И эту иглу я аккуратно вонзил Керту в живот.
Руки Керта разжались. Он уронил и меня, и меч. Стал медленно,
почему-то клацая зубами, вытягивать осколок из тела.
У меня было лишь несколько секунд. Я нагнулся, хватая меч Керта.
И вскрикнул от боли в обожженной руке.
Мечи Летящих не для меня. Наверное, во мне слишком много
Света...
Носком ботинка я пнул меч, и тот послушно скользнул по полу,
зазвенел, скатываясь по крутым ступенькам винтовой лестницы.
Потом звон смолк - как-то сразу, видно, меч упал в проем. Но
есть и еще один клинок...
- Затягиваешь,- сказал Керт, наступая ногой на меч
Лэна. Видимо, он тоже не мог воспользоваться чужим оружием,
мечом Крылатых.- Но я сильнее.
Конечно, сильнее. Мне все-таки четырнадцать... А ему двадцать. И
в нем сила Тьмы, он на своей территории.
- Если бы не Лэн...- Керт скосил глаза на своего
бывшего Младшего.- Ты бы умер в горах. Обидно. Зря я его
отпустил. Паршивец.
Очень спокойно, равнодушно он пнул Лэна в бок.
Лэну, разумеется, теперь все равно...
Мне - нет.
В этот удар я вложил все силы, что еще оставались в Крыле. И всю
точность, которую мог дать Настоящий взгляд. Я толкнул Керта на
Потаенную дверь.
Не знаю, чего я хотел. Чтобы Керт расшибся о камень или...
Керт пролетел метра три, прежде чем ударился спиной о Дверь. И
она распахнулась - легко, словно ее открывали по сто раз на
дню,- настежь, прямо в яркий солнечный свет, в толпу,
спещащую по лдной улице незнакомого города...
Летящий не издал ни звука. Он боролся молча - выбросил
вперед руки, и из пальцев выдвинулись, цепляясь за дверной
косяк, тонкие длинные когти. Керт смотрел на меня, балансируя на
грани миров, а за спиной его шли люди. Шли совершенно спокойно,
не оглядываясь.
Может быть, они его и не видели. Но вот на Керта свет солнца
действовал. Он еще пытался втянуться обратно в дверь, но руки
его уже каменели, и черная перепонка крыльев осыпа#лась
невесомой угольной пылью - на идущих людей, на освещенный
порог, на Потаенную дверь.
И вряд ли это пройдет бесследно...
С легким хлопком тело Керта взорвалось, рассыпалось прахом -
и лишь теперь люди внизу шарахнулись в разные стороны. И в тот
же миг стена вокруг Потаенной двери не выдержала. Солнечный свет
разъел ее, как струя пара - кусок льда. Каменная кладка с
грохотом обрушилась наружу, и наступила тьма.
Потаенная дверь исчезла.
Я подбежал к проему, из которого плескало холодным ветром. Камни
еще падали вниз - до земли было метров двести. То, что
осталось от Керта, провалилось в мой мир.
В глубине души я чувствовал, что мог бы убить его и сам. Взять
меч Лэна, ударить в тот миг, когда Керт пытался забраться
обратно. Но хорошо, что этого делать не пришлось. Потому что я
не должен был его убивать своей рукой... не хотел бы.
Здорово он все-таки рисовал.
Я отошел от стены, вернулся к Лэну, сел рядом и стал неумело
щупать пульс. Стоило глянуть один раз на его рану, чтобы бросить
это занятие.
Но я все равно искал удары сердца, которое уже не билось.
7. Я теряю друга
Я так и сидел возле обвалившейся стены, держа на коленях ножны
Настоящего меча и глядя на неподвижного Лэна, когда ко мне
подбежал Солнечный котенок.
- Я знал, что ты не ошибешься,- только и сказал он.
- Ты все знаешь наперед,- без всякой злобы ответил я.
- Нет, Данька! Я не думал, что... что Лэн.
Он подошел к Лэну, потрогал ему лицо лапкой. Потом потерся
мордочкой о щеку. И где-то в пустоте, которая была внутри меня,
вспыхнула маленькая теплая звездочка.
- Котенок, ты же теперь сильнее! Ты вырос! Ты почти
Настоящий волшебник, оживи его!
- Мне мешает "почти",- пробормотал Котенок и
подошел ко мне. Минуту мы смотрели друг на друга, потом я
сказал:
- Все нормально, да? Последняя Потаенная дверь на Землю
разрушена, Солнца здесь по-прежнему нет, мой друг погиб. Все
хорошо.
С гор доносились порывы холодного ветра, словно обрадовавшегося
случаю побывать внутри неприступной прежде башни. У ветра был
запах гари, сладкой гари сгорающих людей.
"Мы жили,- вспомнил я слова Шоки.- Мы привыкли к
равновесию, а ты хочешь его разрушить".
- Равновесие Тьмы должно быть разрушено,- хмуро сказал
Котенок. И я понял, что теперь он может читать мои мысли.
- По-твоему, Тьма ушла? - спросил я и бережно положил
ножны Настоящего меча на пол. Мне они больше не понадобятся...
никогда. Потом я встал, подошел к Лэну, сел рядом и стал
аккуратно разгибать жесткие, холодные пальцы, сжатые в кулак.
Так, чтобы мертвый Лэн не дрался и после смерти.
- Что ты делаешь? - поинтересовался Котенок.
- Прощаюсь,- отрезал я и закрыл глаза. Расплакаться мне
только не хватало.
- Данька, но мы победили! Не переживай так, Лэна не
вернешь...
- Победили? А где солнце?
- Солнцем буду я.
- Что? - Я захохотал, не открывая глаз.- Ты?
Карманным солнышком?
- Нет, довольно большим, - без тени иронии сказал Котенок.
- Данька, здесь, в подвале, сотни тонн Солнечного камня. Я
выпью его свет, я стану огромным, как эта башня, и буду
светиться очень ярко.
Я еще ничего не мог понять.
- И надолго тебе хватит этого света?
- Ненадолго, на пару суток. Но ты же помнишь, любовь -
это тоже Настоящий свет. В этом мире миллионы Крылатых, у
которых теперь не осталось ничего - только вера, что солнце
вернется в их мир. Они будут любить меня, и этой любви... этого
света мне хватит, чтобы светить им.
- А если разлюбят? Если забудут, что такое Тьма... и что
такое Свет?
- Тогда я умру,- просто сказал Котенок.- Честное
слово, мне этого не хочется.
- Лэну тоже не хотелось.
Котенок замолчал.
- И что, ты теперь полетишь на место их старого Солнца?
- спросил я.
- Нет, что ты, Данька. Я для этого буду слишком маленький. Я
стану летать вокруг этого мира. Стану неправильным солнцем... но
это хоть что-то.
- Ты молодец,- сказал я.- Ты хорошо все придумал.
Иди, питайся.
Где-то над нами прошелестели крылья. Я даже не поднял голову,
чтобы посмотреть, Крылатый это или Летящий. Разницы, в общем-то,
нет.
- Чего ты хочешь больше всего, Данька? - неожиданно
спросил Котенок.
- Домой.
- Я смогу тебе помочь.
- Да? - Я посмотрел на Котенка.- И как же?
- Когда я стану солнцем, я ничего не забуду, Данька. Но мне
будет уже не до того, чтобы помочь тебе. Это будет казаться мне
слишком мелким, маленьким. Извини.
- Да ладно уж.- Я невольно усмехнулся. И вспомнил, как
Котенок лежал у меня в руках, умирая от голода. Каким он был
маленьким, несчастным. И как я плакал, не зная, как его спасти.
- У меня будет только один миг,- серьезно сказал
Котенок. Если он и прочитал мои мысли, то никак этого не выдал.
- Миг, когда я уже буду Настоящим волшебником, но еще не
забуду нашу дружбу. И смогу исполнить любое твое желание.
- Можно, я скажу его? - тихо-тихо попросил я.
- Дань, это не поможет. Я исполню Настоящее желание. Не то,
чего ты попросишь, а то, чего ты ХОЧЕШЬ.
Я вновь посмотрел на Лэна. Тьма стерлась с его лица. Оно было
прежним - бледным, спокойным, Добрым. Лэн бы меня простил.
Толька я - не он.
- А чего я хочу, Котенок?
- Многого,- поколебавшись, сказал Котенок.- Чтобы
Лэн ожил, чтобы Настоящий меч вновь был с тобой, чтобы я не
уходил, чтобы солнце появилось. Но домой, кажется, ты хочешь
сильнее всего.
- Тогда иди,- сказал я. И Котенок. Словно ждал этих
слов, побежал вниз по винтовой лестнице. Минуту я слышал топот
его лапок, потом он стих.
Вот и все. Я погладил Лэна по холодной руке. Я больше не боюсь
друзей, даже мертвых. Друзья или предают, или умирают, но в
любом случае они перестают быть друзьями. Лэн, например, умер.
Котенок - наоборот.
Я подошел к проломленной стене, посмотрел вниз. Полкилометра, не
меньше. Можно взять Лэна на руки, спланировать вниз и там
дожидаться, пока башня рухнет и из-под нее взлетит в небо бывший
Котенок. Потом я окажусь дома... а здесь Крылатые будут славить
солнышко, с почестями похоронят Лэна, а про меня сочинят
красивую легенду. Что я погиб в бою... или, наоборот, предал
Свет, решил стать Летящим, был убит Лэном, но и его убил...
Нет, не буду я удирать из башни. И Лэн пусть останется здесь.
Когда башня рухнет, она станет ему памятник.
Я долго стоял у пролома, глядя то вниз, то на горы, где
временами полыхал Черный огонь. Крылатым трудно... но ничего.
Сейчас в небе появится солнце, и Летящие в панике разлетятся.
Или окаменеют в полете и осыплются на горы черным песком.
Потом башня зашаталась, и я понял, что Солнечный котенок начал
превращаться в Солнце. И еще вдруг понял, что не окажусь
внезапно посреди своей комнаты. Просто в стене появится
Потаенная дверь.
И мне стало легко. Потому что с Настоящим волшебником, который
знает твои тайные желания, не поспоришь, и обмануть его не
получится. Зато от его подарка можно отказаться. Если хватит
смелости.
А я не боюсь.
Со стен падали камни; факелы, горящие черным светом, тухли один
за другим, словно откуда-то подул невидимый и неощутимый для
меня ураган. Башня дрожала, по мраморному полу разбегались косые
трещины. С долгим гулом рухнула вниз винтовая лестница, и я
слышал, как у земли грохочет обвал, в то время как верхние
пролеты еще падают сквозь башню.
Я сел возле мертвого Лэна и положил руку ему на плечо. Тихо
сказал:
- Не бойся, я тебя не брошу. Ты же меня не предал.
Снизу накатывал грохот. Я видел, как задрожала Тьма вокруг -
снизу, из-под черной выжженной земли, начинал пробиваться Свет.
Пелена туч в небе вспыхнула, сгорая,- вспыхнула обычным
красным пламенем, и мир мгновенно превратился из темного в
кроваво-красный. Башня начала крениться - медленно,
неотвратимо.
- Ты не забыл про меня, Котенок? - закричал я в
умирающую Тьму.- Можешь забыть! Я не открою Потаенную
дверь!
И в этот миг сквозь пол ударил белый луч. Камни вспенились,
исчезая, но когда луч коснулся меня, я не почувствовал боли.
Только тепло, вливающееся в тело. Вот он, Настоящий свет...
Словно сто Солнечных котят прижались ко мне, согревая своим
теплом.
Я не думал о том, что делать. Я словно бы знал это. Медленно,
чтобы не расплескать ни капельки Света, я лег на пол рядом с
Лэном. Положил одну руку ему на лицо, а другую на грудь -
туда, куда вонзился меч Тьмы. И почувствовал, как Свет течет
сквозь меня - в Лэна. А башня все кренилась и кренилась, а
рана под моими пальцами затягивалась так медленно...
- Ты чего обнимаешься? - слабо спросил Лэн; в грохоте я
едва услышал его. Но я ждал еще пару секунд, пока он не
зашевелился, а последние капли Света не вошли в него.
И вот тогда я вскочил и закричал, уверенный, что все равно уже
поздно...
- Бежим, Лэн!
Я пихнул его к пролому в стене, это было совсем легко, потому
что башня наклонилась на сорок пять градусов и продолжала
заваливаться. Прыгнул следом и, увидев, что Лэн заколебался, не
понимая, что происходит, пнул его пониже спины. Потом прыгнул
сам, в падении расправляя Крыло.
Башня словно ждала этого мига. Верхние этажи оторвались и плавно
полетели вниз, еще в воздухе разваливаясь на отдельные глыбы
камня. Потом башня переломилась посередине - там, где я
выбил кусок стены. Я видел, как чуть ниже меня расправил Крыло
Лэн - на фоне светящейся, вспучивающейся земли его силуэт
был четким, словно нарисованным. А каменный дождь валился на
нас, и я понял, что увернуться невозможно.
Только в этот миг земля под нами расступилась, и вверх поплыло
Солнце.
Оно совсем не напоминало Котенка. Обычное солнце... ну
маленькое, километра два в диаметре, и слишком уж пушистое. Мы
падали прямо в него.
Черные камни, из которых была сложена башня, вспыхнули и
рассыпались в пыль. А мы прошли сквозь Солнце, как две пылинки,
пролетевшие сквозь исполинский солнечный зайчик.
Я почувствовал тепло - и только. Ну... еще, словно что-то
шершавое знаком лизнуло меня в щеку. Но, может, мне показалось.
Мы опустились на землю километрах в трех от башни. Впрочем,
башни уже не было. Только облако пыли, повисшее в воздухе. А в
небе горело солнце, понимающееся в зенит. Пока еще слишком
большое, но я знал - Котенок остановится на такой высоте,
чтобы казаться Настоящим солнцем. А потом будет кружить вокруг
этого мира. Кружить до тех пор, пока его любят.
Я стоял, глядя на солнце, и плакал. Лэн подошел, складывая
Крыло, и нерешительно сказал:
- Данька, нельзя смотреть на солнце...
- Можно,- глотая застрявший в горле комок, прошептал я.
- Можно, Лэн. Это наш Котенок.
- Я понял.
Мы долго так стояли, пока солнце не стало совсем-совсем обычным.
Для меня, конечно. А Лэн спросил:
- Данька, а что со мной было?
- Нас контузило,- не колеблясь, соврал я.- А
Котенок нас пас. И стал солнцем для твоего мира.
- Ясно, контузило,- без особой убежденности сказал Лэн.
Потрогал порванное на груди Крыло, но ничего не стал спрашивать.
- Теперь у вас будут рассветы и закаты,- сказал я Лэну.
- А ночью звезды, это солнца других миров. А еще есть радуга
и... и...
Я снова заплакал. Лэн обнял меня за плечи. Спросил:
- Данька, а мне показалось или нет, что последняя Потаенная
дверь в твой мир...
- Была в башне.
- А как же ты теперь?
Я промолча
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23