А что бы не было осложнений, мы не будем поощрять его за этот
бой.
- Но это все равно поощрение, - не унимался майор. - И потом, как мы
будем выглядеть, если они его наградят.
- Это их дело. Идите лейтенант, принимайте батальон. По нашим меркам вы
воевали отлично.
- Есть.
Мансур уже старший лейтенант и первый орден гордо сияет на груди.
- Ну как?
- Отлично. Прибыл к тебе в помощники.
- Это потом. Знаешь, меня сам военный министр принимал. Звездочку и
орден там же дали. И газеты уже во... Смотри.
Мансур с какой-то женщиной улыбался объективу.
- А это кто?
- Гамиля, дочь командующего.
- Ого. Далеко пойдешь.
- Ну да, это фото. На самом деле, она меня терпеть не может.
- Обидел ее?
- Конечно нет. Характер дурной. Подумаешь, Кембридж окончила. Теперь
форсит. Все не так. Ах, Шекспир, ах Байрон, ах Мерлин, ах, ах... Я ей тоже.
Ах Клаузевиц, ах Гудариан, ах Ромель.
Я засмеялся.
- И что же она.
- А она и говорит: "Кстати, лейтенант, а вы знаете, что Клаузевиц был
очень грамотным человеком, он часто цитировал Лукулла и Аристотеля, а
фельдмаршал Ромель имел превосходную библиотеку, хоть и считался одним
технарем". Ну ладно, если я об Аристотеле еще слышал, вроде филосов был, а
вот Лукулл меня доканал.
- Но ты должен себя показать мужчиной.
- Это она показала себя женщиной, повернулась и ушла.
Мы еще поболтали и перешли к делам.
- Русские, тебя зовут Александр. Так?
- Да, это мое имя.
- Я тебя тоже буду звать так. Ты не против?
- Зови.
- Давай, Александр, принимай батальон. Сейчас он переформируется в
Джали. Делай с ним, что хочешь, а я поеду в Каир. меня генерал вызывает.
- Поезжай Мансур, все будет хорошо.
Мне пришлось сколачивать батальон из старослужащих и нового пополнения.
Мансур как укатил в Каир ,так в течении двух недель и не появлялся. За это
время пришлось один раз сцепиться с израильской разведкой, когда несколько
легких танков прорвалось к границе нашего лагеря. Я пинками выкидывал
египтян из палаток, чтобы они заняли свои боевые места в машинах. Если бы не
русские добровольцы, не знаю, что бы с нами было. Один израильский танк был
подбит, остальные удрали.
Масур появился свежий, довольный и долго хлопал меня по плечу.
- У вас, говорят, была потасовка.
- Да подрались немного с разведкой.
- А я только среди недели хотел выехать к вам, как вызывает меня
командующий и говорит: "Это ваш батальон вчера вступил в схватку с
противником под Джали?". Ну я догадался, что это вы, так как других-то там
нет, говорю: "Так точно". "За отличную выучку ваших солдат, за эту маленькую
победу, награждаю вас медалью..." Я только рот разинул. Смотри, видишь... Я
уже в дивизии считаюсь самым боевым офицером.
- Поздравляю. Хочу тебе сказать правду, я чуть троих твоих солдат не
расстрелял за трусость.
- Так чего не расстрелял?
- Тебя ждал. Твоего решения. К тому же, может не стоит этого делать,
отдать их в военную прокуратуру и все.
- Я знаю сам, что с ними делать. А ну, строй батальон.
Батальон жарился на солнце. Мансур выступил с краткой речью.
- Господа офицеры, солдаты. Трое наших единоверцев, нарушили заветы
Аллаха, отказавшись ради сохранения своей ничтожной жизни, бороться против
вероломных и ненавистных нам иудеев. Те захватили наши земли, сожгли наши
дома, уничтожили наших соплеменников, а эти трое, вместо того чтобы бороться
против них, помогали топтать нашу великую нацию. Нет им пощады. Именем
Аллаха, как ваш командир я приказываю расстрелять их перед вами.
Трое измученных феллахов, одетых в военную форму, стояли связанные за
нашими спинами, совсем не соображая о чем говорит Мансур, а тот продолжал:
- Господин лейтенант, командуйте взводом.
Вышел первый взвод и нестройным залпом повалил несчастных на землю.
Лейтенант для верности выпустил в каждого из лежащих по пуле из нагана.
- Разойдись! - скомандовал Мансур.
Распаренные на солнце войска понуро разбрелись по своим местам.
- Тебе ни чего не будет, за этот расстрел?
- Мне? - удивился он. - А что может быть? Я считаю, что должна быть
жесткая рука, чтобы всегда был порядок. Вспомни, ты расстрелял танк Сабира,
когда тот удирал из боя, остальные как шелковые пошли сражаться и умирать.
Вот это я считаю и есть дисциплина.
- Там в штаб пришла шифровка. Нас вызывают в штаб дивизии, - решил я
прервать идиллию о сильной руке.
- Сейчас? Поехали.
В штабе дивизии, на мое удивление советником сидел Филипенко.
- Где вы, мать вашу, так долго болтались? Генерал чуть не заснул,
дожидаясь вас.
- Мы наводили порядок, - скромно подал я голос.
- Порядки надо наводить в свободное от операций время, - вразумительно
объяснил майор. - Идите вас ждет генерал.
Генерал ласково встретил нас. Он по европейки пожал каждому руку.
- Мансур, поздравляю с получением медали. Как Лола? Ты видел ее в
Каире?
- Она уехала, господин генерал, в Александрию.
- Жаль, очень жаль. А Гамиля все шипит, как змея?
- Еще хуже, - Мансур засмеялся. - Так отбрила Магди при всем
иностранном корпусе, что тот умчался с вечера.
- Это она может. Вернемся к нашим делам, господа. Господин майор, -
обратился он к Филипенко, - разъясните боевую задачу батальону.
- Итак, - начал майор, - по данным разведки, вот здесь сосредоточился
битый уже нами танковый корпус противника. Он пополнился, окреп. После
гибели самого командира корпуса, там появился умный и толковый генерал
Рабин. Этот не полезет в холмистую местность и, используя тактическое
превосходство своих танков, будет стараться оттянуть нас на равнину. Так
вот, ваш батальон предпримет рейд и связавшись боем с танками Рабина отойдет
сюда. Они должны клюнуть и выйти за вами в район за Эль-Кунтилла. Причем
удобно было бы им обхватить вас в клещи и добить. Смотрите, вот отсюда с
плоскогорья и из-за этой горы. Вы же отойдете сюда, за сухую реку. Здесь мы
припрячем несколько орудий и постараемся задержать их. Задачи корпуса
раскрывать вам не буду, но вы должны попытаться заманить противника в этот
район. Задача понятна?
- Они нас перестреляют на этом голом месте, как собак, - не выдержал я.
- Да поможет вам Аллах! - сказал командир корпуса. - Вы, кажется свою
задачу хорошо поняли. Выступаете завтра, утром.
Я убедил Мансура выйти ночью. Мы сделали рывок по пустыне и к утру
подошли к позициям израильтян. Ветер дул в сторону Суэца и я приказал на
некоторых танках укрепить дымовые шашки.
Но вот из-за края земли выполз кровавый ободок солнца и мы увидели их
укрепления.
- Вперед! - скомандовал Мансур и танки рванули к колючей проволоке.
Цель появилась неожиданно, это спаренная зенитная установка, сделавшая
по броне несколько выстрелов. Я ее снес снарядом. Выскочивший
бронетранспортер, не успел удрать и разваленный снарядом танка Мансура,
выдавил в нашу сторону черный столб дыма.
Несколько пушек запоздало сделало несколько выстрелов. Расчет первой
удрал, когда мы пытались раздавить ее. Пушка стволом уперлась в машину и
выкатилась из укрепления. Где-то, слева, вспыхнул арабский танк, от
попадания из гранатомета.
Оборона была прорвана и мы пропылив еще пол километра, увидели вдали
их... Это был гигантский вал пыли, которую подняли развернувшиеся в боевой
порядок танки. Чертов ветер. Он мешал не только им, накрывая их своей же
пылью, но и нам тоже, мы не видели целей.
- Отходим, - приказал Мансур.
- Все танки с дымовыми шашками прикрывать отступление, - дополнил его
приказ я.
Так мы и отступали. Первый вал дыма и пыли-это наш и второй вал пыли -
израильтян. Стрелять было бесполезно. Все изменилось, когда мы свернули в
район Эль-Кунтилла. Они и мы сразу стали видны друг другу и первые выстрелы
были не в нашу пользу. Израильтяне сразу подбили первые шесть наших машин с
расстояния три километра. Мы стреляли наобум, поднимая стволы, для
увеличения дальности полета.
Вот и спасительные холмы, ныряем за них и с ужасом видим вторую колонну
израильских танков, выходящую с правой стороны. Это была стрельба в упор
друг друга. С 200-300 метров гудел, трещал металл бронированных коробок.
Снаряд попал в левую гусеницу моего танка и он крутанул влево, я с трудом
удержал башню и заставил замолчать командирский танк противника. Из-за сухой
речки ударила артиллерия и вдруг все, за исключением подбитых, израильские
танки начали отходить. Я откинул люк и вылез на башню. Более половины
батальона представляло изуродованные и дымящиеся груды металла. Где-то за
холмом шел бой, грохотала артиллерия. Шум уходил на Север. Ко мне подполз
весь изъеденный оспинами командирский танк. Мансур высунулся из башни.
- Александр, живой?
- Как видишь.
- Ты сумеешь исправить машину?
- "Ленивец" разбит, мы сейчас кинем гусеницу на второе колесо и будем
готовы. Собирай батальон.
- Хорошо. Смотри, евреи.
От подбитых израильских танков, поддерживая раненых к нам шли люди,
размахивая платками и шлемами. Они молча подошли к нашим машинам и сели на
землю в кружок.
- Собаки! Я их сейчас всех передавлю, - взвыл Мансур.
- Отставить! - рявкнул я, да так, что Мансура подбросило в люке.
- Ты чего?
- Собирай батальон, я сам займусь пленными.
Мансур исчез в башне и его танк взвыв пошел в сторону неподвижно
стоящих машин. Из кружка сидящих, поднялся в ободранном мундире подполковник
израильской армии.
- Я слышал ваш разговор. Вы русский?
- Да.
- Командир полка, подполковник Шамир.
- Советник, лейтенант Скворцов.
- Лихо вы меня отделали. Ваш танк мотнуло из-за рваной гусеницы и я не
смог попасть, а вы удержались и точно влепили. Неудачная конструкция башен
наших танков.
- А у наших неудачные прицелы.
- Да я это заметил. Если бы вы их имели, нашему корпусу пришелся бы
сегодня конец.
- Зачем, вы ушли отсюда? Вы ведь могли добить нас до конца.
- Наш командир корпуса прохлопал засаду. Поэтому мы удрали на равнину,
а ваши не пошли дальше. Я это только-что слышал по радиостанции. Но скоро
войне конец и это наверно последний танковый бой.
- Как, войне конец?
- Уже три дня наши дипломаты, при посредничестве американцев, ведут
переговоры о мире.
- Ну, это переговоры...
- Нет, это точно конец. Все же видят, что египтяне научились воевать и
тот танковый бой, когда вы разгромили наш корпус, толкнул к быстрому решению
о мире.
- Давайте решим, господин подполковник. Вы собирайте своих людей,
осмотрите еще раз подбитые машины, соберите всех раненых и я помогу вам
дойти до пункта сбора пленных.
От позиций артиллеристов показалось несколько машин. Стали собирать
раненых, убитых. Мы натянули на второе колесо гусеницу и хромая машина пошла
своим ходов к месту сбора танков.

* ЧАСТЬ ВТОРАЯ. "МИРНЫЕ" МИНЫ

Через два дня кончилась война. Мансур получил опять повышение, стал
капитаном и опять на его груди засверкал новый орденок.
- Мы поедем с тобой в Каир, праздновать победу. Я получил разрешение у
командира корпуса, чтобы тебя отпустили со мной.
Перед отъездом в Каир, я зашел к Филипенко.
- Явился вояка, - ответил он на мое приветствие. - А нас вот уже
торопят, чтоб убирались быстрее от сюда.
- Как так?
- Одним из условий мирного договора является быстрое расформирование
команд и эвакуация иностранных специалистов из египетской армии.
- Так что, мы едем домой?
- Кто поедет, а кто и нет.
- Не понял?
- Нечего и понимать. Остаются части, которые передаются саперам для
разминирования Синайского полуострова и спецчастям.
- Куда денут меня, товарищ майор?
- Тебя оставляют. Командиром сводного танкового полка назначен твой
знакомый Мансур. Быстро растет мальчик. Тебя - к нему в помощники.
- То-есть на разминирование?
- Выходит, да.
- А вас куда?
- Куда, куда. Домой... Сволочи, мы им помогали, столько пролили крови,
а они ради вонючих долларов выкинули нас на помойку. Веселятся, как-будто
они в этой войне победили...
Каир светился по ночам огнями. Было общее ликование. Все будь-то бы
забыли о первых страшных поражениях, о громадной территории отнятой по
мирному договору Израилем у Египтян. Каир вопил и кричал о победе. Я получил
тоже повышение в звании и скромный египетский орден. Вечером, мы с Мансуром
в полной парадной форме, явились на великосветский бал.
Мансура знали все гости вечера. Со всех сторон слышались приветствия и
возгласы поздравления. Сначала я был как бы привязан к нему и здороваясь с
каждым, Мансур представлял меня как своего помощника. Но вот мы дошли до
толстого генерала и Мансур подтянувшись, поздоровался сам и представил по
всей форме меня.
- Слышал я о вас, - по английски сказал генерал, - говорят вы очень
жестки со своими подчиненными. Я не ставлю это вам в вину, наоборот, я
приветствую таких людей. Честно говоря, Мансур попал в хорошие руки.
- Так вот откуда у Мансура, такие кровожадные замашки.
Из-за спины генерала появилась очаровательная девушка, с черными живыми
глазами в чисто европейском платье.
- Извините, господин старший лейтенант, это моя дочь - Гамиля,
неразумное создание, ей обидеть человека, что раз плюнуть.
- Папа, нельзя так меня представлять незнакомым людям. Все и правда
подумают, что я ужасная скандалистка. Извините, если я вас обидела, господин
лейтенант.
Мансур и генерал с удивлением переглянулись.
- Но Александр не сказал ни слова. Обидела она меня, а извиняется перед
ним, - заметил Мансур.
- Ты как всегда ничего не понял. В тебе не хватает наследственных генов
твоего папаши. Он был очень сообразительный.
- Причем здесь мой отец? - вспыхнул Мансур.
- Твой папа был премьером и соображал, что делал, чего не скажешь о
тебе.
- Это уже слишком. Извините господин генерал, но я не могу без конца
слышать, как она издевается надо мной. Я покидаю вас.
Мансур откланялся и... забыл обо мне. Гамиля смело подошла ко мне,
взяла под руку и повела. Мы подошли к окну.
- Вас кажется Мансур назвал Александром? Чудесное имя, всегда
напоминает нашу историю.
- В вашей истории он один, а у нас, в России, вся история почти одни
Александры. Это цари, поэты, художники, писатели, военные, ученые, да везде
они.
- Надеюсь, вы тоже оставите след для будущих поколений.
- Как-то не задумывался об этом.
- А как же карьера? Разве вы не мечтаете стать генералом?
- Но это разные вещи. Не всякий генерал оставляет будущему поколению о
себе воспоминания.
- Да это правда. Как правда и то, что память бывает разная. Посмотрите
на эту девушку. Видите, статуэточка.
У стены стояла худенькая девушка с белыми распущенными волосами до
пояса, в длинном розовом гипюровом платье.
- Красивая?
- Мне нравиться.
- А кавалеров сейчас у нее нет и знаете почему? Она сестра лейтенанта
Сабира, которого обвинили в измене. Наше общество сразу отторгло ее.
- И она знает, как это произошло?
- Нет. Здесь этого ни кого не интересует. На ней просто поставлено
клеймо сестры предателя.
- А вы разве не хотите поддержать ее?
- Я? - Гамиля вспыхнула. - Я обязательно подойду к ней, но... немного
попозже.
- Может подойдем сейчас?
Гамиля смутилась.
- ...Хорошо.
- Здравствуй, Шери, - начала Гамиля по английски.
Девушка неуверенно улыбнулась нам.
- Здравствуйте.
- Этот лейтенант, русский офицер, очень хотел познакомиться с тобой.
- Со мной?
- Да. Его звать Александр. А это... - Шери.
Я приподнял руку Шери и поцеловал пальцы.
- Вы наверно были знакомы с моим братом? - робко спросила Шери, не
убирая руки.
- Да. Я с ним служил.
- Его действительно... расстреляли?
- Это чушь. Он погиб, как воин, в танке.
Гамиля с удивлением смотрит на меня.
- Почему же все утверждают, что он предатель? - на глазах у Шери
блеснули слезы.
- Наверно, кто-то так хочет.
- Кто?
- Я не знаю.
Шери смотрит в мои глаза, потом убирает руку.
- Я хочу вам верить. Вы простите меня. Я сейчас вернусь.
Шери пошла вдоль стены и исчезла за дверью.
- Это правда, что вы сказали?
- И да, и нет. Гамиля, не пытайте меня больше. Хорошо.
В нашу компанию вдруг ворвалась полноватая девушка с блестящими черными
волосами и чуть горбатым носом.
- Гамиля, я тоже хочу, познакомь, кто это?
- Это, Александр, офицер, служит с Мансуром. А это, наша шумливая Лола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155