Я повернулся к Лилии. Лицо ее было
бледно, ресницы вздрагивали.
- Чего нервничаешь. Давай выпьем. - и я опрокинул в себя рюмку водки.
Лилия подняла свой бокал и я увидел, что у нее дрожат руки. Не
полностью налитое вино в бокале, штормило. Вдруг, что- то ударило мне в
голову, одновременно, я почувствовал резь в груди. Я сидел, опустив голову и
сжав руки. Боль тупыми ударами пронизывала всю грудь и голову. Я старался
держать себя в руках и напрягся до основания. Стал выступать пот и первые
струйки его, медленно поползли из под волос. С трудом подняв голову, я
пытался посмотреть на Лилию. На мгновение туман разорвался и, расплывающиеся
черты ее лица, появились передо мной. Лилия сидела белее мела и широко
распахнув глаза, смотрела на меня.
- Сука... Я убью тебя. - с трудом проговорил я.
Лилия начала расползаться перед глазами, а я все боролся и боролся сам
с собой. Моя рука поползла к вилке, но ее стало сводить и все вдруг
потемнело и стало куда- то проваливаться.
Очнулся я от боли в затылке, она билась пульсируя, волнами возникая и
удаляясь. С трудом открываю глаза и вижу грязно- белый потолок, который то
приближался, то удалялся, с приближением и удалением боли. Руки были чем- то
сжаты и лежали ниже груди. Еле- еле подтягиваю их к своим глазам. Руки были
в наручниках и я не сумев их удержать, уронил их на лицо, разбив губы
железом. Все стало ясно, меня поймали и я в камере. Значит, все-таки они
внедрили своего человека. Сволочи.


* ЧАСТЬ 1 *
Октябрь. 1993г. Сербия.
Фронт продолжал жить своей жизнью. Где- то раздавались выстрелы, часто
переходящие в непрерывную дробь. Иногда ухали орудия, отчего наш разбитый
коттедж вздрагивал до основания. Уже второй день, шел занудный дождь. Я
лежал в полуразрушенной комнате коттеджа и, еще не придя в себя от сна,
слушал , как через шум дождя пробивались звуки чавкающей грязи.
- Кто идет? - закричал часовой.
В темных комнатах коттеджа завозились солдаты.
- Свои. Это я, Казначей.
Скрипнула, висящая на одной петле дверь. Кто- то выругался в темноте.
- Сержант, где сержант? - по комнатам заметался свет фонарика.
- Я здесь. - отозвался я.
Свет фонарика ударил в глаза и я прикрылся рукой.
- Убери фонарь. Что у тебя? - вспыхнуло еще несколько огоньков, которые
осветили комнату и лицо Казначея. Оно было мокрым и грязным, на нем резко
выделялись усы с блестевшими, под лучами света, капельками воды.
В этих комнатах расположен мой взвод. Это люди разной национальности,
все наемники, по разным причинам, приехавшие защищать славянскую Сербию. Они
говорят на разных языках, но больше на английском и русском. Они разные:
сильные и слабые, умные и тупые, бандиты и порядочные. Война сковала их в
прочный узел, хотя многие не понимают зачем и против кого они воюют. Я помню
все их трудные фамилии и имена. На фронте фамилии, среди солдат, как- то
стерлись и каждый получил прозвище, которое стало практичными и краткими.
Эти клички, даже не выражают характер, но приклеились к ним так прочно, что
некоторые забыли фамилии и имена своих товарищей.
- Сержант, Шип и Сверчок убиты. - Казначей выдохнул эту фразу и, набрав
воздух, добавил- Они через холм, сюда, несли бачки из- под пищи, но, видимо,
на полосе появился снайпер, они и попались.
Холм, о котором говорил Казначей, находился перед коттеджем и закрывал
нас от фронта. Я вытащил карту, развернул и осветил наш участок. Со стороны
фронта холм был голый, весь перепаханный огородами. Эту лысину зажимал с
одной стороны густой орешник, а с другой- яблоневый сад. От линии окопов до
вершины холма- метров триста. На этом пространстве, сейчас, лежат наши
ребята. А снайпер, наверняка, сидит не в окопах противника, а на нейтральной
полосе. Самое противное, это первый случай, когда снайпер стреляет по ночам.
Вот и у них появились приборы ПНВ. Но то, что кто- то стреляет в дождь, в
темноте и на таком расстоянии, говорит о том, что это профессионал и он
недавно на фронте.
Те, что лежат на холме, мне хорошо знакомы. Шип- русский, из
Краснодарского края. Его фамилия - Шипов, звали Андрей. Свою кличку, Шип
получил от своей фамилии, где оторвали последний слог. Он пришел к нам три
месяца назад и мы с ним быстро стали друзьями. Сверчок - молдаванин, его
фамилия Матрич, когда я пришел, он уже был во взводе и я воспринял данную
ему кличку, как и все окружающие. Ребята имели боевой опыт: Сверчок в
Приднестровье, а Шип болтался у Осетинов во время их конфликта с Грузией.
Конечно, вытаскивать их надо сейчас, пока темно. Днем всю плешку
изуродуют минами и снарядами, только сунься, к тому же, она простреливается
на сквозь. А идти надо, может быть из них кто- то ранен.
- Казначей, а как ты их увидел? - он сразу меня понял. Ткнул свой
грязный палец в карту.
- "Мухи" пустили ракету, а я был вот здесь, в окопе. Оглянулся назад-
холм виден, как на ладони. Их, лежащих, не сразу разглядишь, а вот бачки, из
под пищи, заметны. Дождь идет и бачки от вспыхнувших ракет, переливаются как
глянцевые. А потом, я сюда кустарником прошел. Два раза падал, грязищи до
черта.
Я подошел к телефону.
- Мне четырнадцатого. - Где- то на конце провода раздались щелчки,
больно отдаваясь в ушах. Сонный, раздраженный голос рявкнул: "Что там?"
- Двадцатый докладывает. В полосе квадрата одиннадцать, по всей
видимости, появился снайпер. У меня двое ребят лежат на холме. Их надо
убрать, пока еще темно. Может кто- то ранен. Нельзя попросить хозяина, хотя
бы восемь снарядов в направлении дубка, на нейтральной полосе.
- Ты что, сдурел? Чтобы их снайпер в такую погоду, стрелял ночью. Не
паникуй- это шальные пули. Бери людей. Иди и вытаскивай их. - связь
оторвалась.
- Вот гад. Иди вытащи. Своих сербов никогда не посылает в пекло, а
наши, дружеские души, всегда на убой. Как будто мы полные идиоты, не
разбираемся, где шальные пули, а где- снайперы. - проворчал я в темноту.
- Ты чего сержант? Не выспался. - сказал кто- то в темноте.
- Ладно. Это я пары выпускаю. Крафт, где ты? Ты не разучился еще метать
"кошку"?
- Вроде нет. - раздался голос в углу.
- Крафт, Джин собирайтесь. Казначей, поведешь нас.
Я встал и стал одеваться.
Беспрерывно шел нудный дождь. Ноги вязи в жирной земле и их с трудом
удавалось вырвать из наплывшей жидкой грязи. Меня и моих спутников мотало,
как пьяных, на каждом бугорке и бороздке. Мы автоматически ловили звуки
выстрелов и вытье, проходящих над головой, пуль АК. Где- то, с воем,
шлепнулась в землю шальная пуля. Наши и "мухи" через определенные интервалы
стреляли ракетами. Светящиеся шары, вспыхивали в тучах, не давая яркого
света. Еле- еле я различал спину, идущего впереди, Казначея, которая также
моталась и чавкала грязью впереди меня. Мы вошли в орешник и к нашим
страданиям прибавились удары, невидимых в темноте, веток.
- Здесь. - сказал Казначей, резко остановившись и повел рукой в
сторону.
Вспыхнула, от выпущенной ракеты, туча и я увидел, впереди себя, бачки и
черные бугры, рядом с ними.
- Крафт. - крикнул я- Видел?
- Да.
- Попытайся метнуть "кошку" за бачки, при очередной ракете. До них,
вероятно, метров пятнадцать.
- Я попробую, сержант.
Он отдал конец веревки Джину и стал сматывать "кошку" в рулон для
броска. Опять вспыхнула туча и "кошка" унеслась в надвигающуюся темноту.
Крат и Джин потянули веревку.
- Сержант, вроде есть.
Вновь глухой свет озарил холм и мне показалось, что в мою сторону
медленно перемещается вал грязи. Опять стало темно.
- Казначей, помоги. - выкрикнул Джин.
Через некоторое время вал грязи с бачком оказался у наших ног и мы
принялись руками очищать, находившуюся под ним фигуру. При очередной
вспышке, я разглядел полуочищенное от грязи лицо и не узнал, кто это.
- Это Сверчок. - сказал Джин- Я его узнал по кривому носу.
Крафт, с руганью, стал вырывать крюк "кошки" из одеревеневшей мышцы
бедра Сверчка.
- Следующий, по моему, на два метра дальше. - сказал Крафт и стал вновь
наматывать веревку для броска.
Вспыхнул свет и Крафт опять метнул "кошку". Джин потащил веревку к
себе.
- Попал. - сказал он.
- Мне, кажется, я услышал стон. - вдруг зашипел Казначей.
- Такая штука вопьется, даже мертвый застонет. - заметил Джин.
- Ребята, быстрее. - поторапливал я их.
Они втроем перебирали веревку в руках. Вдруг, раздался выстрел, и
ребята упали в кусты
- Снайпер. Мать его. Как он гад видит? - вырвалось у Джина.
Крафт шипел в темноте как змея, вытащив перерубленный конец веревки.
- У нас больше нет "кошки" - сказал Казначей.
- Все равно его надо вытащить. Он стонал, он ранен- заявил я.
При вспышке тучи, я увидел недалеко, где- то в метрах семи, бугор
поднявшейся земли.
- Он почти рядом. - сказал я- Крафт, размотай веревку, один конец ее, я
привяжу к своей ноге, а другой- к руке. Вы же, возьмете середину веревки и
по моей команде, когда я подползу к раненому, тащите. Джин, оторви бачок от
руки Сверчка, сними с него ремень и захлестни по диагонали через плечо на
нем.
- Не надо туда сержант. Это очень опасно. Давай, лучше, сбегаю к нашим.
- и Крафт махнул рукой в тыл- Достанем еще одну "кошку".
- Если он жив, он просто задохнется в грязи. Ты посмотри какой вал
грязи, не ясно как он лежит, где рана, на голове или на туловище. В любом
случае, если мы его быстро не вытащим, он задохнется и ему конец.
Я привязал конец веревки к ноге, другой, легким узлом к руке. Джим
освободил руку Сверчка от бачка, а его ремень перехлестнул через плечо.
Опустив отворот кепи на уши, я плюхнулся в грязь рядом со Сверчком, просунул
руку под ремень Сверчка и прижался к нему. Голову пришлось положить на бок и
сейчас же холодная грязь, до самого носа, облепила лицо. Я начал ползти,
прижимая труп к себе, с трудом находя неровности почвы под слоем грязи, а
она уже залила мне второй глаз и я ,как при плавании "кролем", мотал в верх
головой, стараясь выплюнуть грязь и вдохнуть свежего воздуха. Беспрерывный
дождь, не мог смыть грязь с лица, а делал ее более жиже. Наконец, мы со
Сверчком уперлись в бедро Шипа. Я очень долго снимал веревку со своего
запястья и ощупью зацепил ее на ноге Шипа.
- Давай. - заорал я, расплевывая в стороны грязь и крепко вцепился в
Сверчка.
Нога натянулась, заныла и мы поехали по вспаханной канаве назад. Вдруг,
меня подбросило и я услыхал звук выстрела. Это Сверчок принял на себя пулю
снайпера. Кто- то схватил мою ногу, рванул и я с трупом влетел за кусты.
Усевшись под кустом, я стал рукою очищать лицо от грязи, кто- то из ребят
сунул мне бинт и это, наконец, позволило открыть глаза.
- Тяните его.
- А уже все.
Ребята хлопотали над телом Шипа.
- Жив.?
- Еще дышит.
Когда я стал более или менее видеть, то вытащил нож и отрезал веревку
от ноги. Потом, рукой стал счищать грязь с куртки, кепи и штанов. От
проникшей под одежду сырости меня стал бить озноб.
- Ребята, снимите с Шипа куртку, я возьму его на плечо, а Джин и Крафт
возьмите Сверчка. Казначей, понесешь мою куртку, оружие и шмотки ребят.
Началась мучительная дорога обратно.
Мы подошли к коттеджу, когда начался рассвет. Подтащив Шипа к первой
койке, я свалил его на матрац.
- Кто-нибудь, займитесь раненым. - обратился я к солдатам, находившимся
в доме.
Я вышел на улицу, взял у Казначея куртку и швырнул ее в бочку с водой,
которая стояла на углу дома под стоком крыши. Мытье одежды и лица заняло
много времени. Наконец, кое- как смыв грязь, я вошел в дом.
В комнате было светло от керосиновой лампы и свечей. У входа в
неестественной позе лежал Сверчок. Около Шипа хлопотало два человека,
промывая его рану на затылке и очищая всего от грязи. Несколько человек
сидело кружком на полу, где по центру были разложены: хлеб, консервы и фляги
с вином и водкой.
- Сержант, иди согрейся. - сказал кто- то.
Я набросил куртку и кепи на косяк внутренней двери и , сев на пол,
опрокинул в себя пол фляги вонючей водки. Я был здорово измотан, как автомат
что- то отвечал на вопросы окружающих и очень хотел спать. Вдруг зазвонил
телефон. Все замолчали и кто- то передал мне трубку.
- Это вы сержант? Как дела?
- Мы вытащили двоих с холма. Один ранен в голову, другой убит. Точно
установлено. Стрелял снайпер.
- Надо предупредить взводных, займитесь этим сержант.
- Хорошо, мне надо отправить раненого в госпиталь, не могли бы вы
подбросить транспорт к развилке дороги?
- А как раненый?
Я повернулся к ребятам, которые возились с Шипом и спросил у них:
"Можно его транспортировать?"
- Он в шоке. - ответил кто- то из них.
- Четырнадцатый он в шоке. - повторил я в трубку- Надо поспешить. Еще,
прошу вас, Шип мой друг и земляк, не могли бы вы отпустить меня с ним до
города, вроде как сопровождающего.
- Хорошо. Сейчас я оформлю вам документы и вышлю транспорт. Выносите
раненого к развилке.
Связь прервалась.
- Казначей, - обратился я к нему- остаешься за старшего. Сейчас позвони
взводным предупреди их о снайпере.
- Ребята, - повернулся я к двум фигурам, возящимися с Шипом берите его,
потащим к машине.
Все зашевелились. Натянув мокрую одежду и навешав на себя оружие, я
пошел за солдатами, выносившими Шипа. У развилки нас ждал бронетранспортер.
Мы затолкали Шипа, в развернутую черную пасть, заднего люка. Откуда то
появился писарь и протянул мне документы.
- Лейтенант дал вам два дня. - сказал он.
Я кивнул головой, попрощался с ребятами и полез в темный провал люка
машины.
Госпиталь был грязным, холодным с неприятным запахом. Полы приемного
покоя захламлены окурками, тряпьем и просто- грязью. Десятки ног протоптали
светлые дорожки паркета, среди этого мусора. В приемном покое суетился
лысый, худой врач, австриец по национальности, плохо знавший сербский,
английский и русский. Для разговора со мной, он вызвал по телефону
медсестру. Вышла симпатичная с большими глазами девушка. Ее белый халат и
шапочка резко контрастировали с окружающей грязью.
- Меня звать Мила. - произнесла она по-русски, протянув свою тонкую
руку в мою загрубевшую, грязную лапу- Что вам надо?
- Я привез своего раненного друга, он русский, он в очень плохом
состоянии, я бы хотел знать, как закончится операция.
- А как вас звать?
- Вообще меня раньше звали Виктор или просто Вик.
- Почему раньше?
- Теперь, уже почти год, кличут сержантом.
Она улыбнулась, потом повернулась к доктору и по-немецки ему все
объяснила. Он что- то буркнул, махнул рукой и пошел к своему столу.
- Виктор, вашего товарища уже увезли в операционную. - она критическим
взглядом окинула меня- В таком виде и с таким складом оружия, вам,
безусловно, в приемном покое ждать нельзя. Вы пройдите в вестибюль главного
входа и подождите меня там. Кончится операция, я к вам выйду и все скажу.
Кстати, а у вас время есть?
- Да, мне дали два дня.
- А куда вы, потом, пойдете? У вас есть где ночевать?
- Я это еще не решил, но наверно в гостинице.
- Наивный молодой человек. В городе все забито военными, но я вам
постараюсь помочь. Вы подождите меня там. - она махнула рукой к двери.
В вестибюле меня окружили темно- синие халаты, двигающихся больных.
Посыпались вопросы: что, где, куда, откуда, как дела, дай закурить, кого
привез. На все я отвечал кратко и, когда они более менее успокоились,
перекинул автомат за спину, выбрал стул, сел и, вытянув ноги, задремал.
Проснулся я от шлепка по щеке. Передо мной стояла Мила, она держала в руке
целлофановый мешочек.
- Виктор, все в порядке. Операция прошла удачно, но положение его
тяжелое. Пулю вытащили, вот она. - и она протянула мне мешочек.
Я вывернул содержимое мешочка на ладонь. Вывалилась пуля, и я замер. На
пуле были видны характерные следы винтовой нарезки, они были до боли
знакомы.
- Что с вами Виктор?
- Мила, понимаешь, я, кажется, знаю кто стрелял.


* ЧАСТЬ 2 *
Документы к тексту.
Газета "ИЗВЕСТИЯ" "...".......1992г.
"...Представитель министерства безопасности подтвердил, что на
территории России физически подготовленных граждан, приговоренных к смертной
казни судом РФ не расстреливают, а используют на работах по добыче урана или
в специальных лагерях для тренировки контингента людей, необходимых для
безопасности РФ. Заключенных в специальных лагерях, называют
куклами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155