Если бы он только мог добраться до них вовремя... Ирония этой ситуации вызвала безрадостную улыбку на его распухших губах. Два Стива Фишера, шастающих по Большой Излучине... и ни одному из них Джулиано Наварро не должен был доверять, когда дело касалось золота!
Малыш понимал, что его единственной возможностью завоевать их симпатию была слабая ниточка дружбы, зародившаяся между ним и Рамоном в пещере разбойников.
Он решил не представляться Стивом Фишером, когда доберется к мексиканцам. Ему придется положиться на Рамона. От него будет зависеть, убедит ли он своего отца, что Малыш — это друг, которому можно доверять. И даже если ему удастся настроить их против Джо Эллиота, все равно придется еще бороться с бандой Колтера.
Бандиты полагают, что он — Стив Фишер. Они хотят, чтобы он привел их к золоту. Если он не сможет этого сделать, его без сожаления пустят в расход.
Из передней комнаты слышались громкие голоса, хохот и бульканье разливаемого по стаканам ликера. «Они поздравляют Красавчика с тем, что он смог уломать меня и уговорил быть с ними заодно»,— мрачно подумал Малыш. Звуки становились все громче и бессвязней. Малыш осторожно подобрался к двери и выглянул. Четверо мужчин собрались за испещренным царапинами сосновым столом, на котором стояли несколько бутылок и стаканов. Пит, Панчо и Красавчик Джим крепко выпили, но Лем Колтер был абсолютно трезв. Наблюдая за ними, Малыш снова подумал, что Красавчик Джим самый опасный из них... за ним нужно будет хорошенько присматривать.
Колтер поднял глаза от стакана, увидел Малыша в дверях и кивнул ему,
— Иди сюда и выпей, Фишер,— дружелюбно предложил он.— хочешь, выпей два стакана, а хочешь—хоть десять. Ты только смотри, ничего не выкидывай. Хотя могу поспорить, тебе и не захочется это делать, имея двух охранников по бокам.
— Да, выпить бы неплохо... и еще бы немного холодненькой водички — умыться,—признался Малыш Рио.
Он медленно приблизился к столу и сразу понял, что Красавчик Джим был так же трезв, как и Лем Колтер, хотя ни на стакан не отставал от остальных. Пару раз за свою жизнь Малыш уже встречал таких людей... такие могли перепить целую банду разбойников, оставаясь при этом совершенно трезвыми.
Зародившаяся было надежда Малыша удрать, когда все напьются, сразу испарилась. Так как Красавчик Джим не поддавался влиянию виски, а главарь банды вообще ничего не пил, Малышу приходилось считаться с присутствием двух самых опасных бандитов.
Красавчик Джим встал.
— Пошли, я отведу тебя умыться. Панчо принес немного холодной воды из ключа.
Его темные умные глаза выразительно предупреждали Малыша, что любая попытка к бегству будет смертельной.
Малыш снова почувствовал себя человеком, несколько раз окунув голову в ледяную воду. Он плеснул немного воды на волосы и пригладил их негнущимися, ноющими пальцами, затем слегка промакнул
лицо грязным платком.
Войдя обратно в дом, он схватил бутылку и с резким жутковатым смехом поднес ее ко рту. Перед тем, как сделать первый глоток,он спросил Лема Колтера:
— Когда я увижу Наварро? Может, мне лучше остаться трезвым, если скоро ехать?
— ПогоДи еще ехать. Не сегодня. Мы тебе устроим проверку рано утром, когда Пит и Панчо протрезвеют. Пит стреляет без промаха, и он проследит за тобой с холмов через прицел винтовки, так, на всякий случай, чтобы тебе какая-нибудь глупость в голову не
взбрела.
— В таком случае,— сказал Малыш,— я, пожалуй, тоже напьюсь. Он снова поднял бутылку и с жадностью припал к ней. Вскоре после этого все стало казаться расплывчатым. Малыш намеренно напивался до потери сознания, чтобы больше не замечать времени. Он не хотел думать о том, что могло в это время происходить с Джулиано и Рамоном Наварро.
Уже в состоянии умственного оцепенения, Малыш громко потребовал еды. Лем Колтер поставил на стол миску с вареной фасолью. Она была еще теплой от солнца и от разгоряченного долгой ездой
тела лошади.
Малыш наелся до отвала, потом, шатаясь, побрел в заднюю комнату, как подкошенный свалился на соломенный тюфяк и захрапел.
По привычке, он проснулся на рассвете. Пит и Панчо еще громко храпели в углу комнаты, но Лем Колтер уже сидел за столом и пил кофе из жестяной чашки, а Красавчик Джим праздно стоял, облокотившись о косяк двери, и его изящный силуэт четко вырисовывался на фоне утреннего неба.
Лем Колтер дружелюбно ухмыльнулся и 'сказал, обращаясь к Малышу:
— Готовься к дороге, Фишер. В этих холмах полно золота, которое только и ждет, чтоб мы его взяли.
Малыш подошел к плите, налил себе чашку кофе, присел на корточки у стены и свернул сигаретку. Еды пока нигде не было видно, но и без нее Малыш чувствовал себя отдохнувшим после продолжительного сна и сытного ужина.
Красавчик Джим пошел будить Панчо и Пита. Лем Колтер допил свой кофе и вышел на улицу. Малыш слышал, как Лем Колтер и Красавчик Джим ругались по поводу того, что и как делать днем. Снова Малыш почувствовал, что отношения между ними довольно натянутые. Это еще раз доказывало, что на самом деле бразды правления были в руках Красавчика Джима, и Колтер не осмеливался открыто это оспаривать.
Выпив по чашке кофе, Пит и Панчо пошли седлать лошадей, чтобы ехать на свой наблюдательный пост, с которого они непрерывно будут следить за Малышом после того, как отпустят его на свободу.
Когда топот их лошадей затих вдали, Лем Колтер вошел в комнату и протянул Малышу оба его пистолета.
— Вот, держи, Фишер. Засунь их в чехлы и поехали.
Красавчик Джим стоял, небрежно облокотясь о стену, и, усмехаясь, внимательно наблюдал за Малышом из-под полуопущенных век. Колтер, казалось, был абсолютно спокоен и весел, как-будто не до конца понимая, что их ждет впереди. Он стремительно направился к двери.
— Нам бы лучше уже быть в ку...— начал он, когда Малыш быстро сделал шаг назад и направил дуло пистолета, который держал в левой руке, на Красавчика Джима, в то время как правый пистолет смотрел прямо в живот Колтеру.
— Ну ладно, вы, двое,— резко сказал он.— Теперь я здесь главный.
Лем Колтер уставился на него в глубоком изумлении.
— Это еще что такое, ты, подлая крыса! Красавчик же сказал, что...
Красавчик Джим громко рассмеялся.
— Я сказал, что он согласен играть по нашим правилам, Лем. Так оно и есть.
Он стал приближаться к Малышу, не спуская с него холодного, пристального взгляда.
— Лучше оставайся там, где ты есть,— тихо предупредил его Малыш.— Ты вроде неплохой парень, но если придется, я вышибу из тебя мозги.
— Нет, не вышибешь.— На тонких губах Красавчика играла насмешливая улыбка.— Ты не успеешь справиться с нами обоими. Если начнешь стрельбу, один из нас тебя наверняка пришьет.
— Ничего, я рискну.— Тело Малыша медленно сжалось в сгусток энергии, готовый взорваться в любой момент. Пальцы на спусковых крючках побелели от напряжения.— Не двигайся!
Красавчик Джим продолжал приближаться. Малыш спустил оба журка, но вместо грома выстрелов раздались только два щелчка по пустым барабанам.
— Ты идиот! — зло заорал Красавчик.— Ты что, думал, я не позабочусь вынуть заряды из твоих пушек? Я не так плохо знаю людей. Я знал, что появись у тебя хоть малейшая возможность перестрелять нас, ты ее не упустишь.
— Черт меня побери! — взорвался Лем Колтер.— Почему ты мне не сказал, что разрядил их, Красавчик? Я десять лет жизни потерял в ожидании, пока он спустит этот чертов курок, будь он проклят!
Малыш Рио пожал плечами и сунул пустые пистолеты за пояс.
— Я был дураком, когда думал, что ты ошибешься,— признался он, глядя на Красавчика Джима,— Я готов ехать.
— Мы с Лемом поедем с тобой,— объяснил Красавчик.— Тебе нужен будет проводник, чтобы добраться до лачуги Наварро. Не трогай пистолеты, пока мы не оставим тебя одного на тропе... потом ты сможешь снова зарядить их. У тебя пояс полон патронов.
Малыш молча вышел вслед за ними и недовольно скривился, когда Лем Колтер кивнул ему на своего гнедого жеребца, сказав при этом:
— Можешь кинуть свои вещички на эту клячу А того жеребца, на котором ты приехал вчера, я взял себе. Он мне приглянулся.
Войдя в загон, Малыш отвернулся от радостно заржавшего Гро-мобоя. Он быстро отвязал доставшуюся ему лошадь, накинул ей на спину седло и в сердцах слишком туго затянул подпруги.
«Придет время, й я с вами за все посчитаюсь,— мысленно поклялся он,— но сейчас это время еще не наступило».
Красавчик Джим ехал впереди, а Лем Колтер на Громобое завершал эту процессию. Так они скакали вниз по тропе, уводящей их от заброшенного старого ранчо через холмы прямо к хижине среди хлопковых плантаций.
Они ехали молча, поднимая в неподвижный воздух клубы пыли, со скоростью примерно пятнадцать миль в час по самым приблизительным подсчетам Малыша. Прошло около часа. Наконец Красавчик Джим остановил свою взмыленную лошадь и указал вперед, на край каньона, который заканчивался тупиком.
— Ты найдешь лачугу Наварро в начале каньона. Мы с Лемом дальше не поедем. Но за каждым твоим шагом будет следить дуло пистолета. Не забывай этого, если тебе в голову вдруг придет какая-нибудь шальная мысль. Выведи нас на золото и убери мексиканцев с дороги так, чтобы мы смогли забрать сокровища, и никто из нас не пострадает. Иначе...— он многозначительно пожал плечами.
— Правильно,— как эхо отозвался Лем Колтер, сидя на нетерпеливо переступавшем с ноги на ногу Громобое.— Но мне все-таки кажется, что лучше избавиться от старого мексиканца и его пацана.
— Этим делом занимаюсь я,— резко сказал, как отрезал, Красавчик.
— А что будет с моим конем? — раздраженно спросил Малыш.
— Я его оставлю себе. Тебе повезет, если вообще живым унесешь отсюда ноги.— В голосе бандита звучала явная и нескрываемая угроза.
Малыш повернул свою лошадь и поскакал вниз в каньон, отыскал узкую тропинку, которая шла по краю обрыва вдоль бушевавшего внизу потока, и свернул на нее. Зацепив поводья за седло, он на ходу зарядил оба пистолета.
У него не было никакого определенного плана. Если Джо Эллиот был уже у Наварро, и они приняли его за Стива Фишера, он сможет рассчитывать только на дружбу Рамона.
С края каньона за ним следили четверо вооруженных бандитов, и пока для него и мексиканцев ситуация была безнадежной. И все же... Малыш приближался к хлопковым полям, и его не покидала надежда. Он даже был уверен, что найдется какой-нибудь выход из этого положения.
Он остановил лошадь в пятидесяти футах от хижины и прокричал какое-то приветствие. Крик отозвался эхом, но ответа не последовало. Ни в хижине, ни вокруг нее не было никаких признаков того, что там кто-то есть. Даже дым не тел из каменной трубы.
Пришпорив свою клячу и подъехав поближе, Малыш нетерпеливо соскочил с нее, громко постучал в дверь хижины и распахнул ее настежь. Одного взгляда ему было достаточно, чтобы понять, что он опоздал. Обрывок бумаги, лежавший на импровизированном столе, привлек его внимание. Малыш подошел и взглянул на нацарапанные карандашом слова:
«Человеку, который носит два пистолета и ничего не боится. Сеньор! Если вы будете искать Рамона до того, как мы вернемся, то знайте, что мы с отцом и Стивом Фишером пошли к золоту, которое наконец нашли. Следуйте по следам лошади и мула по длинному гребню горы. Там же будут мои следы.
Рамон Наварро».Извергая проклятья, Малыш схватил листок бумаги и выбежал из хибары. Записка, служившая доказательством того, что мальчик верил ему, глубоко тронуло Малыша. Ему стало горько при мысли, что он опоздал... Что отец и сын, может быть, уже мертвы, их жизни принесены в жертву людской жадности.
Малыш вскочил в седло и направил коня по тропе на вершину холма, где он без труда отыскал следы лошади и мула и четкие отпечатки ног Рамона. Определив свое местонахождение и отыскав глазами гребень горы, который упоминал Рамон в своей записке, Малыш галопом пронесся по тропе, совершенно забыв о бандитах, которые ждали его появления в обществе Наварро. Он забыл обо
всем, кроме того парня, который так доверял ему. Может быть, Рамону именно сейчас необходима помощь! Он не мог бросить его в беде... Вскоре Малыш заметил едва уловимые силуэты, крадущиеся, то появлявшиеся, то исчезавшие, по обе стороны от него. Но теперь это не имело значения. У него еще будет время беспокоиться по поводу банды Колтера, когда он догонит Наварро и человека, которого они считают Стивом Фишером. Натренированные глаза Малыша успевали отыскивать тропу, хотя он и несся, сломя голову, безрассудным галопом. Малыш не видел, где следы мальчика покинули тропу и шли вниз, к потайному входу в рудник, но зато он заметил застывшие в терпеливом ожидании фигуры лошади и мула еще задолго до того, как выехал на гребень скалы. Он полетел к ним, как смерч, выхватив оба пистолета. И очень изумился, когда не увидел ничего, кроме двух мирно пасущихся животных, привязанных в конце
тропы.Одним движением соскочив с лошади, Малыш подбежал к краю скалы и озадаченно посмотрел на веревку, спускавшуюся вниз на маленький уступ скалы. Нигде не было видно никаких признаков жизни, непонятно куда исчезли три человека. Разве что спустились
по веревке.Он стал на колени на краю скалы, пытаясь воссоздать картину случившегося, стараясь придумать, что же ему делать, когда до его слуха слабым отзвуком долетел странный и ужасающий
крик. Жуткий, непохожий на человеческий голос вопль, казалось, исходил из небытия; но все же он затронул какую-то струну в памяти Малыша так, что тот неудержимо задрожал всем телом и его горло перехватили спазмы. Он уже слышал такой же вопль раньше, две ночи назад. Это был тот же звук, который долетел до него из бури и вывел его к пещере... к Рамону Наварро.
Крик повторялся снова и снова, и Малыш старался отогнать от себя волны мистического страха и найти истинный, реальный источник этого звука.
Казалось, он исходил откуда-то снизу, с того выступа, и был больше похож на сигнал бедствия, чем на крик боли. Он был высоким и пронзительным, как стенания женщины.
Оглянувшись по сторонам на пустынную местность, окружавшую его, Малыш зачехлил оба пистолета и, ухватившись за веревку Эллиота, перемахнул через край расщелины как раз в тот момент, когда над его головой просвистела пуля.
Он быстро скользил вниз, и крики Рамона становились все ближе и отчетливей. Он уже почти достиг выступа и нащупывал, куда бы поставить ногу, когда сверху раздался треск, и веревка порвалась в том месте, где под тяжестью трех спускавшихся людей она перетерлась об острый край скалы. Малыш неловко упал на выступ, запутавшись в свалившейся сверху веревке. Сквозь отверстие в скале ему в уши ударил как будто усиленный огромным мегафоном вопль Рамона.
Выпутавшись из веревки, Малыш вскочил на ноги и через заросли можжевельника ринулся в темноту тоннеля, на помощь девушке, которую ожидало нечто более ужасное, чем просто смерть, в руках этого дьявола в человеческом обличье.
ГЛАВА XIII
Пронзительный голос Рамоны Наварро эхом разносился по узкому тоннелю, отражаясь от каменных стен. Эти звуки причиняли Малышу боль, и он бесстрашно продолжал бежать дальше в темноту.
Волны чувств захватывали его. Он то узнавал голос, то начинал в этом сомневаться. Такой же высокий, как и голос мексиканского мальчика, этот крик чем-то отличался от серьезного мальчишеского тона которым тот говорил с ним в пещере.
Теперь, когда ее так тщательно охраняемый секрет был раскрыт Джо Эллиотом, Рамона отбросила всю свою сдержанность и не старалась больше соблюдать маскарад, который выручал ее на этой полной беззакония приграничной территории.
Откровенный ужас смел все ограничения и манеры, и она стала просто испуганной девочкой, пытающейся защитить себя от человека, которому ее отец имел неосторожность довериться.
Эту перемену в голосе и заметил Малыш, но он еще не мог до конца ее понять, когда изо всех сил бежал по темному проходу. Это было нечто большее, чем просто желание помочь беззащитному, попавшему в ловушку человеку. Это было то самое неясное, необъяснимое волнение, которое он почувствовал там, в пещере, когда мальчик вызвался проводить его к своему отцу, когда он предложил навсегда стать его рабом.
Впереди была только кромешная тьма и исступленный, эхом разносящийся крик.Потом осталась только темнота.Крики Рамоны прекратились так внезапно, как будто где-то впереди упала звуконепроницаемая завеса и перегородила тоннель. Звук не затих, не ослабел, а мгновенно прекратился. Наступившая тишина была еще более ужасна, чем отчаянный крик, звавший Малыша на помощь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16