– Мы можем подождать.За окном было сыро и слякотно. Начинал моросить дождик.– И все-таки как ты думаешь, может там находиться самолет? – спросил Карл.Я еле заметно покачал головой, изобразив сомнение.– Вряд ли. Думаю, если бы самолет падал, мы бы слышали грохот.Карл медленно кивнул.– Да уж наверняка.– Я чувствую себя неловко. Не надо было вообще рассказывать про этот эпизод. Теперь этому парню придется попусту тратить время.– Думаю, его это не смущает. Он, похоже, совсем отчаялся. Исколесил весь штат, и все без толку.Мы немного помолчали. Потом я спросил:– Он вам показывал удостоверение или что-нибудь в этом роде?– Удостоверение?– Мне всегда было интересно, они выглядят так же, как в кино?– А как в кино?– Ну, знаете, такие яркие, серебристые, а посередине – большие буквы: Ф-Б-Р.– Да, конечно, такие же.– Он вам показывал свое?Карлу пришлось на мгновение задуматься. Потом он покачал головой.– Нет, но мне доводилось видеть документы сотрудников ФБР. – И он подмигнул мне. – Я уверен, что, если ты попросишь, он тебе обязательно покажет.– Да нет, – махнув рукой, сказал я. – Я просто так спросил, из любопытства. Глупость, конечно.Мы оба вернулись к своему кофе. Карл откусил еще кусок булочки и уткнулся в газету, я же уставился в окно, наблюдая, как медленно катит мимо грузовичок, и в его кузове сиротливо жмется в угол намокший пес. Я подумал о Мэри-Бет, и он тут же ожил перед глазами – холодный и несчастный, на короткой привязи у боярышника во дворе моего дома.Стоило этому видению выкристаллизоваться в моем сознании, как произошло нечто странное. У меня в голове неожиданно созрел план. Это было подобно озарению: я ведь даже не пытался ничего придумывать, просто сидел в теплом и душном офисе Карла с чашкой кофе в руках, перед недоеденной булкой, лежавшей на краю стола. И вдруг понял, что нужно делать.Отвернувшись от окна, я перевел взгляд на стеклянный шкафчик с оружием, что находился за спиной у Карла.– Вы не могли бы одолжить мне оружие? – спросил я.Шериф оторвался от газеты и, прищурившись, посмотрел на меня. Он опять перемазался в сахарной пудре, и это придавало ему какой-то ребяческий, несерьёзный вид.– Оружие?– Да. Пистолет.– Зачем тебе понадобился пистолет, Хэнк? – Карл, казалось, был искренне удивлен.– Хочу отделаться от собаки Джекоба.– Ты хочешь пристрелить ее?– Да. Мэри-Бет никак не смирится с отсутствием Джекоба. Он становится все агрессивнее, и я уже всерьез опасаюсь за ребенка. – Я сделал паузу, прежде чем решиться солгать. – На днях он укусил Сару.– И здорово?– Достаточно, чтобы нас хорошенько напугать. Теперь она заставляет меня держать собаку в гараже.– Почему бы тебе не отвезти его к ветеринару? Пит Миллер усыпит его.Я сделал вид, что обдумываю предложение Карла; потом, вздохнув, покачал головой.– Я должен сделать это сам, Карл. Собака была лучшим другом Джекоба. И, если уж ей суждено погибнуть, думаю, Джекоб предпочел бы, чтобы я сам пристрелил ее.– Тебе приходилось стрелять собак?– Нет, я вообще ни в кого не стрелял.– Это мерзкое занятие, Хэнк. Хуже не придумаешь. Я бы на твоем месте отвез ее к Питу.– Нет, – сказал я, – мне кажется, это не лучший выход.Карл нахмурился.– Пистолет мне нужен всего лишь на один день, Карл. Я пристрелю собаку сегодня же днем и к вечеру верну оружие.– А ты умеешь им пользоваться?– Вы бы мне объяснили, что нужно делать.– Ты что, вывезешь пса куда-нибудь в поле и там пристрелишь его?– Я бы хотел сделать это близ нашей фермы. Там же и закопать его. Думаю, Джекоб одобрил бы это.Карл с серьезным видом, нахмурив брови, какое-то время размышлял.– Что ж, пожалуй, я смогу одолжить тебе оружие, – проговорил он наконец.– Вы меня очень выручите, Карл.Он развернулся на стуле и посмотрел на свою коллекцию.– Так ты хотел пистолет?Я кивнул и привстал со стула, чтобы получше разглядеть содержимое стеклянного шкафчика.– Как насчет этого? – И я указал на черный револьвер, висевший на крючке в правом углу. Он был похож на тот, что Карл носил на ремне.Карл достал из кармана ключи, открыл стеклянную дверцу и вытащил пистолет. Потом сел к столу, выдвинул верхний ящик и извлек оттуда маленькую коробочку с патронами. Щелкнув барабаном, он показал мне, как заряжать оружие.– Направляешь дуло на мишень и нажимаешь на курок, – объяснил он. – Делай это плавно, не дергай. – Он протянул мне пистолет и два патрона. – Барабан вращается автоматически. Никакого предохранителя нет, учти.Я выложил патроны на столе рядком.– Это мой старый пистолет, – сказал Карл.Я подержал его в руке. Он был плотный, компактный, как железный кастет. Прохладный и скользкий на ощупь.– Он похож на тот, что вы сейчас носите? – спросил я.– Да, только постарше. Пожалуй, он даже старше тебя. Я получил его, когда еще только заступал на свой пост.Мы снова сели на свои места. Я положил пистолет на край стола, рядом с патронами. Серебристые, с серыми коническими головками, они казались меньше по размеру, чем я ожидал увидеть. И совсем не сочетались с самим пистолетом. Не выглядели столь зловещими; наоборот, казались вполне безобидными, как игрушки. Я подался вперед и взял один из них. Он был такой же гладкий и маслянистый на ощупь, как и пистолет.– Мне, наверное, стоит сделать пару тренировочных выстрелов, – сказал я.Карл сидел, уставившись на меня.– Вы могли бы дать мне еще несколько патронов? Он вновь выдвинул ящик и достал коробочку.– Сколько тебе?– А сколько вмещает барабан?– Шесть.– Так, может, дадите еще четыре?Он вытащил четыре патрона, и они покатились по столу. Я собрал их и зажал в руке.В окне я увидел Тома Батлера; ссутулившись под моросящим дождем, в ярко-оранжевом пончо, он выгружал что-то из багажника своей машины.– А вот и Том, – сказал я и, поднявшись, взглянул на часы. Было без десяти минут девять. – Я управлюсь с делами минут через пять. Подождете меня?Карл махнул рукой.– Распоряжайся своим временем, Хэнк. Мы не торопимся.Я направился к двери.– Подожди, – вдруг сказал Карл, и я, удивленный, обернулся. Он протягивал ко мне руку.Взяв пакет с выпечкой, он высыпал на стол его содержимое: три обсыпные и одну шоколадную булки. Шоколадная покатилась по столу, на мгновение зависла над краем и мягко шлепнулась к моим ногам. Я нагнулся, чтобы поднять ее. Выпрямившись, я увидел, что Карл укладывает пистолет в бумажный пакет.– Лучше, чтобы он не мок под дождем, – пояснил он.Я кивнул и взял из его рук пакет. Он был розовый с белым, под голубой надписью «Выпечка от Лиззи» как раз расположилась рукоятка пистолета.– Ты, надеюсь, будешь осторожен? – спросил Карл. – Мне бы не хотелось, чтобы ты нечаянно угрохал самого себя.– Я буду осторожен, – ответил я. – Обещаю.
Спускаясь по лестнице на выходе из ратуши, я краем глаза разглядел агента Бакстера, который как раз выходил из машины. Я остановился, ожидая, пока он приблизится ко мне.Стремительной походкой он направился в мою сторону; спину он держал прямо, головы не опускал, несмотря на дождь. В тонких ботинках, он ступал прямо по талому снегу. Я все смотрел на него, пытаясь уловить в чертах его лица сходство с Верноном Боковски. Я вглядывался в его близко посаженные глаза, короткий плоский нос, низкий квадратный лоб, мысленно представляя его с бородой, длинными волосами, пухлыми щеками, но у меня было слишком мало времени, чтобы детально выписать его портрет. Всего лишь мгновение – и вот он уже возник передо мной, устремив на меня свой прямой взгляд, который нервировал меня, вызывал чувство неловкости и подозрительности. Я опустил глаза.– Доброе утро, мистер Митчелл, – сказал он. Оказавшись с ним один на один, я почувствовал, как меня охватывает паника. Одет он был так же, как и накануне, – темный костюм, пальто, черные блестящие ботинки. Шапка и перчатки отсутствовали. От него исходила все та же спокойная уверенность и, стоя рядом с ним – в старых джинсах, фланелевой рубашке, широкой куртке, – я сам себе казался провинциалом.Впрочем, легкий испуг, охвативший было меня при его появлении, тут же прошел. Я бесстрастно посмотрел на человека, стоявшего передо мной, на его короткие, слипшиеся от дождя волосы, чуть посипевшую от холода кожу, и вдруг понял, что эта бодрая походка, твердое рукопожатие, нарочитая официальность были сплошной показухой. На самом деле он продрог и чувствовал себя неуютно, а в лесу он будет выглядеть еще более жалким.– Шериф у себя, – сказал я. – Мне нужно забежать на работу, прежде чем мы отправимся.И я махнул рукой в сторону магазина. Том Батлер стоял у входа, зажав под мышкой намокшую картонную коробку. Он шарил по карманам в поисках ключей. Пончо, все в фалдах, висело на нем как саван.Я уже направился к магазину, как вдруг агент окликнул меня.– Эй! А что у вас в пакете?Я обернулся. На губах Бакстера застыла еле заметная ухмылка. Бросив взгляд на пакет, я увидел, что под намокшей бумагой четко вырисовывались контуры пистолета.– В пакете?– Я бы, кажется, многое отдал сейчас за булочку.Я улыбнулся в ответ, почувствовав, как теплой волной разлилось во мне облегчение.– Булки остались там, – сказал я. – Я только забрал пакет, чтобы донести фотоаппарат.Он снова окинул взглядом пакет.– Фотоаппарат?Я кивнул. Ложь сама, не дожидаясь моего одобрения, соскальзывала с языка.– Я одалживал его шерифу. – Я уже повернулся, чтобы следовать дальше, но передумал и остановился. – Хотите, вас сфотографирую? – предложил я.Агент Бакстер попятился и ступил на лестницу, ведущую к входу.– Нет, спасибо. Не стоит.– Вы уверены, что не хотите? Мне не составит труда… – И я начал разворачивать пакет.Он покачал головой, продолжая отступать.– Только испортите пленку.Я пожал плечами и свернул пакет, вновь прижав его к груди.– Как хотите, – сказал я.Собираясь переходить улицу, я краем глаза уловил свое отражение в окне припаркованного автомобиля. Разглядел я и агента Бакстера, приближавшегося к массивным деревянным дверям при входе в ратушу.Даже не успев как следует все обдумать, я выкрикнул:– Вернон!Его отражение в мокром стекле было расплывчатым и тусклым, но все равно я заметил, как он на мгновение замер у входа. Потом чуть повернул голову в мою сторону. Жест был маловыразительным, но мне удалось увидеть в нем то, что я и ожидал.– Эй, Вернон, – снова заорал я, помахав рукой Тому, который в этот момент как раз скрывался за дверями магазина. Я выскочил на дорогу. Том обернулся; под мышкой у него все еще была зажата картонная коробка. Он ждал меня, придерживая ногой дверь.– Ты назвал меня Верноном? – спросил он.Я стряхнул с куртки капли дождя, вытер сапоги о резиновый коврик и недоуменно уставился на Тома.– Верноном? – Я покачал головой. – Я крикнул: «Подожди, Том».Когда я оглянулся, на ступеньках у входа в ратушу уже никого не было.
В моем кабинете было сумрачно, жалюзи опущены, но я не стал зажигать свет. Я сразу прошел к столу и вытащил из пакета пистолет. Он весь был в крошках от булочек.Часы на стене показывали: 9.01.Я потер пистолет о брюки, смахивая крошки. Потом загрузил патронами.Когда на циферблате часов высветилось 9.02, я поднял трубку телефона, чтобы позвонить Саре. Линия была занята.Повесив трубку на рычаг, я снова вернулся к пистолету. Я попытался запихнуть его в правый карман куртки, но он оказался слишком громоздким: рукоятка высовывалась, а сам карман отвис, и куртка как-то странно перекосилась.Я разделся, расстегнул рубашку и заткнул пистолет за пояс. Он лег мне на живот, и я ощутил его холодное прикосновение к коже. Его тяжесть словно и мне придала весу, наполнила каким-то странным волнением, я почувствовал себя эдаким гангстером, героем крутого боевика. Я застегнул рубашку, но не стал заправлять ее в брюки, так чтобы она прикрывала оружие. Потом надел куртку.На часах было 9.03.Я вновь набрал номер домашнего телефона. Сара тут же сняла трубку.– Это он, – сказал я.– Что ты имеешь в виду?Я быстро передал ей свой разговор с Карлом об удостоверении, рассказал о том, как Бакстер отказывался фотографироваться, как я выкрикнул его имя. Сара слушала внимательно, не перебивая, но по мере того как я говорил, уверенности в собственной правоте во мне заметно поубавилось. Я вдруг понял, что всему случившемуся можно найти и другие объяснения, которые будут выглядеть более правдоподобно, нежели предположение о том, что агент Бакстер – самозванец.– Я звонила в ФБР, – сообщила Сара.– Ну, и?..– И мне сказали, что он на задании.До меня не сразу дошел смысл сказанного.– Так, выходит, агент Бакстер существует?– Так мне сказали.– Ты спрашивала Нила Бакстера?– Да. Агента Нила Бакстера.Я застыл на месте, прижав к щеке телефонную трубку. Меня обуял ужас; такого поворота событий я никак не ожидал.– И что, по-твоему, это означает? – спросил я. Даже по телефону я угадал, что она пожимает плечами.– Вполне возможно, что это не более чем совпадение.Я попытался заставить себя поверить в это, но тщетно.– Бакстер – не такая уж редкая фамилия, – добавила Сара.Я чувствовал, как врезается в живот пистолет и, словно живое существо, массирует меня. Я чуть передвинул его в сторону.– Может, он и знал, что есть такой агент, Бакстер, – продолжала она. – Он мог намеренно выбрать это имя.– Так ты хочешь сказать, что это все-таки он?– Подумай о том, что ты мне только что рассказал, Хэнк. Что у него нет документов и все прочее.– Я не говорил, что у него нет документов. Я лишь сказал, что он не показывал их Карлу.Сара промолчала. Я расслышал, как где-то за ее спиной поет медвежонок Джекоба.– Так скажи мне, – поторопил я ее.– Что ты хочешь услышать?– Думаешь ли ты, что это он.После некоторых колебаний она произнесла:– Думаю, что да, Хэнк. Я даже почти уверена в этом.Я удовлетворенно кивнул, но ничего не сказал.– А ты? – спросила она.– Я тоже так подумал, – ответил я. И подошел к окну. Подняв жалюзи, я выглянул на улицу. Все было окутано дымкой. Ворота кладбища проступали в ней черной сеткой, а надгробия вырисовывались Неясными, серыми и холодными силуэтами. – Пожалуй, и до сих пор так думаю, – добавил я.– Так ты возвращаешься домой?– Нет. Я еду с ними.– Но ты же только что сказал…– Я раздобыл пистолет, Сара. Взял у Карла на время.На другом конце провода воцарилось молчание; я чувствовал, что Сара напряженно думает. Казалось даже, что она не дышит.– Я хочу защитить его, – сказал я. – Хочу быть уверенным в том, что он не пострадает.– Кто?– Карл. Если этот парень окажется Верноном и вытащит пистолет, я убью его.– Ты не сделаешь этого, Хэнк, – воскликнула Сара. – Это же безумие.– Нет. Это не безумие. Я все продумал, и мое решение кажется мне единственно верным.– Но, если это Вернон, для нас очень важно, чтобы он исчез. Тогда никто больше не узнает, сколько денег было в самолете.– Если это Вернон, он убьет Карла.– Это не наше дело. Мы ничем не можем ему помочь.– О чем ты говоришь? Только мы и можем помочь. Мы ведь знаем о замысле Вернона.Это всего лишь догадки, Хэнк. Наверняка мы ничего не знаем.– Я смогу остановить его, если пойду с ними.– Может быть, сможешь, а может, и нет. Пистолет – это не ружье. С ним гораздо легче промахнуться. И если ты промахнешься, он убьет вас обоих.– Я не допущу осечки. Буду все время держаться у него за спиной. С близкого расстояния не промахнусь.– Он убийца, Хэнк. И знает, что делает. Тебе его не перехитрить.Медвежонок все пел за ее спиной, правда, уже не так бодро; голосок его чуть подрагивал. Я заткнул пистолет поглубже. Мне не хотелось слушать Сару, я жаждал идти и действовать, но ее слова, словно крошечные семена, оброненные в мое сознание, уже прорастали первыми сомнениями. Я начал колебаться. Я все еще пытался обрести былую решимость и уверенность в себе, мысленно представляя, с каким упоением я достану из-под куртки пистолет и, припав на одно колено, как полицейский, герой телебоевика, прицелюсь Вернону в грудь и нажму курок, но вместо этого перед глазами вставали совершенно иные картины: пистолет цепляется за рубашку; сапоги мои скользят по снегу; пистолет не стреляет, а если стреляет, то мимо цели, и Вернон оборачивается ко мне с ледяной улыбкой на лице.Я вдруг с ужасом понял, что боюсь его.– Ты должен подумать о ребенке, Хэнк, – сказала Сара. – И обо мне тоже.Дилемма, стоявшая передо мной, казалась удивительно простой: пойти или остаться. Конечно, первый вариант был благороднее и честнее, но и более рискованным. Если и в самом деле нашим спутником окажется Вернон, то он наверняка планирует убить и Карла, и меня. Останься я дома – и можно избежать трагедии. Да, в этом случае я бы бросил Карла на произвол судьбы, зато спас бы свою жизнь.Я стоял у телефона, мучительно выбирая между двумя вариантами. Сара молчала, ожидая моего решения. Левую руку я держал в кармане, перебирая какие-то монетки, ключи от машины, маленький перочинный ножик, который принадлежал еще моему отцу. Я вытащил первую попавшуюся монету. Ею оказались двадцать пять центов. «Если упадет лицевой стороной , – загадал я, – пойду с ними» .
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Спускаясь по лестнице на выходе из ратуши, я краем глаза разглядел агента Бакстера, который как раз выходил из машины. Я остановился, ожидая, пока он приблизится ко мне.Стремительной походкой он направился в мою сторону; спину он держал прямо, головы не опускал, несмотря на дождь. В тонких ботинках, он ступал прямо по талому снегу. Я все смотрел на него, пытаясь уловить в чертах его лица сходство с Верноном Боковски. Я вглядывался в его близко посаженные глаза, короткий плоский нос, низкий квадратный лоб, мысленно представляя его с бородой, длинными волосами, пухлыми щеками, но у меня было слишком мало времени, чтобы детально выписать его портрет. Всего лишь мгновение – и вот он уже возник передо мной, устремив на меня свой прямой взгляд, который нервировал меня, вызывал чувство неловкости и подозрительности. Я опустил глаза.– Доброе утро, мистер Митчелл, – сказал он. Оказавшись с ним один на один, я почувствовал, как меня охватывает паника. Одет он был так же, как и накануне, – темный костюм, пальто, черные блестящие ботинки. Шапка и перчатки отсутствовали. От него исходила все та же спокойная уверенность и, стоя рядом с ним – в старых джинсах, фланелевой рубашке, широкой куртке, – я сам себе казался провинциалом.Впрочем, легкий испуг, охвативший было меня при его появлении, тут же прошел. Я бесстрастно посмотрел на человека, стоявшего передо мной, на его короткие, слипшиеся от дождя волосы, чуть посипевшую от холода кожу, и вдруг понял, что эта бодрая походка, твердое рукопожатие, нарочитая официальность были сплошной показухой. На самом деле он продрог и чувствовал себя неуютно, а в лесу он будет выглядеть еще более жалким.– Шериф у себя, – сказал я. – Мне нужно забежать на работу, прежде чем мы отправимся.И я махнул рукой в сторону магазина. Том Батлер стоял у входа, зажав под мышкой намокшую картонную коробку. Он шарил по карманам в поисках ключей. Пончо, все в фалдах, висело на нем как саван.Я уже направился к магазину, как вдруг агент окликнул меня.– Эй! А что у вас в пакете?Я обернулся. На губах Бакстера застыла еле заметная ухмылка. Бросив взгляд на пакет, я увидел, что под намокшей бумагой четко вырисовывались контуры пистолета.– В пакете?– Я бы, кажется, многое отдал сейчас за булочку.Я улыбнулся в ответ, почувствовав, как теплой волной разлилось во мне облегчение.– Булки остались там, – сказал я. – Я только забрал пакет, чтобы донести фотоаппарат.Он снова окинул взглядом пакет.– Фотоаппарат?Я кивнул. Ложь сама, не дожидаясь моего одобрения, соскальзывала с языка.– Я одалживал его шерифу. – Я уже повернулся, чтобы следовать дальше, но передумал и остановился. – Хотите, вас сфотографирую? – предложил я.Агент Бакстер попятился и ступил на лестницу, ведущую к входу.– Нет, спасибо. Не стоит.– Вы уверены, что не хотите? Мне не составит труда… – И я начал разворачивать пакет.Он покачал головой, продолжая отступать.– Только испортите пленку.Я пожал плечами и свернул пакет, вновь прижав его к груди.– Как хотите, – сказал я.Собираясь переходить улицу, я краем глаза уловил свое отражение в окне припаркованного автомобиля. Разглядел я и агента Бакстера, приближавшегося к массивным деревянным дверям при входе в ратушу.Даже не успев как следует все обдумать, я выкрикнул:– Вернон!Его отражение в мокром стекле было расплывчатым и тусклым, но все равно я заметил, как он на мгновение замер у входа. Потом чуть повернул голову в мою сторону. Жест был маловыразительным, но мне удалось увидеть в нем то, что я и ожидал.– Эй, Вернон, – снова заорал я, помахав рукой Тому, который в этот момент как раз скрывался за дверями магазина. Я выскочил на дорогу. Том обернулся; под мышкой у него все еще была зажата картонная коробка. Он ждал меня, придерживая ногой дверь.– Ты назвал меня Верноном? – спросил он.Я стряхнул с куртки капли дождя, вытер сапоги о резиновый коврик и недоуменно уставился на Тома.– Верноном? – Я покачал головой. – Я крикнул: «Подожди, Том».Когда я оглянулся, на ступеньках у входа в ратушу уже никого не было.
В моем кабинете было сумрачно, жалюзи опущены, но я не стал зажигать свет. Я сразу прошел к столу и вытащил из пакета пистолет. Он весь был в крошках от булочек.Часы на стене показывали: 9.01.Я потер пистолет о брюки, смахивая крошки. Потом загрузил патронами.Когда на циферблате часов высветилось 9.02, я поднял трубку телефона, чтобы позвонить Саре. Линия была занята.Повесив трубку на рычаг, я снова вернулся к пистолету. Я попытался запихнуть его в правый карман куртки, но он оказался слишком громоздким: рукоятка высовывалась, а сам карман отвис, и куртка как-то странно перекосилась.Я разделся, расстегнул рубашку и заткнул пистолет за пояс. Он лег мне на живот, и я ощутил его холодное прикосновение к коже. Его тяжесть словно и мне придала весу, наполнила каким-то странным волнением, я почувствовал себя эдаким гангстером, героем крутого боевика. Я застегнул рубашку, но не стал заправлять ее в брюки, так чтобы она прикрывала оружие. Потом надел куртку.На часах было 9.03.Я вновь набрал номер домашнего телефона. Сара тут же сняла трубку.– Это он, – сказал я.– Что ты имеешь в виду?Я быстро передал ей свой разговор с Карлом об удостоверении, рассказал о том, как Бакстер отказывался фотографироваться, как я выкрикнул его имя. Сара слушала внимательно, не перебивая, но по мере того как я говорил, уверенности в собственной правоте во мне заметно поубавилось. Я вдруг понял, что всему случившемуся можно найти и другие объяснения, которые будут выглядеть более правдоподобно, нежели предположение о том, что агент Бакстер – самозванец.– Я звонила в ФБР, – сообщила Сара.– Ну, и?..– И мне сказали, что он на задании.До меня не сразу дошел смысл сказанного.– Так, выходит, агент Бакстер существует?– Так мне сказали.– Ты спрашивала Нила Бакстера?– Да. Агента Нила Бакстера.Я застыл на месте, прижав к щеке телефонную трубку. Меня обуял ужас; такого поворота событий я никак не ожидал.– И что, по-твоему, это означает? – спросил я. Даже по телефону я угадал, что она пожимает плечами.– Вполне возможно, что это не более чем совпадение.Я попытался заставить себя поверить в это, но тщетно.– Бакстер – не такая уж редкая фамилия, – добавила Сара.Я чувствовал, как врезается в живот пистолет и, словно живое существо, массирует меня. Я чуть передвинул его в сторону.– Может, он и знал, что есть такой агент, Бакстер, – продолжала она. – Он мог намеренно выбрать это имя.– Так ты хочешь сказать, что это все-таки он?– Подумай о том, что ты мне только что рассказал, Хэнк. Что у него нет документов и все прочее.– Я не говорил, что у него нет документов. Я лишь сказал, что он не показывал их Карлу.Сара промолчала. Я расслышал, как где-то за ее спиной поет медвежонок Джекоба.– Так скажи мне, – поторопил я ее.– Что ты хочешь услышать?– Думаешь ли ты, что это он.После некоторых колебаний она произнесла:– Думаю, что да, Хэнк. Я даже почти уверена в этом.Я удовлетворенно кивнул, но ничего не сказал.– А ты? – спросила она.– Я тоже так подумал, – ответил я. И подошел к окну. Подняв жалюзи, я выглянул на улицу. Все было окутано дымкой. Ворота кладбища проступали в ней черной сеткой, а надгробия вырисовывались Неясными, серыми и холодными силуэтами. – Пожалуй, и до сих пор так думаю, – добавил я.– Так ты возвращаешься домой?– Нет. Я еду с ними.– Но ты же только что сказал…– Я раздобыл пистолет, Сара. Взял у Карла на время.На другом конце провода воцарилось молчание; я чувствовал, что Сара напряженно думает. Казалось даже, что она не дышит.– Я хочу защитить его, – сказал я. – Хочу быть уверенным в том, что он не пострадает.– Кто?– Карл. Если этот парень окажется Верноном и вытащит пистолет, я убью его.– Ты не сделаешь этого, Хэнк, – воскликнула Сара. – Это же безумие.– Нет. Это не безумие. Я все продумал, и мое решение кажется мне единственно верным.– Но, если это Вернон, для нас очень важно, чтобы он исчез. Тогда никто больше не узнает, сколько денег было в самолете.– Если это Вернон, он убьет Карла.– Это не наше дело. Мы ничем не можем ему помочь.– О чем ты говоришь? Только мы и можем помочь. Мы ведь знаем о замысле Вернона.Это всего лишь догадки, Хэнк. Наверняка мы ничего не знаем.– Я смогу остановить его, если пойду с ними.– Может быть, сможешь, а может, и нет. Пистолет – это не ружье. С ним гораздо легче промахнуться. И если ты промахнешься, он убьет вас обоих.– Я не допущу осечки. Буду все время держаться у него за спиной. С близкого расстояния не промахнусь.– Он убийца, Хэнк. И знает, что делает. Тебе его не перехитрить.Медвежонок все пел за ее спиной, правда, уже не так бодро; голосок его чуть подрагивал. Я заткнул пистолет поглубже. Мне не хотелось слушать Сару, я жаждал идти и действовать, но ее слова, словно крошечные семена, оброненные в мое сознание, уже прорастали первыми сомнениями. Я начал колебаться. Я все еще пытался обрести былую решимость и уверенность в себе, мысленно представляя, с каким упоением я достану из-под куртки пистолет и, припав на одно колено, как полицейский, герой телебоевика, прицелюсь Вернону в грудь и нажму курок, но вместо этого перед глазами вставали совершенно иные картины: пистолет цепляется за рубашку; сапоги мои скользят по снегу; пистолет не стреляет, а если стреляет, то мимо цели, и Вернон оборачивается ко мне с ледяной улыбкой на лице.Я вдруг с ужасом понял, что боюсь его.– Ты должен подумать о ребенке, Хэнк, – сказала Сара. – И обо мне тоже.Дилемма, стоявшая передо мной, казалась удивительно простой: пойти или остаться. Конечно, первый вариант был благороднее и честнее, но и более рискованным. Если и в самом деле нашим спутником окажется Вернон, то он наверняка планирует убить и Карла, и меня. Останься я дома – и можно избежать трагедии. Да, в этом случае я бы бросил Карла на произвол судьбы, зато спас бы свою жизнь.Я стоял у телефона, мучительно выбирая между двумя вариантами. Сара молчала, ожидая моего решения. Левую руку я держал в кармане, перебирая какие-то монетки, ключи от машины, маленький перочинный ножик, который принадлежал еще моему отцу. Я вытащил первую попавшуюся монету. Ею оказались двадцать пять центов. «Если упадет лицевой стороной , – загадал я, – пойду с ними» .
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42