На лице Красавчика Джима появилось удивление, так как Малыш продолжал двигаться вперед, вместо того, чтобы свалиться на пол. Казалось, это выше человеческих сил —- вынести такой град ударов и упрямо стоять, получая все новые и новые...
Он никогда не видел ничего подобного. Впервые в жизни Красавчик почувствовал себя как-то неуютно. Он усомнился в своем мастерстве.Тот единственный удачный удар, который Малыш нанес ему тогда в салуне, не так волновал его, как это упорное движение вперед человека, который уже давно должен был свалиться к его ногам.
Любой деревенский увалень случайно может нанести хороший удар в схватке, но в том упорстве, с которым Малыш двигался, и не думая падать, было что-то нечеловеческое.
Красавчик уже тяжело дышал... Хотя он и был в отличной форме, его руки начали уставать от ужасного напряжения. Они сновали туда-сюда, как поршни насоса, без особого результата.
Лицо Малыша представляло собой кровавое месиво, но на его губах все еще играла вызывающая усмешка, и в заплывших глазах светился огонек победителя.
По мере того, как Красавчик выдыхался, в Малыша, казалось, вливалась какая-то сверхчеловеческая сила. Удары Красавчика становились все слабее и слабее, его танцующие ноги менее проворными, с губ исчезла издевательская усмешка и сами губы распухли от одного из удачных ударов Малыша.
Теперь Красавчик был близко к стене. Он медленно отступал в угол, в который загонял его Малыш, который уже не наносил удары, а готовился к решающему броску, чтобы схватить своего более хрупкого и легкого противника.
Он прыгнул вперед с вытянутыми руками, когда Красавчик наконец оказался там, куда Малыш стремился его загнать. Получив сильный удар в подбородок, плечами он прижал Красавчика к стене, и его руки сомкнулись в медвежьем объятии.
Так они и стояли какое-то мгновение: щека к щеке, грудь в грудь, оба опираясь на стену.Затем их тела беззвучно соскользнули на пол. Переутомленные мышцы уже не повиновались командам мозга. Они лежали в углу совершенно неподвижно, и только хриплый звук дыхания свидетельствовал о том, что оба еще живы.
Малыш открыл глаза первым и повел вокруг бессмысленным взглядом.Расслабленное тело Красавчика лежало на нем. Взгляд Малыша упал на рукоять револьвера, который был не более чем в шести дюймах от его правой руки. Он собрал все свои силы в попытке высвободить руку из-под противника, чтобы дотянуться до оружия.
Красавчик Джим вздохнул и откатился в сторону. Его глаза уставились на разбитое лицо Малыша.Инстинктивно осознавая опасность своего положения, он протянул руку к бедру, и пальцы сомкнулись вокруг рукоятки пистолета, который так мечтал заполучить Малыш. Откатившись еще дальше, Красавчик Джим с трудом приподнялся и сел. Малыш тоже сел, удрученный, что ему опять не удалось победить Красавчика.
— Ну, как ты там? — лицо Красавчика исказила гримаса.— Ты все еще собираешься валять дурака, пока я не превращу твою физиономию в отбивную? Все равно ничего не изменишь. Я пойду и скажу ребятам, что ты согласен идти с нами.
В голосе Красавчика появились просящие нотки, тон его был извиняющимся. Он был действительно восхищен несгибаемым духом Малыша.
Малыш молча кивнул. Его глаза смотрели на пистолет в руке Красавчика.
— Давай. Я думаю, другого выхода нет,— согласился он.— Я с вами.
Малыш говорил искренне. Он знал, что это его единственный шанс помочь юному мексиканцу и его отцу. Остается только ждать, когда придет его время...
ГЛАВА X
В холодных предрассветных сумерках Джулиано Наварро и Рамон свернули одеяла под кронами тополей, где они провели эту беспокойную ночь.
Умывшись холодной родниковой водой, Джулиано ощутил легкий озноб и тихо вошел в хижину, чтобы развести огонь и приготовить завтрак, не тревожа гостя,
В это утро он чувствовал себя помолодевшим и гораздо более сильным, чем все последние годы. То важное дело, которое предстояло совершить сегодня, наполняло его юношеским задором и живостью.
Все эти годы... одна мысль, одна надежда заставляла его идти цели. За несколько последних месяцев неудачных поисков он резко постарел, и теперь боялся, что его старое тело может не выдержать и он не завершит дела, которое стало для него прстоян-ным наваждением.
Теперь этот страх ушел. После того, как он нашел сокровище, уже ничего не боялся, и с приездом Стива Фишера все было готово для последнего броска к цели. У Джулиано, правда, появились дурные предчувствия после общения со Стивом Фишером, но все свои опасения он держал при себе.
Теперь уже поздно что-либо менять. Он должен верить этому человеку. Жить Джулиано оставалось не так уж долго, и для него было очень важно переправить золото и Рамона обратно через Границу, в Мексику. Узнав о нападении банды Колтера на юношу, Джулиано уже не сомневался в том, что произойдет, когда эти люди узнают, что сокровище найдено.
Он понимал, что прилив новых сил и энергии, которые он чувствовал в это утро,— последний подарок природы перед тем, как ему придет время умирать. Как будто его тело копило силы долгие гиды для того дня, когда они наконец понадобятся, чтобы вести Рамона и этого американца к спрятанным сокровищам. Лишь оы ему хватило сил увидеть, что они пересекли Границу и находятся в безопасности!
Джо Эллиот все еще громко всхрапывал под ворохом одеял, когда старик вошел и, подойдя к очагу, стал складывать сухие ветки и листья. Он продолжал храпеть, когда Джулиано зажег огонь, поднялся на ноги, и, вытянув озябшие руки, с благодарностью смотрел на взлетающее вверх пламя.
В дверях послышался голос Рамона:
— Можно войти, папа? На улице холодно.
— Конечно, конечно,— Джулиано оглянулся на спящего гостя.— Думаю, что ты не помешаешь американцу, если будешь вести себя тихо.
Рамон вошел босиком и опустился на колени рядом с отцом. Повернув голову, он на мгновение прислушался к храпу Джо Эллиота, спокойно спросил:
— Мы поедем в Каньон-де-Оро сегодня?
— А почему бы нет? Нельзя терять времени, если мы хотим уйти с золотом до того, как Колтер посетит нас еще раз.
Мальчик вздохнул.
— Может быть, нам стоит еще день подождать? Мне кажется, что тот гринго с двумя пистолетами приедет к нам на подмогу.
— Но у нас есть Стив Фишер, который нам поможет,— флегматично сказал отец.
Рамон опять глянул в угол и слегка поежился,
— Этот? — в его голосе звучало презрение.
— Этот,—сухо сказал Джулиано.—Сын моего старого и верного друга. Он приехал издалека, чтобы помочь нам, и давай больше об этом не говорить.
Рамон покорно замолчал. Огонь разгорался, распространяя желанное тепло. Джулиано аккуратно подкладывал толстые поленья. Затем он наполнил чайник свежей водой и поставил его на огонь, чтобы вскипяшть воду для кофе.
Громкое сопение и фыркание заставило их обернуться. Они увидели, что Эллиот встает, откидывая одеяла со своего волосатого тела, прикрытого только грязным и рваным нижним бельем.
— Уже на ногах, а? — прохрипел Эллиот.— Хороший костерок. Чертовски холодно здесь в горах.
Он бросил одеяла на тюфяк и поднялся. Вытянув руки над головой, Эллиот потянулся и широко зевнул.
Джулиано воспользовался паузой и шепнул:
— Рамон, покорми лошадь и Чато.
Рамон вскочил на ноги и пошел к двери. Он был уже в дверях, когда голос Эллиота остановил его.
— Куда ты бежишь, парень? Ты бы мог мне помочь надеть сапоги.
— Я иду кормить вашу лошадь, сеньор,— сказал Рамон, не глядя на Джо.
— Ты бежишь, как будто боишься, что я тебя укушу,— рассмеялся Эллиот.— Ты что, никогда раздетого мужика не видел?
— Иди, Рамон,— резко сказал Джулиано. Он отошел от огня и предложил:
— Разрешите, я помогу вам надеть сапоги, сеньор.
Эллиот удивленно уставился на быстро удаляющуюся фигуру Рамона.
— А он и вправду странный парень. Что это на него нашло?
— Рамон молодой и неопытный. Мы с ним жили здесь, отрезанные от остального мира, долгие годы. В нашей стране, сеньор, мы не показываем обнаженное тело как вы, американцы.
Хотя в его словах прозвучал мягкий упрек, они не произвели на Эллиота никакого впечатления. Он запрокинул голову и разразился хохотом.
— Ну просто маменькин сынок! Повернулся и убежал, как девочка, только потому, что мужик не напялил на себя кучу одежды. Да ему пора бы уже повзрослеть, а?
— Возможно, сеньор,— старше покорно опустился на колени и взял один сапог Эллиота.— Вам помочь?
— Иди, займись кофе,— проворчал Эллиот.— Я могу и сам обуться. Я думал, пацан может мне помочь...
— Там на улице есть таз и мыло для умывания,— прервал его Джулиано. Он подошел к огню и насыпал в кипяток добрую порцию кофе.
— Чертовски холодно для умывания, да сегодня и не суббота,— Эллиот сидя на тюфяке, натягивал сапоги и отчаянно зевал.— Так мы сегодня едем за золотом?
— Да, сеньор. Сегодня я вам покажу, как расшифровал карту вященников.
— Странно, что никто не наткнулся на сокровище раньше. —Оно спрятано очень тщательно,— пояснил Джулиано.—
Даже имея карту, я долгие годы тщетно искал его, пока однажды не нашел ключ к шифру.
— Так ты уже видел сокровище? Сколько там?
— Нет, сеньор. Я только нашел место, обозначенное на карте. Но этого достаточно.
Джо Эллиот с недоверием уставился на него.
— Так, значит, ты не копал там, чтобы наверняка убедиться, что нашел то самое место?
— Нет,— пожал плечами Джулиано.— По карте ясно видно, что место то самое. Я знаю, что золото там. Я ждал вашего приезда.
— Черт побери! — выразительно присвистнул Эллиот.— Вы, мексиканцы, странный народ! — Он повернул голову на звук медленных шагов на тропинке снаружи и насмешливо сказал:
— Все в порядке, сынок. Теперь ты можешь войти без страха. Я уже оделся,
Рамон вошел с опущенными глазами. Джулиано снял с огня коте-ок с кофе и поставил на стол.
— Иди сюда, — мягко позвал он Рамона.— Солнце уже встает над горами, а мы засиделись здесь...
Завтрак был недолгим. Красный шар солнца еще низко сверкал над вершинами на востоке, когда все трое покинули убежище. Впереди на спине Чато ехал без седла Джулиано, положив свое древнее ружье на загривок мула.
Вплотную за ним ехал на своем коренастом гнедом мерине Джо Эллиот. Справа, у его стремянного ремня, болталось зачехленное ружье, а в кобуре на правом бедре висел револьвер 45-го калибра.
Шествие замыкал Рамон, который шел пешком. На нем была чистая рубашка, на длинных черных волосах — ветхое соломенное сомбреро. Его тонкие черты были безмятежны, но временами он бросал тоскливый прощальный взгляд туда, где в тени тополей у ручья осталась маленькая хижина, еще различимая с высоты тропинки, по которой они шли вдоль края каньона.
Напрасно он ждал, что там, внизу, вдруг появится всадник с двумя пистолетами. Чудо, о котором он молился и которого так страстно желал, не произошло. Сжимая губы, он упрямо уставился на пыльную дорогу позади всадников.
Выйдя из каньона, дорога стала достаточно широкой, чтобы два всадника могли ехать рядом. Джулиано из вежливости придержал Чато, пока Эллиот, пришпорив коня, поравнялся с ним, и жестом указал на изломанную линию вершин в нескольких милях к северу.
— Там, сеньор, священники из Миссии Гваделупы нашли богатую жилу. Дальше, на следующей гряде, я покажу вам следы старой дорога, по которой они ездили из Мексики на прииск. Она была обозначена на карте, и я нашел ее.
Эллиот кивнул. Он жадно ощупывал глазами землю, простиравшуюся перед ними.
— Старая дорога, а? Которая ведет к прииску? По ней, должно быть, очень просто найти то место. И карта не нужна.
— Увидите сами,— загадочно сказал Джулиано.— Дорога ведет в горы и оканчивается на вершине утеса, с которого не спуститься даже зайцу.
- Они ехали медленной рысью, и Рамон легко поспевал за ними, держась примерно в ста футах позади. Дорога шла По длинному травянистому склону, подымаясь к вершине гряды, на которую указал Джулиано.
Здесь дорога поворачивала на север и вела к вершине. Джулиано показал еле заметные следы повозок, оставленные десятки лет назад... следы такие слабые, что Эллиот никогда бы не заметил их.
Глядя вперед вдоль гряды, было гораздо легче проследить, где пролегала старая дорога, которую использовали священники, чем рассмотреть какие-то близлежащие детали, поскольку они были изрядно стерты временем и погодой.
— Вы поймете, какое волнение и надежда охватили меня,— сказал старик, указывая направление,— когда я впервые нашел связь между ручьем у нашего лагеря и прииском. Это было два года назад, и я думал тогда, что успех близок. На карте эта дорога обозначена волнистой красной линией, и по схеме она ведет прямо ко входу в тоннель, к которому мы идем. Но прошло еще два года тщетных поисков, прежде чем я разгадал простой секрет.
— Секрет? О каком секрете ты говоришь?..
— Подождите,— многозначительно сказал Джулиано.— Скоро вы все узнаете, сеньор. Я поведу вас к краю утеса, где обрывается дорога. Вы будете стоять там, где я стоял много раз в бессильной злобе от собственной тупости, не зная, что разгадка находится на расстоянии вытянутой руки, неспособный проникнуть сквозь завесу времени. Может быть, вы окажетесь сообразительней...
— Да ну вас к черту с этими фокусами! — проворчал Джо Эллиот, пуская коня быстрой рысью, так что всадник с мулом остались позади.— Я хочу увидеть золото. Меня не волнует, как ты его искал. Главное, что ты нашел...
В своей быстрой скачке они оставили Рамона далеко позади. Отец посмотрел через плечо на хрупкую, едва заметную в облаке пыли фигуру и что-то крикнул по-испански.
— Что ты там орешь? — спросил Эллиот, раздосадованный тем, что он не понимает мексиканца.
Старик, пожав плечами, ответил:
— Скоро вы все поймете.
Широкая гряда, по которой они ехали, круто опускалась вправо на дно каменистого ущелья, которое внезапно оканчивалось клиновидной расщелиной.
Доехав до конца ущелья, Джулиано остановил мула и сказал:
— Здесь на карте, сеньор, сбоку от дороги стоит большой знак «О». Вы понимаете, что это означает?
— Я бы не сказал, что понимаю,— Эллиот нетерпеливо ерзал в седле, его взгляд скользил по окружающему пейзажу без особого интереса.
— Я тоже,— сказал Джулиано,— в течение двух долгих лет ничего не понимал. Большая буква «О» и ничего больше. Хотя именно в этом и есть секрет прииска священников.
— Мы теряем время,— проворчал Эллиот.— Поехали, посмотрим этот прииск.
— Как хотите,— вежливо согласился старик. Он тронул лохматого мула и они двинулись дальше вдоль гряды, следуя по старым следам, оставленным фургоном. Они подошли к тому месту, где дорога заканчивалась и начинался крутой обрыв с отвесным провалом в несколько сот футов до самого дна узкой долины.
Джулиано опять сел на мула и флегматично свернул сигарету, пока его компаньон с недоумением заглядывал в провал, как будто стараясь отыскать там, в воздухе, продолжение дороги.
— По карте,— снова заговорил Джулиано таким голосом, как будто он уже в тысячный раз произносил эти слова,— там, где оканчивается дорога, написано только слово «ого» *. Дорога кончается здесь, я думаю, вы согласны со мной, сеньор. Так где же золото?
— Да, где же оно?— простонал Эллиот, не в силах сдержать свое жадное нетерпение.— Что делали святые отцы? Летали через пропасть? Дрессировали орлов, которые им носили золото? Где, черт меня побери, это золото, о котором я все время слышу, но не вижу?
— Посмотрите вниз,— спокойно посоветовал Джулиано.
Джо Эллиот слез с коня и подошел к обрыву. Посмотрев вниз,он пробормотал:
— Да по такой гладкой скале даже змее не взобраться! Там есть выступ шириной около четырех футов и пятьдесят футов длиной, но на пути к нему нет единой выбоины, куда можно было бы поставить ногу. Туда можно, конечно, спуститься на канате, но обратно выбраться будет тяжело.
Джулиано решительно слез с мула и подошел к Эллиоту. Указывая пальцем вниз, он спросил:
— Видите те густые заросли можжевельника на выступе, сеньор? Вам это ни о чем не говорит?
— Нет, будь я проклят!
— Два года я тоже ничего не понимал. Потом я подумал, что кусты можжевельника могут расти там по двум причинам. Во-первых, туда положили немного земли, чтобы их корни могли укрепиться. Во-вторых, они могут скрывать вход в тоннель от любопытного взора со стороны долины.
— Так значит,— задохнулся Эллиот,— это и есть вход в ту самую штольню? А как они выбрались назад?
— В том-то и дело, что выходом этим они не пользовались. Они спускались туда, а все припасы держали наверху утеса и легко опускали их вниз на веревках. Круглая отметка на карте, которую я вам
раньше показывал, это и есть ключ к секрету прииска. Вы разве не поняли?
— Нет. Что-то я совсем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16