Причем немцы учитывали и прежние свои тактические ошибки - если в осенних боях они сидели в траншеях чуть ли не плечом к плечу, массами погибая при артподготовке, то позже приспособились - стали оставлять в передовых окопах только охранение, а основные силы держать во второй линии.
И в итоге все попытки французских наступлений повторялись по одному сценарию. Гремела артиллерия, обрушивая на врага шквал снарядов. Ночью выдвигалась на исходные рубежи пехота. Бойцов обходил сержант с бочонком, наливая каждому по стакану коньяка. И неслись в атаку. Захватывали первую траншею, совершенно разрушенную артиллерией. Иногда, набрав инерцию, брали и вторую. Тут-то и накрывал их шквал германских снарядов. Или попадали в ловушку - на какую-нибудь красивую лужайку, со всех сторон простреливаемую пулеметами. А следующая линия окопов оказывалась настоящей крепостью, где, собственно, только и ожидало настоящее сопротивление. И кончалось все лишь массой убитых и раненых. Так же завершилось и мартовское наступление. Жоффр говорил русскому военному агенту Игнатьеву: "Мы их скоблим понемножку и тем препятствуем переброске германских сил на ваш фронт". В чем допускал две ошибки - такие атаки в большей степени "скоблили" не немцев, а самих французов. И переброскам на Восток эти операции не препятствовали.
Но куда более катастрофичным для России стал другой "сюрприз" союзников. Те самые 5 млн снарядов и 1 млн. винтовок, заказанных фирме "Виккерс и Армстронг", на которые рассчитывало русское военное министерство и которые, собственно, должны были обеспечить нашу армию на следующую летнюю кампанию, в марте поставлены не были. И не были поставлены вообще. Потому что из тех же соображений "персонального вклада" и послевоенного баланса сил Британия усиленно взялась создавать собственную армию. И для этих нужд правительство распорядилось полностью задействовать мощности "Виккерс", а русские заказы отложить в долгий ящик...
34. "АРМЯНСКИЙ ВОПРОС"
Неудачных книг о Первой мировой написано достаточно. Взять хотя бы "Красное колесо" А.И. Солженицына, где автор, в отличие от выстраданного им самим "ГУЛАГа", доверился чужим мнениям. А в результате ход Восточно-Прусской операции взял из воспоминаний самого "мюнхаузеновского" генерала Франсуа, а русские фронтовые офицеры вдруг заговорили мыслями и цитатами из мемуаров депутатов Думы. Или взять недавно вышедшую работу "Первая мировая война" А.И. Уткина, надо сказать, весьма неразборчиво подходящего к источникам и свалившего в одну кучу самые разнокалиберные "авторитеты" от Людендорфа до скандального журналиста Лиддела Гарта, дополнив это грубейшими "ляпами" в военных вопросах. Но многие вроде бы объективные и вполне грамотные исследования оказываются плоскими и однобокими по одной единственной причине - они обходят в качестве "второстепенного" армянский вопрос. А ведь это, пожалуй, то же самое, что при описании событий Второй мировой обойти "еврейский вопрос" и "восточный вопрос". И оставить вне рассмотрения геноцид христиан в Османской империи равнозначно тому, что рассказывая о борьбе с нацизмом, не упомянуть газовые камеры Освенцима, рвы Бабьего Яра, пепелища Хатыни... Теряется представление о нравственном облике сражающихся сторон, о смысле и характере самой войны - и она действительно начинает выглядеть чуть ли не "рыцарским поединком", ведущимся в силу некоего рокового стечения обстоятельств. Как это, к сожалению, и получается у многих западных авторов.
О предыстории "армянского вопроса" выше уже говорилось. После прихода к власти младотурок он резко обострился. Религиозное неравенство при режиме "Иттихада" начало дополняться расистской пропагандой, а главной целью партия ставила создание "Великого Турана" от Балкан до Алтая и Желтого моря. Но намеченную территорию рассекал "клин" христианских народов. В восточных вилайетах (губерниях) Турции - Ванском, Эрзерумском, Битлисском, Сивасском, Диарбекирском, Харпутском и в Киликии большинство населения составляли армяне (и на тогдашних картах этот регион обозначался как "Армения"). К нему прилегала область расселения айсоров - в западных районах Персии у оз. Урмия, в верховьях Тигра, захватывая юго-восток Турции. Юго-восточнее жил народ халдеев, южнее - сирийские христиане. Получался "барьер" между турками и исламскими народами Кавказа, Ирана и Средней Азии. И при младотурецком размахе геополитических фантазий представлялось необходимым эту помеху просто уничтожить. Идеолог "Иттихада" Бехаэтдин Шакир заявлял: "Нам нужно, чтобы от Стамбула до Индии и Китая было лишь мусульманское население".
Эти теории подкреплялись и другими соображениями. Среди армян было много состоятельных людей, им принадлежало 60% импортной, 40% экспортной и 80% внутренней торговли в Турции. А верхушка "Иттихада" была тесно связана с салоникским и стамбульским купечеством, из таких дельцов происходил, например, очень влиятельный министр финансов Джавид-бей (его называли четвертым членом триумвирата). Для этой группировки армяне были главными конкурентами, а конфискации у них давали надежду пополнить пустующую государственную казну. Кроме того, потеря в Балканских войнах территорий, населенных греками, болгарами, македонцами, усиливала опасения, что подобные процессы могут начаться и в Азиатской Турции. А пророссийские или, как в Сирии, профранцузские симпатии христиан подогревали ненависть к ним. Если упомянутый "клин" попадет под опеку русских или западных держав, о каком уж тут "Туране" говорить?
И войну, еще в период ее приближения, лидеры "Иттихада" сочли отличной возможностью "окончательного решения" армянского вопроса. Причем нашли в этом полное понимание со стороны германских друзей. Фельдмаршал фон дер Гольц сам, настаивая, что турки должны обезопасить себя от "внутреннего врага", говорил: "Туркам не миновать угрозы новых расчленений, если за решение армянского вопроса возьмутся не они, а русские". Вангенгейм (не только посол, но и "личный друг" и советник министра внутренних дел Талаата), поучал, что "используя армянский вопрос, Россия желает открыть путь к Константинополю". Идеолог пангерманизма П. Рорбах еще в конце 1913 г., выступая перед офицерами немецкого Генштаба, доказывал, что реформы в Турецкой Армении идут в разрез с интересами Германии. Немецкий дипломат Гай-Ум писал, что Армения - это ахиллесова пята Порты, и турки должны предпринять решительные меры, чтобы обезопасить себя. А впоследствии цинично констатировал: "Армения вставала поперек экономической и политической экспансии Германии, стало быть, она должна была исчезнуть". В аналогичном ключе выражался и статс-секретарь МИДа Циммерман - дескать, армяне не нужны Германии. И поскольку армянский народ является источником слабости Турции, то Армения, населенная армянами, вредна германским интересам. А отсюда следовал вывод - надо "предоставить армян в полное распоряжение турок".
Впрочем, были и другие мнения. Ведь проникновение Германии на Восток шло по различным каналам. Здесь работали немецкие миссионеры, благотворительные организации, учителя, врачи. И многие из них искренне считали себя бескорыстными культуртрегерами, несущими достижения цивилизации. Но часто приходили к выводу, что действовать удобнее всего через армян. С ними оказывалось легче найти общий язык, они составляли основной контингент миссионерских школ, становились опорой администрации приютов или младшим персоналом больниц. Да и представители промышленных фирм, обосновавшихся в Турции, нередко предпочитали иметь дело с армянскими подрядчиками, купцами, рабочими. Кстати, вообще для людей опытных, давно живущих на Востоке, становилось ясно, что дружба иттихадистов не очень-то и надежна, что подчинить их своей воле не получится, они себе на уме и будут союзниками лишь до тех пор, пока их планы совпадают с немецкими. Так не лучше ли загодя создать более прочный фундамент с опорой на армян? Однако для ведения войны фактор использования турецкой армии выглядел важнее соображений "дальнего порядка". А мнения тех, кто занимал "проармянскую" позицию, отбрасывались. Или делались попытки объединить обе точки зрения например, в проекте Рорбаха. Что территорию Турецкой Армении надо заселить "турецко-татарскими племенами, чтобы создать стальной барьер против России", а армян оттуда депортировать в зону Багдадской железной дороги, где они действительно станут опорой немцев, составят резерв рабочей силы, будут способствовать развитию торговли и промышленности вдоль магистрали, окультурят бесплодные земли и разведут сады в прилегающих к дороге пустынях.
Сигналы о подготовке "новой резни" начали поступать из Турции задолго до войны - фактически одновременно с подготовкой к ней. Американский посол Моргентау писал, что еще весной 14-го младотурки "не делали секрета из своих замыслов стереть армян с лица земли". Аналогичную информацию получали из своих источников русские дипломаты, а армянский католикос передавал Воронцову-Дашкову многочисленные сведения, поступающие от паствы и священнослужителей на местах. Как признал впоследствии один из активистов "Иттихада" Кушчу-баши, планы геноцида неоднократно поднимались и обсуждались на заседаниях ЦК этой партии, происходивших в мае - августе 1914 г. 5.8.14, сразу после заключения союза с немцами, Энвер издал приказ о формировании "особых частей", так называемой "Исламской революционной армии". Для чего из тюрем было выпущено 30 тыс. уголовников. Разумеется, на фронте использовать такую "армию" было нельзя - но она и предназначалась для решения "внутренних" проблем. Набирались спецотряды и из беженцев Балканских войн - потерявших свое имущество и озлобленных на христиан. Все это было объединено в "Тешкилят-ы мехсуссе" - "Специальную организацию". Пошла соответствующая агитация среди курдских племен, которые с турками не очень-то дружили, но конфликтовали и с армянами. К тому же жили они очень бедно, и их можно было соблазнить возможностью грабежа.
И если в августе 14-го иттихадисты пробовали вести переговоры с армянскими дашнаками о восстании в российском Закавказье, а в ноябре повторили это предложение, то в это же время совещания об уничтожении армян продолжались своим чередом - это было доказано на судебном процессе над лидерами младотурецкой партии, состоявшемся в 1919 г. Но отказ дашнаков стал лишним пропагандистским поводом для готовящихся карательных акций. Правда, правители Порты прекрасно сознавали, что такие акции чреваты восстанием в собственных тылах. Но и тут сама война подсказывала выход. Осенью в ходе мобилизации армян стали усиленно подгребать в армию, в том числе и тех, кто уплатил особый налог "бедел", освобождающий от службы.
И надо сказать, мобилизованные служили честно. Народ и прежде проявлял лояльность - во время Балканских войн армянские купцы собрали крупные пожертвования на нужды армии, многие воевали (тем более, тогда еще сохранялась надежда, что младотурецкая революция и для них откроет лучшую жизнь). И с началом мировой армянские солдаты отлично сражались под Сарыкамышем, а потом и в Дарданеллах - там были целые части, сформированные из армян. Ведь среди них было много грамотных, и их брали в расчеты береговой артиллерии. Кстати, это была общая закономерность - ирландцы или индусы тоже не любили англичан, а алжирцы и марокканцы - французов. Но воевали безупречно, не было ни случаев предательства, ни переходов к противнику. Потому что в армии начинают действовать уже другие законы товарищества по оружию, полковой спайки, общности судьбы с комбатантами другой национальности. У армян это усугублялось еще и угрозой террора попробуй-ка измени, если знаешь, что в тылу за это поплатятся твои ближние. Однако и добросовестная служба в расчет не принималась. Наоборот, на совещании под председательством Талаата откровенно обсуждались выгоды мужчин на фронте ставить в самые опасные места, а в тылу останется беззащитное женское население, и на него можно будет натравить местных мусульман.
С конца октября пошли разные реквизиции и конфискации на нужды войны брали деньги, скот, одежду. И эта кампания тоже ударила в первую очередь по христианскому населению. На местах разверстки делались так, чтобы основная тяжесть падала на армян. Мелкие начальники вводили поборы в свою пользу. А жандармы, осуществляющие сборы, брали и для себя. Однако и этому подчинялись безропотно - считая, что властям нужна только провокация для начала резни, а если не дать повода, то, может, и обойдется. В некоторых городах доходило до того, что любой турок мог заглянуть в армянский магазин и брать, что хочет - затерроризированные хозяева молчали. А в прифронтовой полосе начали мобилизовать мужчин для доставки войскам продовольствия и боеприпасов - возчиков со своими телегами или просто носильщиков, вместо вьючных животных. Стариков и юношей - так как люди среднего возраста были уже призваны. Нагружали до упора и гнали по горным дорогам и снегам, пока ноги держат. Подгоняли побоями, почти не кормили - а упадет, в ближайшем селении брали другого. В результате из каждой группы носильщиков в 300 чел. домой возвращались 20-30, изможденные и больные, остальные умирали.
Однако и такого оказывалось мало. И, например, в ноябре мутасариф (уездный начальник) г. Муша сетовал об "ошибке" - дескать, сперва надо было бы перебить армян, а уже потом воевать с русскими. Что ж, и за этим дело не стало. Штаб отрядов "Тешкилят-ы мехсуссе" был размещен в Эрзеруме, его возглавили видные деятели "Иттихада" Азиз-бей, доктор Назым. В Ване этими отрядами командовал сам вали (губернатор) Джевдет-бей, двоюродный брат Энвера. И первые прямые распоряжения уголовникам и курдам о нападении на армянские села были отданы еще до Сарыкамыша, где-то между 29.10 и 5.11. Но пока резня носила очаговый характер. Так, в декабре - январе, когда по приказу Мышлаевского отряд Чернозубова поспешно ушел из занятых им районов Турции и Ирана, Джевдет-бей со своими "спецотрядами" учинил побоище в Баш-кале, уничтожив 1600 чел. А затем турки вступили в Иранский Азербайджан, и там произошла бойня айсоров, проживавших в районе Урмии.
Разгром под Сарыкамышем стал дополнительным толчком к активизации намеченных действий. Энвер жаждал сорвать злость на тех христианах, которые находились в его власти. Да и для поддержания репутации несостоявшегося Бонапарта оказалась удобной версия "предательства". И в конце января состоялось закрытое совещание, на котором обсуждались уже конкретные планы геноцида. Несмотря на чрезвычайную секретность, протоколы впоследствии стали достоянием гласности - они были опубликованы одним из секретарей, Мевлян Заде Рифатом, раскаявшимся в принадлежности к "Иттихаду". Присутствовала на совещении вся партийно-государственная верхушка - Энвер, Талаат, министр финансов Джавид, идеолог Шакир, Фехми, Назым, Шюкри и др. И эти присутствующие "единогласно голосовали за полное уничтожение всех армян, не исключая ни одного человека". Уточнялись способы и сроки кампании. Обеспечение со стороны армии брал на себя Энвер, со стороны МВД Талаат. По партийной линии ответственность за организацию и проведение возлагалась на "действующую тройку" из доктора Назыма, доктора Шакира и... министра просвещения Шюкри.
Кстати, тут можно еще раз вернуться к рассуждениям о сущности "цивилизации". Потому что объяснить геноцид 1915 г. проявлениями "азиатской дикости" никак не получается. "Дикостью" были зверства башибузуков в XIX в. - но они касались отдельных районов, проводились в плане "коллективной ответственности" за некую вину - восстание или неповиновение. И имели вполне определенную цель - устрашить подневольный народ, чтобы он в будущем сохранял покорность и продолжал приносить выгоду своим хозяевам. Но спланировать хладнокровное и расчетливое уничтожение целого народа, а точнее - нескольких народов, от мала до велика, и только из-за того, что эти народы оказываются "лишними", мешают воплощению неких геополитических проектов, такое, пожалуй, не пришло бы в голову ни темным горцам-башибузукам, ни какому-нибудь одуревшему от гашиша султану. До такого смогли додуматься только люди вполне "цивилизованные", все получившие высшее образование в лучших заведениях Европы, добившиеся ученых степеней, сами живущие вполне по-европейски и в политике ориентирующиеся сугубо на западные модели развития...
Кстати, и с руководством "цивилизованной" Германии предстоящая акция была согласована. Через посла Вангенгейма и фон Сандерса решение о геноциде дошло и до канцлера Бетмана-Гольвега, и до министерства иностранных дел, и до самого кайзера. И никаких возражений не вызвало. В послевоенные годы германские и австрийские авторы пытались найти этому разные объяснения и косвенные оправдания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118