- Я же говорил, что Фрэнк не убийца.
- Кошка, вероятно, думает иначе.
- А насчет песка что?
- Гм... Какие-то непонятные термины... В общем, вывод такой, что мы не
ошиблись. Это действительно черный песок.
Клинт вернулся к окошку.
- Лайза, помните, вы рассказывали про пляж на Гавайях? Вот где черный песок.
- Кайму. Местечко - класс.
- Да, Кайму. А есть еще такие пляжи?
- С черным песком? Нет. Там еще один замечательный пляжик - Пуналуу. И тот и
другой - на большом острове. Может, на других островах такие и встречаются. Там
ведь вулканов уйма.
- При чем тут вулканы? - вмешался Бобби.
Лайза вынула изо рта жевательную резинку и положила на клочок бумаги.
- Мне говорили, все как раз из-за вулканов. Горячая лава стекает в море, в
воде начинает взрываться и разбрасывает много-много крохотных кусочков черного
стекла. Потом волны их перемалывают, перемалывают, и получается черный песок.
- Выходит, такие пляжи на Гавайях могут оказаться где угодно? - предположил
Клинт. Лайза пожала плечами. - Наверно. Клинт, а этот парень - твой.., дружок?
- Да.
- Я хочу сказать, близкий дружок?
- Да, - ответил Клинт, не глядя на шефа. Лайза подмигнула Бобби.
- Слушай, попроси Клинта свозить тебя на Кайму. Заниматься любовью звездной
ночью на черном песке - отпад. Мало того что он мягкий, он еще и не отсвечивает.
Обычный песок отражает лунный свет, а этот - нет. Лежишь на нем - будто летишь в
темноте. Все ощущения в сто раз сильнее. В общем, сам понимаешь.
- Да, звучит заманчиво, - согласился Клинт. - Ну пока, Лайза.
Он направился к выходу. Бобби поплелся за ним, но Лайза окликнула его:
- Так ты уговори Клинта поехать на Кайму. Ей-богу, не пожалеете.
На улице Бобби остановил Клинта.
- Эй, а ну-ка объясни, что это значит?
- Она же все объяснила. Маленькие кусочки черного стекла...
- Я не про то. Ого! Да ты никак улыбаешься? В жизни не видел, чтобы ты
улыбался. Ты чего лыбишься, гад такой?!
Глава 42
К девяти в агентство пришел Ли Чен. В кабинете, где помещались компьютеры,
его уже дожидалась Джулия. Ли Чен откупорил бутылку апельсинового зельцеpa и
устроился поудобнее возле своей обожаемой аппаратуры. Это был мужчина среднего
роста, поджарый, жилистый, со смуглым, медного оттенка лицом и черными как смоль
волосами, которые топорщились, почти как у панка. На нем были красные теннисные
туфли и носки, широкие черные спортивные брюки с белым поясом, черная с
зеленоватым отливом рубаха, покрытая причудливыми разводами в виде растительного
орнамента, а сверху - черный пиджак с узкими лацканами и широкими накладными
плечами. В агентстве "Дакота и Дакота" второго такого франта не найти - разве
что приемщица Кэсси Хенли, которая что ни день щеголяла в обновке, одна другой
моднее.
Пока Ли у своих компьютеров попивал зельцер, Джулия рассказала, что
происходило в больнице. Показала и распечатки, которые Бобби успел сделать до
прихода Ли. Рядом сидел Фрэнк Поллард, Джулия все время держала его в поле
зрения. Во время рассказа Ли и бровью не повел, как будто, якшаясь с
компьютерами, он набрался такой мудрости и проницательности, что его уже ничем
не удивить - даже известием, что кто-то там обладает даром телепортации. Джулия
прекрасно знала, что Ли можно доверить любую тайну клиентов: уж кто-кто, а он
умеет держать язык за зубами. Она бы хотела узнать еще одно: насколько искренне
его непоколебимое безразличие, не надевает ли он по утрам вместе со своей
фасонистой одеждой и эту маску невозмутимости.
На этот счет у Джулии были сомнения. Зато в том, что Ли - мастак по части
компьютеров, она не сомневалась. Когда она закончила свой беглый рассказ. Ли
поинтересовался:
- И что мне теперь надо делать?
Как видно, ему по плечу любая проблема. И Джулия была уверена в этом не
меньше самого Ли.
Она протянула ему блокнот, где на десяти страницах в две колонки были
выписаны номера банкнот.
- Мы брали без разбора из обоих пакетов, которые Фрэнк передал нам на
хранение. Попробуй-ка установить, не засветились ли эти денежки в связи с
какой-нибудь грязной историей. Может, они фигурировали в деле об ограблении,
вымогательстве, похищении. Сумеешь?
Ли быстро перелистал блокнот.
- Близких номеров нет. Придется попотеть. Обычно полиция не регистрирует
номера украденных денег. Только совсем новые купюры в нераспечатанных пачках,
подобранные номер к номеру.
- Те, что в пакетах, видимо, уже давно в обращении.
- Остается слабая надежда, что эти деньги действительно, как ты говоришь,
побывали в руках вымогателя, который требовал выкуп. Тогда, прежде чем
пострадавший передал деньги преступнику, полиция наверняка переписала номера,
чтобы тот не сумел отпереться. Шансов мало, но попробовать стоит. Какие еще
поручения?
- В прошлом году в Гарден-Гроув уничтожили целую семью по фамилии Фаррис.
- По моей вине, - вставил Фрэнк.
Ли уперся локтями в ручки кресла, наклонился вперед и сцепил вытянутые
пальцы. В этой позе он смахивал на умудренного приверженца чань-буддизма,
которому в аэропорту по ошибке выдали не его чемодан, и теперь он поневоле
расхаживает в стильном облачении художника-авангардиста.
- Смерти нет, мистер Поллард. Люди не умирают, но лишь уходят из этого мира.
Скорбь есть благо, но чувство вины - суетное чувство.
Среди знакомых Джулии было не так уж много компьютерных фанатов, однако
какой-никакой опыт общения с ними имелся. Мало кому из них удавалось сочетать
интерес к таким земным материям, как наука и техника, с религиозными
воззрениями. Ли же привели к вере в Бога работа с компьютерами и увлечение
современной физикой. По его мнению, стоит уяснить, что представляет собой
лишенное измерений пространство в компьютерной сети, и добавить к этому
современные представления о Вселенной - и ты неизбежно убеждаешься в
существовании Творца. Как-то Ли попытался растолковать это Джулии, но она ровным
счетом ничего не поняла.
Она сообщила Ли даты убийств и рассказала обо всех обстоятельствах гибели
Фаррисов и Романов.
- Мы подозреваем, что в обоих случаях убийства совершил один человек. Как его
зовут - ума не приложу. Я зову его мистер Синесветик. Со своими жертвами он
расправляется самым зверским образом, поэтому есть подозрение, что на его счету
уже много убийств. Если так, значит, убийца орудует не в какой-то одной
местности, а на большой территории, или мистер Синесветик так ловко прячет концы
в воду, что журналисты не заметили связи между убийствами.
- Иначе эта история не сходила бы с первых страниц газет, - добавил Фрэнк. -
Дело-то необычное: на телах всех жертв остались следы зубов.
- Сейчас компьютерные сети большинства органов полиции связаны друг с другом.
Может, управления полиции разных округов и обнаружили то, что проморгали
газетчики, - что почерк убийцы один и тот же. Не исключено, что местное
управление, полиция штата и федеральные органы втихомолку уже ведут
расследование. Вот и надо выяснить, не напала ли калифорнийская полиция - или
ФБР - на след мистера Синесветика. Узнать бы, какими сведениями о нем они
располагают. Все до последней мелочи.
Ли улыбнулся. Среди медной смуглоты сверкнули, как точеные колышки из
слоновой кости, два ряда зубов.
- В открытых файлах такую информацию не нарыть. Придется проникать в
закрытые. Сунуться в компьютерную сеть каждого управления, вплоть до ФБР.
- Трудно?
- Еще как. Но мне не впервой.
Ли подтянул рукава пиджака, хрустнул пальцами и повернулся к компьютеру с
видом пианиста, который готовится исполнить концерт Моцарта. Тут он замешкался и
взглянул на Джулию.
- Я буду подбираться к данным окольным путем, чтобы не засекли. Никаких
признаков проникновения не останется, и данные не пострадают. Но учти: если меня
все-таки застукают за этим занятием и расколют, у вас отберут патент на сыскную
работу.
- Возьму вину на себя. Пусть у меня и отбирают. А у Бобби патент останется,
так что агентству убытка не будет. Сколько времени тебе понадобится?
- Часа четыре-пять. Может, и больше. Гораздо больше. Принеси мне обед сюда,
ладно? Не хочу отрываться.
- Хорошо. Что тебе принести?
- Биг-мак, жареной картошки побольше и молочный коктейль с ванилью. Джулия
сморщила нос.
- Ты что, светило компьютерное, не слышал, к чему приводит избыток
холестерина?
- Слышал. А мне плевать. Чего мне бояться холестерина? Раз уж мы все равно не
умираем. Просто уйду из этого мира чуть раньше положенного - и все дела.
Глава 43
На двери ювелирной лавки, щелкнув, поднялись металлические жалюзи, и владелец
лавки Арчер Ван Корвер воззрился на Бобби и Джулию сквозь толстое
пуленепробиваемое стекло. Глаза его недоверчиво сузились, хотя Дакоты заранее
договорились с ним об этой встрече. Оглядев гостей, он отпер дверь и впустил их
в лавку.
Ван Корверу было пятьдесят пять лет, однако он, не жалея ни денег, ни
времени, пытался сохранить моложавую внешность. Чего только он не делал, чтобы
удержать молодость: кожу на лице ему то чистили, что подтягивали, то увлажняли,
меняли форму носа и подбородка. Он носил накладные локоны, очень искусно
подобранные, - точь-в-точь натуральные волосы, только крашеные. Но Ван Корвер
сам же все испортил: вместо того чтобы просто прикрыть залысину, он водрузил на
голове такой пышный кок, что его неестественность сразу бросалась в глаза. Если
бы Ван Корверу вздумалось забраться в бассейн прямо с этим сооружением на
голове, оно торчало бы из воды, как рубка подводной лодки.
Хозяин лавки закрыл дверь на два запора и повернулся к Бобби.
- Вообще-то я по утрам делами не занимаюсь, - сообщил он. - Все деловые
встречи назначаю на вечер.
- Мы очень признательны, что вы сделали для нас исключение.
Ван Корвер театрально вздохнул.
- Итак, чему обязан?
- Не могли бы вы оценить один камешек? Ван Корвер недоверчиво прищурил и без
того узенькие глазки и стал совсем похож на хорька. Когда лет тридцать назад он
поменял имя и фамилию и из Джима Боба Хора превратился в Ван Корвера, друзья
шутили, что прежняя фамилия подходила ему куда больше: с этим прищуром он
настоящий хорь, а никакой не Ван Корвер.
- Оценить камешек? Всего-то?
Он провел гостей через небольшую, но шикарно обставленную комнату, где он
обычно принимал покупателей. Потолок тут был украшен лепниной, стены отделаны
бледной замшей, на светлом дубовом полу в уголке для посетителей - роскошный
ковер, в раскраске которого сочетались голубой, темно-желтый и персиковый цвета.
Тут же - стильный белый диван, по бокам от него - два столика из мореного
дерева. Вокруг третьего стола - четыре изящных плетеных кресла. Круглая
стеклянная крышка стола была такой толщины, что и кувалдой не разбить.
В витрине слева был выставлен товар. Ван Корвер принимал клиентов, только
предварительно условившись о встрече. Ювелирные изделия изготовлялись по заказу
и явно предназначались для состоятельных дам, не блиставших тонкостью вкуса, -
тех, что платят сотни тысяч долларов за какие-нибудь бусы и щеголяют в них на
благотворительном обеде, где каждое блюдо обходится им в тысячу долларов, причем
нелепость этой ситуации до них не доходит.
Задняя стена комнаты была зеркальной. Проходя через комнату, Ван Корвер с
видимым удовольствием разглядывал свое отражение и не отрывался от него до самой
двери своего кабинета.
"Ишь, залюбовался, - подумал Бобби. - Того и гляди проскочит мимо двери и
врежется в зеркало". Он терпеть не мог Джима Боба Ван Корвера, но понимал, что в
ювелирном деле самовлюбленный ублюдок толк знает.
Бобби познакомился с Ван Корвером еще до того, как сыскное агентство Дакоты
обзавелось архитектурным излишеством в виде прибавки к названию: "и Дакота"
(хорошо, что эту шуточку не слышит Джулия: юмор она оценит, но за "архитектурное
излишество" голову оторвет). Бобби помог Ван Корверу вернуть бриллианты,
украденные у ювелира любовницей. Камешки стоили целое состояние, и Джим Боб во
что бы то ни стало хотел получить их обратно. Однако из жалости к любовнице,
которой за воровство грозила тюрьма, он обратился не в полицию, а к Бобби. На
памяти Бобби это был единственный случай, когда у ювелира шевельнулись хоть
какие-то человеческие чувства. Но с тех пор много воды утекло, и его душа, как
видно, окончательно зачерствела.
Бобби извлек из кармана красный камешек с неровными гранями, но самый крупный
из всех. Ван Корвер вытаращил глаза.
Он тут же сел на высокую табуретку у длинного рабочего стола и принялся
разглядывать камешки в лупу. Потом положил под микроскоп с подсветкой и осмотрел
под более сильным увеличением. Бобби наблюдал за действиями ювелира, стоя у него
за спиной. Клинт пристроился у стола рядом с Ван Корвером.
- Ну что? - спросил Бобби.
Не удостоив его ответом, ювелир встал, отмахнулся от путавшихся под ногами
сыщиков и направился к табуретке у другого конца стола. Там он взвесил камень,
затем на других весах сравнил его вес с весом известных ему камней.
Наконец он пересел на третью табуретку, перед тисками, и вынул из ящика
коробочку, в каких обыкновенно хранят кольца. В коробочке на синем бархате
лежали три крупных бриллианта.
- Паршивые камни, - бросил Ван Корвер.
- А на вид красивые, - удивился Бобби.
- Все в трещинах.
Он выбрал один и слегка зажал его в тисках. Подцепив пинцетом красный камень,
он с усилием царапнул алмазную грань его острым ребром, после чего отложил
пинцет, взял лупу, склонился над алмазом и внимательно вгляделся.
- Легкая царапина, - сообщил он. - Поцарапать алмаз можно только алмазом.
Взяв красный камешек двумя пальцами, он уставился на него как зачарованный.
- Где вы его раздобыли?
- Этого я вам сказать не могу. Значит, просто алмаз?
- "Просто"? Красный алмаз - редчайший из драгоценных камней! Давайте я
выставлю его на продажу. Кое-кто из моих клиентов выложит за него сколько
хотите. Сделать из него кулон или центральное украшение на колье - с руками
оторвут. Для кольца он будет великоват даже после огранки. Вон какая громадина.
- Сколько он может стоить?
- До огранки сказать трудно. Но уж никак не меньше нескольких миллионов.
- Миллионов? - с сомнением переспросил Бобби. - Он, конечно, крупный, но не
настолько же.
Ван Корвер наконец оторвался от камня и взглянул на Бобби.
- Вы не понимаете. Во всем мире известно только семь красных алмазов. Этот
восьмой. А после огранки и шлифовки он станет одним из двух крупнейших. Тогда
ему буквально цены не будет.
x x x
По улице, на которой стояла лавка Ван Корвера, непрерывным потоком шли
машины, направляющиеся к Главному Тихоокеанскому шоссе. Ревели моторы, солнечный
свет плясал на хроме и стекле. Казалось, на улице царит дискотечное неистовство.
Даже не верится, что стоит дойти до конца улицы, обогнуть дома - и ощутишь
безмятежный покой ньюпортской гавани, где теснятся красавицы яхты. И вдруг у
Бобби точно глаза открылись: до чего же эта улица напоминает всю его жизнь (а
может, и не только его)! Шум и кутерьма, блеск и толкотня; всей душой хочешь
вырваться из стада, утвердиться на этой земле, выкинуть из головы непрестанные
заботы о заработке и таким образом выкроить досуг, чтобы поразмыслить о своем
житье-бытье и попробовать обрести покой. И даже не подозреваешь, что желанный
покой - в двух шагах от тебя, в дальнем конце улицы. Просто ты его не видишь.
После таких мыслей Бобби окончательно уверился, что, взявшись за дело
Полларда, угодил в ловушку. Впрочем, вернее бы сравнить это дело с колесом
беличьей клетки. Как ни силишься нащупать точку опоры, а пол все уходит из-под
ног, хочешь не хочешь, а бежишь все быстрее и быстрее. "Вот влип", - подумал
Бобби, стоя у открытой двери автомобиля. И почему он очертя голову кинулся на
помощь Фрэнку? Ведь с самого начала было ясно, что дело опасное. Что же побудило
Бобби поставить на карту все, чем он дорожит? Убеждая Джулию - да и самого себя,
- он кривил душой: жалость к Фрэнку, любопытство, азартное желание взяться за
непривычную работу - все это не причины, а скорее предлог. В истинных мотивах
своего решения Бобби и сам не мог разобраться.
Встревоженный Бобби сел в машину и захлопнул дверь. Клинт завел двигатель.
- Бобби, так сколько там в банке красных алмазов? Сотня?
- Больше. Пара сотен. Стало быть, все это добро стоит сотни миллионов?
- Если не миллиард. А то и больше.
Они переглянулись и замолчали. Не потому, что говорить было не о чем.
Напротив, сказать надо было так много, что не поймешь, с чего начать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46