- Атмосфера ее содержит неисчислимые запасы углекислого газа. Вода морей носит зачатки жизни. Правда, здешние условия существования отличаются от земных, но в общем мы здесь видим то, что было на земле триста-четыреста миллионов лет тому назад. Это мир девонского периода палеозойской эры на Земле, то есть эры древней жизни. Здесь есть все условия для ее развития, особенно если за это примется человек. Избавив природу от слепых блужданий, он железной рукой возьмет ее под уздпы и поведет по самой торной дороге. И жизнь на Венере достигнет земного уровня не в сотни миллионов, а, может быть, лишь в сотни или даже в десятки тысяч лет.
Экспедиция медленно продвигалась на север. Путешественники не торопясь шли вдоль берега моря, иногда удаляясь в сторону от него на несколько километров. Каждая находка, будь то водоросль, камень или слизняк, выброшенный морем, тщательно осматривалась, заносилась в журнал и в зависимости от ее свойств либо погружалась в формалин, либо просто укладывалась в сумку.
За день, вернее за восьмичасовой переход, путешественники проходили километров до десяти-двенадцати, смотря по состоянию по годы. Впереди предстояло пятнадцатимесячное пребывание на Венере, поэтому, чтобы не переутомиться, членам экспедиции было запрещено безудержно набрасываться на работу. Нужно было тщательно обрабатывать предметы собираемых коллекций, которые могли иметь подлинную научную ценность только в том случае, если у каждого из них была специальная карточка с описанием, что он собой представляет, когда и при каких обстоятельствах найден и каким способом обработан для консервации. Кроме того, надо было своевременно и тщательно упаковывать и укреплять все собранные образцы в кладовой.
Как ни старался Игорь Никитич образумить своих коллег, сколько ни взывал он к их опыту, они, одержимые жаждой открытии, как студенты - экспедиционные новички, собирали ворохи экспонатов, лишь начерно обработав, сваливали их в кладовую и устремлялись на поиски новых. Посоветовавшись с Константином Степановичем, Белов решил пока больше не вмешиваться, надеясь, что, утолив свою первую жажду, Синицын, Петрова и пристрастившаяся к собиранию коллекций Капитанская дочка сами успокоятся и начнут работать более ритмично.
Жизнь на корабле шла своим чередом. Непрерывно работали аппараты, разлагающие воду для пополнения водородом пустых резервуаров, менялись износившиеся сопла...
Однажды с Галей, наблюдавшей все эти хлопоты, случился маленький конфуз. Она заметила, что, закончив ремонт, летчики тщательно упаковали снятые огрызки изуродованных пламенем труб и стали носить их в кладовую.
- Зачем вам понадобился этот хлам? - спросила она у Ивана Тимофеевича, согнувшегося в три погибели под тяжестью сравнительно небольшой трубки.
Дядя Ваня поднял голову и изумленно уставился на Галю сквозь стекла скафандра.
- Чув? - подтолкнул он Максима.
- Слыхал! - ответил Максим явно издевательским тоном.
- Ну и як?
- Здорово!
- Да чего вы смеетесь? Ну зачем вам, в самом деле, эта прогорелая дрянь?
- А ты знаешь, из чего она сделана? - спросил Максим, делая страшные глаза.
- Нет...
- Ведь это рений, чистый рений, который стоит в десятки раз дороже золота!
- Да что ты говоришь! Зачем же понадобилось делать из него сопла?
- А ты знаешь, при какой температуре он плавится?
- Нет.
- Опять нет! Ну, слушай: при 3440 градусах! Он не соединяется с водородом, не окисляется при высоких температурах, по твердости не уступает лучшим сталям. Ясно?
У Гали было такое ощущение, будто она на бегу со всего размаха ухнула в яму с водой. Но делать было нечего. Оставалось положиться на молчаливость друзей...
Скоро настали дни, когда и на кинооператора навалилась уйма работы. Гале приходилось фотографировать гнезда минералов, отполированные глыбы скал, выступающие из песка, пучки водорослей на морском берегу, словом, все, на чем останавливался взор исследователей, и Галя работала неутомимо.
Однажды, не спросив разрешения у Белова, она надела легкий водолазный скафандр и собралась было опуститься в море, чтобы сделать подводные съемки. Однако она не успела покинуть кабину, ее выдала Белову Ольга Александровна.
Впервые за все время путешествия Игорь Никитич вышел из себя. Он приказал доставить Галю к его рабочему столу.
- Кто вам разрешил спускаться под воду?
- Но ведь нужно же произвести подводные съемки.
- Это не ответ! Вы не имели права их делать без моего разрешения. И на будущее время я вам категорически запрещаю вести какие-либо специальные съемки без согласования со мной. На ближайшие дни у нас намечено траление, будьте довольны и этим. Можете идти!
- Слушаюсь! - Галя повернулась, но, сделав несколько шагов, остановилась и искоса посмотрела на Белова.
Тот писал, не обращая на нее никакого внимания.
- Игорь Никитич!..
- Да?
- Простите меня, пожалуйста...
- Вы это говорите просто так, или действительно поняли, какую глупость собирались сделать?
- Ну что же страшного в том, что я хотела побродить по дну, снять любопытные раковины...
- Идите сюда! - Игорь Никитич указал на соседнее кресло.Неужели вы не понимаете, что жизнь члена экспедиции дороже самых интересных съемок?
- Но ведь все мы поминутно рискуем жизнью! На Селигере вы сами говорили, что у нас почти нет шансов на возвращение!
- А вы помните, что я говорил в день вашего прибытия на Н-ский завод? Если нет твердой надежды на возвращение, то путешествие становится бессмыслицей!
- Но ведь вы же не будете отрицать, что мы страшно рискуем?
- Да. рискуем! Но рискуем разумно, рискуем только там, где это неизбежно. А вы что затеяли? Лезть к ракушкам в гости? А вы уверены, чго там, кроме ракушек, нет других хозяев, которые будут в восторге от вашего прихода... с гастрономической точки зрения?
- Что вы, Игорь Никитич! До сих пор мы не встретили не то что чудовищ, а даже насекомых и червей!
- Ну, хорошо! Можете оставаться при своем мнении, но в море вы не полезете.
Галя очень огорчилась. Море выглядело пустынным и не внушало никакого страха, поэтому опасения Игоря Никитича казались ей ненужной перестраховкой.
На следующий день, то есть после восьмичасового сна, который последовал за этим малоприятным разговором, Игорь Никитич приказал достать небольшой пелагический трал, хранившийся среди запасного оборудования. Пользуясь сравнительно тихой погодой. он посадил "Уран" на воду и приступил к исследованию моря.
Вначале трал был настроен для донного траления. Несколько забросов на глубинах около ста метров не принесли никакой добычи, кроме морской травы, похожей на красноватую мочалу. Затем стали попадаться кусты жестких, пропитанных известью водорослей, и среди них огромные волосатые черви отвратительного вида.
При одном из забросов попалось несколько глоуторий и довольно большая пятиконечная морская звезда, появление которой было встречено с шумной радостью. Настроив трал на большую глубину, поймали какую-то странную рыбу длиной около полуметра. Ее голова и туловище были покрыты суставчатым костяным панцирем, позволявшим его обладательнице довольно легко извиваться. Длинный и тонкий хвост этой рыбы был мягким и походил на змеиный. При виде этого маленького чудовища Николай Михайлович пришел в крайнее возбуждение. Он рассказал, что подобные суставошейные рыбы, у которых все кости находились снаружи, некогда обитали и в первобытных морях Земли. Значит, развитие жизни на разных мирах шло по очень сходным путям. Это открытие имело огромную принципиальную важность.
Вскрытие рыбы было отложено до более удобного времени, и траление возобновилось с новым азартом. Через несколько забросов в придонных слоях был пойман какой-то гигантский, чуть ли не метровый жук-плавунец. По бокам у него торчали две острые суставчатые костяные шпоры, а сзади тянулся длинный одноперый хвост. Эта морская диковина тоже оказалась рыбой, одетой в костяной панцирь. Николай Михайлович классифицировал ее как акулообразную рыбу, имевшую сходство с древнейшими земными рыбами-астеролеписами. При помощи своих жестких грудных плавников астеродеписы ползали по дну в поисках пищи.
В дальнейшем было поймано еще несколько панцирных рыб, не имевших ни позвоночника, ни ребер.
При одном из забросов трал захватил нечто такое, что прошло сквозь крепкую капроновую сеть, как майский жук через тонкую паутину. "Оно" не сочло даже нужным показаться на поверхности. По размерам прорванного участка сети было видно, что животное имело не меньше метра в поперечнике.
- Ну как? - спросил Галю Белов и показал взглядом на изуродованную сеть. - Может быть, все-таки полезете под воду?
Галя смущенно молчала. Игорь Никитич, помедлив, сказал многозначительно: "Так-то!" - и отдал приказание заканчивать работу.
Следующий день был посвящен исследованию суши. Оно началось при обычной, очень ветреной погоде. Но спустя три часа, когда путешественники удалились от "Урана" километров на семь, ветер неожиданно стих.
Игорь Никитич с беспокойством осмотрелся.
- Товарищи, немедленно заканчивайте все, вызываю "Уран"! - неожиданно скомандовал он.
- Игорь Никитич, подождите немножко! Только что улегся этот сумасшедший ветер. До захода солнца остались считанные часы. Сейчас бы как раз и поработать! - запротестовали Ольга Александровна и Галя, увлеченные рассматриванием камушка, подозрительно похожего на улитку.
- В том-то и дело, что он улегся ни с того ни с сего. И дождя нет. Боюсь, как бы Венера не сыграла с нами скверной шутки. Иван Тимофеевич, ваше мнение?
- А мое мнение такое, - послышался голос полковника, который дежурил с Машей в кабине "Урана", - мое мнение такое, что я уже сам собирался к вам лететь. Барометр упал ниже пятисот миллиметров против средних шестисот сорока. Мини сдаеться, зараз будэ такэ, шо и чорты не разберуть! - добавил он, как всегда в минуты волнения, по-украински. - Ну, я вылетаю.
Галя быстро собрала свое имущество и огляделась. Из-за низкого широкого бугра показались бегущие Константин Степанович, Синицын и Максим. Их фигуры отчетливо выделялись на фоне огромной черной тучи. Она шла на небольшой высоте, неестественно быстро поднимаясь к зениту. Внизу клубилась какая-то жуткая синевато-серая муть, в глубине которой возникали и гасли отсветы молний. Слышался нарастающий гул. Сомнений не было: надвигался ураган.
Среди рева приближающейся бури Галины чуткие уши ловили знакомый рокот двигателей "Урана". Галя поняла, что если он не подоспеет до того, как поднимется ветер, их гибель неминуема.
Галя уже имела представление и о земных ураганах, и о здешней скверной погоде. Но она боялась даже подумать, что такое ураган на Венере!
Игорь Никитич стоял и спокойно рассматривал надвигавшийся хаос. Галя жалела, что из-за отсвечивающих гнутых стекол скафандра не может уловить выражение его лица. Почувствовав на себе ее взгляд, Игорь Никитич повернул голову, и глаза их встретились Он улыбнулся и кивнул в сторону летящего прямо на них беснующегося мрака, как бы спрашивая взглядом: "Страшно?" - "С вами - нет", - отвечал взгляд девушки.
Галя почувствовала, как его рука обняла ее за плечи и чуть-чуть притянула к себе. В первое мгновение она слегка обиделась; ей показалось, что он хочет ее подбодрить.
Но затем, зная, как Игорь Никитич умеет читать в человеческой душе, она поняла, что он на всякий случай прощается с ней. Не отводя от него взгляда, она нашла его руку и крепко-крепко ее пожала.
Когда примчавшийся "Уран" уже почти коснулся песка, пронесся первый вздох урагана. Корабль мгновенно взмыл на несколько десятков метров, спасаясь от удара о поверхность. Подгоняемые воздушным потоком, путешественники то стремглав бежали к кораблю, то падали и катились, как неуклюжие, тяжелые кули.
"Уран" медленно снижался. Но он не мог уже опуститься наземь и выключить двигатели. Крылья его продолжали вращаться, описывая огненные круги и поднимая вокруг тучи песка и мелких камней.
- Ложитесь! - приказал Игорь Никитич.
Полковник Сидоренко совершал невозможное: "Уран" плясал и подпрыгивал в воздухе на расстоянии какого-нибудь метра от поверхности Венеры.
- Первым садится Иванов, помогает Медведев!
- Игорь Никитич, я протестую! - раздался негодующий тенорок старого профессора. - Пусть садится Ольга Александровна или Галя, они ведь женщины!
- Не рассуждать! Немедленно садитесь и принимайте команду над кораблем! - крикнул Игорь Никитич так, что Галя вздрогнула. Константин Степанович и Максим с трудом поднялись на четвереньки и, пятясь, скрылись в вихрях разбрасываемого во все стороны песка. Время тянулось так медленно, что уже через несколько секунд после их исчезновения Галя почувствовала беспокойство. В наушниках она слышала тяжелое дыхание обоих, слышала, как Константин Степанович с надсадой произнес: "Не могу", - а затем резкое "Ну же!" Максима и, наконец, долгожданное "Готово!"
- Садится Петрова, помогает Медведев! - раздалась следующая команда.
В этот момент новый порыв ветра высоко подбросил корабль. На металлическом трапе беспомощно висела чья-то фигура в скафандре.
- Медведев! - загремел Игорь Никитич. - Подтягивайтесь, подтягивайтесь, черт вас возьми, на руках!
Контуры корабля медленно растаяли в налетевших с моря лентах пены. Видны были только два огненных круга, которые медленно снижались метрах в ста от путешественников, распластанных на песке. Очевидо, делая новую отчаянную попытку спасти оставшихся, дядя Ваня потерял ориентировку.
Странное инстинктивное чувство надвигающейся беды заставило Галю посмотреть в наветренную сторону. Стараясь не задирать головы, чтобы не быть унесенной ветром, она скосила глаза в верхнее стекло. Среди мчащихся по воздуху камней, туч песка и потоков воды в окружающем мраке шевелилось какое-то огромное, фантастическое, как ей показалось, живое существо. Оно приближалось с невероятной быстротой. Это был растущий прямо из земли слоновый хобот, толщиной в сотню метров и концом терявшийся в тучах. "Опять чудовище Зодиака!" - подумала Галя с иронией отчаяния.
Извиваясь и пульсируя, это порождение кошмара мчалось прямо на корабль.
- Смерч! - закричала она не своим голосом.
Очевидно, на корабле тоже заметили опасность. "Уран" снова взмыл кверху и застыл в воздухе. Огненные круги на мгновение погасли. Вместо них изо всех четырех крыльев брызнули пламенные струи. Корабль отчаянно рванулся с места, но было уже поздно. Серое чудовище задело его краем, бешено завертело и постепенно втянуло в свою страшную утробу, скрыв от глаз обезумевшей Гали.
Забыв обо всем, Галя вскрикнула, приподнялась и, подхваченная ветром, полетела по воздуху. Метрах в десяти-пятнадцати она грохнулась наземь и покатилась по песку. Она изо всех сил цеплялась руками и ногами, чтобы остановиться, но ветер то ставил ее на голову, то беспощадно швырял с боку на бок. Наконец, ей удалось задержаться. Нужно было во что бы то ни стало лечь головой в сторону ветра. Рискуя каждое мгновение снова взлететь на воздух, она начала осторожно поворачивать туловище, как вдруг страшный удар в бок парализовал ее мускулы. Что-то огромное, тяжелое перекатилось через нее и исчезло во мраке. В то же мгновение ее накрыла туча мокрого песка, и наступила полная тьма.
Галя сделала отчаянную попытку встать, но неодолимая тяжесть пригвождала ее к грунту. С каждой секундой песок давил сильнее и сильнее. Несколько мгновений она еще слышала в наушниках крики друзей вперемежку с грохотом и треском оборудования, ломавшегося в кабине корабля. Затем в голове поплыл мягкий настойчивый звон, в котором быстро потонули все реальные звуки. Вдруг в Галином меркнущем сознании возник удивительно знакомый мужской голос, зовущий ее по имени: "Галюша, где ты?".
Галя совсем не удивилась, что эти слова откосятся к ней. Почему-то казалось, что так и должно быть. Она увидела себя крошечной девочкой, которая, увлекшись игрой, забилась в тесный угол между стеной и необъятным, хорошо знакомым бельевым шкафом. Все ближе раздаются нарочито громкие тяжелые шаги, и тот же родной голос говорит. "Куда же ты спряталась, проказница?" Сердечко ее радостно трепещет. Вот сейчас этот большой, ласковый, любимый облдатель волшебного голоса найдет ее, схватит на руки...
Галя погрузилась в полное небытие, где не было ни звуков, ни мыслей, ни самого небытия.
Глава 8
ЗАЖИВО ПОГРЕБЕННЫЕ
...Погибшие есть в ней,
Пропавшие без вести есть.
В. Рождественский
Хотя Сидоренко и понимал, что сохранность корабля сейчас превыше всего, даже превыше жизней большей части экипажа, но после того как на "Уран" был доставлен Иванов, он не мог отказаться от попытки спасти еще хотя бы одного человека. Константин Степанович и Максим, который благополучно добрался до пропускника, были почти вне опасности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22