Но на то объятие подвигло меня нечто большее, чем просто личное желание, – что-то близкое к самой природе существования утверждало себя через нас двоих. А когда мы расстались, я знала: никакие искания души, никакое философствование и поиски божественного не могут противостоять любви.
Как только стало известно, что Ланселот отправляется на поиски Грааля, многие из его друзей тоже решили подвергнуть себя испытанию. Персиваль и Галахад, Лионель и Борс уже готовы были тронуться в путь, а теперь в дорогу начали собираться Ламорак и Динадан. Даже Урр, Лавейн и Неровенс, которые числились в прошлом протеже Ланселота, объявили, что присоединяются к великому делу. Оружейники работали день и ночь – чинили кольчуги, острили клинки, укрепляли шлемы – однако Иронсид ворчал, что его новая кольчужная куртка так и не будет готова к отъезду. Только муж Нимю Пеллеас держался в стороне от всех сборов, хотя о причинах умалчивал.
– В этом мире некоторые вещи лучше не разыскивать, – объяснила его жена, когда мы собирали цветы, травы и березовые ветви, которыми она намеревалась благословлять участников испытания во время отъезда.
– Мерлин однажды сказал, что величайшее притязание Артура настолько займет Братство, что люди позабудут разъедающую древнюю вражду. Пока существует общее дело – усмирение саксов, совершенствование Круглого Стола, исправление несправедливостей и врачевание бед, – до тех пор будет процветать Братство.
Жрица неотрывно смотрела в золотое сердце перезревшей розы. В прошлом сама Богиня разговаривала ее устами. Тогда глаза Нимю делались большими и темными, а голос становился похожим на свист ветра в сосновом бору. И сейчас я почувствовала перемену, ощутила присутствие Великой Матери и поспешно закрыла глаза – смертный не может смотреть в неприкрытый лик божества.
– Но грааль – это совсем другое, – голос сделался одновременно и ревом, и шепотом и переполнял мою голову. – Это поиски несказанного, того, что никто не в силах описать. Люди хоть этого и не осознают, но будут искать в глубине самих себя, а не во внешнем мире.
Богиня была везде: звенела в воздухе, заставляла землю дрожать под ногами.
– Это хорошо или плохо? – со страхом спросила я.
Казалось, мой вопрос ее позабавил, потому что вокруг меня рассыпался смех, точно монеты из света надавили мне на веки. Я испуганно закрыла руками лицо.
– Глупая девчонка! Разве боги знают, что хорошо, а что плохо? Грааль будет найден, но никогда его не принесут к Круглому Столу, а хорошо это или плохо, зависит от того, как на это посмотреть. Разве не так? Это может стать вершиной всей жизни, а может обернуться неожиданным пороком, разъедающим королевство. В любом случае путешествие таит в себе опасность.
– И все же наши лучшие рыцари хотят его совершить, – неожиданно возразила я, так и не поняв, произнесла ли я слова вслух или только подумала. Раньше мне никогда не приходило в голову перечить Богине.
– Поэтому они лучшие и самые дорогие, – она по-прежнему была удивлена, что я не понимала самых очевидных вещей.
– Как это несправедливо! – страх за Ланса сделал меня храброй сверх всякой меры. – Оставить нас одних, без надежды на помощь тех, кого мы любим. Если уж это такое важное путешествие, я тоже должна отправиться в путь.
– Так почему же ты не идешь? – Вопрос обрушился на Меня сразу со всех сторон.
Я в изумлении отпрянула, ужаснувшись тому, что боги вовсе не понимают людей.
– Королева не может так просто оставить трон и умчаться в путешествие. Мой долг быть с Артуром и подданными. Мне нельзя ехать за Граалем просто потому, что я так хочу.
– Конечно, можно.
Я больше не забавляла Богиню, и в ее ответе послышалось раздражение. Я ощутила, как из любящей матери она превращалась в суровую старуху.
– Ты слышала, что я сказала? Или ты думаешь, что тебе нужна лошадь и чаща, чтобы обрести грааль?
– Нет… – неуверенно ответила я, внезапно придя в ужас от собственного безрассудства. – Но как я узнаю, с чего начать и что делать?
– Ты поймешь, ты поймешь, Гвенхвивэра. Древняя форма моего имени забилась в воздухе, и я обрела такие могучие крылья, что не в силах была устоять. Она проявилась в полном величии, всепобеждающей мощью сфокусировала на мне вечность Вселенной, и я погрузилась в свободу, в бесконечном восторге скидывая с себя тенеты самоограничений.
Я плыла в свете раннего утра, неистово расплываясь по ветру, и не было такого места, где бы я не присутствовала – я оказалась неотделимой от остального мира. В сладостном плену я растворялась в крыльях бабочки, ночной тени, отбрасываемой веткой тиса, свежести фиалки. Звездный свет струился в моих венах, а сердце перемалывало гром даже тогда, когда я морской пеной плясала на рифах Тинтагеля. Радость отражалась отголосками и во мне, и во внешнем мире, но медленно, постепенно срасталась с утренней тишиной, а мое имя зазвенело птичьей песней и падающей на землю росой.
– Гвен, – Нимю наклонилась надо мной. – Что случилось? С тобой все в порядке?
Пропитанная сладостным ощущением, я скрючилась на земле и рыдала без всяких причин. Сердце невероятно болело, и я застонала, когда жрица поставила меня на ноги.
– Она ушла? – глупо спросила я, понимая, что никогда бы не пришла в сознание, если бы Великая Мать была по-прежнему здесь.
Нимю тихо рассмеялась:
– Не более, чем обычно уходят боги. Она ведь говорила прямо с тобой? Я прочитала это по твоему лицу и была вынуждена закрыть глаза – так сильно чувствовалось в тебе ее присутствие.
– Во мне? – прошептала я, потрясенная мыслью. Прежде Богиня говорила только через Нимю.
– И что она сказала? – жрица растирала мне виски, по своему опыту зная, какие боли мучают человека после таких визитов.
– Она объяснила… – начала и запнулась я. Память была абсолютно чистой. Я понимала, что хотела сказать Богиня, но не находила слов, чтобы это выразить. – Она сказала… Грааль… он для всех, – наконец путанно закончила я.
Жрица кивнула, хотя я точно не знала, то ли потому, что поняла, то ли оттого, что соглашалась: встречу с Богиней мне не удастся передать словами. Поняв, что я могу идти, Нимю подобрала корзину с травами, и мы отправились обратно в Карлион.
Отъезд на поиски Грааля был назначен на следующий день, и у меня не было ни времени, ни желания делиться с кем-нибудь тем, что произошло со мной. К тому же Ланселот уезжал, а Нимю уже знала, и говорить больше было некому. С Артуром я не хотела делиться такими вещами.
В последний вечер при дворе рыцарей пригласили на грандиозный праздник. Мы растворили ворота, чтобы под древними сводами базилики с членами Круглого Стола смешались крестьяне, ремесленники, мастеровые и местные военачальники. Все много пели и плясали, хотя я заметила, что всему этому Ланселот предпочитал беседу с сыном. То и дело звучали тосты во славу наших героев. Иронсид громко хвалил оружейника, который, хоть и не имел времени изготовить новую кольчугу, по крайней мере починил старую. Гавейн пил ровно столько, чтобы не обидеть провозглашавших тосты – негоже начинать поиски грааля с головной болью.
В тот вечер рядом со мной сидел Кэй и с презрительным терпением взирал на празднество. Я вспомнила рассказ Динадана о его неразделенной любви и удивилась, почему дама его сердца не удосужится заглянуть за его едкую напускную внешность. Ведь, несмотря на острый язык, Кэй был человеком высоких принципов и огромной отваги.
– Ты только подумай, – удивлялся он, поворачивая одно за другим многочисленные кольца, украшавшие его пальцы, – сколько за ночь состоится обрядов благословения и очищения. Ведь в испытании участвуют представители всех религий.
– Да? А я об этом и не подумала.
– М-да, – пробормотал он. – Отец Болдуин исповедует и принимает покаяние у христиан, а утром собирается отслужить мессу. Лионель и последователи Митры вот-вот незаметно улизнут в свою часовню в подвале – ты ведь знаешь, как они оберегают от чужих глаз свои обряды. Катбад и Гвин Нитский предложили на восходе луны нечто вроде общения с древними богами, а Нимю рассчитывает благословлять на рассвете. Один из местных священников также хочет принести жертву в храме Дианы, так что можно сказать, – добавил он с улыбкой, – что двор Артура сегодняшней ночью будет необычайно освящен.
– Мы это переживем? – спросила я. Сенешаль наигранно нахмурился.
– Будет зависеть от вашего величества, дадите ли вы нам превратиться в святых, – ответил он, и мы оба рассмеялись.
В самом деле, налет святости, который ощущался следующим утром при дворе, носил чистый и экуменический характер. Мы с Артуром сидели на помосте, устроенном в полукруглой апсиде базилики, и наши руки покоились на резных подлокотниках специальных кресел, которые раздобыли для нас в Карлионе. По обеим сторонам возвышались подставки для ламп, выкованные местными кузнецами в виде драконов. Каждое из чудовищ несло на себе несколько масляных светильников: на изгибе хвоста, на складках тела, сжимало в когтях, вздымало вверх на гордой голове. Яркое пламя отражалось в тяжелой короне, венчавшей голову Артура, рассыпалось отблесками на моем обруче на шее. На боку у Артура висел Эскалибур, и царственный аметист сверкал на рукояти великого меча.
Многочисленные друзья Круглого Стола собрались на скамьях в нефе, который в центре открывался в обширный придел. Солнечный свет, проникавший сквозь верхний ряд окон, освещал живописную картину: яркие, богатые одежды кельтских военачальников, римских аристократов, румяных кимвров из Уэльса и Корнуолла и даже каледонского вождя. Пикты в тот год не прислали своих представителей – они сдерживали натиск Ферсуса из Дамбартона, и я гадала, примет ли участие в поисках грааля странный темный народ с изящными татуировками.
Люди ерзали в ожидании появления рыцарей. Священники расположились с нами на возвышении. Нимю в белом платье сидела, сложив руки и опустив глаза. Отец Болдуин был столь же торжественен, и даже Катбад принял серьезный вид, хотя из толпы зрителей доносилось перешептывание.
По знаку Артура геральд поднял свою видавшую виды трубу и проиграл сигнал, резкий и мелодичный одновременно. По двое рыцари вступали в базилику и двигались вдоль нефа. У каждого на шее висела гирлянда цветов, а рядом торжественно шел мальчик, держа в руках зажженную свечу. Облаченные в красивые полотняные туники, с новым вооружением, в начищенных шлемах и шерстяных плащах, рыцари выглядели бесплотными духами, когда стояли перед помостом и кланялись нам. Благоговейный трепет охватил участников испытания и зрителей.
Отец Болдуин произнес краткую молитву, Нимю окунула березовую ветвь в травяной настой и им окропила собравшихся, а Катбад призвал богов указать рыцарям путь к волшебному сосуду, в котором содержится сущность естества.
Глядя на собравшихся вместе воинов, представлявших собой такое странное и разнородное общество, я опять пожалела, что среди нас нет Мерлина.
Это он предсказал, что под знаменами Артура объединятся различные люди и за Круглым Столом познают вечную славу. Их происхождение не будет иметь значения – они станут частью дела гораздо более грандиозного, чем они сами, члены Братства, чьи имена прославятся в веках.
И вот шествие началось. Один за другим они преклоняли перед нами колени. Великолепные в своей целеустремленности, они по-своему любили нас так же сильно, как и мы любили их. Вместе мы разработали форму государственного правления, которая будет жить вечно, и теперь я протягивала руку каждому, благодаря за службу и благословляя.
Когда церемония завершилась, все рыцари медленно повернулись и, приняв из рук детей, приведших их в неф, свечи, так же парами пошли между расступившимися перед ними зрителями. Люди замерли, будто тайна, которой посвятили себя воины, словно поток, подхватила и всех остальных.
Артур помог мне сойти с помоста – с годами королевский наряд казался мне все тяжелее, – и я заметила, что на его лице от забот залегли морщины. Я нашла его руку и ободряюще сжала, а он вел меня через толпу притихшей знати. Выйдя из базилики, мы заняли свои места на ступенях, а Братство расположилось справа и слева под крытой колоннадой, обрамлявшей площадь. Кэй и Бедивер стояли рядом: какое бы приключение ни манило рыцарей, они всегда оставались с нами, если мы в них нуждались.
Воины разбились на маленькие группки, вскочили на лошадей и пожелали друзьям доброго пути. Каждый из них последует своей дорогой, как только они минуют арку площади, а пока все они шествовали мимо ступеней базилики и в последний раз салютовали монархам.
Первыми проследовали Гавейн и оркнейцы. Разодетые в роскошные костюмы и украшенные драгоценностями с изображением Красного Дракона на рукавах, они представляли собой великолепное зрелище и, уверенные в себе, радостно махали нам руками.
Затем прошествовали рыцари, не представлявшие определенного клана, а объединившиеся в разнородную группу – от Паломида на дорогом арабском жеребце до Багдемагуса, восседавшего на коне-тяжеловозе, и его оруженосца на верховой лошади. Ламорак задержался, чтобы попрощаться с нами, а Динадан только улыбнулся и поднял большие пальцы вверх. Замыкала парад группа Ланселота с Галахадом во главе. Лицо юноши светилось надеждой, а свой белый щит с красным крестом он держал так, словно это был символ его чести. Следом за ним Персиваль старался справиться со своим новым боевым конем, которого подарил ему Артур, дальше ехали Лионель и Борс и, наконец, одетый во все черное Ланселот. Его огромный жеребец Инвиктус встал на дыбы и закусил удила, но бретонец быстро справился с ним и торжественно поклонился мне и Артуру.
При виде всех этих людей толпа под колоннадой загудела, а у меня к горлу подступили слезы страха и гордости.
Несмотря на святую цель, приключение представлялось рискованным, и я внезапно подумала, что кто-то из них может не вернуться. Тревожная и пугающая мысль в разгар торжественного исхода, но в последующие дни она преследовала меня постоянно.
24
ИСПЫТАНИЕ
– Что это ты делаешь? – спросила я повариху, которая раскладывала на кухонном столе смесь из самых разных цветов и листьев. Я привыкла к тому, что она вывешивает над дверями пучки дубовых, ясеневых веток и колючих кустарников, чтобы прогнать фей, хотя она же выставляет на ночь миску с чистой водой, чтобы духи, если они не ушли, смогли искупать своих детей. Она же вела нескончаемую войну с домовым, который шутя переворачивал горшок с капустным супом и страшно веселился, видя ее расстроенное лицо. Но это было что-то новенькое.
– Мой племянник Канахине уехал на испытание оруженосцем Иронсида, – призналась мне добрая женщина. – Жрица, охраняющая источник среди вязов, научила меня колдовству, которое должно помочь ему отыскать грааль… но его нужно творить втайне, так, чтобы никто не видел.
Она так умоляюще посмотрела на меня, что я решила расположиться в огороде прямо за дверью и вызвалась никого к ней не впускать, если все это займет не слишком много времени.
– Ах, спасибо, миледи. Это совсем недолго. А я замолвлю и за Ланселота словечко, – предложила кухарка, радуясь, что безнаказанно может вернуться к своему колдовству.
Ворожба и заклятия стали обычным явлением в доме. Хотя никто не предполагал, что испытание закончится за неделю, прошел уже месяц, а от странствующих рыцарей не приходило никаких вестей, и домашние начали молить богов за близких.
Не одна я вглядывалась в зеленеющую даль, стараясь представить, где теперь тот или иной человек. Элизабель, Бедивер и даже Артур тоже время от времени предавались этому занятию.
Дни летнего солнцестояния успешно миновали, и мы отправились в Камелот, все еще рассчитывая, что герои скоро вернутся домой. У меня появилась привычка каждое утро прогуливаться по верху стены, пока Артур и Бедивер совершали обход и строили планы на день. Я вглядывалась в любимый пейзаж, и мой дух устремлялся туда, как рыскающий в поисках следа терьер, или возносился в небеса, стараясь разглядеть, что происходит с Ланселотом. Но напрасно – я не знала, где он, и не могла предугадать, что с ним случится, так же, как не могла предсказать количество самцов в помете котят.
Наконец, когда лето клонилось к закату и в амбары Камелота перестали приезжать огромные возы со свежескошенным сеном, в ворота проковылял Мелиас. Он был измучен, грязен и раздавлен горем и совсем не походил на знатного юношу, который уезжал оруженосцем с Багдемагусом.
Ни он, ни его господин так и не нашли ничего похожего на грааль, хотя целыми днями ездили в поисках приключений по римской дороге, а по ночам спали в лесах. Однажды вечером они разбили лагерь невдалеке от перекрестка. Как вдруг, изрыгая проклятия и угрожающе жестикулируя, к ним подъехал незнакомый рыцарь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50