Роза медленно опустила револьвер, к великому облегчению Ричарда, боявшегося потерять ценного заложника.Пламя в лампе затрепетало, тяжелое дыхание скорчившегося на полу мужчины напоминало хрип загнанного пса. Мохнатая бабочка, залетевшая внутрь лампы, вспыхнула и сгорела, а другая неистово билась о стекло. Вдруг тишину прорезал выстрел. Розе показалось, что оглушительный взрыв произошел оттого, что лопнула, как гнилая тыква, голова Эггера. Кровь и мозг забрызгали все вокруг. А на изуродованном лице немца застыло зловещее выражение, как у игрушечного пупса с продавленной головой. Эггер вытянулся во весь рост, последний раз конвульсивно дернулся и навечно затих.Роза и Ричард почувствовали кисловатый запах пороха и, обернувшись, увидели Клементе. Он спокойно сжимал в руках автомат.– Так надо было, – ровным голосом произнес добрейший Клементе.Он казнил немца не потому, что ненавидел фашизм, не для того, чтобы отомстить за невинные жертвы, и не из-за жестокостей, совершенных Эггером. Эсэсовец осмелился запачкать мечту, извечную мечту Клементе. Глава 7 В небе застрекотал легкий немецкий разведывательный самолет.– «Шторх», – безошибочно определила Роза.– Солдат сбежавших ищут, а может, нас, – отозвался Ричард.Он придавил рукой ее плечо и не дал Розе встать. Самолет покрутился немного в воздухе, пилот в шлеме и в очках свесился из кабины сначала в одну сторону, потом в другую. Примитивная машина и незатейливый способ наблюдения напоминали вылет времен Первой мировой войны. Потом разведчик не торопясь развернулся и исчез за горизонтом.Роза потянулась, сидя на траве. Легкий ветерок взъерошил ей волосы. Так хорошо было смотреть на закатное солнце и дышать ароматом полей. Это напомнило Розе детские годы, позволило на минуту забыть о пережитой трагедии. Но только на минуту, не более.– Какого черта немцы здесь рыщут? – раздраженно произнесла Роза. – За пару дней они обратили нашу армию в бегство. Армия Италии стерта в порошок. Дунь – и нет ее! Жалкий конец, – вздохнула она.Высоко в небе пронеслась эскадрилья самолетов. Это были «Либерейторы», промчавшиеся, отливая серебром, в лучах заходящего солнца.– Домой летят, – пробормотал Ричард, провожая взглядом боевые машины.– Завидуешь? – спросила Роза.– Не знаю. Может, просто хочется вот так полететь навстречу свободе.Солнце уходило за горизонт, и оцепеневшие от вечерней прохлады, предвещавшей скорое наступление осени, комары медленно поднимались в воздух. Низко проносились последние ласточки. С тех пор, как Роза и Ричард встретились, они обменивались лишь малозначительными словами, теми, что требовала ситуация. Теперь Ричард обнял женщину и попытался ее поцеловать.– Оставь, – сказала она, отворачиваясь.– Почему? – спросил американец.Его задела неожиданная холодность Розы.– Я не стану объяснять почему, – резко ответила она.– Но я хочу тебя, – страстно прошептал он, сжимая объятия.– Когда-то ты говорил: я люблю тебя, – с упреком напомнила Роза.– Я и сейчас могу это повторить.– Да, если очень попросить… – усмехнулась она.– Ну перестань, расслабься, – уговаривал мужчина.Его губы искали рот Розы.– Нет, нет и нет! – решительно воспротивилась она.– Есть причина? – спросил он, помрачнев.– Скажем так: в моем возрасте о страсти уже не думают.Слова Розы прозвучали не очень убедительно, но она искала хоть какое-нибудь оправдание.– Так что же между нами встало? – настаивал Ричард.– Война, – сказала Роза и, отступив шаг назад, спросила: – Ты что, не видишь, на кого я похожа?На ней были серые фланелевые брюки на два размера больше, чем нужно, затянутые в талии ремнем Джулио. Рубашку тоже дал Джулио. Волосы давно следовало подстричь и уложить. Розе пришлось затянуть их на затылке голубой ленточкой. Она чувствовала себя грязной и оборванной, как старуха цыганка.– Желание не угасает и в войну, – сказал Ричард.То, что Роза отвергла его, лишь распалило Ричарда.– Перестань, не ломайся, как девочка, а веди себя как женщина, – произнес он.– А ты перестань изображать из себя американца, который знает все про всех, – парировала Роза.Ричард помрачнел, словно ребенок, которого отругали взрослые.– А ведь ты защищаешь кого-то, – задумчиво сказал он, выдавая собственные мысли, в которых стеснялся признаться и себе.– Это кого еще?– Или ты поклялась сохранить верность?– Кому?Она улыбнулась. Слова Ричарда ее растрогали. Какой он все-таки простодушный романтик!– Мужчине, от которого родила ребенка, – обиженно закончил Ричард.Розе вдруг стало хорошо. Она откинулась на траву, как когда-то давно, в восемнадцать лет. Ее уже не волновали морщины, прорезавшие лоб. Отступили воспоминания об унижении и о пережитом насилии. Она снова желала Ричарда, желала, как в первый раз, когда увидела его. Он лег рядом и начал осыпать легкими поцелуями ее глаза и брови. Лежа в некошеной траве, Роза смотрела в небо. Оно напомнило ей синее, усыпанное звездами одеяние Мадонны в гроте «Фавориты». Женщина тихонько засмеялась.– Почему ты смеешься? – спросил Ричард, щекоча ей щеку былинкой.– Долго рассказывать, – ответила Роза.Но про себя она решила: сегодня он обязательно узнает ее тайну. Их общую тайну.Ласки мужчины становились все более страстными, и Роза не сопротивлялась. Но вдруг, едва Ричард попытался овладеть ею, она почувствовала острую боль. На женщину нахлынули ужас и отвращение, словно ее снова спихнули в сточную канаву, откуда она недавно с трудом выбралась. Тело Розы не подчинялось разуму: оно отторгало мужчину.– Я не могу, Ричард, – прошептала она, заливаясь слезами.Он осторожно поцеловал ее. Роза быстро оделась.– Я и сам бы мог сообразить, – сказал Ричард. – Этот ребенок изменил твою жизнь, правда?– Мне нужно время, – не объясняя, ответила Роза.– Не волнуйся, ничего страшного, – успокоил ее Тильман.Оба они имели в виду совершенно разные вещи: Роза думала о пережитом насилии, и оно не давало ей почувствовать себя женщиной, а Ричард – о неизвестном мужчине, что занял его место в сердце Розы и дал ей сына. Он и представить себе не мог, что Риккардо – его сын.С заброшенной фермы донеслись голоса. Кто-то звал Ричарда.– Тебя зовут, – сказала Роза.– Да, и я знаю зачем.Ричард помрачнел.– Не заставляй людей ждать, – заметила Роза.Ричард встал, помахал рукой, и крики прекратились.– Я должен поговорить с тобой, Роза.– И я тоже.Зачем скрывать правду о Риккардо? Потом Ричард решит, как поступить. Или они решат вместе.– Я уезжаю, Роза, – заявил Ричард.Сердце у нее забилось быстрей.– А мы? – спросила она, подумав о детях и о верном Клементе. Мысль о новом расставании пугала ее. Почему он не сказал ей сразу?– Вас спрячут в надежном месте. А придет время – тебя с семьей переправят в Швейцарию.– Ты обо всем позаботился?– Я старался сделать как лучше.– А ты не поедешь с нами?– У меня было задание, и я его выполнил. Теперь все готово для моего возвращения.– Когда мы увидимся? – спросила Роза, заливаясь слезами.– Вот кончится война, каждый сможет поехать куда захочет.Ричард поднял валявшуюся на траве серую охотничью куртку, и из кармана выпала фотография. Обычное фото: светловолосая женщина с американской улыбкой, одетая по-американски, держит на руках младенца.Роза побледнела:– Твоя жена?– Да. И наша дочка. Я назвал ее Роуз, как тебя, Роза.Ричард наклонился и подобрал карточку. У Розы сердце остановилось. Ей показалось, будто она уже умерла, но она все еще жила.– А ты говорил, что любишь меня, – упрекнула она его.– Я и сейчас люблю тебя, Роза. Но я не знал, что мне доведется вернуться в Италию. И не знал, что снова встречу тебя. Ты ведь тоже не стала меня дожидаться.– Да, – вздохнула Роза. – У тебя девочка – Роза, у меня мальчик – Риккардо, Ричард. Мы думали друг о друге.– Если бы война нас не разлучила, мы, наверное, были бы счастливы вместе, – сказал Ричард.– Конечно, – согласилась Роза.– Я рад, что ты восприняла это спокойно. Но ты ведь хотела мне что-то сказать? – вспомнил он.– Нет, ничего важного.Стоит ли теперь говорить Ричарду, что Риккардо – его сын? Она только поломает ему жизнь. Их любовь рождена войной, с войной она и закончится.– Прощай, Роза, – произнес Ричард.– Прощай, Ричард, – сказала она, целуя его в щеку.– Ты не проводишь меня до фермы?– Нет, терпеть не могу коллективных прощаний.– Суровая женщина, – улыбнулся Ричард.– Нет, просто я предпочитаю плакать в одиночестве. А теперь уходи.И Роза оттолкнула Ричарда.– Как-нибудь увидимся, – произнес он и направился к своим товарищам.– Ты – негодяй, Ричард Тильман, – спокойно сказала Роза. – Большего негодяя я в жизни не встречала.Но он уже не слышал ее слов. Высокая фигура Ричарда растаяла в ночи, а Роза бросилась на траву и разрыдалась. РОЗА1982 Глава 1 – Негодяй… очаровательный, неотразимый негодяй-американец, – подытожила свои воспоминания старая женщина и добавила: – Да сохранит Господь его душу!Глория промолчала, растроганная и взволнованная. Ей показалось, что бабушка задремала, но она заметила, как меж ресниц Розы блеснула слеза и покатилась по щеке. Глория осторожно вытерла щеку Розы платочком.– Я очень его любила, – продолжала бабушка, – хотя с ним было трудно. Но, вспоминая, я прежде всего думаю о счастье, что он дал мне.– Может, он был не такой уж негодяй, – сказала Глория. – Наверное, он любил тебя, по-своему. Ведь такую женщину, как ты, тоже любить нелегко.– Ричард был для меня загадкой, – сказала Роза. – Как и его сын. Никогда не знаешь, хочет он тебя укусить или поцеловать. Любовь к Ричарду измучила меня. Так и ты теперь мучаешься от любви к Риккардо.За окном темные тучи закрыли солнце, и порыв ветра взлохматил кроны деревьев в парке Имберсаго. Вошла служанка и доложила, что обед подан.Они пообедали вместе в маленькой столовой рядом с большим залом, который использовался лишь для парадных обедов.Роза съела немного макарон с ветчиной и со сливками, выпила глоток вина. Ее лицо чуть порозовело.– Глория, думаю, тебе стоит уехать, – сказала бабушка. – Тебе стоит побыть одной и подумать. Я ведь не сказку рассказывала, девочка моя, – добавила Роза вполголоса. – Мое прошлое касается и тебя… Ты для меня – прежде всего. Главное – твоя жизнь, твое будущее. Пожалуйста, прими мой совет…– Совет или приказ? – с улыбкой спросила Глория, откинувшись на спинку стула, пока служанка меняла тарелки.– Никто не может приказывать Глории Летициа, помни это, – твердо произнесла Роза. – Даже я. Умей сама принимать решения. У тебя получится. Ты же вытащила Рауля из тюрьмы с помощью одного-единственного звонка.– Мне просто повезло, – скромно заметила девушка.– Ты действовала наверняка. И теперь должна поступить так же. Хватит тянуть. Можешь любить Риккардо, можешь забыть его, но эта история должна кончиться. Мой сын – человек неудобный, как и его отец. Тебе нужен положительный, надежный спутник жизни вроде Руджеро Летициа. Поразмысли, Глория. Я ведь тебе передам маршальский жезл, – заключила Роза. Глория молча смотрела в тарелку. Сначала воспоминания, потом это вторжение бабушки в ее личную жизнь несколько вывели молодую женщину из равновесия. Она представляла себе Риккардо ребенком, каким он был во время войны, а потом ей виделся неотразимый мужчина, перед которым она не могла устоять. Она поняла и оценила советы бабушки, но сейчас у нее не было сил, чтобы обсудить то, что волновало ее больше всего на свете.– Наверное, я приму твой совет, – наконец произнесла Глория.Роза благодарно улыбнулась.– И ты должна завести детей. Как можно скорей, – добавила бабушка.Глория помрачнела.– Детей? От кого? От Консалво или от Риккардо?– Извини, что я вмешиваюсь, – сказала Роза. – Но у меня осталось так мало времени, и я не хочу видеть, как ты страдаешь, повторяя мои ошибки.– Каждому отпущена своя доля страданий, – покорно произнесла Глория.– А мы с тобой, например, рискуем получить и дополнительную порцию. Послушай старуху: найди себе мужчину, который станет хорошим отцом.– Хорошо, бабушка, я уеду, – согласилась внучка, положив вилку.Она так и не притронулась к отбивной.– Я рада, – тоном победительницы заявила Роза.– Наверное, мне действительно лучше побыть одной, хотя я всегда одинока.– Знаю, Глория, – ответила бабушка, вспомнив и о собственном одиночестве.– Думаю, я должна принять правильное решение, – вздохнула Глория.– Тогда поторапливайся, уезжай! Я не вечна, но тебя дождусь. Возвращайся, с Риккардо или без него, но возвращайся, излечившись от этой муки.Женщины пожали друг другу руки, словно заключая тайный договор.
Риккардо Летициа протянул секретарю досье.– Это данные для печати. Все готово, – сказал он.Он сидел во главе длинного стола в зале для заседаний римского офиса корпорации, расположенного в районе Эур. Материалы для прессы были последним звеном в сложных переговорах. Стороны изрядно потрепали друг другу нервы, но в конце концов поле битвы осталось за Риккардо.– Теперь можно спокойно заниматься текущей работой, – с удовлетворением произнес Синклер Уординг, самый приближенный сотрудник президента корпорации «Роза Летициа и сыновья».Тио Пепе, пристроившийся у ног хозяина, громко, с подвыванием зевнул, встал на короткие сильные лапы и глянул на Риккардо, словно хотел поздравить хозяина с успешным завершением встречи в верхах. Присутствие на переговорах пес считал чем-то вроде профессиональной обязанности. Теперь, когда секретарша Эстер распахнула дверь, пес направился к выходу, намереваясь насладиться прогулкой по саду.Эстер открыла дверку красного дерева и достала из бара золотистую бутылку шампанского «Крюг» и четыре высоких фужера. В корпорации существовала традиция отмечать шампанским успех переговоров. А сегодняшняя сделка была одной из самых значительных в истории фирмы «Роза Летициа и сыновья».Риккардо поднялся со своего командирского места, подошел к окну и взглянул на белевшие в зелени здания. Он готовился отметить успех, но чувствовал себя усталым и недовольным. Победа, увенчавшаяся подписанием соглашения между Италией и Бразилией о строительстве двухсот шестидесяти шести истребителей, не сделала Риккардо счастливым. Но надо было произнести тост, и президент, подняв бокал, обратился к своим сотрудникам:– Благодарю вас. Вы внесли решающий вклад в нашу победу.Все заулыбались. Риккардо Летициа действовал как образцовый менеджер. Когда дела шли хорошо, он каждому воздавал по заслугам. Если же что-то не ладилось, президент брал ответственность на себя.Согласно только что заключенному соглашению о сотрудничестве с «Аэритали» и бразильской компанией «Терраэр» корпорация Летициа обеспечила себе заказы на постройку пяти самолетов в месяц вплоть до 1990 года. Риккардо добился самых выгодных условий, и это означало возвращение на рабочие места персонала, временно отправленного в отпуск. Производство не пострадало от кризиса, заодно и престиж фирмы.Риккардо пожал каждому руку, а когда все разошлись, остался один на один с Эстер.– Я – в гостиницу, – предупредил он секретаршу. – До завтра меня ни для кого нет.Вернулся с прогулки довольный Тио Пепе и снова устроился у ног хозяина.– У вас на вечер назначен ужин в «Оазисе», – напомнила Эстер.– Совершенно вылетело из головы, – удивился Риккардо.– Приглашены тридцать два человека. Отменить приглашение?– Ни в коем случае. Сделаем так, ты им позвонишь в последний момент…– …и скажу, чтобы они начинали без вас, а вы придете, как только сможете, – закончила за него Эстер.Риккардо послал ей воздушный поцелуй.– Врать ты умеешь замечательно, – весело сказал он и вышел из кабинета.Тио Пепе, казавшийся еще длиннее и еще счастливее, чем обычно, вприпрыжку помчался за хозяином. Глава 2 Риккардо Летициа обладал огромной властью, но кое-что оставалось ему неподвластным, например, уличное движение. Вот и сейчас они застряли надолго в дорожной пробке. Шофер старался, как мог, но безрезультатно.– Что там у меня намечено на сегодня? – спросил Риккардо у секретаря.Франко Серра включил ноутбук и приготовился зачитать длинный список.– Не надо, – остановил его Риккардо. – Бессмысленно узнавать то, что я делать не собираюсь. Ни к чему читать имена людей, с которыми я все равно не встречусь.Он прикрыл глаза и откинулся на подушки. Молодой секретарь взглянул на жесткий профиль патрона и попытался угадать, чем так обеспокоен Летициа. В последнее время президент стал сам на себя не похож. Он работал с яростным ожесточением, по нескольку часов проводил на поле для гольфа; потом намечал приемы, приглашал людей на ужин и в последний момент от всего отказывался. Его окружение потеряло вдохновителя праздников и неизменного участника хепенингов, завершавшихся битьем посуды и мебели в элитных увеселительных заведениях. Риккардо и самому не нравились подобные варварские и глупые развлечения, но он оказался заложником собственного имиджа, обреченным на эпатаж общества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43