– Не стояло?
– Стояло. Опустить не могли. И поверь, уж я старался…
Надо ей это? Джесси задавала вопросы, в надежде смутить Генри, но Генри не прошибешь.
– Все-таки, вы ему хоть немного нравитесь, – заключила она.
– Нравлюсь. Его привлекает моя «слава». Мое величие. Знал бы он!.. Но это ерунда. Я давно уже не рассчитываю, что меня будут любить ради меня самого.
– Правда? – Удивленно заморгала Джесси.
Он пожал плечами и переменил позу, сев к Джесси боком.
– Знаешь, что самое странное в этой ситуации? Самое нелепое, после такой ночи?
– Вы хотите снова увидеться с ним.
– Вот именно. Не просто хочу – нуждаюсь в этом. Я должен увидеть его снова. Черт возьми! Влюбился, наверное. – Он засмеялся над самим собой, презрительным, каркающим смехом. – Хочу до такой степени, что согласился даже посмотреть пьесу, в которой он играет. Какое-то любительское представление.
– О!
– Какую-то авангардную постановку, специально для таких, как я.
– Не очень-то она авангардная, – возразила Джесси, пытаясь понять, отчего ей так больно. Разве все это не забавно? – А вчера Тоби не остался у вас?
– Нет. Вчера был дневной спектакль. В такие дни я и собственное имя не в состоянии вспомнить. А сегодня я проснулся один. Мне хотелось поговорить, Джесси. Поговорить с тобой. – Он снова повернулся к ней лицом, голубые глаза влажно поблескивали – точь-в-точь провинившаяся сибирская лайка. – И тут я вспомнил нашу вчерашнюю ссору и понял, что ты не придешь. Мне стало так грустно. Я дурак, я сам во всем виноват. Вот я и пришел с повинной.
– Так вот зачем я вам понадобилась? – сказала Джесси. – Нужно кому-то поплакаться в жилетку?
– Ну да, – без зазрения совести подтвердил Генри.
– Полагаю, я должна быть польщена?
– Я говорю правду, – откликнулся Генри. – Мне о многом хотелось поговорить с тобой, не только об этом мальчике. Я скучаю по нашим разговорам, и не только по ним.
Странно все это. И откровенность Генри какая-то извращенная, и странно, что Джесси на самом деле это льстило.
– Но хватит о Тоби, – прервал сам себя Генри. – Поговорим о нас. Когда ты сообщишь мне свое решение?
– Могу прямо сейчас, – заявила она.
– Да? – Он мужественно вздернул подбородок.
– Прибавка сотня? – напомнила она.
– Так будет честно, да?
Джесси прикрыла глаза. Еще подразнить его, поиграть, поторговаться? Но она уже кивнула.
– Вернешься? – обрадовался он.
– Почему бы и нет? – Широко раскрыв глаза, она засмеялась. – Я ведь так и не смогла уйти, верно?
– Вот и отлично. Когда мне тебя ждать? Можешь сегодня догулять выходной. Или поедешь вместе со мной на такси?
– Поеду с вами. Почему бы и нет? – повторила она с горечью, удивившей ее саму. – Только доем.
– Как скажешь, Джесси. Повелевай. Как твоей душе угодно.
Правильно критики пишут: прирожденный актер, прозрачный, как стекло, как вода. Любая мысль, любая эмоция проходят насквозь. Сейчас ему понадобилась Джесси – понадобилась в качестве сочувственного слушателя. Но и это уже что-то, не правда ли? Хорошо, когда в тебе нуждаются. Это гораздо приятнее одиночества. И пусть Генри ее использует – это тоже полезно. Сразу ясно, что к чему на этом свете.
44
Город все еще был темен и лоснился от дождя, когда они ехали на такси в центр. Над длинной прямой аллеей светилась цепочка маленьких красных огоньков. Один за другим рубины сменялись изумрудами.
– Ничего не случилось за время моего отсутствия? – осведомилась Джесси.
– Ничего особенного, – заверил ее Генри. – Но ты ведь ушла всего на день.
– Показалось – надолго.
– Да уж, – подтвердил он. – Я рад, что ты вернулась.
Он действительно был рад. Он поступил правильно и страшно гордился собой – надо же, смирился, поехал на край города, попросил прощения у собственной помощницы. Когда прижмет, ты любого очаруешь, хвалил себя Генри.
Вчерашний день и половину ночи он все никак не мог успокоиться, его преследовало чувство нелепой ошибки, совершенной то ли им, то ли кем-то другим. Он забывал об этом, вспоминал, забывал снова. Косячок перед сном напомнил ему о Джесси – отличную травку купила, – а потом мягко стер ее из памяти, и тогда Генри решил позвонить Тоби. Утром он впал в панику – сегодня никто не придет! Некому позаботиться о нем. Не с кем поболтать. Надо срочно исправить положение. Все можно уладить. Главное – не давать волю гордыне, и любую проблему удастся разрешить, вернуть сказанное, исправить содеянное. Все поправимо, кроме смерти.
Они поднялись в лифте на свой этаж. Джесси отперла дверь своим ключом. Генри сразу пошел на кухню, заварить чай. Джесси села за рабочий стол.
– Генри! – вскрикнула она. – Четырнадцать сообщений. Вы что, даже автоответчик не слушали? – Не дожидаясь ответа, она ткнула пальцем в кнопку и полился каскад автоматических и человеческих голосов.
Наливая чайник, Генри подумал: вот так бы и жить! Помощница разберется со всякой ерундой, а я посвящу себя любви, искусству, красоте. Что-то сейчас поделывает Тоби?
– Генри! Подойдите сюда. Вам нужно это прослушать.
Джесси сгорбилась над столом, прикусив кулак и уставившись на автоответчик, который проигрывал очередное сообщение. Знакомый женский голос с йоркширской картавинкой безответно взывал:
– Генри! Джесси! Кто-нибудь! Это снова Долли Хейс. Звоню, звоню, никто не отвечает. Адам Рабб звонил пять раз за последние два дня.
– Какой еще Адам? – удивился Генри.
– Рабб, – напомнила Джесси. – Продюсер, с которым вы встречались в понедельник за ланчем.
Голос Долли сделался холоднее остывшей мочи.
– Генри, предложение – лучше некуда. Если ты решил продать свою задницу подороже, это – твой шанс. Сам будешь виноват, если упустишь.
– Среда, пять пятнадцать вечера, – добавил компьютерный голос.
Последний звонок Долли:
– Отлично, Генри, я свое дело сделала. У нас одиннадцать вечера, у вас шесть. Только что звонил Рабб. Я сказала, что ты не отвечаешь. Он сказал – цитирую: ему надоело, что мы ему яйца крутим. Есть на свете и другие Гревили.
– Вот черт! – простонала Джесси.
– Черт! – подхватил Генри.
– Я хотела соврать, что мы поговорили, ты согласен рассмотреть предложение. А потом не стала. Во-первых, я не люблю врать. А во-вторых, пора проучить тебя, Генри. Полагаю, на это сообщение ты ответишь. Но я ложусь спать. Спокойной ночи!
– Гревиль? – повторил Генри. – Что еще за Гревиль?
– Роман. Бестселлер. Новое «Молчание ягнят».
– Вот черт! – в который уже раз за день вздохнул Генри.
Прозвучало еще несколько сообщений, не имеющих особого значения. Голоса постепенно замирали. Генри добрался до дивана и прилег. Дурная весть все глубже впивалась в сознание.
Дурная весть. Держал в руках – и упустил. Твердишь себе: будь реалистом, будь шлюхой, и тут появляется человек с огромным мешком денег, а ты сидишь в туалете и дрочишь. Но кроме досады, Генри ощущал и какой-то подъем: только что он упустил прекрасную возможность, но сама неудача была чем-то приятна. Потери гораздо реальней, интереснее приобретения.
– Увидимся на следующей неделе, – закончил Руфус Брукс свой звонок из Голливуда – из Голливуда, куда Генри не суждено попасть. – До скорого.
– Четверг, десять двадцать утра, – прокомментировал компьютер. Последнее сообщение.
Воцарилось краткое молчание.
– Мне очень жаль, Генри, очень жаль, – сказала Джесси. – Мы такое дело упустили.
Генри кивнул, потом посмотрел удивленно:
– Мы упустили?
Джесси хмурилась, отводя взгляд.
– Останься я вчера, мы бы услышали сообщение Долли, и Вы бы тогда…
– Перестань! Это не твоя вина. Какой смысл плакать над пролитым молоком?
Тем не менее, она права. Это ее вина – отчасти. Если бы Генри был настроен по-другому, если бы его огорчила потеря работы, он мог бы свалить все на Джесси, не так ли?
– Но ведь Адам Рабб предложил вам роль еще за ланчем? – спохватилась она.
– Неужели? – Генри напрягся, пытаясь припомнить ту встречу. Французская кухня, так? Отменное вино. – Мы обсуждали фильм, но насчет роли он не заикался. Ничего не предлагал. Или?…
Но прежде чем Генри успел разобраться в этом вопросе, телефон громко зазвонил.
Джесси бросила взгляд на определитель.
– Англия! – Она поспешно схватила трубку. – Алло! Долли?
Генри отрицательно замахал ладонью перед лицом.
– Да, я прослушала сообщения. – Она подмигнула Генри. – Вчера меня не было. Ходила к врачу. Да, ты права. Неудачное совпадение. Сейчас я в полном порядке. Да-да. Рядом со мной.
Генри сердито покачал головой и поднялся, готовый обратиться в бегство.
– Непременно! – заверила собеседницу Джесси. – Поговори с ним. – Она передала трубку Генри.
– Генри! – зажужжал в микрофоне далекий голос. – Генри! Это ты? Ответь мне, Генри!
Яростно полыхнув глазами, он принял трубку и повернулся к Джесси спиной.
– Долли, дорогая! Доброе утро! – заворковал он.
– Наконец-то! – Голос неумолимый, словно школьный звонок. – Куда вы все подевались? Сообщения на автоответчике не слушаете?! Черт побери, Генри, сколько можно жить в каменном веке!
– Мы только что вошли, Долли, и прослушали твои сообщения. Джесси была у врача, и мы…
– К черту врача, Генри. У меня нет времени на твои штучки!
Актер изобразил сердечное раскаяние:
– Значит, «Гревиль» в пролете? Мне так жаль. Нет шансов подобраться снова к продюсеру?
Долли испустила долгий и тяжкий вздох. Генри представил себе, как порыв воздуха пронесся по кабелю через Атлантический океан, распугивая рыбок по дороге. Или теперь телефоны общаются с помощью спутников?
– Как говорится, Бог любит дураков, пьяниц и американцев, – съязвила Долли. – Ты принадлежишь только к одной из этих категорий, Генри. И тем не менее…
– Что?
– Твоя неотесанность пошла тебе на пользу. Рабб вообразил, что мы получили предложение поинтереснее. Думает, как только в следующем месяце ты выиграешь «Тони», тебя уже совсем не заполучить. Вот почему он предоставил нам еще один шанс. Или еще один ультиматум. Берешься играть Гревиля? Да или нет? Он хочет услышать твой ответ сегодня. А чтобы тебя убедить, он заранее назвал гонорар. Три миллиона.
– Три миллиона, – медленно повторил Генри. Огромная, невероятная сумма. – Долларов или фунтов?
– Всего-навсего долларов, дорогой. Ответ будет «нет»?
– Нет, я просто… – Ирония постепенно дошла до него. – Три миллиона долларов? Ты шутишь?
Он поймал на себе изумленный взгляд Джесси и только теперь понял, наконец, какая это замечательная новость.
– Перезвонить ему? – настаивал голос в трубке. – Что сказать Раббу?
Мысли разбежались.
– А ты что думаешь?
– Как ты думаешь, что я думаю?! Думаю – хватайся обеими руками. Дураком будешь, если упустишь такие деньги!
– Но когда я только заговорил о кино, ты обозвала меня дураком, – напомнил ей Генри.
– Потому что считала, что у тебя ничего не получится. И, возможно, я еще окажусь права. Но попутно ты заработаешь три миллиона. Могло быть и хуже. И сценарий не так уж плох. Как тебе кажется?
– Да-да. Не так уж плох. На общем фоне. – Долли расставляет ему ловушку? Проверяет, сколь низко он способен пасть? Какое чудовище ему предстоит играть в этом фильме? Волка-оборотня, изъясняющегося языком Шекспира? Мутанта с пальцами-лезвиями? Или нет, вроде бы речь шла об очаровательном извращенце на манер Джеймса Мейсона.
– Да или нет? Рабб хочет получить ответ до часа дня. Сейчас уже полпервого.
– Сегодня?
– Сегодня! Ему до смерти надоело, что ему крутят яйца. Так он выражается. Можно было бы покрутить еще малость, но я боюсь спугнуть наше счастье.
– И нет даже пары часов, чтобы все обдумать?
– Генри, Генри! Ты ведь не читал сценарий, верно?
– Разумеется, читал! Нечего обращаться со мной, как с младенцем! – Он перевел дыхание, вновь обрел душевное равновесие. – Помесь «Молчания ягнят» и «Лолиты». – Он оглянулся на Джесси – это ведь ее слова. – Прекрасно. Ответ: «Да». Почему бы и нет?
– Согласен? – изумленно переспросила Долли.
– Да. Этот Гревиль – парень, что надо. – Не отдавая себе в этом отчета, Генри заговорил с американским акцентом.
– Отлично. Прямо сейчас звоню Раббу.
– Очень хорошо, – подтвердил он.
– Об одном прошу, Генри: не отходи сегодня далеко от телефона. Отвечай на звонки. Нам еще придется вести переговоры. Можешь ты обещать мне хотя бы это?
– Я никуда не уйду до вечернего спектакля.
– Прекрасно. Итак – постучим по дереву. Бог даст, проскочим. А теперь, если можно, позови к телефону Джессику.
– Да, конечно. – Он передал своей помощнице трубку.
– Да? – заговорила Джесси. – Ясно. Ага. Угу. – Она хмурилась, словно озабоченная мамаша. – Ясно. Буду держать связь. Это замечательно. Нет, Долли, я не подведу. Честное слово. Пока.
Она осторожно положила трубку на базу. Столь же осторожно сама присела на стул и широко раскрытыми глазами уставилась на Генри.
– Кино! – воскликнула она. – Голливуд. – И вскочила со стула. – Главная роль! – В восторге она обхватила Генри руками. – Три миллиона долларов, Генри! Три миллиона, на хрен! – Она радостно запрыгала, приглашая и будущего миллионера поскакать вместе с ней.
45
Генри и не догадывался, что его ассистентка так крепко сложена: обнимет – не вырвешься. Как она радуется за него! Трогательно.
Джесси, наконец, угомонилась, разжала руки и отступила на шаг:
– Извините, я так разволновалась, веду себя неприлично. – Засунула руки подмышки от греха подальше. – Но – ура! Правда же, ура?
– Точно, – подтвердил он. – Что ура, то ура.
Она отступила еще на шаг, окончательно смутившись.
– Это всего лишь деньги. Нечего с ума сходить. К тому же ваши деньги, не мои. Но я очень за вас рада!
– Спасибо, Джесси. От всей души спасибо. – Он заморгал, стараясь осознать случившееся, обрадоваться своему счастью, но выдавил из себя лишь тихий смешок. – Так неожиданно! Трудно поверить. И ведь я ничего не сделал, чтобы добиться роли.
– Абсолютно ничего. Где у нас сценарий? Надо его прочесть. Любопытно, какого монстра вам предстоит сыграть.
Они поискали по всем углам и обнаружили рукопись в груде других на буфете в гостиной. Стопка бумаги без обложки, скрепленная латунными зажимами.
– Вот так, – произнесла Джесси, снимая зажимы. – Можем читать одновременно. Я начну первая – я читаю быстро – и буду передавать вам.
Генри устроился на диване, Джесси в кресле. Через десять секунд она уже вручила Генри первую страницу. Затем вторую, третью.
Генри не поспевал за ней. У его ног скопилась целая пачка бумаги.
Кино оставалось для Генри неосвоенной территорией, он лишь изредка и ненадолго заглядывал в эту волшебную страну, играл характерные роли, один-два эпизода. Самая крупная роль ему досталась в римейке «Даниэля Деронда» на «Би-Би-Си», где он играл холодного, склонного к садизму викторианского мужа. Это было здорово. И все же Оливье – или это был Ричардсон? Или еще кто? – правильно сказал насчет игры перед камерой: это не представление, а вечная репетиция. Каждую репетицию записывают на пленку, а потом отбирают самые удачные сцены. Сценарий он по привычке читал, словно пьесу, пролистывая ремарки, полностью сосредоточившись на диалогах. Однако текст чуть ли не полностью состоял из ремарок, диалогов почти и не было, даже у главного героя – две-три удачные фразы, и только.
– Они поехали на Капри, – сообщила Джесси, роняя на пол очередную страницу. – Значит, съемки будут в Италии!
Нет, это нереально. Совсем не похоже на обычную актерскую работу. Во-первых, кино. Во-вторых, огромные деньжищи. Три миллиона долларов! Три миллиона! Голова шла кругом. Словно выпил огромный бокал мартини.
– Забавный сюжет, – прокомментировала Джесси. – Мужчина влюблен до такой степени, что хочет убить мать своей возлюбленной.
Мысль о больших деньгах все глубже проникала в сознание. Ты станешь богачом, дружище Генри! Голова пухла под натиском этой мысли – миллионы долларов. Генри чувствовал себя другим человеком. Нет, я все тот же, одернул он себя. Все тот же дурак, но при деньгах. Какие эмоции вызывает богатство? После стольких месяцев в роли Хакенсакера он должен был бы знать.
– Почему вы улыбнулись? – спросила Джесси? – Дошли до той сцены, когда он сидит в шкафу среди женской обуви?
– Нет. Просто я… – Пожав плечами, Генри снова уткнулся в сценарий.
Даже смешно, до чего он обрадовался. Всего-навсего деньги – и те пока в проекте. Договор еще не подписан. Но ему так хорошо, в груди тот необычайный трепет, который Генри испытывал лишь перед свиданием, когда до секса уже недалеко.
Вновь зачирикал телефон. Джесси подскочила к нему, проверила определитель.
– Это не Англия, – сказала она и подождала, пока включится автоответчик.
– Дэвид Блэквелл, «Вэрайэти». Нам стало известно, что мистеру Льюсу предложена главная роль в фильме «Гревиль». Мы бы хотели упомянуть об этом в утреннем выпуске, но нам требуется подтверждение.
Джесси схватила трубку.
– Джесси Дойл, личный помощник мистера Льюса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37