картина была просто потрясающей: сверкающая белизна лунного дня с необыкновенно контрастными черными тенями кратеров по одну сторону границы и непроницаемая тьма по другую сторону, нарушаемая лишь ярким блеском горных вершин, расположенных близко к границе дня и ночи и ловящих последние лучи заходящего солнца, и еще более яркими огнями разбросанных по Луне промышленных объектов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31