Щедрость Артура привела Аманду в неописуемый восторг, но она не осмеливалась спросить, во сколько это обойдется. В шикарных, изысканных ювелирных магазинах, предлагающих изделия ручной работы, как известно, не принято просто так, из любопытства, спрашивать о цене – такие вопросы задают те, у кого нет денег. Вообще-то она была рада возможности посидеть и отдохнуть. В особенности после такой продолжительной прогулки. Они с Артуром шли вдоль Пятой авеню от самого музея Метрополитен, и прогулка по восточной части Сентрал-парка была приятной – небо очистилось от облаков, и ярко засияло долгожданное солнце. Аманда с непривычки немного утомилась и хотела бы передохнуть. Но успех спектакля придавал ей сил.
– Артур, ты читал вчерашний выпуск «Нью-Йорк таймс»?
Артур присел на стоящее рядом кресло и взял ее за руку.
– Читал. Но твоя игра заслуживает более ярких эпитетов.
Аманда, запрокинув голову, залилась звонким смехом:
– О, ты мне льстишь, дорогой?
– Конечно, нет! – Он поспешно поднялся. – Давай лучше пойдем отсюда, а то они не отстанут от нас, и нам придется что-нибудь купить. – Он посмотрел на витрину. – Ну что, не смог я сегодня соблазнить тебя сережками, а?
Аманда смущенно улыбнулась – с какой стати Артуру так тратиться на нее.
– В следующий раз.
– Ладно, тогда позволь твою руку, и я угощу тебя лучшим хот-догом и апельсиновым соком, какие только можно найти на Пятой авеню.
Аманда снова весело рассмеялась и взяла его под руку. У первого же продавца хот-догов Артур остановился и полез за бумажником.
Откусив от своего бутерброда, Аманда с улыбкой посмотрела на Артура.
– Говорят, что, если увидеть, из чего готовятся хот-доги, их уже никогда не захочется есть.
– То же самое можно сказать об икре, – сострил он в ответ.
Аманда поразмыслила с минуту и согласилась:
– Верно.
– Мистер Трумэн, мисс Кларк, не могли бы вы дать автограф? – Около них остановилась молодая пара в потертых джинсах и футболках, вероятно, большие любители театра.
Аманда и Артур с робостью написали по паре строк на бумажных салфетках. Аманда вся светилась. Ведь прошло столько времени с тех пор, когда восхищенные зрители узнавали ее на улице и останавливались попросить автограф. Артуру Трумэну было не менее приятно.
Они продолжали путь по Пятой авеню по направлению к Рокфеллер-центру, Аманда прошептала:
– Я хочу еще раз поблагодарить тебя, Артур. Ты вернул мне часть жизни, которая, как я думала, потеряна навсегда. Я знаю, что это только твоя заслуга, и я никогда этого не забуду.
Он сжал ее руку.
– Я долго ждал этого часа. Но, к сожалению, до сих пор не мог найти подходящего способа вновь напомнить зрителю о нас с тобой.
Аманда легко шлепнула его по руке.
– Ах ты, старый скромник! «Точный удар» – это твоя лучшая вещь, самая лучшая.
Он помолчал с минуту, продолжая шагать по тротуару, ловко маневрируя в уличном потоке, старательно обходя строительные леса, отделяющие пешеходов от ремонтируемых зданий. Его взгляд упал на яркий плакат, гласивший, что еще одна японская компания приобрела очередной небоскреб и в настоящее время ведет реконструкцию. Интересно, с грустью подумал Артур, скоро ли они купят и тот дом, в котором живет он?
– Пьеса действительно так уж хороша? – спросил Артур сдержанным тоном.
Она изумилась его вопросу:
– Ты же сам читал отзывы. Говорю тебе – это лучшее из всего того, что ты написал.
Артур задумчиво поглядел на синее, без единого облачка, небо.
– Знаешь, Аманда, годы уходят, и шансов на успех становится все меньше и меньше, пока наконец промежутки между ними не растягиваются на целые годы.
– Да, вот поэтому-то я очень тебе благодарна. Признаться, я уже не надеялась на удачу.
– Я тоже. – Он помолчал с минуту, остановившись у пешеходной дорожки и ожидая, когда зажжется зеленый свет. – Ведь нам на смену пришло новое поколение актеров, писателей, режиссеров, технических специалистов, компьютерных чародеев, и, чтобы добиться успеха, нужно уметь расталкивать своих конкурентов локтями.
– Да, – согласилась Аманда. – Но мы добились успеха . Разве это не здорово?
Он согласно кивнул.
– Да. Но, Аманда, пришло время тебе кое-что узнать. Я должен раскрыть тебе один очень важный секрет. – Выражение его лица стало неожиданно серьезным. – О нем знает только еще один человек на этом свете.
Аманда изумленно посмотрела в серые глаза Артура, заинтригованная его внезапно изменившимся настроением. Ему явно хотелось снять с души какой-то груз.
– О чем ты, Артур?
– С тех пор как пошла пьеса, для нас начались самые счастливые дни за многие годы. Словно вернулось то время, когда мы были на вершине славы.
– О да, правда. – Она не спускала с него внимательных глаз.
– Ты прекрасно знаешь, что моя последняя пьеса была поставлена в 1981 году, может быть, помнишь – про полицейского и женщину, которая содержала магазин дамских платьев.
– «Утренний дождь»?
Артур кивнул.
– Да, точно. – Наконец загорелся зеленый свет, и они медленно двинулись дальше. – А знаешь ли ты, что после нее с 1981 по 1985 год я написал еще три очень неплохие вещи?
– Правда? – Аманда искренне удивилась. – Я ничего не видела, кроме «Утреннего дождя».
– Правильно. Ни одной не видела. – Он горько вздохнул. – А ведь они были не хуже всех предыдущих, такие же трогательные и тонкие, способные тронуть за живое любого зрителя.
– Так что же случилось с этими пьесами?
– Ничего. Никто не захотел их ставить.
Аманда застыла на месте как вкопанная.
– Что?! Никто не захотел ставить Артура Трумэна? Артур, ты убиваешь меня! У тебя же могли с руками оторвать любой текст за одно только имя.
– Я тоже так думал. – Он снова взял ее за руку и повел дальше. – Но даже великий Артур Трумэн вынужден отдавать свои пьесы на прочтение всем этим агентам, продюсерам, режиссерам. И все они в один голос заявляли мне, что даже если на мое имя и придет весь Нью-Йорк, то сразу же после премьеры критики разнесут меня в пух и прах, и они не вернут ни одного вложенного доллара.
– О Господи! И что же ты сделал?
Он грустно улыбнулся.
– А что мне оставалось? Я умолял и просил, забыв о самолюбии, но вскоре покорно сдался и вернулся домой, в одиночестве переживать обиду.
– А что же делала твой агент? – разозлилась Аманда.
– Ты имеешь в виду Сару? – Он нервно рассмеялся. – Как последний глупец, я уволил ее, обвинив во всех своих бедах. Она пыталась втолковать мне, что продюсерам нужны более рискованные сюжеты, где много действия и интриг. Мои же работы уподоблялись картинам Нормана Рокуэлла. Слишком много американской сентиментальщины. Они не были напичканы супружескими изменами и голыми девицами.
– Боже! – в раздражении воскликнула Аманда. – Какая ужасная потеря для театра!
– Увы, дорогая, театру нет до меня никакого дела. Всем заправляет шоу-бизнес. Сейчас только тем все и заняты, чтобы выколотить побольше денег. Сара рассказывала мне, как она намучилась, продавая мой «Утренний дождь». В конце концов она поставила мне ультиматум: либо я пишу что-нибудь скандальное, либо прекращаю писать вообще.
– И что ты выбрал?
Он усмехнулся:
– Как и следовало ожидать, я с негодованием хлопнул дверью и вернулся к себе на Парк-авеню, откуда не высовывал носа пять или шесть лет.
– Пока не написал «Точный удар».
Он задумчиво посмотрел на свою пожилую подругу.
– Да, пока не написал «Точный удар». Аманда, дорогая, ты ведь помнишь, что я тебе говорил: это наш удар судьбе, наш последний шанс вырваться из забвения?
– Да. – Она снова улыбалась. – И ты был прав. Ты всем им показал, что еще способен на удар.
– Но, увы, только в определенной мере, – он весело подмигнул Аманде.
Она посмотрела на него с осуждением.
– Что?
– А то, что я до сих пор пишу пьесы, когда я в настроении, и пишу так, как считаю нужным. Но «Точный удар» – это совсем другое. «Точный удар» – это прежде всего удар по всем этим молодым хищникам, которые завладели театром. Они напоминают японцев, которые скупают наш прекрасный город. На этот раз мне не было дела до искусства или вообще до театра. На этот раз меня интересовал только бизнес. Ирония заключается в том, что эта пьеса дышит истинным чувством, но в то же время полностью соответствует требованиям тех, кто правит бал.
Аманда начала кое-что понимать.
– Так, значит, тебе неловко за то, что тебе пришлось написать нечно более коммерческое?
– О, если бы дело было только в этом. – Он погладил руку Аманды. – Еще год назад, доведенный до отчаяния, что вот уже десять лет меня не ставят, я решил покончить с драматургией. Ни одна из моих идей не вызывала ни у кого ни малейшего интереса. Однако мне по-прежнему принадлежало нечто очень ценное. Мое имя.
– Твое имя? – В ее глазах застыло недоумение. Она видела, как трудно ему говорить. Слишком уж знакомо было ей то чувство боли, которое порождено забвением.
– Да, мое имя, – продолжал Артур. – Все, что мне было нужно, так это поставить хорошую пьесу и оплатить долги. – Он глубоко вздохнул, усталыми глазами поглядел вдаль, а затем снова обратился к Аманде: – Так вот. Около года назад один молодой человек обратился ко мне с деловым предложением. Это был начинающий актер, один из тысяч никому не известных молодых людей, намеревающихся что-то совершить, стремящихся что-то доказать и покорить мир. Знаешь, он произвел на меня большое впечатление. Его глаза излучали страсть, задор, огонь и целеустремленность, совсем как у молодого Артура Трумэна в шестидесятые-семидесятые. Но, кроме работы на сцене, он еще и писал пьесы.
Аманда остолбенела.
– Так, значит, «Точный удар» принадлежит не тебе?
Он покачал головой.
– Да нет же, именно мне. Это моя законная собственность. Купленная и проданная. Плюс все права и привилегии, включая соглашение о нераспространении.
– О Господи! – в ужасе выдохнула Аманда.
– Таково было его условие. Он продал мне свою пьесу в обмен на мое имя. Все, чего он хотел, – это чтобы пьесу поставили. Видишь, какая неправдоподобная история. И тут я вспомнил про Сару. Я с ней созвонился. Она любезно согласилась возобновить сотрудничество. Я показал ей текст, разумеется, с моим именем на титульном листе. Ну а конец тебе известен. Меньше чем через две недели пьеса пошла.
Аманда с трудом верила тому, что услышала.
– Почему ты решил мне во всем признаться?
Артур обнял ее за плечи.
– Я хотел, чтобы ты знала – на этот раз мы их перехитрили. Слава, успех, автографы, рецензии – все это наше потому, что мы обошли этих прощелыг-бизнесменов с помощью их же собственных уловок. Знаешь, мне ужасно хотелось, чтобы ты разделила со мной эту победу, моя дорогая.
Но она лишь с тоской поглядела на него долгим, пристальным взглядом.
– Все это просто немыслимо, Артур. И все-таки мне кажется, что ты прав. Мы заслужили большего, чем то, что шоу-бизнес отпустил на нашу долю.
– Это точно. – Трумэн приосанился и гордо заявил: – Кроме того, я опять знаменит. Так что еще парочка таких вот хитов – и нам с тобой хватит на всю оставшуюся жизнь. А свои художественные вкусы можно приберечь для себя.
– О, как все это пошло! – Аманда закрыла глаза и отчаянно замотала головой. – Это делает мир таким дешевым и продажным, во всем теряется смысл.
Какое-то время Артур молча шел рядом, но потом не выдержал:
– Аманда, а в чем или в ком ты видишь смысл? В драматурге, который написал сценарий, в технике-осветителе, который верно направляет свет, в актере, который сносно заучил реплику? Нет, только не в них. Ты помнишь тех молодых мужчину и женщину, которые несколько минут назад с восхищением назвали Аманду Кларк великой? Вот для них-то мы с тобой и существуем. И если выучиться гнусным законам бизнеса означает вновь вернуться на сцену, к нашей публике – нашей публике, – то я готов уступить. Аманда, вспомни, что ты же звезда! Порадуйся же со мной тому, что мы сумели нанести удар коварной судьбе. Короткая память неблагодарной публики ожесточила наши сердца, и только наша ловкость позволила нам выжить. Все это выглядит, в некотором роде, как сцена из спектакля. – Его глаза потеплели. – Это все, что я хотел тебе сообщить.
В порыве благодарности Аманда припала к его губам и подарила ему самый долгий, самый горячий поцелуй. Если бы не этот побитый жизнью, усталый человек, ей бы ни за что не выбраться из болота одиночества и забвения. Она проклинала тот отрезок жизни. Пусть в душе она немного и осуждала Артура, но не могла не восхищаться его мужеством. В отличие от нее он по крайней мере что-то сделал, чтобы вернуть былую славу и признание. Господи, как же она была ему благодарна за то, что он возвратил жизнь великой Аманде Кларк!
Аманда снова поглядела в мудрые глаза Артура.
– Спасибо тебе еще раз, милый Артур. Спасибо за этот глоток жизни. Можешь не волноваться, я буду свято хранить тайну.
Артур весело подмигнул ей.
– Я в этом и не сомневался. Наслаждайся славой, любовь моя. Наслаждайся, сколько сможешь.
29
– Итак, мисс Дюран, каковы ваши ощущения после сногсшибательного успеха? – Дэн Слейтер, телеведущий ток-шоу на Двенадцатом канале, ослепительно улыбнулся своей гостье, сидящей рядом с ним в студии.
Челси была в восторге. Она предпочитала особо не задумываться о причинах происшедшего, а лишь наслаждаться волшебством момента. Звонки раздавались один за другим почти круглосуточно. С прошлой субботы сегодняшнее интервью было уже третьим. А Майрон Коэн, ее агент, пообещал ей даже участие в одном популярном шоу Эн-би-си на следующей неделе. Ее выходные дни не стали исключением – та же суета, волнение и разговоры. Но физическое утомление давало о себе знать – в последнее время участились утренние приступы тошноты и головокружения. Все труднее становилось сохранить работоспособность и силы, Челси стала быстрее и чаще уставать.
– Я еще не свыклась со своей новой ролью, но хотела бы поблагодарить всех за проявленные ко мне теплоту и участие. – Этой фразой она неминуемо отвечала на один и тот же избитый вопрос, которым обычно начинались такого рода интервью.
Слейтер доверительно наклонился к ней и профессионально четким голосом поинтересовался:
– Знаете, поговаривают, что своим успехом спектакль обязан главным образом актерскому ансамблю, в частности, сыгранному дуэту между вами и Коди Флинном?
Челси на секунду задумалась, подыскивая нужные слова.
– Действительно, Коди – отличный актер. Но, Дэн, мне хотелось бы открыть вам один секрет: по справедливости лавры принадлежат одной лишь Джун Рорк, именно она создала то, что вы называете ансамблем. Только она знает секрет успеха.
Челси одарила сияющей улыбкой многомиллионную зрительскую аудиторию, все еще не веря, что это не сказка и не сон.
Коди с облегчением вздохнул и выключил телевизор. Слава Богу, интервью прошло гладко. Челси оказалась смышленой девочкой. Это-то Коди в ней и нравилось. Если уж Джун узнает о его шашнях с Челси, то по крайней мере не из теленовостей.
– Зачем ты выключил? – удивленно спросила Джун, пристроившись у него под боком и поцеловав Коди в плечо. – Она только начала нас с тобой хвалить.
Коди растянулся на широкой кровати и натянул на себя покрывало.
– Знаешь, мне немного обидно. Все носятся с этой Челси Дюран. Конечно, она в этом и не виновата. Но такое впечатление, что, кроме нее, никого больше не существует.
Джун подобралась к нему и нежно укусила за мочку уха.
– Не знаю, как для других, но для меня существуете только вы, мистер Флинн.
Коди со смехом увернулся от Джун, которая попыталась пощекотать его за ухом.
– Да-да, дорогая. Но все-таки это нечестно. Хорошая рецензия может определить биографию.
– Так что же, по-твоему, нечестно? – Джун легла на Коди сверху. – Чему ты удивляешься? Челси – новое имя, вот газетчики и сходят с ума. Они же как рыбы в зоопарке: им все равно – лакомство или окурок, главное – заглотить. Так и здесь. Им нужна сенсация. И больше ничего, суть их не интересует. Спектакль идет с успехом, зритель валит валом. Что тебе еще нужно? Валит валом, а?
Коди вздохнул:
– Если честно, то мне тоже хочется хоть немного внимания. Джун, попробуй исправить эту маленькую несправедливость. Несколько режиссерских приемов – и все остальные актеры перестанут служить только задним планом.
Он выжидательно поглядел на нее. Джун нежно убрала темную прядь волос у него со лба.
– Думаю, я смогу что-нибудь придумать для бедного Эвана Чэмберса. Ты доволен?
– Спасибо, милая. Думаю, и Аманда, и Брайан, и все остальные будут совсем не против. Да дело не только во мне, – привирал Коди, – ты ведь знаешь, мы все заслуживаем признания.
Глаза Джун заискрились в лукавой улыбке, ее рука уже проворно скользнула между его ног.
– Думаю, что пора тебя немного побаловать, мой милый.
Коди до сих пор не понимал, почему его так влечет к этой странной женщине. Даже лежа в постели с Челси, он беспрестанно возвращался мыслями к Джун.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40