С минуту она молча смотрит на меня, потом говорит:
– Пока на сцене не появились вы, Сара никогда не выражала желания заняться с кем-нибудь любовью. Она часто рассказывала о некоторых мальчиках, с которыми ей хотелось целоваться и даже обжиматься. Но когда она познакомилась с вами, то сразу же заговорила со мной о любви. Сказала, что вы чудесный, что она в вас влюбилась и хочет заниматься с вами любовью. В то время я еще не составила о вас определенного мнения. Считала вас несколько странным – не обижайтесь, – особенно когда вы впервые пришли в студию позировать. Я увидела у вас во рту кровь. Это немного напутало меня. Я подумала, что, возможно, вы взволнованы. Кстати, всегда хотела спросить вас об этом. Как получилось, что у вас был полон рот крови?
– Я опирался зубом о колпачок своей ручки, – объясняю я, – а она выскользнула и воткнулась мне в нёбо. Сразу же пошла кровь, но я думал, что так быстро глотаю ее, что вы не заметите.
– Ну что же, это простое объяснение, гораздо менее пугающее, нежели я опасалась. Когда я узнала вас поближе, то поняла, что вы мягкий и добрый, и что я предпочла бы, чтобы моя дочь влюбилась именно в вас, а не в кого-нибудь другого. И тем не менее я считала, что ее интерес может угаснуть. По правде говоря, я даже надеялась на это, потому что, хотя для меня совершенно ясно, что Сара должна делать все, что хочет, во мне что-то осталось от тех дней, когда я считала себя слишком юной, чтобы понять, почему детям нельзя жить половой жизнью. Во всяком случае, интерес Сары к вам определенно не угас – он превратился в страсть. К тому времени я свыклась с мыслью, что она решила вас завлечь. Меня беспокоило, что она будет очень разочарована, если вы не ответите на ее чувство. Я была уверена, что вы никогда не сможете ею заинтересоваться, потому что она маленькая и потому что вас интересую я. Я говорила ей это много раз. Я не хотела, чтобы она надеялась понапрасну. Говорила, что ей бы лучше обратить внимание на своего ровесника, но она не сдавалась. И вот тогда у нее возникла идея Диснейленда. Это была ее идея, и она рассуждала как умный, зрелый человек, поэтому и убедила меня отпустить ее с вами.
Чем больше я слушал леди Генриетту, тем больше чувствовал: нет больше ни вины, ни напряженности.
– Сколько лет вам было, когда вам впервые захотелось заняться сексом? – спрашивает она меня.
– Около десяти.
– Сколько лет вам было, когда вы это сделали?
– Двадцать один.
– Было ли ожидание томительным?
– Да.
– Мучительным?
– Да.
– Чтобы не сказать больше?
– Да.
– Могу я зайти так далеко, чтобы назвать это формой пытки?
– Да.
– Детей нужно просвещать, а не держать в неведении. Единственные опасности для них – это беременность и болезнь.
– Я больше не хочу общаться с Сарой, – заключаю я. – Попросите ее перестать мне звонить. Вы можете считать, что не случилось ничего плохого, но я не хочу жить вот так. Я надеялся, что вы положите этому конец. В некотором смысле вы это и сделали. Я никогда больше не смогу делать то, что делал с Сарой, зная, что вы об этом знаете.
Я чувствую себя гораздо лучше, но сознаю, что леди Генриетта уже не нравится мне так, как прежде. Из-за полученной травмы я жажду теперь вернуться к нормальной жизни.
Я прихожу домой. Шарлотта там.
– Ты позвонила моей матери, – обвиняю я ее.
– Ты же сказал, что можно.
– Но ты сказала, что не станешь это делать.
– Я передумала.
– Я тоже, – говорю я. – Полагаю, нам необходимо на некоторое время расстаться. Мне бы хотелось, чтобы ты съехала с моей квартиры. Хочу снова жить один.
– О!
– Я хочу, чтобы ты уехала к завтрашнему вечеру. Сегодня я буду спать на кушетке.
На следующий день я иду за продуктами в супермаркет. Стою возле прилавка с лимонами, глядя на все эти пухлые желтые цитрусовые. Когда я вижу лимоны, у меня возникает к ним родственное чувство, и сейчас, глядя на целую гору лимонов, я ощущаю родство с ними. У меня такое чувство только к лимонам: мы похожи, поскольку полны горечи. Женщина, стоящая рядом со мной, говорит:
– Вы высокий. Не могли бы вы достать для меня коробку с мешками для мусора, вон на той полке?
Я снимаю для нее коробку.
– Большое спасибо. Сегодня вечером я использую эти мешки для мусора для того, чтобы научить свою дочь выбрасывать вещи. Ей одиннадцать лет, и она никогда ничего не выбрасывает. Она очень зрелая для своего возраста, но, конечно, не настолько зрелая, чтобы улечься в постель с мужчиной.
Женщина поворачивается и уходит. Я стою, изумленно глядя ей вслед. Никогда ее прежде не видел.
Придя домой, я спрашиваю Шарлотту:
– Ты посылала свою подругу доставать меня?
– Нет. А что? Кто-то тебя доставал?
– Ко мне подошла незнакомка и заговорила о маленьких девочках и сексе.
– Это твоя совесть наказывает тебя.
В тот же вечер звонит леди Генриетта и приглашает меня к себе завтра вечером.
– Почему вы меня приглашаете? – спрашиваю я.
– Потому что я хочу, чтобы мы остались друзьями. Мне не хочется, чтобы то, что произошло, испортило наши отношения. Лора тоже будет у меня. Уверена, что ей будет очень приятно вас увидеть.
Я начинаю злиться. Неужели эта история с Лорой никогда не кончится?
– Мы с Лорой не подходим друг другу, – говорю я. – Она – самая скучная особа из всех, кого я знаю.
– Вы ошибаетесь. Она просто застенчивая. Как только узнаешь ее поближе, она оказывается очень интересной. Я обещала ей, что вы скоро опять придете. Повидайтесь с ней еще хотя бы один раз, а потом мы больше не будем к этому возвращаться.
– Сара тоже будет?
– Да.
– Тогда мне не хотелось бы приходить.
– Думаю, вам нужно с ней увидеться. По-моему, ей хочется что-то вам сказать.
– Не сомневаюсь.
– Это не смертельно для вас. Повидайтесь с ней хотя бы раз.
Сейчас девять часов вечера, и Шарлотта все еще в моей квартире. Она мирно читает в постели. Я становлюсь перед ней.
– Я попросил тебя выехать к сегодняшнему вечеру.
– Я не согласна, – возражает она.
– У нас с тобой все кончено. Мы расстаемся.
– Я не согласна, что все кончено.
Я слишком устал, чтобы сражаться с ней. Подождем, пока она будет в лучшем настроении. Я сплю на кушетке.
Моя мать звонит, как только я засыпаю.
– Тебе понравилась моя лимонная женщина? – спрашивает она.
– О чем ты говоришь?
– Моя лимонная женщина с мешками для мусора в супермаркете?
– Так это ты подослала ко мне эту женщину?
– Уточнение. Я наняла ее.
Я чувствую облегчение оттого, что не сошел с ума. Но я не прихожу в ярость, на что она, вероятно, рассчитывала. Мне безразлично, и я ощущаю лишь усталость.
– Чего ты хочешь? – спрашиваю я.
– Я хочу знать, понравилась ли тебе лимонная женщина.
– Нет, но ты, по-видимому, в восторге.
– Ты ошибаешься, Джереми. Это не игра, в которую я играю. Я трачу сбережения всей своей жизни, чтобы нанимать людей, дабы тебя наказать. Это единственный способ, которым я могу тебе помочь и спасти тебя. Тебе нужно преподать хороший урок.
– Не трать на меня свои деньги.
– И тем не менее, именно это я и буду делать, и это должно тебе доказать, как сильно я тебя люблю.
– Я оценил твой жест, но в этом действительно нет необходимости.
– А я думаю, есть.
– Тогда поступай как знаешь.
Когда на следующий день я иду домой с работы, на улице со мной сталкивается какой-то мужчина. Он оборачивается и говорит:
– Простите.
– Ничего, все в порядке, – отвечаю я.
Он говорит:
– Я всегда так неловко себя чувствую, когда сталкиваюсь с людьми, особенно с мужчинами, поскольку боюсь, как бы они не подумали, что им грозит опасность, как в фильмах. Особенно в западных фильмах. Я часто хожу на эти фильмы со своей падчерицей. Ей двенадцать. Она такая хорошенькая и ласковая, но я никогда бы не смог ощутить сексуальное влечение к маленький девочке. Ни один нормальный мужчина не смог бы.
И он стремительно удаляется. Я останавливаюсь и смотрю, провожая незнакомца взглядом, пока он не скрывается за утлом.
Как только я открываю дверь своей квартиры, звонит телефон. Я снимаю трубку.
– Тебе понравился этот? – спрашивает моя мать.
– Умно. Это ты пишешь сценарии?
– Да.
И она начинает меня критиковать: как ужасно то. что я сделал в Диснейленде, как мог ее ребенок сделать такое, и так далее, и так далее. Я говорю, что это правда, что это ужасно, непростительно, что я на самом деле чудовище, и так далее, и так далее. И я действительно так думаю. Мы даем отбой. Я чувствую запах кошачьей мочи. Озираюсь, но ничего не вижу. И тут я понимаю: я сижу на ней. Мину ознаменовала начало третьей течки тем, что описала мою кушетку. Весь следующий час я пытаюсь отмыть ее, сначала мылом для рук, которое не помогает, потом стиральным порошком. Я употребил его слишком много, и теперь не могу смыть. Кушетка стала липкой и все время пенится.
В тот вечер я отправляюсь к леди Генриетте. Лоры пока нет, но Сара там. Ее мать оставляет нас наедине. Сара заговаривает первой:
– Боюсь, что, возможно, я сделала ошибку.
– Я тоже сделал ошибку, – заявляю я.
– Нет, это не ты. Это я ошиблась. Я поставила под удар нашу дружбу. Наша дружба значит для меня больше, чем все на свете, и я бы никогда не попыталась… завлечь тебя, если бы думала, что это может все разрушить.
– Мне очень жаль, что так вышло, – признаюсь я. – Я слабый человек, и то, что я сделал, очень дурно.
– А мне не жаль. Мне было так чудесно с тобой.
Я молча смотрю на нее. Она продолжает:
– Я понимаю, что теперь тебе со мной неловко. Мне следовало подумать об этом заранее, но я этого не сделала. Я знаю, ты не можешь любить меня так, как любил бы взрослую женщину, поэтому все, о чем я прошу тебя, это дружба. Мы можем забыть о случившемся, и я обещаю, что больше не буду пытаться тебя завлечь. Я просто буду очень искренней и очень прямой. Больше никаких поддразниваний и приставаний. Не будет ничего, что заставило бы тебя почувствовать себя неуютно. Ну как, ты будешь иногда со мной видеться, когда придешь в гости к моей маме?
– Конечно.
– Спасибо тебе, – говорит она.
Потом мы еще немного болтаем о пустяках, и Сара уходит.
Возвращается Генриетта, и тут появляется Лора. В тот миг, когда я вижу Лору, я вдруг понимаю, что она – именно то, что мне нужно. Я теперь жажду именно тех ее свойств, которые раньше находил неприятными. Ее нормальность, ее обыкновенность. Мне нравится каждое слово, которое она произносит. Я в восторге, когда она говорит:
– Как дела, Джереми? Я вас давно не видела.
– Мне вас недоставало, – говорю я в ответ, сам не веря, что произнес эти слова. Я смотрю на Генриетту, чтобы проверить, слышала ли она меня. Она не отрывает от меня изумленного взгляда. Но я не допущу, чтобы это меня смутило.
Лора тоже взирает на меня с удивлением, но видно, что ей приятно.
– А как дела у вас? – в свою очередь осведомляюсь я, когда мы идем к кушетке и усаживаемся.
– Спасибо, чудесно.
Я спрашиваю о ее выступлениях и напряженно раздумываю, что бы еще сказать, но мне ничего не приходит в голову, и ей тоже, потому что у нас мало общего. Как чудесно найти того, с кем не о чем говорить. Это так нормально и обыденно. Гораздо лучше, нежели обмениваться множеством замысловатых замечаний с Генриеттой.
На следующий день мы заходим в книжный магазин вместе с Томми (мой друг с декоративной булавкой на ширинке). Ему нужно что-то купить. Какая-то старуха с зонтиком направляется прямо к нам. Мы видим, как она подходит, но не особенно обращаем внимание. Она останавливается перед нами. Берет обеими руками свой зонтик за ручку и поднимает вверх, как бейсбольную биту. Размахнувшись, старуха сильно ударяет меня зонтиком по бедру.
– Ой! – вскрикиваю я, хватаясь за ногу.
Томми пятится, ожидая, что он будет следующим, но старуха не обращает на него никакого внимания. Она бросает на меня злобный взгляд и шипит:
– Ты – позор для своей семьи! Ты – чудовище!
Несколько человек смотрят ей вслед, когда она удаляется.
– Ты ее знаешь? – спрашивает Томми.
– Не совсем.
– Что значит «не совсем»?
– Нет – я хочу сказать «нет».
– Почему же ты мне не сказал, что ты – позор для своей семьи?
– На самом деле у меня нет семьи.
– За исключением твоей матери.
– Да.
– Бедный Джереми. Такое может произойти только с тобой. Кажется, эта старушенция что-то о тебе знает. Не сделал ли ты что-то непотребное, что могло вызвать такую резкую реакцию?
– Я даже никогда не видел ее прежде. Она сумасшедшая.
– Ты не ответил на мой вопрос, следовательно, я должен допустить, что ты действительно сделал что-то непотребное.
Часом позже я снова в своей квартире. Я стою на коленях на полу, отмываю новую лужу на кушетке, когда звонит телефон.
– Как тебе эта? – слышу я голос своей матери, от которого меня уже тошнит.
– Болезненно, – отвечаю я. – Предусмотрено ли насилие в твоем сценарии, или твой агент импровизировал?
– Никакой импровизации.
– Что ты собираешься сделать дальше? Один из твоих агентов переедет меня автомобилем?
– Как ты смеешь так со мной разговаривать? Как такое могло прийти тебе в голову?
Она вешает трубку, но потом звонит еще много раз и донимает меня. У меня уходит практически весь вечер на телефонные разговоры с матерью. Наконец я предупреждаю ее, что поменяю номер телефона, если она не прекратит мне звонить.
Заметьте, что я не загадываю своему белому слонику желание, чтобы от меня отстали агенты матери. Почему? Потому что знаю, что это бесполезно. Но тогда почему я питаю такие надежды, когда загадываю, чтобы некоторые люди меня любили? И, что еще важнее, почему меня не отталкивает мысль о том, чтобы заставить кого-то меня любить – против воли, с помощью волшебства? Разве бы я не предпочел, чтобы любовь ко мне была подлинной?
Шарлотта не собирается съезжать с моей квартиры. Я постоянно прошу ее об этом, приказываю, но она и не собирается это делать. Она отказывается признать, что между нами все кончено.
Я пытаюсь объяснить ей концепцию расставания.
– Для этого не нужны двое. Если один из пары хочет порвать, то они расстаются.
– Я не согласна.
– Да и в любом случае я увлекся кое-кем другим.
– На этот раз маленьким мальчиком?
Я много думаю о Лоре. Мысль о ее нормальности утешает меня. Я часто захожу к леди Генриетте, чтобы увидеться с Лорой.
Однажды я приглашаю Лору пообедать со мной в ближайшем ресторане. По пути туда женщина, проходящая мимо, слегка задевает меня. Обернувшись, она говорит:
– Извините.
– Оставьте меня в покое! – рявкаю я.
Та уходит с озадаченным видом. Лора тоже смотрит на меня оторопев.
– Что случилось? – спрашивает она.
– О, ничего, простите. Я ошибся.
– Как это ошибся?
Я пытаюсь придумать объяснение.
– О, не знаю. Я задумался, а она меня внезапно толкнула.
Лора приподнимает брови при этом неубедительном объяснении и перестает задавать вопросы.
За обедом мы не обсуждаем ничего интересного, и мне это нравится. Я узнаю, что ей на год меньше, чем мне. Я заранее продумал, о чем ее спрашивать, так что мы немного болтаем. Я спрашиваю, сколько у нее учеников. Десять, отвечает она. И также рассказывает, что недавно, к ее разочарованию, три ребенка отпали, когда их родители узнали, за что именно они платят.
Я рассказываю свою детскую историю про маленького белого слона, полагая, что это может быть ей интересно, так как связано с магией. История ей нравится. Но я не рассказываю, что все еще держу слона на ночном столике. Мы еще недостаточно близки для этого.
После обеда, когда мы идем по улице, нас останавливает старик и спрашивает:
– Простите, вы не подскажете, где Блумингдейл?
Я стою, скрежеща зубами, пока Лора объясняет ему, как туда пройти. Я смотрю на него с ненавистью, сгорая от желания послать его подальше, но боюсь рисковать: а что, если я снова ошибусь при Лоре? Закончив свои объяснения, Лора говорит ему:
– Но сейчас Блумингдейл закрыт.
– О, я знаю, – отвечает он. – Я только хотел убедиться, что знаю, где это. Дело в том, что завтра я поведу туда свою внучку. Ей одиннадцать лет, и я не могу допустить, чтобы она пошла туда одна, а то к ней может пристать какой-нибудь извращенец и заняться с ней сексом. Вы полагаете, мне следует допустить, чтобы это случилось? – спрашивает он Лору.
– Нет, – отвечает она и тянет меня за руку прочь.
Мужчина кричит нам вслед:
– Подождите минутку, мистер! А как насчет вас? Вы думаете, мне следует заняться сексом с одиннадцатилетней девочкой?
Я покрываюсь испариной, когда мы уходим. Остальная часть вечера проходит очень приятно. В ту же ночь между нами возникают недвусмысленные романтические отношения, потому что промедление было бы ханжеством.
Когда я возвращаюсь домой, пытка продолжается.
– Как тебе этот? – скрипит в трубке голос моей матери.
Я вешаю трубку. Звонок. Снимаю трубку, вешаю. Звонок. Снимаю, вешаю. Звонок.
Шарлотта омерзительно безмятежна. Она читает книгу, не обращая ни малейшего внимания на телефон.
Заметьте, я не загадываю белому слону желание, чтобы меня полюбила Лора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27