«Вскрыть до Рождества». Какая таинственность… не иначе как задержка рейса затуманила ей мозги: пять часов пришлось просидеть в аэропорту О'Хара, пока расчищали от снега взлетные полосы. Да еще на ногах с пяти утра, да в пути девятнадцать часов. Насквозь пропахла самолетом.– Подожду пока. – Ари опустила тяжелую коробку обратно под елку. – Дом выглядит великолепно.– Нам нравится, – подтвердил Расти.– А диван, – видишь, Ари? Отлично смотрится со шторами, а?Ари молча кивнула, и отец потрепал ее по плечу.– Завтра покажу тебе свою мастерскую в гараже. Мальчики мне заранее сделали рождественский подарок – радиальную пилу. Буду учиться делать малышкам лошадки-качалки.Ари с матерью обошла маленький, на две спальни, сельский домик, а потом они вместе распаковали чемоданы; один был набит подарками.– С собой ведь много не привезешь, я тут еще остаток недели по магазинам побегаю. – Она выглянула в окошко: огромные пушистые хлопья медленно опускались на землю. – Конечно, если сегодня нас не завалит снегом.– Главное, твой самолет долетел, а остальное неважно. – Пегги погладила Ари по щеке. – Худенькая ты какая… Сделать тебе сандвич? В самолете-то поела? Как кормили?– Нет, да… нет, все равно – спасибо, ма. Пожалуй, я сначала приму душ, а потом…– Да-да, правильно, – тут же согласилась мать – давай, прихорашивайся.– Ну, я не собираюсь заходить так далеко, – отозвалась со смешком Ари. – Просто сниму это и надену хоть что-то другое, а то, сама понимаешь… столько времени в пути.– Конечно, девочка. – Пегги подтолкнула ее к ванной. – Приготовлю чай, а потом уж откроешь свой подарок.Двадцать минут спустя Ари уже сидела на новом диване, а прямо перед ней, на кофейном столике, красовалась таинственная коробка.– Вы в самом деле считаете, что я должна это открыть?Расти закатил глаза чуть не под потолок и пожал плечами.– Все, пусть делает как знает, Пег. Не хочет ребенок – пусть не открывает. Пей лучше чай, доченька. Подарок лежит тут, под елкой, целых три дня. Подождет и еще.– А кто его доставил?– На ступеньках дома нашла. – Пегги нахмурилась. – Больше ничего не знаю. Не хочешь подарка? Ну и не открывай.– Ну, вы меня завели! – бросила в ответ Ари, развязывая серебряный бант на крышке коробки; зашуршала бумагой, открыла крышку.Пегги и Расти, в одинаковых креслах по бокам столика, наклонились вперед.– Ну?..– Минуточку, мам… Да здесь масса этих пенопластовых шариков, весь пол тебе засыплют…– Да какая разница? Что там, в коробке?Упаковочные шарики посыпались Ари на колени, она вытащила из коробки стеклянный кувшин. Видно, очень старый сосуд – вот тут стекло повреждено и тут… В самом-то кувшине ничего особенного, а вот его содержимое… Дыхание остановилось у нее в груди: внутри кувшина – сотни пляжных стеклышек. Зеленые, белые и даже редкие синие кусочки доверху наполняли старомодный аптекарский сосуд.– Похоже на банку с леденцами, какие в старые времена делали, – прокомментировал Расти. – Что, разве не так?Ари открыла крышку, протянула руку – потрогать стеклышки. Гладкие кусочки проскальзывали между пальцами, от них поднимался едва ощутимый запах моря. Несколько месяцев назад Макс положил ей на ладонь такой же кусочек. «Ты могла бы дать нам время, Ари. Дать время нашей любви»… А она не дала им времени, просто сбежала, вместо того чтобы лицом к лицу встретить свои страхи.– Кто это прислал? – спросил Расти у Пег.– Дочка знает.– Должно быть, Макс. – Ари подняла на них глаза. – Не знаю, как это объяснить.– Ну и не объясняй, Он ждет тебя там, во дворе, – сообщила Пегги. – Боюсь только, как бы бедный парень не замерз до смерти на этом снегопаде.– Какого чёрта взрослый человек торчит во дворе? – Расти казался озадаченным.Пегги подмигнула мужу: Ари подскочила с дивана и полетела к двери, на ходу рассыпая во все стороны пенопластовые шарики.– Я ему позвонила.– Господи, так почему же он не постучал?Только нашарив у кухонной двери выключатель и осветив весь задний двор, Ари увидела широкоплечую фигуру Макса. Открыла дверь, шагнула за порог, в ледяную ночь, – не в силах дождаться, пока он войдет внутрь и она сможет до него дотронуться.– Макс? – Ари на секунду остановилась – и, забыв обо всем на свете, кинулась в его объятия.Плотная темно-синяя парка, непокрытая голова, Темные волосы припорошены снегом. Выражения глаз не разглядеть – света не хватает.– Ты открыла?Она кивнула, не понимая – доволен он или нет.– Я ведь так и должна была сделать?– Да, конечно. – Он протянул руку. Ари протянула свою и вложила в его ладонь.– Я в восторге. – Ари хотелось скулить от ощущения, что она снова прикасается к нему.– Пойдем. – Он потянул ее к ступенькам. – Ты идешь со мной.– Но, Макс… – начала было возражать Ари, – зайди в дом.– Нет. На этот раз ты дашь мне время высказать все, что должно быть сказано.– Господи, да я же в халате! – Через резиновую подошву шлепанцев уже начинал проникать холод. – И почти босая.Макс с легкостью подхватил ее на руки.– Вот так. Теперь твои ноги не промокнут.– Но я уже замерзаю. – Она обвила руками его шею, но сырая от снега куртка не очень-то согревала.– Я тоже. Сейчас включим печку.– А мы не на пароме в Блок-Айленд, а?– Я об этом подумывал. – Он опустил к ней улыбающееся лицо. – Но до моего дома все-таки ближе.У Ари отлегло от сердца.– А как же мои родители? Они думают, что я с тобой во дворе.– Пег знает, куда мы поедем. И также знает почему.– А я не знаю.– Узнаешь через несколько минут. – Он поставил ее на тротуар, чтобы открыть дверцу, и помог забраться в фургончик.Ари была до смешного счастлива, что на ней новенький халатик – стеганый абрикосовый шелк, кружевные отвороты. Да и рубашка – под ним тоже ничего, она ее купила специально, чтобы было в чем ходить по дому в рождественское утро.– Красивый цвет, – оценил он, когда лампочка осветила кабину; завел двигатель и молча поехал к пирсу.Ари сидела рядом и следила, как снежные хлопья расплющиваются о ветровое стекло. Поверить бы – все будет хорошо, но она не смела.Подъехав к дому, Макс опять подхватил ее на руки и отнес на защищенное крышей крыльцо. Ари шагнула за порог гостиной с ощущением, что вернулась домой после долгого и трудного путешествия.Макс обнял ее и прижал к себе так крепко, что она едва могла дышать.Она льнула к нему всем телом, гадая – как выразить словами, пересказать ему свои чувства, когда ее известили, что он жив.– Я так боялась… – шепнула она в мокрую куртку.– А я пообещал себе: если я – и «Миллион» – вернусь целым домой, то отправлюсь за тобой, – прошептал в ответ Макс. – Привезу тебя сюда и уговорю остаться.Она отстранилась и заглянула в темные глаза.– Ты не уговоришь меня остаться, Макс.– Знаю. – В его голосе звучала грусть. – Зато могу любить тебя…– Это ничего не изменит.– Зато согреемся, – улыбнулся он.Она не могла устоять против него, да не особенно и старалась.– В этом ты прав.– Тогда пойдем. – Он обнял ее за плечи и повел к лестнице. – У меня есть для тебя сюрприз.– Откуда ты узнал, что я приеду домой?– Твоя мама – неиссякаемый источник информации.– Ясное дело, – пробормотала Ари в тот момент, когда Макс открыл дверь в спальню.Вот это да! В углу, напротив кровати, – роскошная, разукрашенная елка… В комнате темно, светятся лишь разноцветные елочные огоньки.– Создает атмосферу, как ты находишь?– Ох, Макс, какое чудо! – Ари вошла и полной грудью вдохнула хвойный аромат. – Ты сам все сделал?Он расстегнул молнию и бросил куртку в кресло.– А почему бы и нет?– Ну, не знаю… – Она пожала плечами. – До меня дошли слухи, что ты выгуливаешь собак.– Да уж, – он скорчил гримасу, – пытался тут сделать вид… что нисколько не страдаю от твоего отъезда. Не сработало.– Да нет, все в порядке, я просто полюбопытствовала. – Она помолчала, потрогала кончиками пальцев иголки на ели. – А еще на какое-нибудь письмо ты ответил?– Да.Она резко обернулась к нему.– Да?!Макс положил ладо ни ей на плечи, погладил шелковистую ткань.– Я ответил на все письма до единого: сообщил, что больше не свободен.– Почему?– Потому, что на свете есть только одна женщина, которую мне хочется украсть, – пусть даже она и любит одних ковбоев.– Ковбоев она не видела уже очень, очень давно. И больше не сбежит – ни за что на свете, никогда в жизни!..Его губы несколько раз прикоснулись к ее губам, обжигая знакомым, мучительным жаром. Через мгновение он развязал пояс на ее талии, сбросил халатик с плеч. Его пальцы пробежали по кружевному вырезу сорочки, приподняли ей подбородок. Он заглянул в ее теплые карие глаза.– А замуж за меня ты когда-нибудь пойдешь?– Последние недели я много об этом думала.– И что же?– Ты меня до смерти напугал, Макс. Думала – больше никогда не увижу тебя.Он не в силах был видеть влагу в ее заблестевших глазах.– Я больше никогда не причиню тебе такой боли, любовь моя, обещаю.Она покачала головой и убрала со своей щеки его ладонь.– Тебе не удастся. Это часть твоей жизни, и мне придется принять ее.– Нет.– Нет? – Ари уставилась на него в ожидании объяснений.– Я тоже сделал кое-какой выбор, Барбара беременна – и чуть было не потеряла ребенка, когда пропало наше судно. Мы с Джерри поняли, как близки к тому, чтобы все потерять. Мы решили продать «Млиион» и вкладывать деньги и силы в упаковочное предприятие. И еще я намерен принять участие в кампании по защите участков нереста, чтобы в ближайшем будущем рыба не исчезла. Ну что, сумасшедшая идея?– Да что ты? Грандиозная идея!– Ты не возражаешь жить здесь?– Нет.– Прощайте, прекрасные снежные вершины, вы остаетесь далеко отсюда!– Но я точно знаю, где мы будем проводить отпуск.– А я… – Макс ухмыльнулся, – стану одним из этих воскресных рыбаков.– А чем плохо? Будешь учить мальчишек ловить рыбу.– Твоих братьев? – Он казался озадаченным, Ари обхватила его за шею и улыбнулась ему снизу вверх:– Твоих сыновей. Эпилог Джерри Картер созерцал, как его лучший друг мерит шагами кафельный пол церкви.– Вроде как все возвращается на круги своя, как ты считаешь?Макс нахмурился, сунул руки в карманы белых брюк и продолжал ходить взад-вперед.– Ты уверен, что не видел, как она входит?– Дай-ка посмотрю-ю, – протянул Джерри и выглянул из-за косяка двери. – Не-а, пока нет. Но церковь полна народу.Макс посмотрел на часы.– Пять минут первого. Она опаздывает. Она никогда не опаздывает.– Обожаю июньские свадьбы, а ты? О-го! Кажется, этот крик мне знаком.Негромкий гул собравшейся толпы был мгновенно разорван истошным плачем младенца. Макс невольно улыбнулся.– Я надеялся, что ты наказал моему крестнику вести себя прилично.– Барбара убаюкивает его каждые пять минут, так что все будет в порядке. Если я о ком и волнуюсь, так это о тебе. Через несколько минут Ари должна появиться в этом приделе.Орган замолк, и священник жестом пригласил обоих мужчин пройти к нему. Джерри продолжал:– Именно для того мы сегодня здесь и собрались – узреть, как вы соединитесь в нерушимом священном союзе.– Ради Бога, Джерри! – Макс не отрывал взгляда от прохода между рядами.Снова зазвучал орган, легкой, прозрачной россыпью, и подружки невесты, в изысканных бело-розовых платьях, медленно, грациозно двинулись мимо скамей. Когда они прошли, музыка переменилась: под торжественные, величавые аккорды все гости встали, так приветствуют невесту. Максу показалось, что сердце у него вспыхнуло: идет Ари, об руку с Расти… Знакомые широкие поля шляпы, его подарок невесте, укрывают от струящихся сквозь витражные стекла солнечных лучей ее лицо, высвечивая стройную фигуру в закрытом, светлого шелка платье в викторианском стиле. Джерри пальцем ткнул Макса в ребра.– Это она?С букета белых роз в руках у Ари спускались ленты абрикосового цвета, у пылающих щек подрагивали завитки темных волос. Никогда еще Макс не видел женщины прекраснее – и испугался вдруг, что не сумеет проглотить комок в горле, когда настанет время ответить «да». Он не заметил, как Расти смахнул слезу, и выдохнул:– Да! Это она. В белой шляпе.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19