Ее мысли то и дело возвращались к щенятам.
Каждый раз, когда она вспоминала о них, на душе становилось так тепло. Но она испытывала и беспокойство. Щенята уже бегают, а отца нет дома. На заре он ушел на работу – и кто знает, когда вернется домой. Ей была знакома эта работа, сложная и опасная. Правда, Кормош смел, умен и силен, но все же она всегда беспокоится, когда он уходит. Это вечное беспокойство. Насчет щенят можно и не беспокоиться. В городке живут такие же серьезные и трудолюбивые овчарки, как она сама, и все у всех в порядке, но ведь материнское сердце никогда не может быть абсолютно спокойным. А тут еще, пожалуйста… такие нахальные типы, как этот. Собственно говоря, что он вообразил себе? Она дернула поводок и остановилась.
– Что случилось, Кофа? – спросил хозяин. Собака мотнула головой в сторону переулка.
– Пойдем домой?
Вместо ответа она бросилась к ведущей к городку улице. Бродяга продолжал их преследовать, и Кофа начала уже злиться из-за того, что хозяин его не прогоняет. Еще не хватает, чтобы их увидела Сплетня да и другие. У этого бродяги хватит нахальства проникнуть и в городок.
Хозяин, однако, молчал и, очевидно, позволял ему следовать за ними. Кофа делала вид, что не замечает увязавшегося за ними пса. У входа в городок хозяин отстегнул поводок на шее у Кофы, и та, позабыв обо всем, счастливо помчалась на большой двор. Перед ее боксом пятеро щенят катались в пыли. Сплетня прыгала вокруг них и лапами подталкивала неуклюже барахтающихся малышей. Кофа величественно остановилась перед ними и с каменным видом стала ждать, пока ветреная соседка не заметит ее и не уберется отсюда. Из кучи барахтающихся щенков навстречу ей выкатился Кантор. Кофа сама не знала, почему из всех щенят любила больше всего его. Может быть, потому, что он был наиболее ловким и сообразительным среди братьев.
«Совсем как отец», – подумала она и лизнула счастливого маленького шалуна.
«Смотрите-ка! – вскинула голову и Сплетня. – Соседка гостя привела с собой!»
Кофа невольно повернулась. Ее чуть не хватил удар.
В нескольких метрах от нее скулил бродяга. Кофа сердито заурчала.
«Оставь ею, – пролаяла Сплетня. – Красивый парень, а? Правда, не очень чист».
Не отвечая ей, Кофа быстро собрала щенят и затолкала их в бокс. Затем с видом оскорбленного достоинства и сама легла рядом с ними. Через несколько минут из крошечного кирпичного домика стало доноситься аппетитное чавканье и тихое посапывание.
Сплетня ехидно усмехнулась и тут же пролаяла новичку: «Тебя как звать?»
Но тот не ответил, только лег на землю и отвернул голову от желавшей подружиться незнакомки. Сплетня тотчас же оскорбилась и побежала к боксам.
«Представляете, – сообщила она соседям новость, – Кофа влюбилась в глухонемого! Чего только не бывает на свете! Теперь к нам сюда приходят всякие…»
В полдень Кофа с удивлением увидела, что хозяин несет еду в двух мисках. Странно, подумала она, человек, к которому она была очень привязана и которого после щенят любила больше всего, пожалуй, даже больше, чем Кормоша, и который до сих пор никогда не ошибался, теперь что-то перепутал. Она уже была готова подойти к нему и объяснить, что для щенят еще не нужна отдельная миска. Они еще пока сосут, а если и поедят из миски, то из материнской, ведь целую им не съесть. Или, может, хозяин решил сделать ей приятное, дать ей вместо одной две? Но тогда почему же он не поставил эти миски рядом? Однако поскольку она проголодалась, то не стала долго ломать себе голову над странным поступком хозяина.
Ода подошла к кормушке. Цепляясь за ее хвост, за задние лапы, вслед за ней вылезли, спотыкаясь, и четверо щенят. Пятый, лентяй, перевернувшись на спину, остался спать в углу бокса. Кофа, приступившая было к еде, заметила, что в пяти-шести метрах от нее лежит нахально проникший в городок незваный гость и не сводит с нее жадных глаз.
«Ну, это уж слишком!» – возмутилась она. От гнева у нее даже шерсть стала дыбом. Кофа даже приготовилась прыгнуть, чтобы прогнать нахального бродягу, но увидела рядом с боксом хозяина, который покачал головой и призвал ие к порядку. Тогда она сердито начала заталкивать миску с едой в бокс, ворча: здесь уже и поесть спокойно нельзя. Она не любила, когда ей во время еды заглядывают в рот. Щенята подумали, что мать изобрела новую игру, и распрыгались вокруг миски, которую Кофа потихоньку подвигала в бокс. Пепи прыгал до тех пор, пока не свалился в миску. Кофа сердито вытащила его из густого мясного супа и на виду всего двора начала облизывать свое сокровище. Другие щенята с визгом тоже принялись лизать брата. Кофа готова была провалиться сквозь землю от стыда. Их семья пользовалась авторитетом в городке. У них всегда царила дисциплина и порядок… И вот, пожалуйста. Одно огорчение следовало за другим. А все из-за этого проклятого бродяги. Если бы Кормош был дома, он бы разделался с этим назойливым голодранцем.
Она ворчливо принялась за обед и – это случилось впервые – залепила лапой оплеуху Пепи, который слишком жадно цеплялся за край миски.
После обеда к их боксу подошла Сплетня, и, хотя Кофа сделала вид, что спит, та без стеснения затараторила:
«Представьте себе, соседка, ваш обожатель не умеет говорить. У него, кажется, даже имени нет». – «Ничего, получит, если здесь останется». – «Вы думаете, что останется? Тиги считает, что его можно отмыть. Но разве это дело, если каждый с улицы может сюда войти? До чего мы так докатимся?» – «Да ну вас всех», – проворчала Кофа. «Ладно, ладно, не буду мешать. Тем более что сейчас начинаются занятия. Кажется, мой хозяин разговаривает на веранде с вашим… А как поели дети? Не правда ли, уж очень худ этот новенький. И даже до обеда не дотронулся. Видите? Что поделаешь. На вас уставился. Это и не удивительно. Вы ведь неотразимы».
В ответ Кофа сердито тявкнула.
«Ну, не нужно сразу обижаться!» – заключила Сплетня и побежала к собравшимся в середине двора собакам.
Кофа попыталась уснуть. Это ей удалось. Проснулась она от звона миски.
«Это уж верх нахальства», – возмутилась она, увидев, что новичок ест из приготовленной для нее миски. Ест? Нет, жрет. Вся его пасть и грязные усы были в жиру, хозяин же стоял неподалеку и молча за этим наблюдал. Ну, если хозяин и это терпит, продолжала возмущаться Кофа, тогда она сама призовет этого типа к порядку. Она вскочила. Что же это будет, если потакать наглецам? До сих пор в городке не случалось, чтобы кто-нибудь съел чужую пищу. Свирепо рыча, она уже была готова броситься на облизывающую дно миски собаку, но ее вновь остановил осуждающий голос хозяина:
– Ай, ай, Кофа, неужели ты завидуешь?
Завидует? Она? Ему? Смешно.
Хозяин осторожно приблизился к бродяге, который длинным языком облизывал стенки пустой посудины.
– Люкс, – промолвил хозяин. – Люкс. Песик.
Услышав рядом с собой голос, Люкс застыл. Не поворачивая головы, он скосил глаза в сторону приближающегося человека. А когда человек сделал еще один шаг, пес сердито заворчал и оскалил зубы, приняв тем временем агрессивную стойку.
– Оставь его, Тиби! – крикнул кто-то со стороны дома. – Он еще зеленый. Нужно запереть его в сарай к Жандару. Может быть, тот подействует на него.
«Значит, зовут его Люкс, – подумала Кофа. – Ну что ж…» Она отправилась назад к своим малышам. Но хозяин ее окликнул. Она радостно подбежала к нему и, в то время как он почесывал кончики ее ушей и темя головы, чуть помахивала хвостом от удовольствия. Хозяин двинулся в сторону хозяйственных пристроек. Он обошел ожидавших начало занятий собак, и только тогда, когда они уже были в открытых дверях сарая, Кофа подумала: «Зачем они пришли сюда? Ведь весь просторный сарай был владением Жандара».
Дело в том, что Жандар был одним из самых старых жителей городка, и его все уважали и почитали за силу, уравновешенность и мудрость. Когда-то Жандар и ее обучил прыгать через обруч, идти по следу. Кофа не видела старика с момента рождения щенят. Она весело вбежала в сарай. Жандар дремал в углу, и Кофа разбудила его своим звонким лаем. Жандар сначала не узнал ее и сонно зевнул. Кофа подошла ближе, пес дружески тявкнул. Кофа обернулась, поджидая своего хозяина. Но вместо хозяина в дверях стоял бродяга. Принюхиваясь, он повертел в воздухе носом, затем осторожно проследовал к середине сарая и там остановился. Жандар спросил: «Кто это такой?»
Кофа смутилась. Что же ответить? Сказать старику, что этот нахальный тип, который пристал к ней на улице, а потом съел за обедом оставленную щенятам пищу? Но Кофа промолчала. «Значит, это новенький… Вижу, ты но очень к нему расположена».
Кофа не успела ответить, да это и к лучшему, потому что не знала, что сказать. Хозяин вызвал ее из сарая свистом. Кофа, не прощаясь, со скоростью ветра выскочила из сарая, и хозяин тут же захлопнул за ней дверь. В следующий момент Кофа услышала стук ударов бродяги в дверь, а вслед за этим его жалостное скуленье.
– Хорошо, Кофа, – похвалил ее хозяин. – Это ты отлично сделала.
Кофа только теперь поняла трюк и обрадовалась тому, что произошло. Молодец хозяин! Освободил ее от навязчивого бродяги. Довольная, она побежала назад к своим щенятам.
Кормош вернулся домой через неделю. Он так устал, что у него не было настроения даже что-либо рассказывать Осмотрев и обнюхав щенят, он сказал Кофе только то, что они были очень далеко, ехали долго и что у них не было ни минуты отдыха. Затем он залез в бокс, и Кофа сочла за лучшее не докучать ему сейчас своими историями.
На другой день до обеда Кофа занималась с детьми. Четверо щенят уже умели хорошо и ловко ходить и даже отваживались удаляться от бокса метров на десять. Особенно отличался Кантор. Когда он услышал призывный голос матери, то первым вытянул нос и, принюхиваясь, помчался домой. Однако пятый детеныш серьезно беспокоил Кофу. У четверых ее детей были хорошие имена, а пятого, ее единственную дочку, хозяин дразнил Пышкой. Да, что верно, то верно. Пышка заслужила свое имя. Она целыми днями валялась, даже не выходила из бокса и до тех пор скулила, пока мама не приносила ей пищу на место. Только ела и лентяйничала. Она уже была такой толстой, что ее ноги едва виднелись из-под круглого живота; она целые дни дремала, перевернувшись на жирную спину.
– Кофа, Кофа, почему ты не научишь ее ходить? – все чаще спрашивал хозяин.
Кофа ожидала возвращения Кормоша и поэтому ничего не предпринимала. Но Кормош вернулся усталым, а когда отдохнул, нужно было снова уходить. Так что на Кофу свалились все заботы по воспитанию детей. Она уже несколько дней ломала себе голову над тем, что делать с Пышкой, как вдруг ее осенило. Когда пришло время полдника и щенята прилипли к ней, она сбросила их на землю, схватила Пышку за загривок, осторожно ее подняла и на расстоянии десяти шагов от бокса опустила на землю. Пышка так заскулила, что проходивший мимо хозяин сделал Кофе замечание:
– Ты что, дуреха, придавила ее?
Кофа, лежа у дверей, весело помахивала хвостом и, в то время как щенята радостно посасывали вкусное молочко, внимательно наблюдала за Пышкой. Она с радостью отметила, что малышка умеет нюхать. Пышка некоторое время только скулила да скулила. Но так как она находилась довольно далеко от матери и не могла найти ее глазами, то вынуждена была, обнюхивая носом все кругом, искать материнский след, чтобы добраться до самого вкусного, что есть на земле, до маминого молочка. Она ныла, ворчала, злилась, сто раз споткнулась и перекувырнулась, отыскивая мамин след, и наконец, смертельно усталая, подползла к маме. Сразу же захотела сосать. Однако Кофа снова подняла ее за загривок и отнесла на такое же расстояние, но уже в другом направлении.
«Можешь возвращаться», – пролаяла мать, и Пышка, обливаясь слезами, поползла к ней.
Кофа бросила взгляд на хозяина. Тот, одобрительно посмеиваясь, похвалил ее:
– Браво, Кофа, ты прекрасный воспитатель.
После этого случая Пышке перед каждым приемом пищи приходилось по крайней мере два раза отыскивать маму, если она не хотела остаться голодной.
В тот день Кормош вернулся домой во время обеда и, к своему удивлению, обнаружил, что перед домиком Кофы, всего в нескольких шагах от нее, из миски ест посторонний пес. Кофа уже привыкла за прошлую неделю к тому, что пришелец появляется при каждом приеме пищи и, когда все уже заканчивают трапезу, начинает в одиночестве есть из стоявшей недалеко от ее бокса посудины. Более того, случалось, что он вылизывал и ее миску. Увидев Кормоша, к нему сразу же подбежала Сплетня и рассказала, что хозяин дал этому псу имя Люкс, что он необычный пес, потому что ест только из миски Кофы, а из рук хозяина никакой пищи не принимает. Выходит, у Люкса есть принципы.
«Принципы?» – взревел Кормош. – Да я за такие принципы вышибу из него дух!» – сурово пролаял он.
Кофа тем временем наблюдала за Люксом. За прошедшую неделю он значительно изменился. Округлился, шерсть его стала блестящей, хотя он по-прежнему избегал людей, очевидно, Жандар оказал на него положительное влияние, потому что Люкс два раза появлялся на общих занятиях жителей городка. Сейчас она могла бы пожаловаться Кормошу на то, как Люкс нахально пристал к ней на улице и как съел обед из ее миски. Однако подумала: не стоит накалять атмосферу. Собственно говоря, новичок не сделал ничего предосудительного.
Однако она с тревогой видела, что Кормош во время еды не сводит глаз с Люкса. В ней нарастало какое-то дурное предчувствие, но потом она его отогнала: ведь хозяин хотел, чтобы все было как есть, а его приказы здесь для всех обязательны.
– Дайте мне такую собаку, которую вы еще не испортили, – с усмешкой сказал одетый в форму старшего сержанта полиции крепкий широкоплечий молодой человек.
– Ладно. У нас есть подходящий для тебя экземпляр. С тех пор как ты, Ковач, оставил городок и стал участковым, мы стали думать, что ты изменил собакам.
Молодой человек улыбнулся.
– Если ты справишься с тем, которого я тебе покажу, он будет твой. Будем считать, что ты заслужил его, – сказал хозяин Кофы, старый друг Ковача, самый главный человек в городке.
– Нет такой собаки, которую нельзя было бы обучить, – ответил Ковач.
– Ты так уверен?…
– Предлагаю пари.
– Я думаю, ты выиграешь его. Ну пойдем, но прежде все же сними китель. А то можешь испачкать…
Трое полицейских один за другим вышли на веранду. Ковач осмотрел широкий двор, который когда-то принадлежал одному ломовому извозчику. Напротив сарая и пристроенной к нему ветхой конюшни выстроились полукругом кирпичные собачьи боксы. На учебном плацу виднелось несколько изготовленных кустарным способом приспособлений, применяемых в обучении собак. Собаки расположились около них, только Люкс стоял в стороне от всех.
– Который же из них? – спросил молодой человек.
– Вон тот… Стоит в одиночестве… – ответил приятель.
Собаки возбужденно лаяли, как будто чувствуя приближение чего-то необычного. Это было не случайно. Сегодня до обеда увезли троих из них – восьмимесячных щенят Тиги и Норы. Кофа лежала перед боксом и взором следила за Кормошем. Он спокойно стоял среди лающих собак. Изучая игру солнечных бликов на его черной блестящей шкуре, Кофа не заметила, что Кантор, а вслед за ним и сумасбродный Пени приблизились к Люксу. Кантор с радостью обнаружил громадного пса на том месте, откуда они столько раз отправлялись искать маму.
Кантор обнюхал неподвижно сидящего, как статуя, Люкса и, как в привычной игре с мамой, радостно вцепился ему в хвост. Визг Кантора вывел Кофу из мечтательного состояния. Не прошло и секунды, как она чуть ли не одним прыжком преодолела расстояние, отделявшее ее от Люкса. Тот еще не успел отвести голову от дергавшего его за хвост Кантора, как Кофа повалила его на землю. Кантор, не переставая скулить, отбежал несколько шагов в сторону и с трепетом стал наблюдать за схваткой матери с этим нехорошим большим псом, который ударил его по ляжке.
Из группы стоящих на плацу собак выскочил Кормош и с бешеной скоростью помчался на помощь Кофе. Люди, находившиеся на веранде, тоже побежали туда, где сцепились собаки. Услышав голос хозяина, Кофа подняла голову, и Люкс успел выскочить из лап разъяренной суки до того, как подбежал Кормош. Поджав хвост, Люкс в панике помчался к сараю.
– Этот Люкс сумасшедший, – сказал хозяин Кофы молодому полицейскому: – Вот тебе и пари… Черт знает, что с ними случилось. Взбесились, что ли?
– Значит, этот трусливый пес предназначается мне? – спросил Ковач.
В ответ он услышал, что этот «трусливый пес» вовсе не трус. Он всего неделю находится в городке и еще ни разу не взял еду из рук человека, да и приблизиться к нему пока что нельзя.
– Ну, это ничего. Люблю упрямых стервецов, – сказал самоуверенно старший сержант, однако подумал: что будет, то будет, отступать уже нельзя, иначе над ним будут смеяться. – Ну, пойдем, – сказал он решительно и двинулся в сторону сарая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Каждый раз, когда она вспоминала о них, на душе становилось так тепло. Но она испытывала и беспокойство. Щенята уже бегают, а отца нет дома. На заре он ушел на работу – и кто знает, когда вернется домой. Ей была знакома эта работа, сложная и опасная. Правда, Кормош смел, умен и силен, но все же она всегда беспокоится, когда он уходит. Это вечное беспокойство. Насчет щенят можно и не беспокоиться. В городке живут такие же серьезные и трудолюбивые овчарки, как она сама, и все у всех в порядке, но ведь материнское сердце никогда не может быть абсолютно спокойным. А тут еще, пожалуйста… такие нахальные типы, как этот. Собственно говоря, что он вообразил себе? Она дернула поводок и остановилась.
– Что случилось, Кофа? – спросил хозяин. Собака мотнула головой в сторону переулка.
– Пойдем домой?
Вместо ответа она бросилась к ведущей к городку улице. Бродяга продолжал их преследовать, и Кофа начала уже злиться из-за того, что хозяин его не прогоняет. Еще не хватает, чтобы их увидела Сплетня да и другие. У этого бродяги хватит нахальства проникнуть и в городок.
Хозяин, однако, молчал и, очевидно, позволял ему следовать за ними. Кофа делала вид, что не замечает увязавшегося за ними пса. У входа в городок хозяин отстегнул поводок на шее у Кофы, и та, позабыв обо всем, счастливо помчалась на большой двор. Перед ее боксом пятеро щенят катались в пыли. Сплетня прыгала вокруг них и лапами подталкивала неуклюже барахтающихся малышей. Кофа величественно остановилась перед ними и с каменным видом стала ждать, пока ветреная соседка не заметит ее и не уберется отсюда. Из кучи барахтающихся щенков навстречу ей выкатился Кантор. Кофа сама не знала, почему из всех щенят любила больше всего его. Может быть, потому, что он был наиболее ловким и сообразительным среди братьев.
«Совсем как отец», – подумала она и лизнула счастливого маленького шалуна.
«Смотрите-ка! – вскинула голову и Сплетня. – Соседка гостя привела с собой!»
Кофа невольно повернулась. Ее чуть не хватил удар.
В нескольких метрах от нее скулил бродяга. Кофа сердито заурчала.
«Оставь ею, – пролаяла Сплетня. – Красивый парень, а? Правда, не очень чист».
Не отвечая ей, Кофа быстро собрала щенят и затолкала их в бокс. Затем с видом оскорбленного достоинства и сама легла рядом с ними. Через несколько минут из крошечного кирпичного домика стало доноситься аппетитное чавканье и тихое посапывание.
Сплетня ехидно усмехнулась и тут же пролаяла новичку: «Тебя как звать?»
Но тот не ответил, только лег на землю и отвернул голову от желавшей подружиться незнакомки. Сплетня тотчас же оскорбилась и побежала к боксам.
«Представляете, – сообщила она соседям новость, – Кофа влюбилась в глухонемого! Чего только не бывает на свете! Теперь к нам сюда приходят всякие…»
В полдень Кофа с удивлением увидела, что хозяин несет еду в двух мисках. Странно, подумала она, человек, к которому она была очень привязана и которого после щенят любила больше всего, пожалуй, даже больше, чем Кормоша, и который до сих пор никогда не ошибался, теперь что-то перепутал. Она уже была готова подойти к нему и объяснить, что для щенят еще не нужна отдельная миска. Они еще пока сосут, а если и поедят из миски, то из материнской, ведь целую им не съесть. Или, может, хозяин решил сделать ей приятное, дать ей вместо одной две? Но тогда почему же он не поставил эти миски рядом? Однако поскольку она проголодалась, то не стала долго ломать себе голову над странным поступком хозяина.
Ода подошла к кормушке. Цепляясь за ее хвост, за задние лапы, вслед за ней вылезли, спотыкаясь, и четверо щенят. Пятый, лентяй, перевернувшись на спину, остался спать в углу бокса. Кофа, приступившая было к еде, заметила, что в пяти-шести метрах от нее лежит нахально проникший в городок незваный гость и не сводит с нее жадных глаз.
«Ну, это уж слишком!» – возмутилась она. От гнева у нее даже шерсть стала дыбом. Кофа даже приготовилась прыгнуть, чтобы прогнать нахального бродягу, но увидела рядом с боксом хозяина, который покачал головой и призвал ие к порядку. Тогда она сердито начала заталкивать миску с едой в бокс, ворча: здесь уже и поесть спокойно нельзя. Она не любила, когда ей во время еды заглядывают в рот. Щенята подумали, что мать изобрела новую игру, и распрыгались вокруг миски, которую Кофа потихоньку подвигала в бокс. Пепи прыгал до тех пор, пока не свалился в миску. Кофа сердито вытащила его из густого мясного супа и на виду всего двора начала облизывать свое сокровище. Другие щенята с визгом тоже принялись лизать брата. Кофа готова была провалиться сквозь землю от стыда. Их семья пользовалась авторитетом в городке. У них всегда царила дисциплина и порядок… И вот, пожалуйста. Одно огорчение следовало за другим. А все из-за этого проклятого бродяги. Если бы Кормош был дома, он бы разделался с этим назойливым голодранцем.
Она ворчливо принялась за обед и – это случилось впервые – залепила лапой оплеуху Пепи, который слишком жадно цеплялся за край миски.
После обеда к их боксу подошла Сплетня, и, хотя Кофа сделала вид, что спит, та без стеснения затараторила:
«Представьте себе, соседка, ваш обожатель не умеет говорить. У него, кажется, даже имени нет». – «Ничего, получит, если здесь останется». – «Вы думаете, что останется? Тиги считает, что его можно отмыть. Но разве это дело, если каждый с улицы может сюда войти? До чего мы так докатимся?» – «Да ну вас всех», – проворчала Кофа. «Ладно, ладно, не буду мешать. Тем более что сейчас начинаются занятия. Кажется, мой хозяин разговаривает на веранде с вашим… А как поели дети? Не правда ли, уж очень худ этот новенький. И даже до обеда не дотронулся. Видите? Что поделаешь. На вас уставился. Это и не удивительно. Вы ведь неотразимы».
В ответ Кофа сердито тявкнула.
«Ну, не нужно сразу обижаться!» – заключила Сплетня и побежала к собравшимся в середине двора собакам.
Кофа попыталась уснуть. Это ей удалось. Проснулась она от звона миски.
«Это уж верх нахальства», – возмутилась она, увидев, что новичок ест из приготовленной для нее миски. Ест? Нет, жрет. Вся его пасть и грязные усы были в жиру, хозяин же стоял неподалеку и молча за этим наблюдал. Ну, если хозяин и это терпит, продолжала возмущаться Кофа, тогда она сама призовет этого типа к порядку. Она вскочила. Что же это будет, если потакать наглецам? До сих пор в городке не случалось, чтобы кто-нибудь съел чужую пищу. Свирепо рыча, она уже была готова броситься на облизывающую дно миски собаку, но ее вновь остановил осуждающий голос хозяина:
– Ай, ай, Кофа, неужели ты завидуешь?
Завидует? Она? Ему? Смешно.
Хозяин осторожно приблизился к бродяге, который длинным языком облизывал стенки пустой посудины.
– Люкс, – промолвил хозяин. – Люкс. Песик.
Услышав рядом с собой голос, Люкс застыл. Не поворачивая головы, он скосил глаза в сторону приближающегося человека. А когда человек сделал еще один шаг, пес сердито заворчал и оскалил зубы, приняв тем временем агрессивную стойку.
– Оставь его, Тиби! – крикнул кто-то со стороны дома. – Он еще зеленый. Нужно запереть его в сарай к Жандару. Может быть, тот подействует на него.
«Значит, зовут его Люкс, – подумала Кофа. – Ну что ж…» Она отправилась назад к своим малышам. Но хозяин ее окликнул. Она радостно подбежала к нему и, в то время как он почесывал кончики ее ушей и темя головы, чуть помахивала хвостом от удовольствия. Хозяин двинулся в сторону хозяйственных пристроек. Он обошел ожидавших начало занятий собак, и только тогда, когда они уже были в открытых дверях сарая, Кофа подумала: «Зачем они пришли сюда? Ведь весь просторный сарай был владением Жандара».
Дело в том, что Жандар был одним из самых старых жителей городка, и его все уважали и почитали за силу, уравновешенность и мудрость. Когда-то Жандар и ее обучил прыгать через обруч, идти по следу. Кофа не видела старика с момента рождения щенят. Она весело вбежала в сарай. Жандар дремал в углу, и Кофа разбудила его своим звонким лаем. Жандар сначала не узнал ее и сонно зевнул. Кофа подошла ближе, пес дружески тявкнул. Кофа обернулась, поджидая своего хозяина. Но вместо хозяина в дверях стоял бродяга. Принюхиваясь, он повертел в воздухе носом, затем осторожно проследовал к середине сарая и там остановился. Жандар спросил: «Кто это такой?»
Кофа смутилась. Что же ответить? Сказать старику, что этот нахальный тип, который пристал к ней на улице, а потом съел за обедом оставленную щенятам пищу? Но Кофа промолчала. «Значит, это новенький… Вижу, ты но очень к нему расположена».
Кофа не успела ответить, да это и к лучшему, потому что не знала, что сказать. Хозяин вызвал ее из сарая свистом. Кофа, не прощаясь, со скоростью ветра выскочила из сарая, и хозяин тут же захлопнул за ней дверь. В следующий момент Кофа услышала стук ударов бродяги в дверь, а вслед за этим его жалостное скуленье.
– Хорошо, Кофа, – похвалил ее хозяин. – Это ты отлично сделала.
Кофа только теперь поняла трюк и обрадовалась тому, что произошло. Молодец хозяин! Освободил ее от навязчивого бродяги. Довольная, она побежала назад к своим щенятам.
Кормош вернулся домой через неделю. Он так устал, что у него не было настроения даже что-либо рассказывать Осмотрев и обнюхав щенят, он сказал Кофе только то, что они были очень далеко, ехали долго и что у них не было ни минуты отдыха. Затем он залез в бокс, и Кофа сочла за лучшее не докучать ему сейчас своими историями.
На другой день до обеда Кофа занималась с детьми. Четверо щенят уже умели хорошо и ловко ходить и даже отваживались удаляться от бокса метров на десять. Особенно отличался Кантор. Когда он услышал призывный голос матери, то первым вытянул нос и, принюхиваясь, помчался домой. Однако пятый детеныш серьезно беспокоил Кофу. У четверых ее детей были хорошие имена, а пятого, ее единственную дочку, хозяин дразнил Пышкой. Да, что верно, то верно. Пышка заслужила свое имя. Она целыми днями валялась, даже не выходила из бокса и до тех пор скулила, пока мама не приносила ей пищу на место. Только ела и лентяйничала. Она уже была такой толстой, что ее ноги едва виднелись из-под круглого живота; она целые дни дремала, перевернувшись на жирную спину.
– Кофа, Кофа, почему ты не научишь ее ходить? – все чаще спрашивал хозяин.
Кофа ожидала возвращения Кормоша и поэтому ничего не предпринимала. Но Кормош вернулся усталым, а когда отдохнул, нужно было снова уходить. Так что на Кофу свалились все заботы по воспитанию детей. Она уже несколько дней ломала себе голову над тем, что делать с Пышкой, как вдруг ее осенило. Когда пришло время полдника и щенята прилипли к ней, она сбросила их на землю, схватила Пышку за загривок, осторожно ее подняла и на расстоянии десяти шагов от бокса опустила на землю. Пышка так заскулила, что проходивший мимо хозяин сделал Кофе замечание:
– Ты что, дуреха, придавила ее?
Кофа, лежа у дверей, весело помахивала хвостом и, в то время как щенята радостно посасывали вкусное молочко, внимательно наблюдала за Пышкой. Она с радостью отметила, что малышка умеет нюхать. Пышка некоторое время только скулила да скулила. Но так как она находилась довольно далеко от матери и не могла найти ее глазами, то вынуждена была, обнюхивая носом все кругом, искать материнский след, чтобы добраться до самого вкусного, что есть на земле, до маминого молочка. Она ныла, ворчала, злилась, сто раз споткнулась и перекувырнулась, отыскивая мамин след, и наконец, смертельно усталая, подползла к маме. Сразу же захотела сосать. Однако Кофа снова подняла ее за загривок и отнесла на такое же расстояние, но уже в другом направлении.
«Можешь возвращаться», – пролаяла мать, и Пышка, обливаясь слезами, поползла к ней.
Кофа бросила взгляд на хозяина. Тот, одобрительно посмеиваясь, похвалил ее:
– Браво, Кофа, ты прекрасный воспитатель.
После этого случая Пышке перед каждым приемом пищи приходилось по крайней мере два раза отыскивать маму, если она не хотела остаться голодной.
В тот день Кормош вернулся домой во время обеда и, к своему удивлению, обнаружил, что перед домиком Кофы, всего в нескольких шагах от нее, из миски ест посторонний пес. Кофа уже привыкла за прошлую неделю к тому, что пришелец появляется при каждом приеме пищи и, когда все уже заканчивают трапезу, начинает в одиночестве есть из стоявшей недалеко от ее бокса посудины. Более того, случалось, что он вылизывал и ее миску. Увидев Кормоша, к нему сразу же подбежала Сплетня и рассказала, что хозяин дал этому псу имя Люкс, что он необычный пес, потому что ест только из миски Кофы, а из рук хозяина никакой пищи не принимает. Выходит, у Люкса есть принципы.
«Принципы?» – взревел Кормош. – Да я за такие принципы вышибу из него дух!» – сурово пролаял он.
Кофа тем временем наблюдала за Люксом. За прошедшую неделю он значительно изменился. Округлился, шерсть его стала блестящей, хотя он по-прежнему избегал людей, очевидно, Жандар оказал на него положительное влияние, потому что Люкс два раза появлялся на общих занятиях жителей городка. Сейчас она могла бы пожаловаться Кормошу на то, как Люкс нахально пристал к ней на улице и как съел обед из ее миски. Однако подумала: не стоит накалять атмосферу. Собственно говоря, новичок не сделал ничего предосудительного.
Однако она с тревогой видела, что Кормош во время еды не сводит глаз с Люкса. В ней нарастало какое-то дурное предчувствие, но потом она его отогнала: ведь хозяин хотел, чтобы все было как есть, а его приказы здесь для всех обязательны.
– Дайте мне такую собаку, которую вы еще не испортили, – с усмешкой сказал одетый в форму старшего сержанта полиции крепкий широкоплечий молодой человек.
– Ладно. У нас есть подходящий для тебя экземпляр. С тех пор как ты, Ковач, оставил городок и стал участковым, мы стали думать, что ты изменил собакам.
Молодой человек улыбнулся.
– Если ты справишься с тем, которого я тебе покажу, он будет твой. Будем считать, что ты заслужил его, – сказал хозяин Кофы, старый друг Ковача, самый главный человек в городке.
– Нет такой собаки, которую нельзя было бы обучить, – ответил Ковач.
– Ты так уверен?…
– Предлагаю пари.
– Я думаю, ты выиграешь его. Ну пойдем, но прежде все же сними китель. А то можешь испачкать…
Трое полицейских один за другим вышли на веранду. Ковач осмотрел широкий двор, который когда-то принадлежал одному ломовому извозчику. Напротив сарая и пристроенной к нему ветхой конюшни выстроились полукругом кирпичные собачьи боксы. На учебном плацу виднелось несколько изготовленных кустарным способом приспособлений, применяемых в обучении собак. Собаки расположились около них, только Люкс стоял в стороне от всех.
– Который же из них? – спросил молодой человек.
– Вон тот… Стоит в одиночестве… – ответил приятель.
Собаки возбужденно лаяли, как будто чувствуя приближение чего-то необычного. Это было не случайно. Сегодня до обеда увезли троих из них – восьмимесячных щенят Тиги и Норы. Кофа лежала перед боксом и взором следила за Кормошем. Он спокойно стоял среди лающих собак. Изучая игру солнечных бликов на его черной блестящей шкуре, Кофа не заметила, что Кантор, а вслед за ним и сумасбродный Пени приблизились к Люксу. Кантор с радостью обнаружил громадного пса на том месте, откуда они столько раз отправлялись искать маму.
Кантор обнюхал неподвижно сидящего, как статуя, Люкса и, как в привычной игре с мамой, радостно вцепился ему в хвост. Визг Кантора вывел Кофу из мечтательного состояния. Не прошло и секунды, как она чуть ли не одним прыжком преодолела расстояние, отделявшее ее от Люкса. Тот еще не успел отвести голову от дергавшего его за хвост Кантора, как Кофа повалила его на землю. Кантор, не переставая скулить, отбежал несколько шагов в сторону и с трепетом стал наблюдать за схваткой матери с этим нехорошим большим псом, который ударил его по ляжке.
Из группы стоящих на плацу собак выскочил Кормош и с бешеной скоростью помчался на помощь Кофе. Люди, находившиеся на веранде, тоже побежали туда, где сцепились собаки. Услышав голос хозяина, Кофа подняла голову, и Люкс успел выскочить из лап разъяренной суки до того, как подбежал Кормош. Поджав хвост, Люкс в панике помчался к сараю.
– Этот Люкс сумасшедший, – сказал хозяин Кофы молодому полицейскому: – Вот тебе и пари… Черт знает, что с ними случилось. Взбесились, что ли?
– Значит, этот трусливый пес предназначается мне? – спросил Ковач.
В ответ он услышал, что этот «трусливый пес» вовсе не трус. Он всего неделю находится в городке и еще ни разу не взял еду из рук человека, да и приблизиться к нему пока что нельзя.
– Ну, это ничего. Люблю упрямых стервецов, – сказал самоуверенно старший сержант, однако подумал: что будет, то будет, отступать уже нельзя, иначе над ним будут смеяться. – Ну, пойдем, – сказал он решительно и двинулся в сторону сарая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58