– Папа, я пойду к Леоне и Мерседес! – сообщила о своем желании Валентина.
Она называла женщин по именам и на «ты». Это позволяли сами сеньоры Гонсалес и Альтамирано, которые души не чаяли в дочери Вероники и баловали ее.
– Фернандо, у твоей дочери проявляется женская натура! – рассмеялся Роман. – Ее тянет в женскую компанию…
– Она просто устала от твоей компании, – пошутил в ответ Монтейро. – Иди, посиди, милая, – сказал Фернандо дочери. – Но если тебе станет холодно, попроси маму, чтобы она уступила трон!
Последнюю фразу журналист намеренно сказал громко, чтобы услышали все. Фраза больно резанула по ушам Вероники, но она промолчала.
«Ведь он еще ничего не знает!» – успокоила она себя, оправдывая мужа.
Михель с наслаждением втянул в себя воздух.
– Красота! – сказал он. – Романтика!
– Почаще бы так выбираться на природу! – отозвалась его жена.
– Все дело в том, что мы очень обленились, – сказала Мерседес. – Сидим все время в городе и не можем сделать усилие и отправиться за город.
– Все-таки такая поездка отнимает много времени, – вздохнула Вероника. – Да и зачем в поисках глотка свежего воздуха куда-то ехать, когда можно просто выйти в сад.
Мерседес ответила таким же вздохом.
– Не у всех есть сад, – сказала она. – Вам с Фернандо повезло, дорогая Вероника, романтика начинается у вас во внутреннем дворике!
Фернандо насмешливо фыркнул.
– Романтика! – воскликнул он. – Мерседес, если хочешь, я расскажу, в чем заключается наша романтика! Нарисую, так сказать, романтическую картину наших будней!
– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовалась сеньора Альтамирано.
У Вероники сердце сжалось от недоброго предчувствия. Она выразительно посмотрела на мужа, но тот начал рассказывать, не отрывая взгляда от огня:
– У нас, и особенно у моей любимой женушки, – свое представление о романтике! У нее есть такая длинная фланелевая рубашка. Фланелевая рубашка и шлепанцы – это девяносто процентов нашей семейной романтики!
Гонсалесы и Альтамирано заулыбались. Они и не думали, что Фернандо издевается над женой. Им казалось, он просто шутит.
Чтобы не дать повода думать иначе, Вероника была вынуждена улыбаться вместе со всеми, хотя внутри у нее все горело от возмущения.
– Так вот, – продолжал Фернандо. – Она берет это… Как это называется… – Монтейро сделал вид, будто листает указательным пальцем страницы книги в поисках забытого слова, – миску с жареным маисом… Так, надевает шлепанцы и фланелевую рубашку, залезает в постель утром в понедельник, обкладывается журналами, ставит рядом миску с маисом и грызет его до вечера… Вот такая у нас романтика! – Фернандо победно посмотрел вокруг, избегая лишь встретиться взглядом с женой.
– Ну что ж, по-моему, прекрасно! – воскликнул Михель. – Это так похоже на нас! – Гонсалес с любовью посмотрел на свою супругу.
– И на нас! – пискнула Мерседес, мельком посмотрев на бесстрастное лицо Вероники. – Правда, Роман?
– Правда! – отозвался Альтамирано. – Только ты, на всякий случай, уточни, кто именно из нас любит лежать и читать журналы…
Мерседес рассмеялась, запрокинув голову.
– Ну вот, а ты, Роман, говоришь – романтика! – подвел итог своему рассказу Фернандо. – Романтика – это другое. Это Европа, Венеция, каналы, гондолы…
Вероника вздохнула и закрыла глаза.
– Я лично предпочитаю свою фланелевую рубашку! – воскликнула она.
Это замечание было расценено как шутка. Всем стало весело.
– И я просто счастлива! – с вызовом добавила Вероника.
Только маленькая Валентина заметила, что маме совсем не так хорошо, как всем кажется. Девочка подбежала к креслу, положила руки матери на колени, укрытые пледом, и прошептала:
– Все хорошо, мама! Я тебя очень люблю!
Вероника с благодарностью посмотрела на дочь.
– Спасибо, моя дорогая! – тихо ответила она и погладила девочку по волосам. Потом Вероника, чувствуя, что не может сдержать наболевшее, повысила голос: – А мой муж также имеет свое представление о романтике! И оно не совсем такое, как он только что говорил! Это вовсе не Венеция и гондолы с каналами.
Леона прыснула.
– Отлично, Вероника! – поддержала она. – Дай ему сдачи, он заслужил!
– Изо дня в день у нас одно и то же, – начала сеньора Монтейро. – Вся романтика моего мужа заключена в его работе. Он уходит утром и приходит поздно вечером. Кто знает, где он пропадает! Я несколько раз звонила ему на работу, но его там не было…
– Вот как? – Мерседес сделала удивленные глаза. – Интересно, где же он бывает?
Вопрос прозвучал так, словно Фернандо не было рядом. То есть, сеньора Альтамирано обратилась за ответом исключительно к Веронике.
– Не знаю! – Вероника пожала плечами. – Хотя он говорит, что у него появилось новое увлечение, я этому не верю…
– Что же он придумал в свое оправдание? – на этот раз Мерседес посмотрела на напряженно замершего и даже побледневшего Монтейро.
– Фернандо говорит, что ходит по магазинам! – спокойно ответила Вероника.
– Да, именно по магазинам я и хожу! – воскликнул журналист. – Ищу для себя носки!
Леона и Мерседес фыркнули. Обе одновременно подумали, что это неудачная шутка.
– Кстати, вот вам загадка! – нимало не смущаясь, сказал Фернандо. – В Мексике живут более шестидесяти миллионов человек. Я так понимаю, что почти тридцать миллионов из них – мужчины. Каждый из них в среднем теряет по четыре носка в год. Я лично теряю по десять! Итого, получается, пропадают сто двадцать миллионов носков, пропадает навсегда! – Фернандо сделал паузу, картинно оглядел слушателей и под общий смех продолжил: – Где эти носки? Никто их больше никогда не видит! – Монтейро развел руками. – Та же история – с носовыми платками…
– Все эти носки – на небесах, – принялся фантазировать Михель. – Когда ты умираешь и попадаешь в рай, тебе дают большую коробку с пропавшими носками и носовыми платками и ты их разбираешь целую вечность!
Леона принесла и поставила на одеяло корзинку со съестными припасами.
– Отлично! – воскликнул Монтейро и опустился на колени у корзины. – Я так проголодался!
– Фернандо! – воскликнула Вероника.
– Что такое? – невозмутимо отозвался он.
– Мы еще не сели обедать, а ты уже принялся за куриную ногу! – с укором пояснила Вероника.
Фернандо спокойно продолжал жевать.
– А ты что, собиралась сфотографировать исторический момент начала трапезы? – насмешливо спросил он.
Вероника покачала головой.
– Но ты же не любишь темное мясо!
Фернандо глубоко вздохнул.
– Оставь меня в покое, – сказал он. – Я сам знаю, что люблю, а что нет.
Вероника начала терять терпение.
– Между прочим, ты не дома у своей мамы, где все, что ты делаешь, считается забавным и милым.
– Если я не в доме у мамы, почему же ты тогда разговариваешь со мной так, словно ты – моя мать, а я – твой маленький сын?
Михель Гонсалес возился с шейкером.
– Я не твоя мать, – сказала Вероника. – Я мать нашей дочери, Фернандо, и у нее скоро появится сестренка или братик. Потому что я снова беременна, Фернандо!
Михель производил шейкером столько шума, что заглушил ответные слова Монтейро.
– Прошу внимания, – сказал Михель. – Коктейль готов!
Его супруга захлопала в ладоши.
– Ура! – воскликнула она. – Постой, постой… Вероника, что ты сказала?
– Подставляйте бокалы! – воскликнул Михель.
– Я снова беременна, – повторила Вероника.
Леона встретила ее слова с энтузиазмом.
– За это следует выпить! – объявила она.
Вероника вздохнула.
– К сожалению, беременность относится к тем событиям, которые сама виновница торжества не может отметить таким образом…
– И тем не менее, – подозвала участников пикника Леона. – Роман, Мерседес, идите сюда!
– Охотно! – подойдя и наполняя бокал коктейлем, отозвалась Мерседес. – Что у вас слышно?
– У нас сейчас будет тост… – торжественно провозгласила Леона.
– Тост? – спросила Мерседес. – Какой?
Фернандо поднял бокал, глядя Веронике в глаза.
– За семейную жизнь! – торжественно сказал он. – За дружбу. За детей…
– Эй, приятель, так не полагается, – с шутливым укором проговорил Роман. – Ты сказал сразу три тоста, так не годится. Оставь на потом…
– Не мелочись! – ответил Фернандо. – Потом мы выпьем за наших прекрасных женщин!
* * *
В следующее воскресенье решили сходить в ресторан. Заняли столик на шестерых.
После того, как официант принес заказ, Мерседес сказала:
– Друзья, я предлагаю провести что-то вроде психологической игры. Это напоминает тесты… анкеты…
– Ты что, решила открыть новую фирму и проверяешь, подойдем ли мы в качестве компаньонов? – пошутил ее муж.
– Нет, – Мерседес погладила его по руке. – Просто я подумала, что мы мало знаем друг друга.
– И много там вопросов? – поинтересовался Фернандо и зевнул, прикрыв рот ладонью.
Ему вовсе не хотелось проводить этот вечер в компании Гонсалесов и четы Альтамирано, но на походе в ресторан настояла Вероника, которая не хотела оставаться наедине с мужем.
– Вот увидите, как это интересно, – продолжала уговаривать Мерседес, не ответив на вопрос Фернандо. – В результате получится характеристика, которую сам себе даст каждый из нас.
– И с кого начнем? – поинтересовался Михель.
– Все могут отвечать одновременно, – объяснила Мерседес. – Достаточно на листке бумаги написать пять-шесть слов, определяющих ваши основные качества. Именно они будут характеризовать каждого из нас. Потом прочитаем друг другу.
– Хорошо, – Фернандо встал. – Интересная идея! Сейчас дам вам бумагу…
Он начал рыться в карманах. Через несколько минут каждый получил по листку и по ручке.
– Слава богу, в силу моей профессии в этом пиджаке нашлось достаточно письменных принадлежностей, – сказал он. – Не то, что носков у меня дома… – последовал косой взгляд на жену.
Вероника ничего не ответила. «Посмотрим, что ты напишешь! – подумала она. – И тогда, быть может, я дополню тебя парой эпитетов…»
– Готовы? – спросила Мерседес. – Тогда начали!
Все взялись за ручки и принялись писать: кто с улыбкой, кто нахмурившись.
– С кого начнем? – осведомилась Мерседес спустя пять минут.
– Я согласен быть первым! – предложил Роман.
Жена вопросительно посмотрела на него.
– Почему ты? – спросила она.
– Потому что, как я понял, в роли основного экзаменатора выступаешь ты, любовь моя. И кому, как не мне, быть первым? Я ведь не боюсь тебя!
Мерседес засмеялась и махнула рукой.
– Идет, начинай!
Роман вытянул руку с бумагой и стал читать:
– Мексиканец… – он сделал паузу и посмотрел на слушателей.
– Почему ты написал первым это слово? – удивилась Мерседес.
Роман пожал плечами.
– Ну, потому, что я живу здесь. Потому, что это отличная страна. Я горжусь тем, кто я есть.
– Как патриотично! – похвалила Леона. – Я и не знала, Роман, что ты так красиво умеешь говорить…
– Да, надо уговорить моего ненаглядного, чтобы он дал согласие избираться на должность мэра Мехико, – пошутила Мерседес под общий смех. – Хорошо, читай дальше, Роман….
– Продолжаю! – кивнул Роман. – Итак, слушайте: мексиканец, женат, адвокат, отец, голодный…
Мерседес подвинула к мужу тарелку с салатом.
– Спасибо, – кивнул с улыбкой Альтамирано. – Сейчас зачеркну последнее определение…
Он с улыбкой принялся исправлять написанное.
– Так лучше? – спросил Роман, показывая жене новый вариант.
– Гораздо! – одобрила та.
– А теперь я, – нарушила наступившую тишину Вероника. – Безработная, мать, хороший характер…
– А как насчет того, что ты замужем? – Фернандо прищурился.
– Это входит в понятие «мать», – нашлась Вероника.
– Хорошо, – сказала Мерседес. – А теперь посмотрим, что написал Михель. Или ты, Леона, предпочитаешь прочитать первой?
– Нет, спасибо, – ответила сеньора Гонсалес. – Уступаю очередь мужу.
Михель принял серьезный вид, откашлялся и начал:
– Капиталист, лицо вытянутое, высокий, вес – сто шестьдесят фунтов…
– Милый, – поморщилась Леона. – Ты должен был написать о себе…
– О себе? – удивленно Михель поднял брови. – А о ком же я написал?
Он осмотрел присутствующих.
– Ну ладно, – сказал Гонсалес. – Замечу честно. Я бабник…
– Это, пожалуй, слишком честно! – воскликнула Леона.
– Слишком честно – не бывает! – возразил ей муж.
– Ну, хорошо, – Леона подняла руку. – Интересно послушать тебя, Мерседес.
Сеньора Альтамирано посмотрела на колени, где лежал листок с написанными ею словами.
– Блондинка, журналист, живу в настоящее время с сеньором Романом Альтамирано…
– Ничего себе! – прервал супругу муж. – Разве ты не моя жена?
– Я эту мысль выразила другими словами! – с улыбкой парировала Мерседес. – По-моему, вышло неплохо… – она снова посмотрела на листок.
– Она же не написала, что собирается покинуть тебя, – вставил Фернандо.
– Не понимаю! – повысил голос Роман. – Какие могут быть другие слова? Для тебя, Мерседес, существует емкое определение – жена!
Вероника поморщилась.
– Пожалуйста, тише, Роман, – попросила она. – На нас оглядываются…
И правда, многие посетители ресторана заинтересовались происходящим за их столиком.
Альтамирано послушно понизил голос:
– Меня огорчило твое определение семейного положения, Мерседес, – проговорил он.
– Как и меня – тот факт, что ты бабник, – парировала жена.
– Умоляю, не выясняйте свои отношения в таком многолюдном месте, – попросила Вероника. – Неужели мы для этого собрались сегодня?
Мерседес кашлянула.
– У нас остались Леона и Фернандо. Кто из вас следующий?
– Я, – отозвалась Леона. – Я красивая, мать, домработница, счастлива…
– Какая же ты домработница? – удивился Михель. – Ты домохозяйка…
– Это одно и то же! – ответила сеньора Гонсалес.
В очередной раз скользнув взглядом по посетителям ресторана, Вероника обратила внимание на высокую красивую девушку с огненно-рыжими волосами, появившуюся в зале в сопровождении светловолосого мужчины. «Я ее где-то видела», – подумала Вероника.
Леона проследила за ее взглядом.
– Это Роса Флорес, – шепотом сказала она. – Она работает вместе с твоим мужем, Вероника.
– О ком речь? – заинтересовался Фернандо. – Кто это работает вместе со мной?
Он вытянул шею, стремясь разглядеть особу, о которой зашла речь.
– Действительно, это Роса, – кивнул Фернандо. – Но ее спутника я не знаю…
– Ничего странного, Фернандо, – сказала Леона. – Ведь Роса меняет мужчин, как перчатки.
Тем временем Роса Флорес заметила компанию и со своим спутником подошла к столу.
– Привет! – поздоровалась Роса высоким голосом и томно улыбнулась.
Фернандо показалось, что приветствие адресовано в первую очередь ему, и хотел подняться.
– Не надо, не вставай! – не переставая улыбаться, остановила его Роса.
– Позволь тебе представить сеньора Антонио Велардеса.
– Очень приятно, – ответил Фернандо.
Вероника пристально разглядывала высокую, стройную девушку, которая демонстративно поздоровалась только со своим коллегой, хотя за столом сидели еще пять человек.
– Фернандо, может быть, ты объяснишь своей приятельнице, что следует здороваться не только с тобой?
– Конечно, Роса, – сказал он. – Как видишь, я не один. Это моя супруга, сеньора Вероника Монтейро, это – сеньор и сеньора Альтамирано…
– А Михеля и Леону Гонсалесов я знаю и сама, – с очаровательной улыбкой остановила его Роса. – Спасибо, Фернандо, ты очень любезен. Чего не скажешь о твоей супруге. Правда, как я замечаю, она у тебя в положении…. Что же, тогда ей многое прощается… Ну, извините, мы вас покидаем…
Последовал взмах рукой, и Роса вместе со своим кавалером отошла от столика.
– Не очень-то она воспитанна, – заметила Вероника с горечью и обидой. – И мне не нравится, Фернандо, что ты с ней так разговаривал.
– А по-моему, я нормально с ней разговаривал, – ответил Монтейро. – Ведь я начал с того, что представил ей всех вас…
– Какая честь для нас! – язвительно произнесла Вероника.
– Дорогая, успокойся, – сказал Фернандо. – Роса Флора пишет довольно беззубые репортажи. Если ее и терпят в редакции, то лишь потому, что эта девушка обладает фантастической способностью заводить шашни с денежными мешками.
– С теми, кто финансирует или может профинансировать газету, – пояснила Леона. – Вероника, ты напрасно волнуешься. Я тоже не в восторге от этой Флорес, но твой муж все сказал правильно.
Но Вероника заметила, с каким выражением Фернандо смотрел на эту нахальную красавицу! «Ох, если бы я не была беременна!» – вздохнула про себя Вероника.
Мерседес посмотрела вслед удаляющейся паре.
– У этой Росы Флорес высокий любовник, – отметила она.
– Естественно, – кивнул сеньор Альтамирано. – Ведь она и сама высокая, как пожарная каланча…
– Интересно, – задумчиво произнесла Вероника. – Мехико, казалось бы, такой большой город. Между тем, здесь известно все и про всех.
– Это и хорошо, – хмыкнул супруг. – Живем, как в одной большой семье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51