Целую, Дэвид. P. S. Попробую придумать что-нибудь интересное».
Неделя тянулась ужасно медленно. Во вторник по телевизору показали первую передачу из нового цикла «Зверей и страстей». Выпуск оказался неплохим, хотя мне было довольно странно смотреть сюжеты, отснятые еще в марте. Попугай-собственник, требовательный гербил, пассивно-агрессивная свинья… В среду я устроила очередной щенячий съезд. Как обычно, царила очень теплая атмосфера. В конце вечера Маркус напомнил мне о курсах самообороны – первое занятие было назначено на следующий вечер.
– Это в церкви Святого Луки на Перси-стрит, рядом с Тоттенем-Корт-роуд. Оденьтесь поудобней.
– Хорошо, – сказала я. – Я подойду.
– А почему бы и вам не присоединиться к нам, Лили? – спросил Маркус. – Навыки самообороны весьма полезны.
– Нет, у меня и так все в порядке, – легкомысленно ответила Лили. – Мне это не нужно.
– Но высокий рост не гарантирует вам защиту от неприятностей.
– О, дело не в росте. – Лили одарила Маркуса таинственной улыбкой и перешла на шепот: – Дело в том, что у меня в сумочке есть маленький, но очень эффективный топорик.
– Ну как знаете. Что ж… пожалуй, я пойду. – Он привычным жестом сунул Прутика за ворот своего джемпера. – Мне пора – я встречаюсь с Салли.
– С вашей девушкой? – уточнила я.
– Да, – радостно подтвердил Маркус.
– А как она отнеслась к цветам? Представляю себе ее восторг…
– Ну, в общем-то… все оказалось… не так просто, – нерешительно проговорил Маркус. Я вопросительно взглянула на него. – Беда в том, что у Салли аллергия на лилии, и она от них чихает. Немудрено – на них ведь полно пыльцы, да? Так что в этот раз я купил для нее шоколадные конфеты. – Он показал мне огромную коробку «Бендикс».
– Ого, везет же ей…
«А вот ему, кажется, не очень!»
– Значит, до завтра?
– Да – до завтра.
Но в результате я так и не попала на занятие. На следующий день, в пять минут седьмого, я уже почти выходила из дому – оставалось только отыскать спортивные штаны, – как вдруг зазвонил телефон. Это был папа.
– Я в городе, – сказал он, – и решил спросить: не захочешь ли ты поужинать со мной?
– О… э…
– Я хотел позвонить раньше, но мне пришлось встретиться с бухгалтером клуба и поучаствовать в собрании акционеров. Словом, я подумал, что было бы здорово повидаться, пока я не уехал обратно в Суссекс. Если, конечно, ты не занята.
– Ну конечно. Давай встретимся.
Подумаешь – пропущу одно занятие по самообороне… Я позвонила Дейзи на мобильный и объяснила ей ситуацию.
– Надеюсь, ты не обидишься, – сказала я. – Понимаешь, я так давно не видела папу – он же столько времени просидел в Штатах.
– О, не беспокойся, – ответила подруга. – Встреча с отцом гораздо важнее. – Я знала, что в тот момент Дейзи подумала о своем отце. – Я расскажу тебе, что мы делали, и ты присоединишься к нам на следующей неделе.
Папа приехал около восьми. Его волосы слегка поседели, но он по-прежнему выглядел лет на десять моложе. Его удлиненное, красивое лицо было покрыто ровным калифорнийским загаром. Я унаследовала папины серо-зеленые глаза, а вот ростом, увы, пошла не в него, а в маму.
– Сент-Майклс-мьюз кажется очень спокойным местом, – сказал папа, входя.
– Да, так и есть. Такое ощущение, будто живешь в маленькой деревне.
Я провела папу по дому.
– А изнутри дом больше, чем снаружи, – одобрительно заметил он.
Когда мы осматривали верхний этаж, случилась неприятность. Уже собираясь спуститься вниз, папа случайно уронил панель дистанционного управления, лежавшую на комоде. Телевизор мгновенно ожил, и на экране возник… Александр с подзорной трубой.
– Идите к мысу, мистер Три! Подходите так близко, как только сможете!
– Есть, капитан.
И тут крупным планом показали исполнительницу главной женской роли Тилли Бишоп, обратившую на Александра восхищенный взор. Я ощутила внезапное, непреодолимое желание прикончить красотку.
– Ой, извини, пожалуйста, – пробормотал папа. Он поднял пульт и взглянул на экран. – О, да это же…
Папа видел Александра один раз, когда приезжал в Лондон полгода назад… Дрожащей рукой я выключила безжалостный ящик.
– Да, это он. Ладно, пойдем-ка в паб.
Пока мы шли по Глостер-авеню к «Инженеру», я немного успокоилась. За супом я поинтересовалась у папы, как идут дела в клубе. Папа покачал головой:
– Так себе. – Его лоб прорезала глубокая морщина.
– Из-за проблем с членством?
– Да, доход от членских взносов ничтожно мал. Беда в том, что это коммерческий клуб американского типа, – они ведь именно поэтому пригласили меня на работу. Был бы это славный, традиционный, некоммерческий английский клуб, возглавляемый каким-нибудь отставным бригадным генералом, – другое дело. А так получается, что акционеры вложили в клуб немалые деньги, но прибыли пока не видно.
– А если они ее так и не дождутся?
– Тогда меня уволят. Со мной заключен контракт на три месяца, и за этот срок я должен добиться результатов.
– Может, понизить расценки и таким образом обойти конкурентов?
– Мы не можем себе этого позволить. Строительство обошлось в восемь миллионов – мало того, что земля очень дорогая, так они еще и разработку дизайна заказали самому Нику Фалдо.
– Гм, как же вам завлечь клиентов… Может, к примеру, уменьшить размер вступительного взноса для тех, кто вступит прямо сейчас?
– Мы это уже сделали.
– А женщин вы принимаете в клуб?
– Конечно – с предоставлением доступа ко всем услугам.
– Можно ли играть без предварительной договоренности?
– Да. Хоть и с большой неохотой, но за сто фунтов в день они согласились допускать желающих.
– А как обстоят дела с рекламой?
– Увы, мы уже и так вышли за рамки бюджета. Встреча с акционерами оказалась делом очень нелегким. Все они ждут, что я, как фокусник, извлеку из шляпы даже не кролика, а чуть ли не слона, но каким образом? Вот и ломай теперь голову… Видишь ли, я вполне успешно управлял гольф-клубом в Палм-Спрингс, но мне никогда в жизни не приходилось начинать все с нуля.
– А ведь в том районе есть и другие гольф-клубы, правда?
– В том-то и дело. Чтобы победить конкурентов, нам просто необходима какая-то изюминка.
– Гм, что бы такое придумать… И когда вы открываетесь?
– В середине августа.
– Ну, а вообще как дела? Привыкаешь к нашей английской жизни?
– Потихоньку. Хорошо хоть погода нормальная.
– Это точно. Она уже довольно долго держится. Но ты, наверное, скучаешь по Палм-Спрингс?
– Конечно – там ведь остались мои друзья. Кстати, и с парковкой там дело обстоит куда лучше, а то я сегодня сорок пять минут искал, где бы оставить машину!
– А новые знакомства уже появились? Пала покачал головой:
– Пока нет. Думаю, на это уйдут месяцы. Вот если бы твоя мама вела себя порадушнее, – вздохнул он, – мне было бы гораздо легче освоиться. – Он разломил булочку. – Я ведь снова ее видел.
– Да ты что?
– Позавчера, на заправочной станции. Не знаю, заметила ли она меня, но подозреваю, что заметила, поскольку тут же уехала. Но я все-таки решил протянуть ей руку дружбы и… – Папа робко взглянул на меня.
– И что?
– Я позвонил ей. Разыскал в местном справочнике номер ее телефона и оставил сообщение с просьбой со мной связаться.
– И она перезвонила?
– Нет. Тогда я позвонил на следующий день, и оказалось, что она заблокировала мой номер. Теперь у меня нет с ней никакой связи. Вот такие пироги… Господи, неужели она не может вести себя хоть немного… разумнее?
– Ох, – вздохнула я. – Ты ведь знаешь маму… К тому же она тоже испытывает некоторые трудности.
– Правда?
– Из-за лам. Маме необходимо больше денег на их содержание. В настоящее время ей удается что-то заработать только по выходным, когда люди участвуют в ее прогулках, а в течение недели интерес к ламам невелик. Это ее очень беспокоит.
– Понятно.
– Надеюсь, она станет более общительной, когда все утрясется.
– И я надеюсь, – со вздохом сказал папа. – Пойми, Миранда, я знаю, что был не лучшим мужем. Знаю, что мама чувствовала себя покинутой.
– Но ты действительно пренебрегал мамой – и мной.
– Да, – снова вздохнул папа. – Ты права. Я был молод, эгоистичен и хотел реализовать свою мечту. Но, знаешь, прошло уже двадцать лет, и мама могла бы смягчиться…
– Гм… Я тебя понимаю.
– Ладно, – сказал папа, посмотрев на часы. – Мне пора – путь неблизкий.
Я пошла провожать папу, и тут проснулся мой мобильник. Звонила Дейзи – она уже вернулась с занятий по самозащите.
– Это просто фантастика! – воскликнула она. – Я в таком воодушевлении! Ты обязательно должна пойти. Мы говорили о том, как победить в себе «потенциальную жертву», а потом трезво оценить возможности нападающего и решить, какую из трех моделей поведения выбрать – «немедленное отступление», «уход от агрессии» или «открытое противостояние». Маркус действительно хороший наставник, – захлебываясь от восторга, добавила она. – Так ты придешь на следующей неделе, да?
– Да.
– Обещаешь?
– Обещаю.
– А от Дэвида есть известия?
– Есть.
– И что слышно?
– Мы встречаемся в субботу.
– Отлично. Знаешь, Миранда, я много об этом думала, и вот что мне кажется: чем лучше ты узнаешь Дэвида, тем легче тебе будет сказать ему правду. Это так?
– Возможно. – Я совсем не была уверена в правоте подруги.
– А что у вас запланировано на этот раз?
– Понятия не имею. Но он обещал придумать что-нибудь «интересное».
– Может, покатаемся на коньках? – спросил Дэвид, позвонив мне в субботу утром. – Как ты на это смотришь?
У меня заныло в груди. На коньках я буду казаться неуклюжей и нелепой.
– Кататься на коньках? Летом? – вяло откликнулась я.
– А почему бы и нет? Летом даже лучше – народу меньше. И потом – спорим, что ты уже забыла, когда в последний раз вставала на коньки?
– Почему же – я помню. В девять лет.
– Ну что, покатаемся? Мы можем пойти в Куинсуэй на ледовый стадион, а потом поужинать.
Я прикусила губу.
– Ла-адно.
– Ура! Жду тебя в полвосьмого у выхода из метро.
Я приехала в двадцать пять минут восьмого, но Дэвид оказался на месте еще раньше. На нем были джинсы и бледно-желтая рубашка, в руках он держал сумку. Он улыбнулся и поцеловал меня в щеку. Когда мы обнялись, я снова ощутила приятный цитрусовый аромат. Мы спускались по лестнице, слушая монотонный грохот боулинга и пронзительное повизгивание игровых автоматов.
– От меня не будет никакого проку, – сказала я Дэвиду, когда он покупал билеты.
– Да мы совсем ненадолго сюда пришли – так, на часок. Здесь не очень-то шикарно, но, по крайней мере, каток достаточно большой. Ну что ж, мисс Поведение, вам нужны коньки.
– А тебе не нужны?
Он улыбнулся и достал из сумки пару черных коньков и зеленый джемпер.
– Значит, у тебя есть свои собственные?
– Я много играл в хоккей, когда мы жили в Америке.
– А-а. – Я вспомнила хоккейную клюшку, которую видела в его комнате. – Выходит, ты отличный спортсмен, да?
– И похуже меня найдутся… В общем, я люблю кататься на коньках и думаю, будет славно, если ты составишь мне компанию.
Я оставила свои туфли в гардеробе, а взамен получила пару темно-синих коньков, по виду напоминавших лыжные ботинки. Оказалось, что влезть в них непросто.
– Дай я тебе помогу, – предложил Дэвид.
Он наклонился к моей ноге, а я оперлась на его плечо, чувствуя, как кровь приливает к моим щекам.
– Бабушка, почему у тебя такие маленькие ноги? – сострил он, защелкивая застежки. Потом он надел свои коньки, мы оба влезли в джемпера и осторожно вышли на искрящийся лед.
– Так, давай-ка я сперва найду равновесие, – сказал Дэвид. – Подожди меня здесь.
– Не волнуйся, я с места не сдвинусь.
Я вцепилась в бортик катка обеими руками, пытаясь унять внезапную дрожь. И вдруг Дэвид вихрем пронесся мимо меня, лезвия его коньков сверкнули в разноцветном освещении, и меньше чем за минуту он успел облететь каток дважды. Проделав этот номер, он подкатил ко мне на такой скорости, что едва не врезался в меня, но вовремя затормозил, оставив на льду изысканный росчерк.
– Ого, – выдохнула я. – Да ты действительно мастер.
– Ну, за столько лет можно было кое-чему научиться. Но это несложно. Пойдем, я тебе покажу.
Он подал мне правую руку (на ней не было перчатки), и я опасливо протянула ему левую. Сделав маленький шажок, я тут же поскользнулась и, ощутив мощный выброс адреналина в кровь, снова вцепилась в бортик катка.
– Я не могу, – пробормотала я, чувствуя, как бешено стучит мое сердце. – Я просто не могу. Я очень боюсь упасть. – Под ребром резко кольнуло.
– Но ты не упадешь.
– Упаду.
– Будет проще, если ты дашь мне руку. Я неуклюже повернулась к Дэвиду.
– Дай мне руку, – нежно повторил он.
– Хо…рошо.
Теперь я пыталась удержать равновесие, одной рукой вцепившись в бортик катка, а другую вложив в руку Дэвида. Он осторожно потянул меня к себе, и я стала потихоньку продвигаться вперед.
– Вот и молодец. Вот так. А сейчас мы немного походим вокруг. Вот так – медленно…
– Уф, – выдохнула я, испуганно отпрянув – мимо, скрежеща сталью по льду, промчались трое подростков. – Вряд ли у меня что-нибудь получится. Ой!
Правый конек предательски отъехал куда-то в сторону, и я снова чуть было не упала, но Дэвид вовремя подхватил меня под руки. Он засмеялся, крепко прижавшись ко мне, а потом поставил меня на ноги.
– Извини, – пробормотала я.
– Не волнуйся – я не дам тебе упасть. Но вот мой совет, Миранда: не ходи по льду, попробуй по нему скользить.
– Не могу.
– Можешь. Просто продвигай ноги вперед поочередно – вот так.
Он встал передо мной, взял меня за руки и стал потихоньку отъезжать назад, увлекая меня за собой.
– Вот так лучше. Держись чуть прямее.
– Не могу. Я упаду.
– Не упадешь – я тебя держу.
– Я упаду, – испуганно повторяла я. – Я потеряю равновесие, да еще и тебя уроню.
– Не сможешь – ты слишком легкая. Вот так. А теперь согни колено, скользни влево, теперь вправо, теперь опять влево. Вот так… да… отлично… вот ты уже и катаешься!
Я засмеялась от удивления и облегчения одновременно.
– Секрет в том, чтобы сначала двигаться очень медленно.
Мы неспешно продвигались по кругу в течение примерно пятнадцати минут. Постепенно обретая уверенность, я стала посматривать на других конькобежцев. По всему катку носились юнцы в развевающихся куртках. Были здесь и супруги среднего возраста, явно катавшиеся не первый год. В центре катка маленькая девочка исполняла грациозные пируэты, соединив руки над головой; она явно отрабатывала какие-то упражнения. И теперь, когда мы с Дэвидом медленно кружились по льду, рука в руке, я услышала музыку, доносившуюся откуда-то сверху. Это была Синди Лопер.
Если ты потерялся, посмотри вокруг
и найдешь меня. Опять и опять.
Если ты упадешь, я подхвачу тебя, я буду ждать…
– Ты ведь не падаешь, Миранда? – спросил Дэвид.
– Нет, – улыбнулась я. «А впрочем – да».
– Ты не упадешь, – нежно сказал он. – Ведь я держу тебя.
«…Опять и опять». Он крепче прижал меня к себе. «Опять и опять…»
– Ты не упадешь, – снова прошептал Дэвид, медленно увозя меня с катка. – Ты, наверное, думаешь, я привез тебя сюда, чтобы повыпендриваться, да? – неожиданно спросил он. – Это не так.
– Разве? – усмехнулась я.
– Нет. Я просто искал повод подержать тебя за руку…
Я снова залилась краской.
– Ладно, – продолжил Дэвид как ни в чем не бывало, – по-моему, самое время перекусить. Ну как, тебе понравилось? – спросил он, когда мы поднимались по лестнице.
– Да, мне и в самом деле понравилось.
– Отлично… Какую кухню ты предпочитаешь? – Мы зашагали по Куинсуэю. – Можем пойти в марокканский ресторан и для виду покурить кальян, а можем в китайский – вот там, через дорогу.
Мы миновали метро «Бэйзуотер». На улице было полным-полно народу, а впереди светился голубой купол «Уайтлиз».
– Вот там малазийский ресторан, – показал Дэвид, – а там – «Магараджа». Кажется, чуть дальше есть неплохой ливанский. А может, отдадим предпочтение итальянской кухне?
– Да, отличная идея. Мне вдруг захотелось ризотто.
Ресторан оказался очень славным, тихим, и там не разрешалось курить.
– А ты расскажешь мне о поездке в Барселону? – спросила я, когда мы сели за стол. – Чем ты там занимался?
– Готовил иллюстрации для новой книги об ЭТА.
– О… А почему именно тебя попросили это сделать?
Он пожал плечами:
– А что тут такого? В сущности, подобные вещи меня привлекают.
– Какие вещи – баскский сепаратизм?
– Нет. Экстремизм. – Официант принес нам два бокала красного вина. – Политический экстремизм любого рода. Меня очень интересует, что чувствуют те, кто изготавливает или закладывает бомбы, чтобы изувечить или убить ни в чем не повинных людей. А тебя это не интересует? – спросил он.
– Почему это должно меня интересовать? – буркнула я. Дэвид посмотрел на меня с удивлением. – То есть я хотела сказать, что… предпочитаю не задумываться о таких вещах.
– Что ж, это твое право.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Неделя тянулась ужасно медленно. Во вторник по телевизору показали первую передачу из нового цикла «Зверей и страстей». Выпуск оказался неплохим, хотя мне было довольно странно смотреть сюжеты, отснятые еще в марте. Попугай-собственник, требовательный гербил, пассивно-агрессивная свинья… В среду я устроила очередной щенячий съезд. Как обычно, царила очень теплая атмосфера. В конце вечера Маркус напомнил мне о курсах самообороны – первое занятие было назначено на следующий вечер.
– Это в церкви Святого Луки на Перси-стрит, рядом с Тоттенем-Корт-роуд. Оденьтесь поудобней.
– Хорошо, – сказала я. – Я подойду.
– А почему бы и вам не присоединиться к нам, Лили? – спросил Маркус. – Навыки самообороны весьма полезны.
– Нет, у меня и так все в порядке, – легкомысленно ответила Лили. – Мне это не нужно.
– Но высокий рост не гарантирует вам защиту от неприятностей.
– О, дело не в росте. – Лили одарила Маркуса таинственной улыбкой и перешла на шепот: – Дело в том, что у меня в сумочке есть маленький, но очень эффективный топорик.
– Ну как знаете. Что ж… пожалуй, я пойду. – Он привычным жестом сунул Прутика за ворот своего джемпера. – Мне пора – я встречаюсь с Салли.
– С вашей девушкой? – уточнила я.
– Да, – радостно подтвердил Маркус.
– А как она отнеслась к цветам? Представляю себе ее восторг…
– Ну, в общем-то… все оказалось… не так просто, – нерешительно проговорил Маркус. Я вопросительно взглянула на него. – Беда в том, что у Салли аллергия на лилии, и она от них чихает. Немудрено – на них ведь полно пыльцы, да? Так что в этот раз я купил для нее шоколадные конфеты. – Он показал мне огромную коробку «Бендикс».
– Ого, везет же ей…
«А вот ему, кажется, не очень!»
– Значит, до завтра?
– Да – до завтра.
Но в результате я так и не попала на занятие. На следующий день, в пять минут седьмого, я уже почти выходила из дому – оставалось только отыскать спортивные штаны, – как вдруг зазвонил телефон. Это был папа.
– Я в городе, – сказал он, – и решил спросить: не захочешь ли ты поужинать со мной?
– О… э…
– Я хотел позвонить раньше, но мне пришлось встретиться с бухгалтером клуба и поучаствовать в собрании акционеров. Словом, я подумал, что было бы здорово повидаться, пока я не уехал обратно в Суссекс. Если, конечно, ты не занята.
– Ну конечно. Давай встретимся.
Подумаешь – пропущу одно занятие по самообороне… Я позвонила Дейзи на мобильный и объяснила ей ситуацию.
– Надеюсь, ты не обидишься, – сказала я. – Понимаешь, я так давно не видела папу – он же столько времени просидел в Штатах.
– О, не беспокойся, – ответила подруга. – Встреча с отцом гораздо важнее. – Я знала, что в тот момент Дейзи подумала о своем отце. – Я расскажу тебе, что мы делали, и ты присоединишься к нам на следующей неделе.
Папа приехал около восьми. Его волосы слегка поседели, но он по-прежнему выглядел лет на десять моложе. Его удлиненное, красивое лицо было покрыто ровным калифорнийским загаром. Я унаследовала папины серо-зеленые глаза, а вот ростом, увы, пошла не в него, а в маму.
– Сент-Майклс-мьюз кажется очень спокойным местом, – сказал папа, входя.
– Да, так и есть. Такое ощущение, будто живешь в маленькой деревне.
Я провела папу по дому.
– А изнутри дом больше, чем снаружи, – одобрительно заметил он.
Когда мы осматривали верхний этаж, случилась неприятность. Уже собираясь спуститься вниз, папа случайно уронил панель дистанционного управления, лежавшую на комоде. Телевизор мгновенно ожил, и на экране возник… Александр с подзорной трубой.
– Идите к мысу, мистер Три! Подходите так близко, как только сможете!
– Есть, капитан.
И тут крупным планом показали исполнительницу главной женской роли Тилли Бишоп, обратившую на Александра восхищенный взор. Я ощутила внезапное, непреодолимое желание прикончить красотку.
– Ой, извини, пожалуйста, – пробормотал папа. Он поднял пульт и взглянул на экран. – О, да это же…
Папа видел Александра один раз, когда приезжал в Лондон полгода назад… Дрожащей рукой я выключила безжалостный ящик.
– Да, это он. Ладно, пойдем-ка в паб.
Пока мы шли по Глостер-авеню к «Инженеру», я немного успокоилась. За супом я поинтересовалась у папы, как идут дела в клубе. Папа покачал головой:
– Так себе. – Его лоб прорезала глубокая морщина.
– Из-за проблем с членством?
– Да, доход от членских взносов ничтожно мал. Беда в том, что это коммерческий клуб американского типа, – они ведь именно поэтому пригласили меня на работу. Был бы это славный, традиционный, некоммерческий английский клуб, возглавляемый каким-нибудь отставным бригадным генералом, – другое дело. А так получается, что акционеры вложили в клуб немалые деньги, но прибыли пока не видно.
– А если они ее так и не дождутся?
– Тогда меня уволят. Со мной заключен контракт на три месяца, и за этот срок я должен добиться результатов.
– Может, понизить расценки и таким образом обойти конкурентов?
– Мы не можем себе этого позволить. Строительство обошлось в восемь миллионов – мало того, что земля очень дорогая, так они еще и разработку дизайна заказали самому Нику Фалдо.
– Гм, как же вам завлечь клиентов… Может, к примеру, уменьшить размер вступительного взноса для тех, кто вступит прямо сейчас?
– Мы это уже сделали.
– А женщин вы принимаете в клуб?
– Конечно – с предоставлением доступа ко всем услугам.
– Можно ли играть без предварительной договоренности?
– Да. Хоть и с большой неохотой, но за сто фунтов в день они согласились допускать желающих.
– А как обстоят дела с рекламой?
– Увы, мы уже и так вышли за рамки бюджета. Встреча с акционерами оказалась делом очень нелегким. Все они ждут, что я, как фокусник, извлеку из шляпы даже не кролика, а чуть ли не слона, но каким образом? Вот и ломай теперь голову… Видишь ли, я вполне успешно управлял гольф-клубом в Палм-Спрингс, но мне никогда в жизни не приходилось начинать все с нуля.
– А ведь в том районе есть и другие гольф-клубы, правда?
– В том-то и дело. Чтобы победить конкурентов, нам просто необходима какая-то изюминка.
– Гм, что бы такое придумать… И когда вы открываетесь?
– В середине августа.
– Ну, а вообще как дела? Привыкаешь к нашей английской жизни?
– Потихоньку. Хорошо хоть погода нормальная.
– Это точно. Она уже довольно долго держится. Но ты, наверное, скучаешь по Палм-Спрингс?
– Конечно – там ведь остались мои друзья. Кстати, и с парковкой там дело обстоит куда лучше, а то я сегодня сорок пять минут искал, где бы оставить машину!
– А новые знакомства уже появились? Пала покачал головой:
– Пока нет. Думаю, на это уйдут месяцы. Вот если бы твоя мама вела себя порадушнее, – вздохнул он, – мне было бы гораздо легче освоиться. – Он разломил булочку. – Я ведь снова ее видел.
– Да ты что?
– Позавчера, на заправочной станции. Не знаю, заметила ли она меня, но подозреваю, что заметила, поскольку тут же уехала. Но я все-таки решил протянуть ей руку дружбы и… – Папа робко взглянул на меня.
– И что?
– Я позвонил ей. Разыскал в местном справочнике номер ее телефона и оставил сообщение с просьбой со мной связаться.
– И она перезвонила?
– Нет. Тогда я позвонил на следующий день, и оказалось, что она заблокировала мой номер. Теперь у меня нет с ней никакой связи. Вот такие пироги… Господи, неужели она не может вести себя хоть немного… разумнее?
– Ох, – вздохнула я. – Ты ведь знаешь маму… К тому же она тоже испытывает некоторые трудности.
– Правда?
– Из-за лам. Маме необходимо больше денег на их содержание. В настоящее время ей удается что-то заработать только по выходным, когда люди участвуют в ее прогулках, а в течение недели интерес к ламам невелик. Это ее очень беспокоит.
– Понятно.
– Надеюсь, она станет более общительной, когда все утрясется.
– И я надеюсь, – со вздохом сказал папа. – Пойми, Миранда, я знаю, что был не лучшим мужем. Знаю, что мама чувствовала себя покинутой.
– Но ты действительно пренебрегал мамой – и мной.
– Да, – снова вздохнул папа. – Ты права. Я был молод, эгоистичен и хотел реализовать свою мечту. Но, знаешь, прошло уже двадцать лет, и мама могла бы смягчиться…
– Гм… Я тебя понимаю.
– Ладно, – сказал папа, посмотрев на часы. – Мне пора – путь неблизкий.
Я пошла провожать папу, и тут проснулся мой мобильник. Звонила Дейзи – она уже вернулась с занятий по самозащите.
– Это просто фантастика! – воскликнула она. – Я в таком воодушевлении! Ты обязательно должна пойти. Мы говорили о том, как победить в себе «потенциальную жертву», а потом трезво оценить возможности нападающего и решить, какую из трех моделей поведения выбрать – «немедленное отступление», «уход от агрессии» или «открытое противостояние». Маркус действительно хороший наставник, – захлебываясь от восторга, добавила она. – Так ты придешь на следующей неделе, да?
– Да.
– Обещаешь?
– Обещаю.
– А от Дэвида есть известия?
– Есть.
– И что слышно?
– Мы встречаемся в субботу.
– Отлично. Знаешь, Миранда, я много об этом думала, и вот что мне кажется: чем лучше ты узнаешь Дэвида, тем легче тебе будет сказать ему правду. Это так?
– Возможно. – Я совсем не была уверена в правоте подруги.
– А что у вас запланировано на этот раз?
– Понятия не имею. Но он обещал придумать что-нибудь «интересное».
– Может, покатаемся на коньках? – спросил Дэвид, позвонив мне в субботу утром. – Как ты на это смотришь?
У меня заныло в груди. На коньках я буду казаться неуклюжей и нелепой.
– Кататься на коньках? Летом? – вяло откликнулась я.
– А почему бы и нет? Летом даже лучше – народу меньше. И потом – спорим, что ты уже забыла, когда в последний раз вставала на коньки?
– Почему же – я помню. В девять лет.
– Ну что, покатаемся? Мы можем пойти в Куинсуэй на ледовый стадион, а потом поужинать.
Я прикусила губу.
– Ла-адно.
– Ура! Жду тебя в полвосьмого у выхода из метро.
Я приехала в двадцать пять минут восьмого, но Дэвид оказался на месте еще раньше. На нем были джинсы и бледно-желтая рубашка, в руках он держал сумку. Он улыбнулся и поцеловал меня в щеку. Когда мы обнялись, я снова ощутила приятный цитрусовый аромат. Мы спускались по лестнице, слушая монотонный грохот боулинга и пронзительное повизгивание игровых автоматов.
– От меня не будет никакого проку, – сказала я Дэвиду, когда он покупал билеты.
– Да мы совсем ненадолго сюда пришли – так, на часок. Здесь не очень-то шикарно, но, по крайней мере, каток достаточно большой. Ну что ж, мисс Поведение, вам нужны коньки.
– А тебе не нужны?
Он улыбнулся и достал из сумки пару черных коньков и зеленый джемпер.
– Значит, у тебя есть свои собственные?
– Я много играл в хоккей, когда мы жили в Америке.
– А-а. – Я вспомнила хоккейную клюшку, которую видела в его комнате. – Выходит, ты отличный спортсмен, да?
– И похуже меня найдутся… В общем, я люблю кататься на коньках и думаю, будет славно, если ты составишь мне компанию.
Я оставила свои туфли в гардеробе, а взамен получила пару темно-синих коньков, по виду напоминавших лыжные ботинки. Оказалось, что влезть в них непросто.
– Дай я тебе помогу, – предложил Дэвид.
Он наклонился к моей ноге, а я оперлась на его плечо, чувствуя, как кровь приливает к моим щекам.
– Бабушка, почему у тебя такие маленькие ноги? – сострил он, защелкивая застежки. Потом он надел свои коньки, мы оба влезли в джемпера и осторожно вышли на искрящийся лед.
– Так, давай-ка я сперва найду равновесие, – сказал Дэвид. – Подожди меня здесь.
– Не волнуйся, я с места не сдвинусь.
Я вцепилась в бортик катка обеими руками, пытаясь унять внезапную дрожь. И вдруг Дэвид вихрем пронесся мимо меня, лезвия его коньков сверкнули в разноцветном освещении, и меньше чем за минуту он успел облететь каток дважды. Проделав этот номер, он подкатил ко мне на такой скорости, что едва не врезался в меня, но вовремя затормозил, оставив на льду изысканный росчерк.
– Ого, – выдохнула я. – Да ты действительно мастер.
– Ну, за столько лет можно было кое-чему научиться. Но это несложно. Пойдем, я тебе покажу.
Он подал мне правую руку (на ней не было перчатки), и я опасливо протянула ему левую. Сделав маленький шажок, я тут же поскользнулась и, ощутив мощный выброс адреналина в кровь, снова вцепилась в бортик катка.
– Я не могу, – пробормотала я, чувствуя, как бешено стучит мое сердце. – Я просто не могу. Я очень боюсь упасть. – Под ребром резко кольнуло.
– Но ты не упадешь.
– Упаду.
– Будет проще, если ты дашь мне руку. Я неуклюже повернулась к Дэвиду.
– Дай мне руку, – нежно повторил он.
– Хо…рошо.
Теперь я пыталась удержать равновесие, одной рукой вцепившись в бортик катка, а другую вложив в руку Дэвида. Он осторожно потянул меня к себе, и я стала потихоньку продвигаться вперед.
– Вот и молодец. Вот так. А сейчас мы немного походим вокруг. Вот так – медленно…
– Уф, – выдохнула я, испуганно отпрянув – мимо, скрежеща сталью по льду, промчались трое подростков. – Вряд ли у меня что-нибудь получится. Ой!
Правый конек предательски отъехал куда-то в сторону, и я снова чуть было не упала, но Дэвид вовремя подхватил меня под руки. Он засмеялся, крепко прижавшись ко мне, а потом поставил меня на ноги.
– Извини, – пробормотала я.
– Не волнуйся – я не дам тебе упасть. Но вот мой совет, Миранда: не ходи по льду, попробуй по нему скользить.
– Не могу.
– Можешь. Просто продвигай ноги вперед поочередно – вот так.
Он встал передо мной, взял меня за руки и стал потихоньку отъезжать назад, увлекая меня за собой.
– Вот так лучше. Держись чуть прямее.
– Не могу. Я упаду.
– Не упадешь – я тебя держу.
– Я упаду, – испуганно повторяла я. – Я потеряю равновесие, да еще и тебя уроню.
– Не сможешь – ты слишком легкая. Вот так. А теперь согни колено, скользни влево, теперь вправо, теперь опять влево. Вот так… да… отлично… вот ты уже и катаешься!
Я засмеялась от удивления и облегчения одновременно.
– Секрет в том, чтобы сначала двигаться очень медленно.
Мы неспешно продвигались по кругу в течение примерно пятнадцати минут. Постепенно обретая уверенность, я стала посматривать на других конькобежцев. По всему катку носились юнцы в развевающихся куртках. Были здесь и супруги среднего возраста, явно катавшиеся не первый год. В центре катка маленькая девочка исполняла грациозные пируэты, соединив руки над головой; она явно отрабатывала какие-то упражнения. И теперь, когда мы с Дэвидом медленно кружились по льду, рука в руке, я услышала музыку, доносившуюся откуда-то сверху. Это была Синди Лопер.
Если ты потерялся, посмотри вокруг
и найдешь меня. Опять и опять.
Если ты упадешь, я подхвачу тебя, я буду ждать…
– Ты ведь не падаешь, Миранда? – спросил Дэвид.
– Нет, – улыбнулась я. «А впрочем – да».
– Ты не упадешь, – нежно сказал он. – Ведь я держу тебя.
«…Опять и опять». Он крепче прижал меня к себе. «Опять и опять…»
– Ты не упадешь, – снова прошептал Дэвид, медленно увозя меня с катка. – Ты, наверное, думаешь, я привез тебя сюда, чтобы повыпендриваться, да? – неожиданно спросил он. – Это не так.
– Разве? – усмехнулась я.
– Нет. Я просто искал повод подержать тебя за руку…
Я снова залилась краской.
– Ладно, – продолжил Дэвид как ни в чем не бывало, – по-моему, самое время перекусить. Ну как, тебе понравилось? – спросил он, когда мы поднимались по лестнице.
– Да, мне и в самом деле понравилось.
– Отлично… Какую кухню ты предпочитаешь? – Мы зашагали по Куинсуэю. – Можем пойти в марокканский ресторан и для виду покурить кальян, а можем в китайский – вот там, через дорогу.
Мы миновали метро «Бэйзуотер». На улице было полным-полно народу, а впереди светился голубой купол «Уайтлиз».
– Вот там малазийский ресторан, – показал Дэвид, – а там – «Магараджа». Кажется, чуть дальше есть неплохой ливанский. А может, отдадим предпочтение итальянской кухне?
– Да, отличная идея. Мне вдруг захотелось ризотто.
Ресторан оказался очень славным, тихим, и там не разрешалось курить.
– А ты расскажешь мне о поездке в Барселону? – спросила я, когда мы сели за стол. – Чем ты там занимался?
– Готовил иллюстрации для новой книги об ЭТА.
– О… А почему именно тебя попросили это сделать?
Он пожал плечами:
– А что тут такого? В сущности, подобные вещи меня привлекают.
– Какие вещи – баскский сепаратизм?
– Нет. Экстремизм. – Официант принес нам два бокала красного вина. – Политический экстремизм любого рода. Меня очень интересует, что чувствуют те, кто изготавливает или закладывает бомбы, чтобы изувечить или убить ни в чем не повинных людей. А тебя это не интересует? – спросил он.
– Почему это должно меня интересовать? – буркнула я. Дэвид посмотрел на меня с удивлением. – То есть я хотела сказать, что… предпочитаю не задумываться о таких вещах.
– Что ж, это твое право.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38