Многие финны нашли работу на угольных шахтах острова Ванкувер, в Нанаймо и в Северном Веллингтоне. Большинство этих шахт принадлежало премьер- министру провинции миллионеру Джеймсу Дансмуиру. По сравнению с заработками в России на здешние деньги жаловаться не приходилось, но работа на шахтах острова Ванкувер была опасной. Незадолго до появления финских рабочих в Нанаймо взрыв газа на местной шахте унес жизни многих рабочих. Вместо погибших и напуганных взрывом шахтеров требовались новые люди. Заработок прельщал, и финны заменили погибших. Профсоюза не существовало. Заработок китайцев, японцев и индусов был куда ниже, чем белых рабочих, в том числе и финнов. Подобное неравенство порождало недовольство. В свободное время — сколько у них его было — пили, дрались, палили из револьверов, доходило и до поножовщины. Понятно, что такая жизнь не устраивала людей. Финны намерились покинуть угольную шахту. Но куда? Больших денег никто не скопил, английский хорошо не знали, а здешние места с их высокими снежными вершинами и океан в извилистых глубоких фиордах были хоть и прекрасными, но чужими. Вернуться в Финляндию? Нет, приходилось оставаться и искать возможности изменить жизнь.
В 1890 году финские шахтеры из Северного Веллингтона основали первое в провинции Британская Колумбия общество трезвости, за ним последовали такие же общества в Виктории, Нанаймо, Ванкувере. В 1896 году общества трезвости финских рабочих устроили в Нанаймо совместный концерт на открытом воздухе при участии финского духового оркестра из Северного Веллингтона. Концерт вдохновил всех — и участников, и зрителей — надеждой на светлое будущее, на счастливую жизнь.
Но недолго существовали в Северном Веллингтоне общества трезвости. На шахте началась забастовка, которая кончилась поражением рабочих. Забастовщики вынуждены были покинуть свои жилища — земля, на которой они возводились, принадлежала владельцу шахты. А так как бастовали все финские рабочие, то всем и пришлось искать новое пристанище. Кое-кто нашел работу на шахтах Восточного Веллингтона, и там общество трезвости возродилось вновь. Однако рабочие руки требовались и на шахте Северного Веллингтона. Когда страсти после забастовки улеглись, часть финнов вернулась. Они создали новое общество трезвости и построили для него небольшой народный дом.
К концу столетия уголь Северного Веллингтона истощился или залегал в таких глухих пластах, что его добыча стала владельцу невыгодной. Джеймс Дансмуир заложил новую шахту в двенадцати милях от Северного Веллингтона. Рабочим пришлось разобрать свои дома, перевезти на новое место и там возвести жилища вновь на земле, арендованной у владельца шахты. Но прежде, чем все рабочие успели перебраться на новое место, Дансмуир передумал и решил основать поселок в Ледисмитсе, там, где уголь грузили одновременно и на пароходы. И опять пришлось рабочим разобрать свои хибары, арендовать у Дансмуира землю и ставить свои лачуги.
Все это раздражало. Они перебрались сюда, сбежали в эту даль от трудностей в родной Финляндии. Здесь нашлись работа и хлеб, хватало даже на то, чтобы тело прикрыть, но жизнь все равно была без кола без двора. Птица ищет, где свить гнездо, человек хочет иметь надежный дом. И финны начали на Рог1ипе-Ье11ег приглядывать место под этот свой дом. Из-за царского правительства их
Финляндия таким домом не была. Угольные шахты миллионера Дансмуира тоже не дом. Но мир велик. Ванкуверским финнам-шахтерам попались на глаза писания их соотечественника Юхани Виролайнена, который проживал в то время в Австралии, еще дальше от родины, чем Канада.
Юхани Виролайнен был образованным человеком, много читал, знал несколько языков и хлеб свой насущный зарабатывал газетными статьями. Он не верил, что финскому народу дадут долго существовать в северо-западной части царской империи. Виролайнен считал, что маленький финский народ мешается под ногами царя и его разбросают где-нибудь в междуречье Оби и Лены — народ северный, к холодам привычный. Из-за цензуры Виролайнен не мог обнародовать эти свои опасения в Финляндии; он переселился в Австралию и попытался основать там финскую колонию, которая стала бы за пределами царской империи нервным центром финского народа, финским мозгом. Этот независимый от прямых угроз мозг был бы в состоянии думать яснее, чем думают братья в Финляндии. Возможно, финнам придется покинуть родину и найти собственное место, пока не поздно. Тогда этот мозг объединил бы всех финнов, как бы их ни разбросало по свету.
Создание в Австралии такого финского мозгового центра зашло в тупик, переселившимся туда немногочисленным финнам хватало личных забот, приходилось свыкаться с окружающим и основывать фермы. Прежняя родина осталась слишком далеко, чтобы из-за нее еще болело сердце. Не по нраву пришлись им и некоторые особенности задуманного Виролайненом «мозгового центра» — он должен был стать неким коммунообразным, коллективным. Но всяких предприятий-коммун — религиозных и социалистических — перепробовали вначале, и все они поросли мхом.
Западноканадским финнам идея «мозгового центра» тоже показалась далекой, но их заинтересовал общий труд и план устройства своего общего, постоянного пристанища. Они послали в Австралию Виролайнену письмо с просьбой стать их вожаком. Из своих скудных сбережений собрали Виролайнену на дорогу, отослали деньги в Австралию, расписав, какая прекрасная, богатая природа в Британской Колумбии, и высказав свое твердое желание обрести здесь надежный кров.
Летом 1900 года Виролайнен прибыл в Нанаймо. Старый Элиас был уже тогда на поселении в Пскове, но его
переписку с эмиграцией пока не прерывали. Там-то Элиас и узнал, что Виролайнена избрали председателем правления общества «Гармония» в далекой канадской провинции Британская Колумбия и что «Гармония» ищет место, где обосноваться. Предлагаемые агентами по недвижимости крупные хозяйства, владельцы которых обанкротились или переселились в город, были слишком дороги или их местонахождение не подходило финнам. Наконец решили, что вернее всего обратиться к провинциальным властям для получения нескольким сотням финнов. Весной 1901 года двух Юхани, председателя правления «Гармония» Юхани Виролайнена и его заместителя Юхани Хаапалайнена, пригласили в здание парламента провинции Виктория. И «Гармония» получила на остров, ТОТ самый, который приглядел старый Элиас для переселения пааделайдцев. Оба Юхани вместе с другими финнами взялись тщательно изучать карты и все прежние описания острова. Просто не верилось, что правительство отдало им остров, который почти весь порос вековым лесом — кедром и канадской сосной. Дерево уже тогда, в начале столетия, повсюду входило в цену. Единственная загвоздка: для того чтобы соглашение между финнами и провинциальными властями обрело истинную силу, требовалась подпись министра провинции. А ее все не было и не было. Юхани Виролайнен, не желая быть без дела, стал выпускать в Нанаймо газету. Чтобы покрыть расходы на бумагу и печать, выпустили десятидолларовые акции. В основном газета развивала мысль о переселении на Ког1ипе-1е11ег. Статьи Виролайнена были речистыми и полными надежды. Они не нравились трезвомыслящему Михкелю Суурнийту, другу Элиаса, который плотничал в городе Ванкувере. От него старый Элиас и получал сведения о финнах в Британской Колумбии и их предприятии, пока не прервалась переписка. Некоторые статьи Юхани Виролайнена насторожили жену Суурнийта, финку, поэтому он и не вступил в «Гармонию». Писания Виролайнена устремлялись настолько далеко в будущее, что насторожили многодетных финских мамаш, особенно когда он принимался прославлять свободную любовь. Но так как среди рабочих было много холостяков, то редактора не слишком упрекали за рассуждения о свободной любви. Вскоре из Финляндии на помощь Виролайнену приехал его друг — Туомас Ярвинен. Его статьи были более практичного склада и придавали газете вес. Нетерпеливый Виролайнен разъезжал по Америке и, где только встречал финнов, пропагандировал идеи «Гармонии», призывал вступать в ее члены или хотя бы материально поддерживать ее.
Наконец выяснилось, почему министр тянул с подписью. Власти провинции передали право на использование векового леса на острове компании «Рарег МИН», у которой, видимо, было больше веса, чем у шахтеров. Лишь после того как правление «Гармонии» признало право «Рарег МНИ» на лес и министр в 1901 году подписал бумаги, финны могли перебираться на остров.
До этой поры Элиас знал обо всем этом по письмам Михкеля Суурнийта. Но потом переписка прервалась. И вот теперь старый Элиас рассказывал нам, уставшим от разглядывания бескрайних океанских просторов и монотонного перестука колес мчащегося по Канаде поезда, о судьбе «Гармонии». Он верил в упорство и трудолюбие финнов и был убежден, что мы шестеро найдем приют на острове. Элиас послал из Монреаля в город Ванкувер (он находится на западном побережье Канады, а в двадцати милях от него лежит большой остров Ванкувер) своему старому другу телеграмму, в какой день и каким поездом мы прибываем. Не будучи уверенным, живет ли его друг в Ванкувере или уже перебрался с женой в «Гармонию», вторую такую же телеграмму отбил.
Михкель Суурнийт никуда из Ванкувера не уехал и телеграмму Элиаса, видимо, получил, иначе бы он не пришел встречать нас на вокзал.
Они несколько мгновений безмолвно разглядывали друг друга, пока рука Суурнийта не потянулась к беженцу с далекой родины:
— Элиас?!
— Михкель!
Оба сухощавые, одинаково седые, но Элиас был почти на голову выше своего канадского друга. По росту Суурнийт подходил в портные, а старый Элиас больше в плотники, однако приобретенное каждым ремесло кормило их и позволило даже кое-что отложить на черные, вернее, на серые дни.
Элиас в двух словах поведал приятелю о том, что сейчас творится в России и почему мы оказались здесь. Все это чрезвычайно интересовало Михкеля Суурнийта, потому что он собирался съездить на родину, сам глянуть, что там происходит. Элиаса, наоборот, интересовали дела «Гармонии».
— Нет больше «Гармонии»,— сказал Суурнийт.— Но это долгая история. Прежде пойдем посмотрим, как я живу в одиночестве после смерти жены.
Внешне его житье-бытье в маленьком свежевыкрашенном деревянном домике на окраине Ванкувера говорило скорее о скудности, чем о достатке, но это первое впечатление могло оказаться и обманчивым. Суурнийт, закоренелый холостяк, только под старость женился на пожилой женщине. Детей у них не было. Жена два года назад умерла. Во всем чувствовалось отсутствие в доме женской руки. Да и сам хозяин, видимо, был скуповат. Таким он и должен быть, потому что старый путается на стройке под ногами молодых, так считали хозяева: возможно, в этом была доля истины. Приходилось жить прежними сбережениями, а на сколько их понадобится, разве в точности угадаешь? Рядом с кухней у Суурнийта была маленькая каморка для пил, рубанков, стамесок, буравов и ножного токарного станка. Там же стояли две полу готовые прялки, которые он на досуге мастерил финским женщинам. Цена за прялку пустяковая. Вот так-то было с этими финнами в Британской Колумбии и с их «Гармонией»...
На следующий день, когда Аарон Кивиряхк продолжал свой рассказ, на Рог1ипе-1е11ег выдалась странная погода, говорят, довольно обычная для этих мест: с востока, с подножий Скалистых гор, на материке тянуло слабым ветром; а над ним, с запада, со стороны острова Ванкувер, дул другой ветер и нес темные дождевые облака. Так что ветер задувал с востока, а проливной дождь надвигался с запада. Когда он полил и загудели сточные трубы, крыша дома загрохотала, словно под пулеметным огнем. Зато небо чуток прояснилось, но через несколько минут опять затянулось черными тучами и ливень повторился. Так продолжалось до вечера. Лишь тогда небо окончательно прояснилось, даже солнце немного показалось над островом Ванкувер, чтобы во всем своем величии опуститься в океан. Но как оно
1 Плотник (англ.).
скрылось в океане, этого мы уже не видели, потому что между океаном и высился холмистый остров Ванкувер. И между рассказом Аарона и финской «Гармонией» также встали годы и десятилетия.
«ГАРМОНИЯ»
Первые пять членов «Гармонии» сошли с парусной лодки на остров в декабре 1901 года. Встречный ветер заставлял их то и дело браться за весла. Из Нанаймо они добирались сюда целую неделю, но и на острове им было не легче, пока не возвели хоть какую-то крышу над головой. На первых порах ночевали в лодке, укрывшись парусом. В январе и феврале 1902 года стали прибывать люди — чем ближе к весне, тем больше. Хотя лес принадлежал компании «Рарег МИН», когда финны стали его валить для своих строительных нужд, богиня справедливости не метала громы. Директора компании смекнули, что им в дальнейшем, чтобы перерабатывать древесину, понадобятся рабочие и тут они будут под рукой.
В июне 1902 года состоялось торжественное совещание «Гармонии». По этому случаю арендованный пароходик привез из Нанаймо и других мест множество гостей и новых членов «Гармонии». Когда пароходик причалил, на палубу высыпали мужчины и женщины, старые и молодые, мальчишки и девчонки. Их приветствовали с берега. Погода стояла прекрасная, настроение было приподнятое, многообещающее. В свое время Михкель Суурнийт все же решился было перебраться на Рог1ипеЧе11ег, но жена умерла, и он от своего намерения отказался. Там бы он проживал среди людей, говорящих на сходном языке, делил бы с ними радость и горе, не был бы столь одиноким. Но сожалеть было не о чем, несчастий навалилось больше нужного. В январе 1903 года сгорело только что возведенное большое трехэтажное здание с жилыми комнатами, кухней, столовой и залом для заседаний; загорелось в тот момент, когда шло общее собрание «Гармонии». В огне погибло десять детей, три женщины и двое мужчин. Но еще большим уроном для «Гармонии» стало то, что в людские души закралось сомнение: уж не нарочно ли подожгли здание — ведь сгорели кассовые книги «Гармонии», вся бухгалтерия? Вскоре выяснилось, что первой робко поделилась своим зародившимся сомнением мать одного
погибшего в огне ребенка, и вспыльчивый Юхани Виролайнен, председатель правления, потребовал, чтобы из «Гармонии» исключили семью, которая распространяет такие ужасные, подлые измышления, чтобы она покинула остров. Уравновешенный Юхани Хаапалайнен и большинство поселенцев с этим не согласились. Между двумя руководителями и их сторонниками произошел раскол, который все разрастался. Росли и долги общества. Чтобы покрыть старый долг, приходилось влезать в новый, требовалось найти также доходное занятие, потому что рыба, которую ловили в прибрежных водах, была дешевой. Мало выручала и разделка древесины, которую покупали у компании «Рарег МИН». Деревья пилили на доски и бревна, использовали для собственных нужд, большую же часть старались сбыть в Нанаймо и в Ванкувере.
Вспыльчивый Юхани Виролайнен, пока еще официальный руководитель «Гармонии», пытаясь поправить материальное положение общества, заключил с городом Ванкувер договор на строительство моста через реку. Потребовался задаток. Он и его выплатил. Потом, раскинув умом, мужики засомневались: согласишься скорее потерять задаток, чем начать строительство,— оно было слишком трудоемким. И все же Юхани Виролайнен убедил их согласиться с договором. Почти четыре месяца пятьдесят финнов в поте лица возводили мост около Ванкувера, другие валили лес, разделывали, третьи сплавляли материалы с помощью маленького пароходика к мосту. Мост, конечно, возвели, но дело обернулось полным крахом для строителей. Люди долгие месяцы вкалывали, но даже не окупили затрат на еду и одежду. Экономический расчет страстного и велеречивого Юхани Виролайнена оказался совершенно несостоятельным — особенно железные части моста, болты, гайки, скобы стоили куда дороже, и их пошло значительно больше, чем предполагал проект,— все дополнительные расходы легли на «Гармонию». Уже те пятнадцать гробов, которые опустили в землю с жертвами пожара, были открытым предостережением тому, что требуется больше заботы и трезвого расчета, чем красивых слов. Теперь скобы, болты и гвозди, вбитые в ванкуверский мост, стали теми последними гвоздями, которыми заколотили крышку гроба столь грандиозно и с таким воодушевлением начатого совместного предприятия финских рабочих. Зажигательный оратор Юхани Виролайнен вернулся в Финляндию. И хотя в своих статьях он, помимо всего прочего, провозглашал идею свободной любви, сам он связал себя семейными узами и вместе с женой уехал в Нью-Йорк, больше уже никогда не ступив ногой на землю.
Официально «Гармония» прекратила свое существование в мае 1905 года.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
В 1890 году финские шахтеры из Северного Веллингтона основали первое в провинции Британская Колумбия общество трезвости, за ним последовали такие же общества в Виктории, Нанаймо, Ванкувере. В 1896 году общества трезвости финских рабочих устроили в Нанаймо совместный концерт на открытом воздухе при участии финского духового оркестра из Северного Веллингтона. Концерт вдохновил всех — и участников, и зрителей — надеждой на светлое будущее, на счастливую жизнь.
Но недолго существовали в Северном Веллингтоне общества трезвости. На шахте началась забастовка, которая кончилась поражением рабочих. Забастовщики вынуждены были покинуть свои жилища — земля, на которой они возводились, принадлежала владельцу шахты. А так как бастовали все финские рабочие, то всем и пришлось искать новое пристанище. Кое-кто нашел работу на шахтах Восточного Веллингтона, и там общество трезвости возродилось вновь. Однако рабочие руки требовались и на шахте Северного Веллингтона. Когда страсти после забастовки улеглись, часть финнов вернулась. Они создали новое общество трезвости и построили для него небольшой народный дом.
К концу столетия уголь Северного Веллингтона истощился или залегал в таких глухих пластах, что его добыча стала владельцу невыгодной. Джеймс Дансмуир заложил новую шахту в двенадцати милях от Северного Веллингтона. Рабочим пришлось разобрать свои дома, перевезти на новое место и там возвести жилища вновь на земле, арендованной у владельца шахты. Но прежде, чем все рабочие успели перебраться на новое место, Дансмуир передумал и решил основать поселок в Ледисмитсе, там, где уголь грузили одновременно и на пароходы. И опять пришлось рабочим разобрать свои хибары, арендовать у Дансмуира землю и ставить свои лачуги.
Все это раздражало. Они перебрались сюда, сбежали в эту даль от трудностей в родной Финляндии. Здесь нашлись работа и хлеб, хватало даже на то, чтобы тело прикрыть, но жизнь все равно была без кола без двора. Птица ищет, где свить гнездо, человек хочет иметь надежный дом. И финны начали на Рог1ипе-Ье11ег приглядывать место под этот свой дом. Из-за царского правительства их
Финляндия таким домом не была. Угольные шахты миллионера Дансмуира тоже не дом. Но мир велик. Ванкуверским финнам-шахтерам попались на глаза писания их соотечественника Юхани Виролайнена, который проживал в то время в Австралии, еще дальше от родины, чем Канада.
Юхани Виролайнен был образованным человеком, много читал, знал несколько языков и хлеб свой насущный зарабатывал газетными статьями. Он не верил, что финскому народу дадут долго существовать в северо-западной части царской империи. Виролайнен считал, что маленький финский народ мешается под ногами царя и его разбросают где-нибудь в междуречье Оби и Лены — народ северный, к холодам привычный. Из-за цензуры Виролайнен не мог обнародовать эти свои опасения в Финляндии; он переселился в Австралию и попытался основать там финскую колонию, которая стала бы за пределами царской империи нервным центром финского народа, финским мозгом. Этот независимый от прямых угроз мозг был бы в состоянии думать яснее, чем думают братья в Финляндии. Возможно, финнам придется покинуть родину и найти собственное место, пока не поздно. Тогда этот мозг объединил бы всех финнов, как бы их ни разбросало по свету.
Создание в Австралии такого финского мозгового центра зашло в тупик, переселившимся туда немногочисленным финнам хватало личных забот, приходилось свыкаться с окружающим и основывать фермы. Прежняя родина осталась слишком далеко, чтобы из-за нее еще болело сердце. Не по нраву пришлись им и некоторые особенности задуманного Виролайненом «мозгового центра» — он должен был стать неким коммунообразным, коллективным. Но всяких предприятий-коммун — религиозных и социалистических — перепробовали вначале, и все они поросли мхом.
Западноканадским финнам идея «мозгового центра» тоже показалась далекой, но их заинтересовал общий труд и план устройства своего общего, постоянного пристанища. Они послали в Австралию Виролайнену письмо с просьбой стать их вожаком. Из своих скудных сбережений собрали Виролайнену на дорогу, отослали деньги в Австралию, расписав, какая прекрасная, богатая природа в Британской Колумбии, и высказав свое твердое желание обрести здесь надежный кров.
Летом 1900 года Виролайнен прибыл в Нанаймо. Старый Элиас был уже тогда на поселении в Пскове, но его
переписку с эмиграцией пока не прерывали. Там-то Элиас и узнал, что Виролайнена избрали председателем правления общества «Гармония» в далекой канадской провинции Британская Колумбия и что «Гармония» ищет место, где обосноваться. Предлагаемые агентами по недвижимости крупные хозяйства, владельцы которых обанкротились или переселились в город, были слишком дороги или их местонахождение не подходило финнам. Наконец решили, что вернее всего обратиться к провинциальным властям для получения нескольким сотням финнов. Весной 1901 года двух Юхани, председателя правления «Гармония» Юхани Виролайнена и его заместителя Юхани Хаапалайнена, пригласили в здание парламента провинции Виктория. И «Гармония» получила на остров, ТОТ самый, который приглядел старый Элиас для переселения пааделайдцев. Оба Юхани вместе с другими финнами взялись тщательно изучать карты и все прежние описания острова. Просто не верилось, что правительство отдало им остров, который почти весь порос вековым лесом — кедром и канадской сосной. Дерево уже тогда, в начале столетия, повсюду входило в цену. Единственная загвоздка: для того чтобы соглашение между финнами и провинциальными властями обрело истинную силу, требовалась подпись министра провинции. А ее все не было и не было. Юхани Виролайнен, не желая быть без дела, стал выпускать в Нанаймо газету. Чтобы покрыть расходы на бумагу и печать, выпустили десятидолларовые акции. В основном газета развивала мысль о переселении на Ког1ипе-1е11ег. Статьи Виролайнена были речистыми и полными надежды. Они не нравились трезвомыслящему Михкелю Суурнийту, другу Элиаса, который плотничал в городе Ванкувере. От него старый Элиас и получал сведения о финнах в Британской Колумбии и их предприятии, пока не прервалась переписка. Некоторые статьи Юхани Виролайнена насторожили жену Суурнийта, финку, поэтому он и не вступил в «Гармонию». Писания Виролайнена устремлялись настолько далеко в будущее, что насторожили многодетных финских мамаш, особенно когда он принимался прославлять свободную любовь. Но так как среди рабочих было много холостяков, то редактора не слишком упрекали за рассуждения о свободной любви. Вскоре из Финляндии на помощь Виролайнену приехал его друг — Туомас Ярвинен. Его статьи были более практичного склада и придавали газете вес. Нетерпеливый Виролайнен разъезжал по Америке и, где только встречал финнов, пропагандировал идеи «Гармонии», призывал вступать в ее члены или хотя бы материально поддерживать ее.
Наконец выяснилось, почему министр тянул с подписью. Власти провинции передали право на использование векового леса на острове компании «Рарег МИН», у которой, видимо, было больше веса, чем у шахтеров. Лишь после того как правление «Гармонии» признало право «Рарег МНИ» на лес и министр в 1901 году подписал бумаги, финны могли перебираться на остров.
До этой поры Элиас знал обо всем этом по письмам Михкеля Суурнийта. Но потом переписка прервалась. И вот теперь старый Элиас рассказывал нам, уставшим от разглядывания бескрайних океанских просторов и монотонного перестука колес мчащегося по Канаде поезда, о судьбе «Гармонии». Он верил в упорство и трудолюбие финнов и был убежден, что мы шестеро найдем приют на острове. Элиас послал из Монреаля в город Ванкувер (он находится на западном побережье Канады, а в двадцати милях от него лежит большой остров Ванкувер) своему старому другу телеграмму, в какой день и каким поездом мы прибываем. Не будучи уверенным, живет ли его друг в Ванкувере или уже перебрался с женой в «Гармонию», вторую такую же телеграмму отбил.
Михкель Суурнийт никуда из Ванкувера не уехал и телеграмму Элиаса, видимо, получил, иначе бы он не пришел встречать нас на вокзал.
Они несколько мгновений безмолвно разглядывали друг друга, пока рука Суурнийта не потянулась к беженцу с далекой родины:
— Элиас?!
— Михкель!
Оба сухощавые, одинаково седые, но Элиас был почти на голову выше своего канадского друга. По росту Суурнийт подходил в портные, а старый Элиас больше в плотники, однако приобретенное каждым ремесло кормило их и позволило даже кое-что отложить на черные, вернее, на серые дни.
Элиас в двух словах поведал приятелю о том, что сейчас творится в России и почему мы оказались здесь. Все это чрезвычайно интересовало Михкеля Суурнийта, потому что он собирался съездить на родину, сам глянуть, что там происходит. Элиаса, наоборот, интересовали дела «Гармонии».
— Нет больше «Гармонии»,— сказал Суурнийт.— Но это долгая история. Прежде пойдем посмотрим, как я живу в одиночестве после смерти жены.
Внешне его житье-бытье в маленьком свежевыкрашенном деревянном домике на окраине Ванкувера говорило скорее о скудности, чем о достатке, но это первое впечатление могло оказаться и обманчивым. Суурнийт, закоренелый холостяк, только под старость женился на пожилой женщине. Детей у них не было. Жена два года назад умерла. Во всем чувствовалось отсутствие в доме женской руки. Да и сам хозяин, видимо, был скуповат. Таким он и должен быть, потому что старый путается на стройке под ногами молодых, так считали хозяева: возможно, в этом была доля истины. Приходилось жить прежними сбережениями, а на сколько их понадобится, разве в точности угадаешь? Рядом с кухней у Суурнийта была маленькая каморка для пил, рубанков, стамесок, буравов и ножного токарного станка. Там же стояли две полу готовые прялки, которые он на досуге мастерил финским женщинам. Цена за прялку пустяковая. Вот так-то было с этими финнами в Британской Колумбии и с их «Гармонией»...
На следующий день, когда Аарон Кивиряхк продолжал свой рассказ, на Рог1ипе-1е11ег выдалась странная погода, говорят, довольно обычная для этих мест: с востока, с подножий Скалистых гор, на материке тянуло слабым ветром; а над ним, с запада, со стороны острова Ванкувер, дул другой ветер и нес темные дождевые облака. Так что ветер задувал с востока, а проливной дождь надвигался с запада. Когда он полил и загудели сточные трубы, крыша дома загрохотала, словно под пулеметным огнем. Зато небо чуток прояснилось, но через несколько минут опять затянулось черными тучами и ливень повторился. Так продолжалось до вечера. Лишь тогда небо окончательно прояснилось, даже солнце немного показалось над островом Ванкувер, чтобы во всем своем величии опуститься в океан. Но как оно
1 Плотник (англ.).
скрылось в океане, этого мы уже не видели, потому что между океаном и высился холмистый остров Ванкувер. И между рассказом Аарона и финской «Гармонией» также встали годы и десятилетия.
«ГАРМОНИЯ»
Первые пять членов «Гармонии» сошли с парусной лодки на остров в декабре 1901 года. Встречный ветер заставлял их то и дело браться за весла. Из Нанаймо они добирались сюда целую неделю, но и на острове им было не легче, пока не возвели хоть какую-то крышу над головой. На первых порах ночевали в лодке, укрывшись парусом. В январе и феврале 1902 года стали прибывать люди — чем ближе к весне, тем больше. Хотя лес принадлежал компании «Рарег МИН», когда финны стали его валить для своих строительных нужд, богиня справедливости не метала громы. Директора компании смекнули, что им в дальнейшем, чтобы перерабатывать древесину, понадобятся рабочие и тут они будут под рукой.
В июне 1902 года состоялось торжественное совещание «Гармонии». По этому случаю арендованный пароходик привез из Нанаймо и других мест множество гостей и новых членов «Гармонии». Когда пароходик причалил, на палубу высыпали мужчины и женщины, старые и молодые, мальчишки и девчонки. Их приветствовали с берега. Погода стояла прекрасная, настроение было приподнятое, многообещающее. В свое время Михкель Суурнийт все же решился было перебраться на Рог1ипеЧе11ег, но жена умерла, и он от своего намерения отказался. Там бы он проживал среди людей, говорящих на сходном языке, делил бы с ними радость и горе, не был бы столь одиноким. Но сожалеть было не о чем, несчастий навалилось больше нужного. В январе 1903 года сгорело только что возведенное большое трехэтажное здание с жилыми комнатами, кухней, столовой и залом для заседаний; загорелось в тот момент, когда шло общее собрание «Гармонии». В огне погибло десять детей, три женщины и двое мужчин. Но еще большим уроном для «Гармонии» стало то, что в людские души закралось сомнение: уж не нарочно ли подожгли здание — ведь сгорели кассовые книги «Гармонии», вся бухгалтерия? Вскоре выяснилось, что первой робко поделилась своим зародившимся сомнением мать одного
погибшего в огне ребенка, и вспыльчивый Юхани Виролайнен, председатель правления, потребовал, чтобы из «Гармонии» исключили семью, которая распространяет такие ужасные, подлые измышления, чтобы она покинула остров. Уравновешенный Юхани Хаапалайнен и большинство поселенцев с этим не согласились. Между двумя руководителями и их сторонниками произошел раскол, который все разрастался. Росли и долги общества. Чтобы покрыть старый долг, приходилось влезать в новый, требовалось найти также доходное занятие, потому что рыба, которую ловили в прибрежных водах, была дешевой. Мало выручала и разделка древесины, которую покупали у компании «Рарег МИН». Деревья пилили на доски и бревна, использовали для собственных нужд, большую же часть старались сбыть в Нанаймо и в Ванкувере.
Вспыльчивый Юхани Виролайнен, пока еще официальный руководитель «Гармонии», пытаясь поправить материальное положение общества, заключил с городом Ванкувер договор на строительство моста через реку. Потребовался задаток. Он и его выплатил. Потом, раскинув умом, мужики засомневались: согласишься скорее потерять задаток, чем начать строительство,— оно было слишком трудоемким. И все же Юхани Виролайнен убедил их согласиться с договором. Почти четыре месяца пятьдесят финнов в поте лица возводили мост около Ванкувера, другие валили лес, разделывали, третьи сплавляли материалы с помощью маленького пароходика к мосту. Мост, конечно, возвели, но дело обернулось полным крахом для строителей. Люди долгие месяцы вкалывали, но даже не окупили затрат на еду и одежду. Экономический расчет страстного и велеречивого Юхани Виролайнена оказался совершенно несостоятельным — особенно железные части моста, болты, гайки, скобы стоили куда дороже, и их пошло значительно больше, чем предполагал проект,— все дополнительные расходы легли на «Гармонию». Уже те пятнадцать гробов, которые опустили в землю с жертвами пожара, были открытым предостережением тому, что требуется больше заботы и трезвого расчета, чем красивых слов. Теперь скобы, болты и гвозди, вбитые в ванкуверский мост, стали теми последними гвоздями, которыми заколотили крышку гроба столь грандиозно и с таким воодушевлением начатого совместного предприятия финских рабочих. Зажигательный оратор Юхани Виролайнен вернулся в Финляндию. И хотя в своих статьях он, помимо всего прочего, провозглашал идею свободной любви, сам он связал себя семейными узами и вместе с женой уехал в Нью-Йорк, больше уже никогда не ступив ногой на землю.
Официально «Гармония» прекратила свое существование в мае 1905 года.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22