Блейк вернулся домой, когда она направлялась к двери, чтобы положить в машину чемодан и сумку. Увидев у нее в руках вещи, Блейк нахмурился и прошел мимо нее в гостиную, не сделав попытки взять у нее вещи.Даника шагнула следом за ним. Блейк застыл у окна, повернувшись к ней спиной. Она остановилась посреди комнаты и спокойно, но твердо проговорила:– Я уезжаю, Блейк.Блейк молчал, и она продолжала:– Я возьму «Ауди»…– Нет, Даника, – сказал он, оборачиваясь, – не уезжай!– Ты прекрасно знал, что я уйду от тебя, как только завершится процесс.– Но мне казалось, что после всего… Я полагал, ты рада, что меня оправдали…– Я действительно этому рада, но теперь все позади. Все кончено.– Но нельзя же так, – возразил он. – Может, еще все наладится. Мы должны попытаться…Она покачала головой и, печально улыбнувшись, сказала:– Слишком поздно. Да и незачем.– Но ведь что-то нас связывало. Мы прожили вместе не один год…– Не продолжай, Блейк. Все давным-давно умерло. – Ее удивили его смиренные и почти просительные интонации, но это уже ничего не меняло. – Я подожду месяц, пока уляжется шум, а потом обращусь к адвокату. Он свяжется с тобой, чтобы переговорить о разводе.– Но я не желаю разводиться!Даника пропустила это мимо ушей.– Я найду способ устроить это как можно быстрее. Я хочу, чтобы до рождения ребенка все было оформлено.– Но я не хочу развода!– Блейк, этот ребенок не твой! – напомнила она.– Я как-нибудь это переживу, – заверил он. – А вот развода – нет!– У тебя нет выбора, опомнись!– Нет есть! Я твой муж. А кроме того, неужели ты не понимаешь, как будет воспринят твой отъезд на другой день после суда?– Все решат, что я устала и поехала отдохнуть в наш дом в Мэне.– А развод? Как я это всем преподнесу?– Ты скажешь, что наши отношения испортились в последнее время, что это все из-за судебного процесса.– Чепуха! Какое это имеет отношение к процессу? Ты ведь уже давно все решила!Даника нахмурилась.– Ты прав. Я просила у тебя развода задолго до всех твоих неприятностей. Но теперь я не собираюсь ни о чем просить. Ты сам дашь мне развод. Без шума и проволочек, слышишь?Глаза Блейка странно блеснули. Он удивленно смотрел на Данику.– Откуда ты знаешь?Итак, он сам напросился на то, чтобы она выложила ему все.– Мне все известно о тебе и о Харлене, Блейк! Слишком долго тебе удавалось меня дурачить, но теперь я все знаю… – Не без некоторого удовлетворения она заметила, как кровь отхлынула от его лица. – Жаль, что ты сам мне обо всем не рассказал. Если бы ты это сделал, я бы, наверное, смогла тебя понять. А так ты меня просто использовал. Даже когда знал, что на карту поставлено мое счастье, мое доброе имя. Больше тебе этого не удастся, Блейк! Я молчала, пока шел процесс, но теперь тебе не удержать меня. Вот и все.– Это тебе рассказал Мэгнуссон? – процедил Блейк сквозь зубы. – Откуда ты это узнала?– Достаточно того, что я это знаю.– Но с этим покончено, Даника, – проговорил Блейк, и его голос дрогнул. – Причем задолго до того, как его убили…– Но у тебя были и другие. И будут еще… Я не хочу разделять с тобой твою жизнь, а меня ждет моя собственная.Блейк посмотрел на дверь, а затем перевел взгляд на Данику.– А что, если я не дам тебе уйти?– Я не стану молчать. Не думаю, что тебе нужен еще один процесс, особенно если учесть, какого рода факты придется придать огласке.Он пристально посмотрел на нее, а затем, ссутулившись, отвернулся к окну. Он признавал себя побежденным. Больше говорить было не о чем. Даника повесила на плечо сумку и подняла чемодан.– Остальные вещи упакует Тельма и пришлет их позже. Завтра в Бостоне я должна показаться врачу, а затем уеду в Мэн. Надеюсь, у тебя сегодня все будет в порядке… – мягко добавила она. – Так или иначе я узнаю о результатах твоей беседы с президентом. Прощай, Блейк.Последний раз она посмотрела на мужчину, который почти одиннадцать лет считался ее мужем. Странно, но она не чувствовала к нему ни ненависти, ни презрения. Лишь сожаление.Кивнув головой, она направилась к выходу. Позади остался огромный кусок жизни. И не самый счастливый.Уже в машине Даника перевела дух. Пора в путь. Домой.
Даника застала отца на рабочем месте. Он принял ее сразу же.Уильям Маршалл сидел за громадным дубовым столом, на котором грудились кипы документов. Секретарь доложил о приходе дочери. Сенатор поднялся ей навстречу.– Ну вот, девочка, ты победила, – широко улыбнулся он. – Ты и Блейк, вы оба победили.– Да, мы победили, папа, – спокойно подтвердила она.Сенатор прикрыл дверь и направился к креслу.– Присаживайся, Даника. В твоем положении нужно беречь себя, а тебе, бедняжке, несладко пришлось. – Он скользнул взглядом по ее фигуре.Словно защищаясь от его взгляда, Даника невольно прикрыла живот руками.– Я ненадолго. Я за рулем, и мне сегодня предстоит неблизкий путь.Сенатор удивленно поднял брови.– Ты за рулем? Куда это ты собралась?– Я еду домой.– Домой? – Он поднялся, и его взгляд потемнел. – Твой дом здесь. Я думал, ты это уже успела понять.– Мой дом в Мэне. Там, где Майкл.Сенатор не сразу ответил ей.– Там, где Майкл? Ты что, с ума сошла? Твое место рядом с Блейком. Ты была рядом с ним во время всего процесса, а теперь вы должны постараться залатать свой брак, несмотря ни на что. Как бы там ни было, у Блейка здесь большое будущее. Не говоря уже о том, что ты носишь его ребенка!Даника покусала нижнюю губу, а потом сказала:– Нет, папа, это не его ребенок.Отец снова бросил взгляд на ее живот, а затем посмотрел ей в глаза.– Что за черт, о чем ты толкуешь?– Неужели ты не понимаешь? Разве я могу носить ребенка от Блейка, если я люблю только Майкла?– Так это его ребенок?Она кивнула.– Я убью этого подонка! – вырвалось у сенатора.– Нет, отец. Он любит меня и любит ребенка. И мы вместе будем очень счастливы. Ты должен быть ему признателен за это. Кроме того, я твоя дочь и ношу твоего внука.– Я думал, отец ребенка Блейк! А он знает?– Кто – Блейк? Ну конечно, он все знал.– И он это терпел?– А почему бы и нет. Это его вполне устраивало.– А почему вы ничего не говорили мне?– Тогда это тебя не касалось… Но теперь я ставлю тебя об этом в известность, потому что ухожу от Блейка. Нас с Блейком ничего не связывает. Ничего!– Он не позволит тебе уйти. Ты ему нужна.– Нет, он позволил мне уйти. Мы уже обо всем договорились.Уильям Маршалл прошагал в другой конец комнаты, а потом круто обернулся. Под его тяжелым взглядом у Даники заколотилось сердце. Она надеялась, что на этот раз ей удастся его убедить, но, кажется, она ошибалась.– Ты набитая дура, Даника! Блейк – очень влиятельный и богатый человек. В один прекрасный день он сотрет Бьюкенена в порошок. Он не простит тебе развода. Вот тогда ты пожалеешь!Похоже, ничего другого и не могло прийти ему на ум.– Тут ты ошибаешься, – осторожно заметила Даника. – Ты не знаешь всей правды.– Ну что ж, просвети меня! – пророкотал сенатор, меряя кабинет размашистыми шагами. – Если ты у нас такая умная, давай расскажи мне, дураку, обо всем! Только не неси чепуху насчет любви и тому подобного. Это дамские фантазии, и ни к чему хорошему они тебя не приведут!– Это мы еще посмотрим, – яростно откликнулась Даника.– Тут и смотреть нечего, девочка. В теннисе ты тоже сначала добилась успеха, а потом пошла на попятную. Да что с тобой такое? Неужели ты и в тридцать лет не успела набраться ума-разума?– Успела, – успокоила отца Даника. Ее глаза возмущенно сверкали. – Во-первых, я поняла, что у нас с тобой слишком разные представления об успехе, а во-вторых, что сама способна сделать выбор, независимо оттого, что у кого-то может быть на этот счет другое мнение.Она сделала паузу. Только для того, чтобы отдышаться.– Единственное, что мне по-настоящему хотелось в жизни, это иметь семью. Жить среди близких людей, которые тебя понимают и любят. Увы, я выросла без этого. Мама была всегда слишком озабочена твоей карьерой, чтобы думать обо мне. От Блейка я тоже не получила тепла, поскольку он целиком был поглощен делами компании и к тому же… Ну в общем, у нас с ним ничего не вышло. Потом я повстречала Майкла и поняла, что то, о чем я так мечтала, вовсе не причуды. Мне стало ясно, что я могу жить так, как считаю нужным. И жить счастливо.Уильям Маршалл сделал нетерпеливый жест рукой.– Ты беременна, Даника. И поэтому слишком эмоциональна. Ты не можешь отдавать отчет в своих поступках…– Нет, могу! Это ты потерял чувство реальности. – Она язвительно прищурилась. – Хочешь, я поведаю тебе еще кое о чем?.. Я поняла, что и ты можешь ошибаться. Не меньше любого из нас. Многие твои суждения, мягко говоря, неверны. Тебе это до сих пор не приходило в голову, папа?Сенатор удивленно взирал на дочь.– Я не позволю тебе говорить со мной в таком тоне, Даника. Все-таки я твой отец. Ты должна меня уважать.– Ну да, конечно, – в запальчивости воскликнула Даника. Она дошла до той точки кипения, когда уже трудно остановиться. – К этому я как раз и стремлюсь. Хочешь знать, почему именно распался наш брак с Блейком?– Ты от него ушла. Изменила ему.– А вот и нет! Совсем наоборот. – Даника гордо подняла голову. – Тебе кажется, что за то время, пока он был моим мужем, ты успел узнать о нем все. Но ты ошибаешься! Я прожила с ним десять лет и тоже многого не понимала. Сначала мне казалось, что дело во мне, что я веду себя неправильно. Он все реже появлялся дома. Я, как могла, старалась поддержать наши отношения, но в конце концов нас не связывало ничего, кроме общей фамилии. Хочешь узнать, почему это произошло?– Да, – сумрачно кивнул сенатор.– Потому что Блейк предпочитает не женщин, а мужчин. Он и Харлен были любовниками!Уильям Маршалл всплеснул руками, и Данике показалось, что он хочет ее ударить. На несколько секунд он замер, а потом медленно опустил сжатые кулаки.– Я тебе не верю, – очень спокойно выговорил он, не глядя на дочь.– Можешь не верить, – ответила она. Теперь, как ни странно, на нее тоже снизошло спокойствие. – Блейк сам это подтвердил. И это многое объясняет. Например, историю с нелегальными поставками запрещенного оборудования.– Так ты считаешь, что Блейк позволил собой помыкать, что он обо всем знал?.. Ты ступила на очень тонкий лед, девочка. Имей в виду, суд его оправдал.– А я и не собираюсь делать никаких выводов. Единственное, что я знаю, это то, что он и Харлен были любовниками. Теперь все встало на свои места.Однако Уильям Маршалл был не из тех, кто добровольно признавал свое поражение. Конечно, Даника – его дочь, но и Блейк всегда был его протеже.– Если бы ты была ему хорошей женой, – проворчал он, – Блейк ни за что не стал бы гулять на стороне…Это была последняя капля, которая переполнила чашу ее терпения. Теперь Даника была готова крушить все на своем пути. Но на ее лице не дрогнул ни один мускул.– Я не собираюсь тебе ничего доказывать, – медленно произнесла она. – Если ты так и не понял, через какой ад мне пришлось пройти за эти пять месяцев… Всю свою жизнь я только и делала, что старалась тебе угодить. Но, видно, зря старалась. Тем более что у меня нет никакого желания карабкаться на самый верх. К тому же у нас с тобой совершенно разные представления об успехе.Она перекинула через плечо сумку на длинном ремешке и добавила:– Теперь я ухожу. Мне еще нужно заехать попрощаться с мамой. Кстати, ей ничего не известно о наклонностях Блейка и не нужно ей ничего говорить. Лишние волнения ей ни к чему. Кроме того, она целиком и полностью одобряет мои планы. Потому что понимает, что с Майклом я буду счастлива. Слава Богу, ей это небезразлично.Даника направилась к двери. Она шла очень медленно и все надеялась, что отец скажет что-нибудь и разрушит стену, которая их разделяла. Увы, он так ничего и не сказал. Под тяжелым взглядом отца Даника вышла из его кабинета.
Элинор настояла на том, чтобы проводить Данику до Хартфорда. Даника рассказала матери о разговоре с отцом, за исключением, конечно, того, что касалось Блейка. Она искренне надеялась, что, может быть, матери в один прекрасный день удастся переубедить мужа.Еще Даника рассказывала о своих ближайших планах, о разводе, о том, что собирается продать дом в Кеннебанкпорте и как можно скорее перебраться в дом Майкла. Словом, делилась с матерью своими планами и надеждами.На следующее утро, чувствуя себя отдохнувшей, она снова села за руль. Впереди был Бостон. Конец пути был не за горами. Глава 20 Еще минуту назад перед ним клубился лишь густой туман. Внезапно влажная дымка рассеялась, и словно из воздуха соткался женский силуэт. Майкл замер на месте.Ему казалось, что все это сон, что все это уже было однажды. Впрочем, так оно и было. Правда, тогда погода была куда ненастнее, а женская фигурка, которую он увидел на берегу, куда несчастнее. Теперь январский ветер тоже трепал ее светлые волосы, но на этот раз на ней была не длинная юбка, а джинсы. Как и три года назад, на ней была свободная светлая куртка, живот ее заметно увеличился. Под сердцем она носила его ребенка.Она была словно сон, который воплотился в явь. Он раскрыл ей объятия, она бросилась к нему и, обвив руками его шею, уткнулась лицом в пушистый воротник его дубленой куртки.– Даника!.. – бормотал он.Вокруг грохотали волны, и он приблизил губы к самому ее уху.Когда он наконец отпустил ее, она смеялась и плакала одновременно. И была настоящей красавицей. Словно лишившись дара речи, она лишь смахивала ладонью бегущие по щекам слезы. Он заметил, что у нее на пальце нет обручального кольца. Он взял ее тонкую руку и ласково погладил.– Его нет, – произнес он хриплым шепотом. – Нет обручального кольца…Она радостно закивала, а потом снова засмеялась. Слезы не переставали бежать у нее по щекам.– Ты ушла от него? – осторожно спросил Майкл.Конечно, он знал, что она давно собиралась это сделать, но ему все еще не верилось. Она кивнула.– Значит, – воскликнул он, – ты теперь свободна?Когда она снова кивнула, он опустился на колени и от радости запрокинул голову. Когда он поднялся, Даника прижалась к нему и, обняв, прошептала:– Я так… счастлива!Майкл улыбнулся.– И я тоже. Я уже начал думать, что ты проглотила язык… Все плачешь и молчишь!– Это от счастья. Поцелуй меня, Майкл! Мы победили – мы вместе!Он поцеловал ее. Потом еще раз и еще раз. Когда он выпустил ее из своих объятий, она рассмеялась. Он прикрыл ее полой своей теплой куртки, и они медленно побрели вдоль берега. Через секунду из тумана возник лабрадор по имени Мальчик. Даника опустилась на корточки и потрепала его по загривку.– Расскажи мне обо всем, Даника, – попросил Майкл.И она принялась рассказывать. Хотя ею все больше овладевала грусть.– Мне его, правда, жалко, Майкл. Сегодня я прочитала в газете, что его оставляют на посту министра, но его будущему, пожалуй, не позавидуешь…Когда я сказала, что теперь свободна, – осторожно продолжала Даника, – то я несколько опередила события. Развод еще впереди. Я объявила Блейку, что пару недель, пока все не утихнет, могу подождать, но затем собираюсь развестись. Он не станет возражать против развода.– Это самое главное, – сказал Майкл. – А что твой отец, ты думаешь, он когда-нибудь смирится с этим?– Не знаю, – в голосе Даники зазвучала боль, – но мама, конечно, проведет соответствующую работу. Уверена, она приедет навестить нас, независимо от его решения. Мне бы хотелось, чтобы и он приехал, но… Словом, хватит об этом! Не хочу думать о грустном. Я заслужила право быть счастливой!Он прижал ее к себе. Некоторое время они молчали, а потом Майкл спросил:– Помнишь, как мы впервые встретились здесь на пляже?Она подумала о том же самом.– Разве я могу забыть! Эта встреча перевернула всю мою жизнь. Тогда ты говорил о страдании и о том, что иногда человек черпает в страдании силы. Ты был прав. Наверное, со мной это самое и случилось. Теперь я чувствую себя очень сильной.– Ты всегда была такой, Даника, – заметил Майкл. – Ты много страдала еще до того, как встретила меня. Разница лишь в том, что теперь ты сама осознала свою силу.– Может быть, – проговорила она. Ее взгляд скользнул по волнам. – А еще ты говорил об океане. Помнишь? О том, что около него человек становится самим собой. Ты говорил, что у того, кто попадает под влияние океана, оголяется душа…– Да, помню.Даника повернулась к нему, ее руки скользнули ему под куртку, и она обняла его за талию.– Тогда это было мучительно, но теперь прекрасно! – Ее голос взволнованно задрожал. – Я люблю тебя, Майкл! Люблю всем сердцем, всем существом…Он с наслаждением вдыхал запах ее волос.– Мне кажется, что счастливей меня нет человека, – пробормотал он и, почувствовав, что она дрожит, сказал:– Кажется, ты замерзла. Пойдем ко мне и выпьем что-нибудь для согрева.Она усмехнулась.– Что такое? – недоуменно спросил он.– Тогда ты тоже предложил пойти к тебе. Я помню, что подумала, что не прочь выпить горячего шоколада, который точь-в-точь цвета твоих глаз.– А я тогда подумал, что у тебя самые чудесные в мире фиолетовые глаза. И такие печальные… Они и теперь печальные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Даника застала отца на рабочем месте. Он принял ее сразу же.Уильям Маршалл сидел за громадным дубовым столом, на котором грудились кипы документов. Секретарь доложил о приходе дочери. Сенатор поднялся ей навстречу.– Ну вот, девочка, ты победила, – широко улыбнулся он. – Ты и Блейк, вы оба победили.– Да, мы победили, папа, – спокойно подтвердила она.Сенатор прикрыл дверь и направился к креслу.– Присаживайся, Даника. В твоем положении нужно беречь себя, а тебе, бедняжке, несладко пришлось. – Он скользнул взглядом по ее фигуре.Словно защищаясь от его взгляда, Даника невольно прикрыла живот руками.– Я ненадолго. Я за рулем, и мне сегодня предстоит неблизкий путь.Сенатор удивленно поднял брови.– Ты за рулем? Куда это ты собралась?– Я еду домой.– Домой? – Он поднялся, и его взгляд потемнел. – Твой дом здесь. Я думал, ты это уже успела понять.– Мой дом в Мэне. Там, где Майкл.Сенатор не сразу ответил ей.– Там, где Майкл? Ты что, с ума сошла? Твое место рядом с Блейком. Ты была рядом с ним во время всего процесса, а теперь вы должны постараться залатать свой брак, несмотря ни на что. Как бы там ни было, у Блейка здесь большое будущее. Не говоря уже о том, что ты носишь его ребенка!Даника покусала нижнюю губу, а потом сказала:– Нет, папа, это не его ребенок.Отец снова бросил взгляд на ее живот, а затем посмотрел ей в глаза.– Что за черт, о чем ты толкуешь?– Неужели ты не понимаешь? Разве я могу носить ребенка от Блейка, если я люблю только Майкла?– Так это его ребенок?Она кивнула.– Я убью этого подонка! – вырвалось у сенатора.– Нет, отец. Он любит меня и любит ребенка. И мы вместе будем очень счастливы. Ты должен быть ему признателен за это. Кроме того, я твоя дочь и ношу твоего внука.– Я думал, отец ребенка Блейк! А он знает?– Кто – Блейк? Ну конечно, он все знал.– И он это терпел?– А почему бы и нет. Это его вполне устраивало.– А почему вы ничего не говорили мне?– Тогда это тебя не касалось… Но теперь я ставлю тебя об этом в известность, потому что ухожу от Блейка. Нас с Блейком ничего не связывает. Ничего!– Он не позволит тебе уйти. Ты ему нужна.– Нет, он позволил мне уйти. Мы уже обо всем договорились.Уильям Маршалл прошагал в другой конец комнаты, а потом круто обернулся. Под его тяжелым взглядом у Даники заколотилось сердце. Она надеялась, что на этот раз ей удастся его убедить, но, кажется, она ошибалась.– Ты набитая дура, Даника! Блейк – очень влиятельный и богатый человек. В один прекрасный день он сотрет Бьюкенена в порошок. Он не простит тебе развода. Вот тогда ты пожалеешь!Похоже, ничего другого и не могло прийти ему на ум.– Тут ты ошибаешься, – осторожно заметила Даника. – Ты не знаешь всей правды.– Ну что ж, просвети меня! – пророкотал сенатор, меряя кабинет размашистыми шагами. – Если ты у нас такая умная, давай расскажи мне, дураку, обо всем! Только не неси чепуху насчет любви и тому подобного. Это дамские фантазии, и ни к чему хорошему они тебя не приведут!– Это мы еще посмотрим, – яростно откликнулась Даника.– Тут и смотреть нечего, девочка. В теннисе ты тоже сначала добилась успеха, а потом пошла на попятную. Да что с тобой такое? Неужели ты и в тридцать лет не успела набраться ума-разума?– Успела, – успокоила отца Даника. Ее глаза возмущенно сверкали. – Во-первых, я поняла, что у нас с тобой слишком разные представления об успехе, а во-вторых, что сама способна сделать выбор, независимо оттого, что у кого-то может быть на этот счет другое мнение.Она сделала паузу. Только для того, чтобы отдышаться.– Единственное, что мне по-настоящему хотелось в жизни, это иметь семью. Жить среди близких людей, которые тебя понимают и любят. Увы, я выросла без этого. Мама была всегда слишком озабочена твоей карьерой, чтобы думать обо мне. От Блейка я тоже не получила тепла, поскольку он целиком был поглощен делами компании и к тому же… Ну в общем, у нас с ним ничего не вышло. Потом я повстречала Майкла и поняла, что то, о чем я так мечтала, вовсе не причуды. Мне стало ясно, что я могу жить так, как считаю нужным. И жить счастливо.Уильям Маршалл сделал нетерпеливый жест рукой.– Ты беременна, Даника. И поэтому слишком эмоциональна. Ты не можешь отдавать отчет в своих поступках…– Нет, могу! Это ты потерял чувство реальности. – Она язвительно прищурилась. – Хочешь, я поведаю тебе еще кое о чем?.. Я поняла, что и ты можешь ошибаться. Не меньше любого из нас. Многие твои суждения, мягко говоря, неверны. Тебе это до сих пор не приходило в голову, папа?Сенатор удивленно взирал на дочь.– Я не позволю тебе говорить со мной в таком тоне, Даника. Все-таки я твой отец. Ты должна меня уважать.– Ну да, конечно, – в запальчивости воскликнула Даника. Она дошла до той точки кипения, когда уже трудно остановиться. – К этому я как раз и стремлюсь. Хочешь знать, почему именно распался наш брак с Блейком?– Ты от него ушла. Изменила ему.– А вот и нет! Совсем наоборот. – Даника гордо подняла голову. – Тебе кажется, что за то время, пока он был моим мужем, ты успел узнать о нем все. Но ты ошибаешься! Я прожила с ним десять лет и тоже многого не понимала. Сначала мне казалось, что дело во мне, что я веду себя неправильно. Он все реже появлялся дома. Я, как могла, старалась поддержать наши отношения, но в конце концов нас не связывало ничего, кроме общей фамилии. Хочешь узнать, почему это произошло?– Да, – сумрачно кивнул сенатор.– Потому что Блейк предпочитает не женщин, а мужчин. Он и Харлен были любовниками!Уильям Маршалл всплеснул руками, и Данике показалось, что он хочет ее ударить. На несколько секунд он замер, а потом медленно опустил сжатые кулаки.– Я тебе не верю, – очень спокойно выговорил он, не глядя на дочь.– Можешь не верить, – ответила она. Теперь, как ни странно, на нее тоже снизошло спокойствие. – Блейк сам это подтвердил. И это многое объясняет. Например, историю с нелегальными поставками запрещенного оборудования.– Так ты считаешь, что Блейк позволил собой помыкать, что он обо всем знал?.. Ты ступила на очень тонкий лед, девочка. Имей в виду, суд его оправдал.– А я и не собираюсь делать никаких выводов. Единственное, что я знаю, это то, что он и Харлен были любовниками. Теперь все встало на свои места.Однако Уильям Маршалл был не из тех, кто добровольно признавал свое поражение. Конечно, Даника – его дочь, но и Блейк всегда был его протеже.– Если бы ты была ему хорошей женой, – проворчал он, – Блейк ни за что не стал бы гулять на стороне…Это была последняя капля, которая переполнила чашу ее терпения. Теперь Даника была готова крушить все на своем пути. Но на ее лице не дрогнул ни один мускул.– Я не собираюсь тебе ничего доказывать, – медленно произнесла она. – Если ты так и не понял, через какой ад мне пришлось пройти за эти пять месяцев… Всю свою жизнь я только и делала, что старалась тебе угодить. Но, видно, зря старалась. Тем более что у меня нет никакого желания карабкаться на самый верх. К тому же у нас с тобой совершенно разные представления об успехе.Она перекинула через плечо сумку на длинном ремешке и добавила:– Теперь я ухожу. Мне еще нужно заехать попрощаться с мамой. Кстати, ей ничего не известно о наклонностях Блейка и не нужно ей ничего говорить. Лишние волнения ей ни к чему. Кроме того, она целиком и полностью одобряет мои планы. Потому что понимает, что с Майклом я буду счастлива. Слава Богу, ей это небезразлично.Даника направилась к двери. Она шла очень медленно и все надеялась, что отец скажет что-нибудь и разрушит стену, которая их разделяла. Увы, он так ничего и не сказал. Под тяжелым взглядом отца Даника вышла из его кабинета.
Элинор настояла на том, чтобы проводить Данику до Хартфорда. Даника рассказала матери о разговоре с отцом, за исключением, конечно, того, что касалось Блейка. Она искренне надеялась, что, может быть, матери в один прекрасный день удастся переубедить мужа.Еще Даника рассказывала о своих ближайших планах, о разводе, о том, что собирается продать дом в Кеннебанкпорте и как можно скорее перебраться в дом Майкла. Словом, делилась с матерью своими планами и надеждами.На следующее утро, чувствуя себя отдохнувшей, она снова села за руль. Впереди был Бостон. Конец пути был не за горами. Глава 20 Еще минуту назад перед ним клубился лишь густой туман. Внезапно влажная дымка рассеялась, и словно из воздуха соткался женский силуэт. Майкл замер на месте.Ему казалось, что все это сон, что все это уже было однажды. Впрочем, так оно и было. Правда, тогда погода была куда ненастнее, а женская фигурка, которую он увидел на берегу, куда несчастнее. Теперь январский ветер тоже трепал ее светлые волосы, но на этот раз на ней была не длинная юбка, а джинсы. Как и три года назад, на ней была свободная светлая куртка, живот ее заметно увеличился. Под сердцем она носила его ребенка.Она была словно сон, который воплотился в явь. Он раскрыл ей объятия, она бросилась к нему и, обвив руками его шею, уткнулась лицом в пушистый воротник его дубленой куртки.– Даника!.. – бормотал он.Вокруг грохотали волны, и он приблизил губы к самому ее уху.Когда он наконец отпустил ее, она смеялась и плакала одновременно. И была настоящей красавицей. Словно лишившись дара речи, она лишь смахивала ладонью бегущие по щекам слезы. Он заметил, что у нее на пальце нет обручального кольца. Он взял ее тонкую руку и ласково погладил.– Его нет, – произнес он хриплым шепотом. – Нет обручального кольца…Она радостно закивала, а потом снова засмеялась. Слезы не переставали бежать у нее по щекам.– Ты ушла от него? – осторожно спросил Майкл.Конечно, он знал, что она давно собиралась это сделать, но ему все еще не верилось. Она кивнула.– Значит, – воскликнул он, – ты теперь свободна?Когда она снова кивнула, он опустился на колени и от радости запрокинул голову. Когда он поднялся, Даника прижалась к нему и, обняв, прошептала:– Я так… счастлива!Майкл улыбнулся.– И я тоже. Я уже начал думать, что ты проглотила язык… Все плачешь и молчишь!– Это от счастья. Поцелуй меня, Майкл! Мы победили – мы вместе!Он поцеловал ее. Потом еще раз и еще раз. Когда он выпустил ее из своих объятий, она рассмеялась. Он прикрыл ее полой своей теплой куртки, и они медленно побрели вдоль берега. Через секунду из тумана возник лабрадор по имени Мальчик. Даника опустилась на корточки и потрепала его по загривку.– Расскажи мне обо всем, Даника, – попросил Майкл.И она принялась рассказывать. Хотя ею все больше овладевала грусть.– Мне его, правда, жалко, Майкл. Сегодня я прочитала в газете, что его оставляют на посту министра, но его будущему, пожалуй, не позавидуешь…Когда я сказала, что теперь свободна, – осторожно продолжала Даника, – то я несколько опередила события. Развод еще впереди. Я объявила Блейку, что пару недель, пока все не утихнет, могу подождать, но затем собираюсь развестись. Он не станет возражать против развода.– Это самое главное, – сказал Майкл. – А что твой отец, ты думаешь, он когда-нибудь смирится с этим?– Не знаю, – в голосе Даники зазвучала боль, – но мама, конечно, проведет соответствующую работу. Уверена, она приедет навестить нас, независимо от его решения. Мне бы хотелось, чтобы и он приехал, но… Словом, хватит об этом! Не хочу думать о грустном. Я заслужила право быть счастливой!Он прижал ее к себе. Некоторое время они молчали, а потом Майкл спросил:– Помнишь, как мы впервые встретились здесь на пляже?Она подумала о том же самом.– Разве я могу забыть! Эта встреча перевернула всю мою жизнь. Тогда ты говорил о страдании и о том, что иногда человек черпает в страдании силы. Ты был прав. Наверное, со мной это самое и случилось. Теперь я чувствую себя очень сильной.– Ты всегда была такой, Даника, – заметил Майкл. – Ты много страдала еще до того, как встретила меня. Разница лишь в том, что теперь ты сама осознала свою силу.– Может быть, – проговорила она. Ее взгляд скользнул по волнам. – А еще ты говорил об океане. Помнишь? О том, что около него человек становится самим собой. Ты говорил, что у того, кто попадает под влияние океана, оголяется душа…– Да, помню.Даника повернулась к нему, ее руки скользнули ему под куртку, и она обняла его за талию.– Тогда это было мучительно, но теперь прекрасно! – Ее голос взволнованно задрожал. – Я люблю тебя, Майкл! Люблю всем сердцем, всем существом…Он с наслаждением вдыхал запах ее волос.– Мне кажется, что счастливей меня нет человека, – пробормотал он и, почувствовав, что она дрожит, сказал:– Кажется, ты замерзла. Пойдем ко мне и выпьем что-нибудь для согрева.Она усмехнулась.– Что такое? – недоуменно спросил он.– Тогда ты тоже предложил пойти к тебе. Я помню, что подумала, что не прочь выпить горячего шоколада, который точь-в-точь цвета твоих глаз.– А я тогда подумал, что у тебя самые чудесные в мире фиолетовые глаза. И такие печальные… Они и теперь печальные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39