Заглядывал сегодня, я сказала, что ты вечером будешь дома.– Ох, мам! – Ну почему она все время сует нос в ее дела? – Не нужно было этого делать!– Мне казалось, что вы… друзья.– Так и есть. И только. Друзья.– Ну так вот, – фыркнула по своей привычке мать, – как это я могу дать отвод человеку, если он прямо мечтает почаще встречаться с моей дочерью? Да неужто я настолько бесчувственная, что покажу ему на дверь, когда он приходит ко мне в магазин и спрашивает тебя?!– Ладно уж. – Ари подавила чувство вины. Интересно, проверил ли Макс свой почтовый ящик? Она дала объявление на прошлой неделе и не предупредила Макса, что он вскоре будет завален грудами писем от незнакомых женщин. Десять дней – десять долгих дней – она не видела Макса.– Вот я этого и не сделала. – Пегги взмахнула рукой в сторону лестницы. – Давай, прими душ и все такое, а мальчики закончат. Ты здорово потрудилась, Ариана, и я так рада, что делу наконец-то дан старт. Меня кошмары мучают, как представлю, что придется все это расчищать.– Не стоит волноваться, ма. – Ари потрепала мать по плечу. – А для чего у тебя тогда шестеро детей – надо ведь хоть изредка тебе помогать.– Тут ничего не возразишь. А вот ты… очень бы мне помогла, если б была полюбезнее с Максом.– Я и так с ним любезна – куда там. – Хороша любезность – слишком слабо сказано: ее ощущения при этих поцелуях – уж какая там любезность.– Он хороший парень, Ари.– Знаю, ма, знаю. Но мне очень скоро возвращаться к себе, не могу я связать себя с Максом, каким бы он ни был.– Делай как знаешь, дорогая. – Пегги только вздохнула. – В стороне ты от Род-Айленда с тех самых пор, как погиб Эдди. Отсюда-то убежать можно, но от прошлого все равно не убежишь.– Но я хотя бы могу вынести это прошлое, – еле слышно пробормотала Ари. – А мне больше ничего и не нужно.– Да, девочка, да… Вы с Эдди были близки, очень близки. Знаю, знаю, как ты его любила.Ари кивнула, не в силах вымолвить ни слова – слезы сдавили горло.– Но пора уже превозмочь эту боль, пора шагать дальше. Восемь лет одиночества – это очень много.– Я не была одинока.– Нет? – Пегги подняла брови.– Нет! – твердо ответила дочь.– Тебе уже тридцать два, – голос Пегги смягчился, – и ни мужа, ни любимого, ни детей.– Благодарю покорно за приятное напоминание.– Ты же понимаешь, девочка, – Пегги моргнула, – разве на уме у меня обидеть… Просто хочется видеть тебя счастливой.– А мне нужно, чтобы меня оставили в покое. Я сама решу, что именно сделает меня счастливой. – С этими словами Ари вышла из комнаты и направилась вверх по лестнице.Она не взяла очередную охапку барахла, чтобы отмести в пикап Кевина, а вернулась к себе в спальню, где Джой оставил три коробки с ее именем, нацарапанным на боковых стенках. Она отпихнула коробки в сторону и опустилась на кровать. «Не забывай – тебе тридцать два, а не тринадцать!» – велела она себе. И все-таки чувствовала себя как в тринадцать – и ненавидела это чувство. Каким образом ее семейству удается за считанные секунды превращать ее из квалифицированного преподавателя английского в глупого, одинокого ребенка? Стук в дверь – кто там еще?..– Войдите.– Я пришла извиниться. – Пегги осторожно приоткрыла дверь. – Я не имела права так с тобой говорить.Ари затопила внезапная волна благодарности.– Просто мы так по тебе скучаем… – И закрыла дверь.Ари вздохнула, ощущая, как возвращается покой. Что ж, куда лучше все же, когда тебя любят чересчур, чем когда не любят вообще. Не виновата она, случались дни, когда ее положение среднего ребенка в огромном, шумном семействе чуть не сводило ее с ума.Меньше чем через час Макс стоял у двери в дом Саймонов, ожидая, пока кто-нибудь отзовется на его стук. Ари, черт побери, придется вытаскивать его из этой кутерьмы, раз уж она его втянула. Однако его праведный гаев как-то увял, едва она открыла дверь и улыбнулась ему, весело прищурив темные глаза. Ее великолепный вид, и эта улыбка, и аромат – видно, только что из душа, – и этот простой розовый наряд, облегающий стройную фигуру и открывающий ноги до колен… Максу удалось, однако, подавить свои пещерные инстинкты – он очень старался сохранять бесстрастное, выражение.– Привет, капитан!– И тебе привет. – Он позволил себе мимолетную улыбку.Она отступила, чтобы пропустить его в дом, но он не сдвинулся с места.– Я не в гости пришел, Ари. Ночью вернулся в порт, а сейчас – прямо с почты.Разъяснений ей не требовалось.– Сколько?– Огромная кипа, сосчитать невозможно.Ари, кажется, очень довольна столь успешным развитием своего плана.– И где они?– В машине. Я еще не вскрывал.– О, отлично! Ждал меня?– Все решал – не выбросить ли в мусорный ящик и забыть о твоей этой безумной идее.– Но не выбросил.– А потом немного пришел в себя, – он вздохнул, – и задал себе вопрос, какого черта я буду здесь один делать, когда ты вернешься в свою Индиану?– В Монтану.– Да какая разница! Может, мне станет так одиноко, что я…– Тебе может стать здорово одиноко уже через десяток секунд, если не прекратишь меня дразнить.– Так хочешь взглянуть на эти послания?– Ты еще спрашиваешь!– Наверное, это все очень личное, знаешь – всякие женские откровения… Еще приревнуешь…– Да уж как-нибудь себя обуздаю. Пойдем-ка посмотрим, не отыщется ли достойные тебя претендентки.– Ари, мне все это вовсе не по душе. – Он опять рассердился.Она подошла вслед за ним к машине: ого, какая на кожаном сиденье груда корреспонденции.– Ба! Да ты прямо нарасхват!– Не желаю этим заниматься.– Среди них вполне может попасться какая-нибудь стоящая. Ты же, в конце концов, сам сказал: я могу попытаться найти для тебя подругу.– Должно быть, от долгого одиночества в море у меня помутился рассудок.Ари взяла одно письмо и принюхалась: от конверта сильно пахло духами.– Замечательно! Начнем с этого.– Не здесь, – проворчал он. – Я не собираюсь сидеть в раскаленной машине и тем более идти в дом, чтобы еще все твои присоединились к травле.– Тогда где?– На «Леди Миллион».– Прямо сейчас?– Нет, на уик-энд – как раз праздник благословения флота.– Да, знаю.Она это помнила. За последние двадцать лет День рыбака, в былые времена просто церемония благословения рыбацких лодок, чтобы защитить рыбаков от морских стихий, стал чрезвычайно популярен среди туристов. Они стекались на празднество: пикники на лодках, зрелище парада в гавани Спасения и даже кросс любителей пробежаться десяток миль по улицам Наррагансетта – все их привлекало.– Поедем на «Миллион»! Проведи со мной этот день.– А что, ты пропустишь целый день путины?– Там требуется кое-какой ремонт, а нужные части мы только заказали. Да и… у меня на заводе много дел.– Неважно я себя всегда чувствую на море. – Может, он передумает.– В таком случае я выброшу все письма за борт.– Ты просто невыносим, – со смешком ответила она.Ей уже очень хотелось прочитать письма. Этот человек становился ей небезразличен. И все равно, она ни за что не позволит себе влюбиться в него, пусть даже Макс необыкновенный, удивительный парень, заслуживающий большего, чем одинокие ночи с приятелями-рыбаками. Она нужна ему не больше, чем он ей.– Ну, любовь моя, что ты скажешь? Едем?– Я не твоя любовь.– Это оборот такой.Ари взвесила все варианты. В предстоящем празднике ей так или иначе придется участвовать. И она определенно предпочитает провести день с Максом, чем с собственной семьей: что-то они больше обычного действовали ей на нервы.– Ладно, – подвела она итог. – Решено.– Я не обещал, что буду встречаться с кем-то из них.Послеполуденное солнце припекало плечи Ари; она сидела на палубе и в упор смотрела на Макса, облокотившегося на поручни. Ей пришлось-таки потрудиться: тщательно разобрать груду писем, разложить их по кучкам: «Ни за что в жизни!», «Вполне возможно» и «Достойны рассмотрения». И теперь она потрясала этой последней перед носом у Макса.– Тогда что же это, по-твоему, такое? Выпускные сочинения, что ли? Эти женщины хотят с тобой познакомиться!– А я с ними не желаю знакомиться!Вздохнув, Ари шлепнула письма на палубу рядом с собой и рассеянным жестом поправила бретельки купальника, чтоб не слишком открывал грудь. Одна из ярко-желтых полосочек все время сползала с плеча, и Ари, в конце концов, сдалась – черт с ней.– Нужно быть осторожной, а то сгоришь.– Я осторожна.– Тебе понравилось?– Да. – Она улыбнулась Максу, на короткий миг задержав на нем взгляд. – Замечательный день! Очень тебе признательна, что не вышел из залива.Удивительно, но все так и было. Ари встретилась со старыми друзьями, познакомилась с новыми, а во время праздничного обеда на рыбацких лодках они с Барбарой по очереди исполняли обязанности хозяйки. Да, интересный, насыщенный день, и она охотно станет о нем рассказывать университетским друзьям, когда вернется домой. «Как я провела летний отпуск»…– Можно было бы вместе с остальными отправиться на Блок-Айленд.Ари взглянула в сторону острова, измерила расстояние между мысом Джудит и Новой Гаванью.– Нет уж, благодарю. Предпочитаю чувствовать себя привязанной к причалу.– Здесь такой запах…Она принюхалась.– Ничего не замечаю.– Тогда молодец. – Он присел рядом с ней, невероятно хороший в этих вытертых джинсах и чистейшей тенниске цвета летнего утреннего неба. – Хочешь сандвич с индюшатиной?– Нет. А ты что, так и не поел сегодня?– Времени не было. Увлекся разговорами. Я это дело люблю.– Разговаривать со мной? – поинтересовалась она, понимая: затрагивает опасную тему; но глаза скрыты темными очками, вот и осмелела.– Только не об этих женщинах. – Он отпихнул груду писем и придвинулся к ней поближе, так что ее колени почти касались его.– Не делай так! – С этим предостережением она схватила письма. – Они же улетят!– Вот и прекрасно.– Мы же договорились.– Верно, договорились, что я позволю тебе их прочитать, если ты проведешь сегодняшний день здесь, со мной.– Не только об этом. Макс.Он снял с нее темные очки и положил на палубу.– Мне не найти женщины, которую я хотел бы так, как тебя, Ари, сколько б ты ни вскрыла конвертов, на сколько бы кучек ни разложила и хоть сто объявлений бы дала. – Губы его оказались слишком близко к ее, но она не пошевелилась, лишь заворожено следила за движениями этих красиво очерченных губ. – Я хочу тебя, Ариана Саймон, и тебе придется это понять!Она прикоснулась к его лицу нежными пальцами: то ли чтобы заставить его замолчать, то ли чтобы притянуть к себе – она и сама не знала. Она помнила тепло его губ на своих губах и ответный жар его тела той ночью, на пляже. Вдруг ей показалось, что та ночь была очень давно, слишком давно…Горячие губы дотронулись до ее губ легким, мимолетным поцелуем, кончившимся раньше, чем она смогла ответить. Он повторил это движение еще и еще… пока, наконец, ее пальцы не прижались к его щеке в безмолвной просьбе, возможно, себе на беду, но ей все равно. Ощутив ответные движения, он крепче прижал Ари к себе и завладел ртом, проник языком внутрь, наслаждаясь ее теплом, ее вкусом. Потом потянул ее на себя, и они опрокинулись на палубу «Миллион», едва освещенную последними закатными лучами солнца, почти уже утонувшего в заливе. Ари, положив ладонь на его шею, не чувствовала ни деревянных досок под своей спиной, ни каната, оцарапавшего локоть. Поцелуй все длился, ласка языков и губ электрическими зарядами пронизывала их. Казалось, они превратились в одно целое и до конца жизни их ничто не разделит…Опасная мысль… Ари цеплялась за остатки самообладания, но ощущала лишь, что ее засасывает бездонная трясина страсти. Она отчаянно пыталась не обращать внимания на то, о чем кричала ее плоть, что она хочет этого человека, хочет сейчас… Время совсем неподходящее. И человек не для нее. Как будто почувствовав ее отступление, он приподнял голову. Синие глаза взглянули на нее сверху вниз; он выглядел счастливым:– Видишь?– Вижу – что?Он не решался ответить, и Ари поняла, он так и не произнесет того, что собирался.– Я же говорил, что ты прекрасно проведешь день.– Ммм… – Она пригладила волосы и вздохнула. – Мне кажется, тебе пора с меня скатываться.– Угу. Самый лучший момент за весь день, я лежу на тебе, ты лежишь на палубе, судно покачивается. – Он хитро улыбнулся. – Нам даже самим двигаться не нужно.– И ни чуточки оно не покачивается, – запротестовала она, но не оттолкнула его, а позволила себе еще несколько дивных мгновений наслаждаться близостью тесно прижатого к ней тела Макса.– Ммм… – в свою очередь пробормотал он, покрывая ее шею быстрыми поцелуями. – Может, это просто мечты вслух.– А вдруг нас бы увидели?– Я бы сказал, что ты упала, а я проверяю, нет ли ушибов. – Он оторвался от Ари, приподнялся на одном локте, свободной рукой сбросил с ее плеча оставшуюся бретельку. – Здесь как будто синяков не-ет.– Тронешь где-нибудь, кроме плеча, – и ты не жилец на этом свете.Теплая, шершавая ладонь замерла над холмиком ее груди, палец очертил контуры купальника.– Рискну.Пора положить конец восхитительным сексуальным намекам в жарких, влажных летних сумерках, решила Ари. Заняться сейчас любовью с Максом не сложнее, чем натереться кремом для загара, но для нее тогда, она-то себя знает, это выльется в нечто большее, чем интрижка с красивым мужчиной, встреченным летом, во время отпуска.– Прошу прошения, капитан. – Прокашлявшись, она очень надеялась, что голос ее звучит вполне обыденно, пока она из-под него выворачивается.Макс скатился с нее и лег на спину, устремив глаза в сумеречное небо.– Проголодалась?А ведь он прав!– Еще как. А ты?– И я.– Какого рода кухню желаешь?Он с минуту подумал.– Итальянскую.– Ладно. – Ари приподнялась и села, а потом быстро наклонилась поцеловать его в щеку. – Друзья?– Не совсе-ем, – протянул он, наблюдая, как она аккуратно складывает письма в пачке «Достойны рассмотрения». – Что ты намерена с ними делать?– Положить их для большей сохранности в перчаточное отделение твоего фургончика.– Ну, тогда пойдем. Заедем к «Терминези». Раз уж не хочешь заниматься со мной любовью, так возьми мне хоть сандвич с ветчиной.Она взяла бы ему что угодно, но сначала надо снять купальник и переодеться. Макс отвез ее домой и подождал, пока она набросит легкое, открытое платьице. Родители так и сияли, когда она спускалась по лестнице.– Какая красивая пара, правда, Расти? – Пегги, казалось, лопалась от счастья.– Да-а… – Отец кивал, и его рыжая борода ходила вверх-вниз, вверх-вниз. В детстве эта подражание янки-рыбаку всегда заставляло ее хохотать до слез. Сейчас – не удостоилось даже улыбки.Дочь послала им воздушный поцелуй и по дороге схватила Макса за руку, кивнув на дверь родительского дома – погляди, мол.– Ну, я рад, что они рады.– Просто сводят меня с ума, – буркнула она.– А я? – поинтересовался Макс, пока они переходили узенький газон перед дорогой. Ари подняла на него глаза: опять дразнит?– И ты тоже, конечно.– Вот и отлично! – Он подсадил ее в машину. – Стало быть, взаимно.Весь оставшийся вечер он обращался с ней как старший брат, нежно поддразнивая время от времени и представляя ей тех, кого она смутно помнила с юности, – теперь они с неприкрытым любопытством поглядывали на эту пару: сидят себе вместе, в популярном ресторане… Роской и Руфи появились в переполненном зале; Макс призывно им замахал.– Что ты, что ты? – перепугалась Ари.– Почему бы им не присоединиться к нам?Они присоединились, и официантка пересадила всех четверых за столик побольше. Вскоре зашли и Джой с Джимми, перекусить пиццей и взглянуть, кто тут сегодня собрался. Заметив приглашающий жест Макса, ребята с удовольствием придвинули к их столику дополнительные стулья.– Почему бы тебе не позвонить еще и моим родителям – может, и они?..– Обиделась, да? – Макс подмигнул ей как ни в чем не бывало.Пришлось засмеяться, но в душе у нее все кипело. Опять она в кругу семьи! Шутки так и сыплются направо и налево. Хотя Макс навязал ей общество родственников, все оказалось очень здорово. Обычно такая тихая, Руфи рассказала смешную историю о рыбной похлебке и недовольном Пегги заказчике, все хохотали до слез. Джимми и Джой уговорили Макса заказать пиццу, а когда в ресторан зашли еще и Расс с Карен, Ари окончательно сдалась.Макс с Рассом обменялись парочкой любимых морских историй, а у общительной Карен оказалось в ресторане полно друзей. Только потом она устроилась рядом е Рассом, через стол от Ари, помахала ей – разве перекричишь стольких громогласных Саймонов, – рассмеялась и заказала диетическую крем-соду и рагу с телятиной.– Нам не хватает только Кевина, – вспомнила Ари.– Няня заболела, – объяснила Руфи. – Найдут ей замену – встретимся с ними на девятичасовом сеансе.– А какой фильм?– Новый, с Мэлом Гибсоном.Ари почувствовала, как пальцы Макса нежно прикоснулись к ее шее – просит внимания. Она обернулась к нему, и бедро ее прижалось к его в тесноте переполненной кабинки.– Пойдем в кино?Его ладонь погладила ей плечо, и она тут же представила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19