Еще с августа 1914 г. она усиленно торговалась с обеими сторонами. Сперва с Антантой, потом с центральными державами - когда казалось, что они побеждают. Немцы, кстати, относились к ее военной мощи скептически и считали более полезным для себя ее нейтралитет - чтобы использовать ее сырье, промышленный потенциал, осуществлять через нее связь с третьими странами. Однако итальянцы обнаглели и даже за нейтралитет требовали слишком много - чтобы Австро-Венгрия отдала им Трентино, часть Тироля. Их пытались удовлетворить обещаниями французских Корсики, Савойи, Ниццы, Туниса. Однако Рим не соглашался - мол, еще бабушка надвое сказала, удастся ли получить все это. И требовал "плату вперед".
Немцы давили на Вену, чтобы та что-нибудь уступила Италии и удержала ее в состоянии нейтралитета. Однако австрийский наследник Карл резонно возражал - почему же тогда Германия не уступила Эльзас и Лотарингию? Ведь это позволило бы удержать в состоянии нейтралитета Францию. Весной 1915 г. итальянцев стали усиленно обхаживать англичане. Причем русские специалисты тоже оценивали военные возможности Италии невысоко, британский посол в Петрограде Бьюкенен удивленно докладывал, что к перспективе вовлечения Рима в союз Сазонов почему-то относится прохладно. Однако англичане, да и французы были другого мнения. Они считали "по головам" итальянские дивизии, вспоминали, как те в Триполитанской войне разгромили турок - которые в Дарданеллах всыпали им самим.
Наложились и политические игры далеко не чистого свойства. Те самые, что касались послевоенных перспектив. В Париже и Лондоне уже рассматривали вариант, что взамен разбитой Австро-Венгрии Италия сможет стать на Балканах противовесом "пророссийской" Сербии. Но англичане и по отношению к французам держали "камень за пазухой" - считая, что после войны Италию будет легче, чем Францию и Россию, прибрать под свое "покровительство". А через нее установить контроль над всем Средиземноморьем. В ходе переговоров итальянцы скромностью запросов не отличались. Требовали обещаний, чтобы английский флот защищал их побережье, а русские отвлекли на себя австрийцев. Требовали себе Триест, Истрию, Далмацию, Албанию, турецкие Анталью и Измир. Претендовать на германские земли было трудновато, но Италия заявляла - раз Германию будут делить без нее, пусть дадут компенсации в Эритрее и Сомали.
А за это рисовались самые блестящие перспективы. Вооруженные силы Италии составляли 4 армии (13 корпусов) - почти миллион бойцов, на флоте 14 линкоров. Главнокомандующим был начальник Генштаба ген. Кадорна (по итальянским законам король в эти вопросы не вмешивался). Поражения австрийцев от русских и сербов убеждали итальянцев, что это слабый противник. И планировали быстренько прорвать границу в Тирольских Альпах и победным маршем двинуть на Вену. Ну а командование Антанты полагало, что в обстановке сложившегося "равновесия" сил Италия может стать именной той добавкой, которая склонит чашу весов к победе. 26.4.15 г. в Лондоне был подписан секретный договор, по которому Италия обязалась выступить через месяц, а ей выделили заем в 50 млн. фунтов и обещали удовлетворить "значительную часть ее требований" за счет Австрии и Турции.
23.5, используя ситуацию, когда против русских были брошены почти все силы Австро-Венгрии, Италия объявила ей войну (но пока не Германии). Она развернула значительные силы в Трентино, в Карнийских и Кадорских Альпах, а главный удар нанесла у р. Изонцо - там, где основание итальянского "сапога" захватывает северный берег Адриатики. Наступление нацеливалось с запада на восток, на Тольмино, Горицу и Триест. Первоначально итальянцы имели успехи, форсировали Изонцо и вышли в долины рек Сава и Драва. Но австрийцы очень быстро остановили их продвижение, причем даже без перебросок сил из России. А воспользовались как раз отвлечением сербов в Албанию и в дополнение к ополченским частям, прикрывавшим границу, сняли с сербского фронта 5 своих дивизий и 1 германскую, которые отразили натиск троекратно превосходящих итальянских войск. Усилив ударную группировку, Кадорна в июне предпринял второе наступление на Изонцо. Но на этот раз и вовсе без результатов. Австрийцы же на здешнем фронте решили пока ограничиваться обороной. И война тут тоже приобрела позиционные формы.
Единственный успех Антанты в данный период был достигнут в Африке. Хотя и тут сперва ситуация выглядела критической. Немцы в мировом противоборстве широко использовали "пятые колонны" самых различных взглядов, лишь бы были противниками их противников. И под влиянием их агентуры в Южной Африке началось восстание буров. Однако Британия вовремя сделала умный ход, предоставив в 1910 г. Южно-Африканскому Союзу статус самоуправляемого доминиона. Поэтому в стране успела возникнуть и значительная пробританская партия, а первым премьером стал генерал Луис Бота - один из главных героев прежней борьбы с англичанами. И когда часть африканеров сочла, что настало удобное время вернуть независимость, он решительно и жестоко подавил их восстание. После чего армию, созданную против мятежников, направил на Юго-Западную Африку. Немецкие отряды там были разгромлены, и к 9.7 эту колонию заняли южно-африканские и британские войска.
А у берегов Восточной Африки 11.7 английские корабли наконец-то сумели поймать немецкий легкий крейсер "Кенигсберг", рейдировавший в Индийском океане. Получив тяжелые повреждения, он отошел и затонул в устье р. Руфиджи, а экипаж влился в отряды ген. Леттов-Форбека, оборонявшие германскую Восточную Африку. После гибели "Кенигсберга" боевых кораблей для дальнего крейсерства немцы больше не высылали, стали использовать для этого лишь вспомогательные крейсера - вооруженные пароходы, которые не так жалко было потерять. Их было немало: "Метеор", "Грейф", "Меве", "Зееадлер", "Вольф", и союзникам они доставляли много хлопот. Так, "Метеор" в мае июне совершил плавание на север, поставил мины на подходах к Белому морю, в бою потопил английский вспомогательный крейсер и вернулся на базу.
Но судьбы войны, конечно же, решали не перестрелки в африканском буше и не столкновения на морях. Главные события происходили на русском фронте, и вот тут-то в полной мере подтвердилась справедливость пословицы "друзья познаются в беде". России срочно требовалась помощь - наступательными операциями на Западе, которые оттянули бы на себя часть сил противника, и снабжением - оружием и боеприпасами. Но не тут-то было. На все обращения из Петрограда и русской Ставки западные союзники пожимали плечами и отвечали, что ничем помочь не в состоянии. Они, наоборот, решили воспользоваться предоставленной передышкой и ликвидировать собственное отставание от Германии в военной области. Франция перепрофилировала свою промышленность, Британия продолжала создавать большую армию.
Собственно, речь шла даже не о помощи, а о продаже - ведь британские "кредиты" оплачивались золотом. Но, "прокинув" все заказы, на которые рассчитывала Россия весной, Англия не позволяла размещать их на своих заводах. И развила бурную деятельность, чтобы и в США приоритетом пользовались британские заявки. Русских сочли "конкурентами" на этом промышленном рынке и боролись, чтобы они не "переходили дорогу" англичанам. И поскольку "кто платит, тот и заказывает музыку" - а оплата заказов производилась из британских кредитов - Англия настояла на централизации закупок в Америке, возложив это на свое военное министерство во главе с Китченером. Он и "централизовал". Переместил русские заказы в Англии (те самые, на непоставленные снаряды и винтовки) на американские заводы. Но не те заводы, что могли начать выпуск немедленно, их застолбили за собой сами англичане - а на такие, которые только в перспективе готовились развернуть производство. И начало поставок ожидалось лишь через год...
Но ведь русской армии все это требовалось немедленно. По крайней мере, до конца короткой навигации в Белом море. Но "сейчас" не давали ничего. Правда, некоторые члены кабинета, например - лорд Бальфур, горячо доказывали, что русским надо помочь. Зачем, мол, создавать заново британскую армию, если достаточно просто вооружить российскую? Это и с чисто прагматичной точки зрения выглядело целесообразным - пожертвовать материальными ресурсами и сэкономить жизни своих сограждан. Однако брали верх соображения "перспективной" политики - ведь тот, кто внесет решающий вклад на заключительном этапе войны и будет обладать самой внушительной силой, сможет руководить "разделом пирога" и получить главные выгоды. Значит, надо делать упор на собственную армию. Примерно так же рассуждала и Франция. И по мере поражений России у Жоффра вызрела концепция, что надо "как можно больше сохранить именно французскую армию с тем, чтобы ко времени последнего удара использовать ее превосходство в материальном отношении". Конечно, с соответствующими политическими выгодами.
Переговоры с представителями России о поставках оружия и боеприпасов тянулись месяцами, утопая в "меморандумах", формулировках, копеечных торгах. От русских раз за разом требовали свести воедино заявки и представить обобщенные данные, сколько же им нужно. А потом удивлялись масштабам "запросов" и укоризненно ахали - о чем же вы, мол, раньше думали, почему не готовились к войне как следует? Хотя, по сути, не готовыми оказались сами англичане и французы, лихорадочно наверстывая теперь упущенное. Причем те и другие не постеснялись для этого наложить лапу на прежние заказы, о которых Россия "подумала". Тяжелые орудия и самолеты прибрала Франция, прежде не имевшая их совсем, винтовками англичане вооружали дивизии, о существовании коих прежде не позаботились. Впрочем, кое-что соглашались продать. Так, Франция "великодушно" уступила (за деньги!) 250 тыс. винтовок "гра" - однозарядных, наподобие берданки, лежавших на складах со времен Седана. Но военный агент Игнатьев на "безрыбье" купил и этот хлам - мало ли, тыловым гарнизонам или учебным частям сгодится... Пригодилось не для учебных частей. Дефицит был таким острым, что ими вооружили ополченские дивизии 9-й армии.
В общем-то еще в марте 15-го, верно оценив ситуацию, русское артиллерийское ведомство во главе с великим князем Сергеем Михайловичем пришло к выводу - закупать надо не снаряды, а оборудование для их производства. И развертывать новые заводы у себя на родине. Но ведь и заказанное осенью оборудование не поставили! И вместо запланированных 40 тыс. в месяц производство снарядов в России удалось довести весной лишь до 20 тыс. Словом, получалось, что центральные державы действовали совместно, поддерживая друг дружку. И добивались успехов. А в странах Антанты война была коалиционной лишь первые полгода, когда Россия честно выполняла свои обязательства перед партнерами. Но дальше - когда союзнические усилия потребовались с их стороны, пошла игра "каждый за себя".
Причем пагубность этого явления вроде сознавали все. И 7.7 в Шантильи, недалеко от Парижа, состоялась первая межсоюзническая конференция, на которую собрались главнокомандующие или представители армий Антанты. Позаседав и пообсуждав положение, признали, что необходима более строгая координация действий, что для сокрушения противника нужны одновременные удары на всех фронтах - иначе враг сможет маневрировать силами и бить союзников по очереди. С общего согласия приняли и пункт, что та страна, которая выдерживает главный натиск, имеет право рассчитывать на помощь "со стороны менее теснимых дружественных армий". В общем, подтвердили прописные истины коалиционной стратегии. Но лишь теоретически. А когда русская делегация заикнулась, что ситуация как раз соответствует принятому пункту о помощи и подняла вопрос о решительном ударе на Западе, тут все и съехало на нет. Жоффр начал вилять - дескать, лучше не употреблять слово "решительный", поскольку все будет зависеть от промышленности. Мол, "французская армия будет продолжать ряд локализованных действий", ожидая, пока у нее наберется побольше орудий, пока создадут новые дивизии англичане. И только тогда, может быть, начнет что-то серьезное. Не раньше, чем через "несколько недель"...
Ллойд Джордж впоследствии писал: "Пока русские армии шли на убой под удары превосходной германской артиллерии и не были в состоянии оказать какое-либо сопротивление из-за недостатка ружей и снарядов, Франция копила снаряды, как будто бы это было золото, и с гордостью указывала на огромные запасы снарядов, готовых к отправке на фронт... Пушки, ружья и снаряды посылались в Россию с неохотой; их было недостаточно, и когда они достигли находившихся в тяжелом положении армий, было слишком поздно, чтобы предупредить катастрофу". "Когда летом 1915 г. русские армии были потрясены и сокрушены артиллерийским превосходством Германии, военные руководители Англии и Франции так и не восприняли руководящей идеи, что они участвуют в этом предприятии вместе с Россией, и что для успеха этого предприятия нужно объединить все ресурсы... На каждое предложение относительно вооружения России французские и британские генералы отвечали и в 1914-1915 гг., и в 1916 г., что им нечего дать... Мы предоставили Россию ее собственной судьбе". Впрочем, стоит помнить, что у Ллойд Джорджа, одного из самых отъявленных русофобов, столь трогательная забота о союзнице проснулась лишь в пылу политической борьбы и охаивания конкурентов. А сам в 1915 г. занимал пост министра финансов и тоже немало сделал для того, чтобы "предоставить Россию ее собственной судьбе".
39. ГЕНОЦИД В ДЕЙСТВИИ
На основе многочисленных жутких фактов резни христиан в Турции, выявленных в ходе русского наступления на Ван и засвидетельствованных по дипломатическим каналам, 24.5 по настоянию Сазонова правительства России, Англии и Франции обнародовали совместную декларацию. В ней эти злодеяния квалифицировались как "преступления против человечества и цивилизации" и возлагалась персональная ответственость на членов младотурецкого правительства и местных представителей их власти, причастных к зверствам. Это, кстати, был первый в истории международный документ, провозглашавший ответственность за такое преступление, как геноцид. Однако иттихадисты использовали данную декларацию лишь как новый пропагандистский повод для раздувания антиармянских настроений - вот, мол, полюбуйтесь, само существование армян является предлогом для вмешательства иностранцев во внутренние дела Порты, а значит, от них и впрямь надо избавиться. Впрочем, таких поводов набралось множество. Например, восстание в Ване. О том, что оно было вызвано начавшейся резней, естественно, умалчивалось. И германские газеты дружно имражировали турецкую официальную версию: "Армяне подняли меч против османского народа, находящегося в состоянии тягостной войны, и перешли к русским. Населенные армянами вилайеты должны быть очищены от них посредством депортации". А в Киликии послушно сдали оружие - но поводом для расправы стало сопротивление горстки молодежи в одном единственном городе Зейтуне. А в Стамбуле вообще не было никаких инцидентов, но объявили, будто армяне тайно изготовляли английские и французские флаги, чтобы приветствовать вступление в город войск Антанты.
На самом же деле материалы процесса, состоявшегося над лидерами "Иттихада" в 1919 г. и многие другие документы, ставшие тем или иным образом достоянием гласности (см. напр. Киракосян Дж.С. "Младотурки перед судом истории", "Геноцид армян в Османской империи. Сборник документов" под ред. М.Г. Нерсисяна, Акчам Т. "Турецкое национальное "я" и армянский вопрос" и др.) показывают, что все эти дополнительные пропагандистские обоснования использовались иттихадистами лишь постольку, поскольку сами плыли к ним в руки. Ага, сопротивляются? Что ж, и это сгодится. А программа геноцида продолжала осуществляться независимо от наличия или отсутствия подобных обоснований. Если на первом этапе депортации подверглись города Киликии, а в вилайетах Восточной Турции разворачивались предварительные мероприятия и "чистки" в сельской местности, то пик ужасов пришелся на конец мая - июль. Потому что на этом этапе предполагалось одним махом довершить поголовное истребление как раз в Восточной Турции, где проживало большинство армян. На очереди оказались районы Трапезунда, Эрзерума, Муша, Диарбекира, Эрзинджана, Харпута, Диарбекира и Сиваса.
В 20-х числах мая сюда поступил приказ Талаата о начале депортации. Причем для непонятливых открытым текстом и в незашифрованном виде министр давал разъяснение: "Цель депортации - уничтожение". Телеграмма Энвера от 27.5, направленная представителям военных властей, также была предельно однозначной: "Всех подданных Османской империи армян старше 5 лет выселить из городов и уничтожить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
Немцы давили на Вену, чтобы та что-нибудь уступила Италии и удержала ее в состоянии нейтралитета. Однако австрийский наследник Карл резонно возражал - почему же тогда Германия не уступила Эльзас и Лотарингию? Ведь это позволило бы удержать в состоянии нейтралитета Францию. Весной 1915 г. итальянцев стали усиленно обхаживать англичане. Причем русские специалисты тоже оценивали военные возможности Италии невысоко, британский посол в Петрограде Бьюкенен удивленно докладывал, что к перспективе вовлечения Рима в союз Сазонов почему-то относится прохладно. Однако англичане, да и французы были другого мнения. Они считали "по головам" итальянские дивизии, вспоминали, как те в Триполитанской войне разгромили турок - которые в Дарданеллах всыпали им самим.
Наложились и политические игры далеко не чистого свойства. Те самые, что касались послевоенных перспектив. В Париже и Лондоне уже рассматривали вариант, что взамен разбитой Австро-Венгрии Италия сможет стать на Балканах противовесом "пророссийской" Сербии. Но англичане и по отношению к французам держали "камень за пазухой" - считая, что после войны Италию будет легче, чем Францию и Россию, прибрать под свое "покровительство". А через нее установить контроль над всем Средиземноморьем. В ходе переговоров итальянцы скромностью запросов не отличались. Требовали обещаний, чтобы английский флот защищал их побережье, а русские отвлекли на себя австрийцев. Требовали себе Триест, Истрию, Далмацию, Албанию, турецкие Анталью и Измир. Претендовать на германские земли было трудновато, но Италия заявляла - раз Германию будут делить без нее, пусть дадут компенсации в Эритрее и Сомали.
А за это рисовались самые блестящие перспективы. Вооруженные силы Италии составляли 4 армии (13 корпусов) - почти миллион бойцов, на флоте 14 линкоров. Главнокомандующим был начальник Генштаба ген. Кадорна (по итальянским законам король в эти вопросы не вмешивался). Поражения австрийцев от русских и сербов убеждали итальянцев, что это слабый противник. И планировали быстренько прорвать границу в Тирольских Альпах и победным маршем двинуть на Вену. Ну а командование Антанты полагало, что в обстановке сложившегося "равновесия" сил Италия может стать именной той добавкой, которая склонит чашу весов к победе. 26.4.15 г. в Лондоне был подписан секретный договор, по которому Италия обязалась выступить через месяц, а ей выделили заем в 50 млн. фунтов и обещали удовлетворить "значительную часть ее требований" за счет Австрии и Турции.
23.5, используя ситуацию, когда против русских были брошены почти все силы Австро-Венгрии, Италия объявила ей войну (но пока не Германии). Она развернула значительные силы в Трентино, в Карнийских и Кадорских Альпах, а главный удар нанесла у р. Изонцо - там, где основание итальянского "сапога" захватывает северный берег Адриатики. Наступление нацеливалось с запада на восток, на Тольмино, Горицу и Триест. Первоначально итальянцы имели успехи, форсировали Изонцо и вышли в долины рек Сава и Драва. Но австрийцы очень быстро остановили их продвижение, причем даже без перебросок сил из России. А воспользовались как раз отвлечением сербов в Албанию и в дополнение к ополченским частям, прикрывавшим границу, сняли с сербского фронта 5 своих дивизий и 1 германскую, которые отразили натиск троекратно превосходящих итальянских войск. Усилив ударную группировку, Кадорна в июне предпринял второе наступление на Изонцо. Но на этот раз и вовсе без результатов. Австрийцы же на здешнем фронте решили пока ограничиваться обороной. И война тут тоже приобрела позиционные формы.
Единственный успех Антанты в данный период был достигнут в Африке. Хотя и тут сперва ситуация выглядела критической. Немцы в мировом противоборстве широко использовали "пятые колонны" самых различных взглядов, лишь бы были противниками их противников. И под влиянием их агентуры в Южной Африке началось восстание буров. Однако Британия вовремя сделала умный ход, предоставив в 1910 г. Южно-Африканскому Союзу статус самоуправляемого доминиона. Поэтому в стране успела возникнуть и значительная пробританская партия, а первым премьером стал генерал Луис Бота - один из главных героев прежней борьбы с англичанами. И когда часть африканеров сочла, что настало удобное время вернуть независимость, он решительно и жестоко подавил их восстание. После чего армию, созданную против мятежников, направил на Юго-Западную Африку. Немецкие отряды там были разгромлены, и к 9.7 эту колонию заняли южно-африканские и британские войска.
А у берегов Восточной Африки 11.7 английские корабли наконец-то сумели поймать немецкий легкий крейсер "Кенигсберг", рейдировавший в Индийском океане. Получив тяжелые повреждения, он отошел и затонул в устье р. Руфиджи, а экипаж влился в отряды ген. Леттов-Форбека, оборонявшие германскую Восточную Африку. После гибели "Кенигсберга" боевых кораблей для дальнего крейсерства немцы больше не высылали, стали использовать для этого лишь вспомогательные крейсера - вооруженные пароходы, которые не так жалко было потерять. Их было немало: "Метеор", "Грейф", "Меве", "Зееадлер", "Вольф", и союзникам они доставляли много хлопот. Так, "Метеор" в мае июне совершил плавание на север, поставил мины на подходах к Белому морю, в бою потопил английский вспомогательный крейсер и вернулся на базу.
Но судьбы войны, конечно же, решали не перестрелки в африканском буше и не столкновения на морях. Главные события происходили на русском фронте, и вот тут-то в полной мере подтвердилась справедливость пословицы "друзья познаются в беде". России срочно требовалась помощь - наступательными операциями на Западе, которые оттянули бы на себя часть сил противника, и снабжением - оружием и боеприпасами. Но не тут-то было. На все обращения из Петрограда и русской Ставки западные союзники пожимали плечами и отвечали, что ничем помочь не в состоянии. Они, наоборот, решили воспользоваться предоставленной передышкой и ликвидировать собственное отставание от Германии в военной области. Франция перепрофилировала свою промышленность, Британия продолжала создавать большую армию.
Собственно, речь шла даже не о помощи, а о продаже - ведь британские "кредиты" оплачивались золотом. Но, "прокинув" все заказы, на которые рассчитывала Россия весной, Англия не позволяла размещать их на своих заводах. И развила бурную деятельность, чтобы и в США приоритетом пользовались британские заявки. Русских сочли "конкурентами" на этом промышленном рынке и боролись, чтобы они не "переходили дорогу" англичанам. И поскольку "кто платит, тот и заказывает музыку" - а оплата заказов производилась из британских кредитов - Англия настояла на централизации закупок в Америке, возложив это на свое военное министерство во главе с Китченером. Он и "централизовал". Переместил русские заказы в Англии (те самые, на непоставленные снаряды и винтовки) на американские заводы. Но не те заводы, что могли начать выпуск немедленно, их застолбили за собой сами англичане - а на такие, которые только в перспективе готовились развернуть производство. И начало поставок ожидалось лишь через год...
Но ведь русской армии все это требовалось немедленно. По крайней мере, до конца короткой навигации в Белом море. Но "сейчас" не давали ничего. Правда, некоторые члены кабинета, например - лорд Бальфур, горячо доказывали, что русским надо помочь. Зачем, мол, создавать заново британскую армию, если достаточно просто вооружить российскую? Это и с чисто прагматичной точки зрения выглядело целесообразным - пожертвовать материальными ресурсами и сэкономить жизни своих сограждан. Однако брали верх соображения "перспективной" политики - ведь тот, кто внесет решающий вклад на заключительном этапе войны и будет обладать самой внушительной силой, сможет руководить "разделом пирога" и получить главные выгоды. Значит, надо делать упор на собственную армию. Примерно так же рассуждала и Франция. И по мере поражений России у Жоффра вызрела концепция, что надо "как можно больше сохранить именно французскую армию с тем, чтобы ко времени последнего удара использовать ее превосходство в материальном отношении". Конечно, с соответствующими политическими выгодами.
Переговоры с представителями России о поставках оружия и боеприпасов тянулись месяцами, утопая в "меморандумах", формулировках, копеечных торгах. От русских раз за разом требовали свести воедино заявки и представить обобщенные данные, сколько же им нужно. А потом удивлялись масштабам "запросов" и укоризненно ахали - о чем же вы, мол, раньше думали, почему не готовились к войне как следует? Хотя, по сути, не готовыми оказались сами англичане и французы, лихорадочно наверстывая теперь упущенное. Причем те и другие не постеснялись для этого наложить лапу на прежние заказы, о которых Россия "подумала". Тяжелые орудия и самолеты прибрала Франция, прежде не имевшая их совсем, винтовками англичане вооружали дивизии, о существовании коих прежде не позаботились. Впрочем, кое-что соглашались продать. Так, Франция "великодушно" уступила (за деньги!) 250 тыс. винтовок "гра" - однозарядных, наподобие берданки, лежавших на складах со времен Седана. Но военный агент Игнатьев на "безрыбье" купил и этот хлам - мало ли, тыловым гарнизонам или учебным частям сгодится... Пригодилось не для учебных частей. Дефицит был таким острым, что ими вооружили ополченские дивизии 9-й армии.
В общем-то еще в марте 15-го, верно оценив ситуацию, русское артиллерийское ведомство во главе с великим князем Сергеем Михайловичем пришло к выводу - закупать надо не снаряды, а оборудование для их производства. И развертывать новые заводы у себя на родине. Но ведь и заказанное осенью оборудование не поставили! И вместо запланированных 40 тыс. в месяц производство снарядов в России удалось довести весной лишь до 20 тыс. Словом, получалось, что центральные державы действовали совместно, поддерживая друг дружку. И добивались успехов. А в странах Антанты война была коалиционной лишь первые полгода, когда Россия честно выполняла свои обязательства перед партнерами. Но дальше - когда союзнические усилия потребовались с их стороны, пошла игра "каждый за себя".
Причем пагубность этого явления вроде сознавали все. И 7.7 в Шантильи, недалеко от Парижа, состоялась первая межсоюзническая конференция, на которую собрались главнокомандующие или представители армий Антанты. Позаседав и пообсуждав положение, признали, что необходима более строгая координация действий, что для сокрушения противника нужны одновременные удары на всех фронтах - иначе враг сможет маневрировать силами и бить союзников по очереди. С общего согласия приняли и пункт, что та страна, которая выдерживает главный натиск, имеет право рассчитывать на помощь "со стороны менее теснимых дружественных армий". В общем, подтвердили прописные истины коалиционной стратегии. Но лишь теоретически. А когда русская делегация заикнулась, что ситуация как раз соответствует принятому пункту о помощи и подняла вопрос о решительном ударе на Западе, тут все и съехало на нет. Жоффр начал вилять - дескать, лучше не употреблять слово "решительный", поскольку все будет зависеть от промышленности. Мол, "французская армия будет продолжать ряд локализованных действий", ожидая, пока у нее наберется побольше орудий, пока создадут новые дивизии англичане. И только тогда, может быть, начнет что-то серьезное. Не раньше, чем через "несколько недель"...
Ллойд Джордж впоследствии писал: "Пока русские армии шли на убой под удары превосходной германской артиллерии и не были в состоянии оказать какое-либо сопротивление из-за недостатка ружей и снарядов, Франция копила снаряды, как будто бы это было золото, и с гордостью указывала на огромные запасы снарядов, готовых к отправке на фронт... Пушки, ружья и снаряды посылались в Россию с неохотой; их было недостаточно, и когда они достигли находившихся в тяжелом положении армий, было слишком поздно, чтобы предупредить катастрофу". "Когда летом 1915 г. русские армии были потрясены и сокрушены артиллерийским превосходством Германии, военные руководители Англии и Франции так и не восприняли руководящей идеи, что они участвуют в этом предприятии вместе с Россией, и что для успеха этого предприятия нужно объединить все ресурсы... На каждое предложение относительно вооружения России французские и британские генералы отвечали и в 1914-1915 гг., и в 1916 г., что им нечего дать... Мы предоставили Россию ее собственной судьбе". Впрочем, стоит помнить, что у Ллойд Джорджа, одного из самых отъявленных русофобов, столь трогательная забота о союзнице проснулась лишь в пылу политической борьбы и охаивания конкурентов. А сам в 1915 г. занимал пост министра финансов и тоже немало сделал для того, чтобы "предоставить Россию ее собственной судьбе".
39. ГЕНОЦИД В ДЕЙСТВИИ
На основе многочисленных жутких фактов резни христиан в Турции, выявленных в ходе русского наступления на Ван и засвидетельствованных по дипломатическим каналам, 24.5 по настоянию Сазонова правительства России, Англии и Франции обнародовали совместную декларацию. В ней эти злодеяния квалифицировались как "преступления против человечества и цивилизации" и возлагалась персональная ответственость на членов младотурецкого правительства и местных представителей их власти, причастных к зверствам. Это, кстати, был первый в истории международный документ, провозглашавший ответственность за такое преступление, как геноцид. Однако иттихадисты использовали данную декларацию лишь как новый пропагандистский повод для раздувания антиармянских настроений - вот, мол, полюбуйтесь, само существование армян является предлогом для вмешательства иностранцев во внутренние дела Порты, а значит, от них и впрямь надо избавиться. Впрочем, таких поводов набралось множество. Например, восстание в Ване. О том, что оно было вызвано начавшейся резней, естественно, умалчивалось. И германские газеты дружно имражировали турецкую официальную версию: "Армяне подняли меч против османского народа, находящегося в состоянии тягостной войны, и перешли к русским. Населенные армянами вилайеты должны быть очищены от них посредством депортации". А в Киликии послушно сдали оружие - но поводом для расправы стало сопротивление горстки молодежи в одном единственном городе Зейтуне. А в Стамбуле вообще не было никаких инцидентов, но объявили, будто армяне тайно изготовляли английские и французские флаги, чтобы приветствовать вступление в город войск Антанты.
На самом же деле материалы процесса, состоявшегося над лидерами "Иттихада" в 1919 г. и многие другие документы, ставшие тем или иным образом достоянием гласности (см. напр. Киракосян Дж.С. "Младотурки перед судом истории", "Геноцид армян в Османской империи. Сборник документов" под ред. М.Г. Нерсисяна, Акчам Т. "Турецкое национальное "я" и армянский вопрос" и др.) показывают, что все эти дополнительные пропагандистские обоснования использовались иттихадистами лишь постольку, поскольку сами плыли к ним в руки. Ага, сопротивляются? Что ж, и это сгодится. А программа геноцида продолжала осуществляться независимо от наличия или отсутствия подобных обоснований. Если на первом этапе депортации подверглись города Киликии, а в вилайетах Восточной Турции разворачивались предварительные мероприятия и "чистки" в сельской местности, то пик ужасов пришелся на конец мая - июль. Потому что на этом этапе предполагалось одним махом довершить поголовное истребление как раз в Восточной Турции, где проживало большинство армян. На очереди оказались районы Трапезунда, Эрзерума, Муша, Диарбекира, Эрзинджана, Харпута, Диарбекира и Сиваса.
В 20-х числах мая сюда поступил приказ Талаата о начале депортации. Причем для непонятливых открытым текстом и в незашифрованном виде министр давал разъяснение: "Цель депортации - уничтожение". Телеграмма Энвера от 27.5, направленная представителям военных властей, также была предельно однозначной: "Всех подданных Османской империи армян старше 5 лет выселить из городов и уничтожить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118