Осторожно высвобождаю свои руки из их похожих на окорока ладоней и глупо улыбаюсь.
– Никаких телефонов! – рычит номер первый.
Мне уже начинает казаться, что на этом его словарный запас кончается. Впрочем, для такого мордоворота и это неплохо.
– Охрана, – говорит номер второй.
– Ага, успела догадаться, – улыбаюсь я. – Ребята, это ведь просто телефон. Несколько невинных звуков никому не повредят, ха-ха. Разве что мистер Лафит – андроид и микроволны могут вызвать помехи в его радарах, ха-ха.
На меня взирают два непроницаемых лица. Стою, закусив губу, и покачиваюсь на каблуках, оглядываясь в поисках Мег или Кери. Только вот подружкам сейчас не до меня – они увлечены кем-то, кто находится к ним гораздо ближе, чем я.
– Ну что ж, – присвистываю я, похлопывая обоих джентльменов по огромным ручищам, – паника закончилась. Я, пожалуй, в очередь вернусь?
– Выключить телефон! – приказывает номер второй.
– Ах да, забыла.
Без лишних движений, стараясь не нервировать здоровяков, поднимаю телефон, чтобы они видели мои намерения, прикладываю указательный палец к кнопке отбоя – и только собираюсь нажать ее, как вдруг телефон в третий раз поднимает шум.
– Черт! – восклицаю я.
Смотрю на экран и вижу номер того, кто так неистово жаждет со мной пообщаться, – отец. А это значит одно из двух: либо ему требуется медицинская помощь, либо хватил лишнего. Какова бы ни была причина, придется взять трубку. Я с упавшим сердцем киваю своим новым «приятелям» и выскальзываю из-за стеклянных дверей на улицу.
– Привет, папуль. Как дела? Я сейчас немного за…
– Напился в стельку, Ангелок, – говорит он.
В папашином исполнении это звучит так: «Написся сельку, Ангиок».
С трудом языком ворочает – сильно набрался. Переведу для вас дальнейший разговор в силу своих возможностей:
– Не надо так часто пить, пап. Тебе вредно.
– Да понимаю, – бормочет он.
Я прислоняюсь к стене, чтобы снять вес тела с ног.
– Мне больно.
Я так и схватилась за сердце: «Ну вот, нелегкая, что опять приключилось?»
– Пап, что болит? Сердце? Грудь не давит?
Господи! У папули сердечный приступ.
– Нет, – отвечает он, – синяк болит.
– Синяк? Какой еще синяк? Тебя кто-то ударил? Па-ап?
– Да один парень в кабачке. Здоровяк такой. Мощно размахнулся. Ой-ой-ой.
Распрямляюсь и прижимаю трубку к уху – может, ослышалась?
– Ты хочешь сказать, что подрался? Но это же совсем не в твоем характере: ты никогда ни с кем не дрался.
– Да я и не дрался.
– Хм…
– Не стал давать сдачи.
– Боже мой.
– А он трижды меня ударил. Ой, как болит.
Закрываю глаза: ох, ну и классная у меня жизнь! Каких-то пять минут назад я была в нескольких дюймах от пленительного взлета к самым вершинам карьеры – и теперь приходится падать, даже не взглянув толком на звезды.
– Так значит, ничего страшного, пап? – ласково спрашиваю я, поскольку голос у него неважнецкий: отец сильно расстроен.
– Какое там! Два года…
– Черт, только не говори, что тебя посадят. Ты ведь не из полицейского участка звонишь?
– Нет. Два года, как она ушла.
И тут я наконец-то врубаюсь. Теперь понятно с чего напился старик. Каждый раз тому есть причина, и одиннадцать раз из десяти это Дельфина. Мать ушла два года назад, а я даже не вспомнила. У меня щеки запылали от стыда: как эгоистично. Бедный, бедный папочка, ему так одиноко! Он, наверное, весь день был расстроен, места себе не находил – вот и напился, едва домой попал, а потом прямиком в закусочную, где прицепился на свою голову к какому-то бедолаге из очереди.
– Пап, не расстраивайся, – ласково говорю я. – Все пройдет. Я сейчас буду. Подожди полчасика.
Даю отбой, на этот раз без труда найдя нужную кнопку. На миг оборачиваюсь, чтобы в последний раз взглянуть на происходящее за стеклянными витринами магазина действо. Кери проталкивается к серебристому столу, с сексапильным видом выставив киль перед носом недоумевающего Дидье Лафита. Она явно собирается затмить целый выводок курочек из «Плейбоя». Вяло улыбаюсь, прощаясь с надеждой сделать свою передачу популярной (и познакомиться в процессе с роскошным певцом). Пустые мечты.
– Удачи, Кери, – шепчу я, легонько прижав ладонь к витрине.
Отворачиваюсь и грустно бреду к станции, чтобы сесть на ближайший поезд до Пейсли.
Глава 13
ИРОНИЯ СУДЬБЫ
На следующий день еду на работу, как на казнь: это настоящая пытка, причем виною тому не только приземистый оранжевый поезд, который мчится от Хиллхед до Бьюкенен-стрит и, покачиваясь на рельсах, издает массу шума. Впрочем, если бы крошечный состав издавал еще больше лязганья и грохота, пассажиров пришлось бы заставить воспользоваться заводскими затычками для ушей. Я устала и плохо выспалась – почти всю ночь утешала папулю и приглядывала, чтобы вместо виски он пил воду.
(Пришлось споить ему несколько пинт живительной влаги.) Плакаты с изображениями Дидье Лафита на разных стадиях «разоблаченности» за ночь распространились по всей железной дороге, как страшно заразный компьютерный вирус. Кумир масс повсюду, и, несмотря на натертый маслом великолепный пресс и приятное лицо, мне он уже действует на нервы. Тем паче что шумный «Заводной апельсин» в настоящее время мчит меня на встречу с З. Г. Макдугалом, который хочет услышать, каких мы с Дэном достигли успехов. А успехи таковы, что я молюсь всем существующим богам, чтобы Дэн неожиданно оказался родственником какой-нибудь мегазвезды вроде Бритни Спирс или чтобы З. Г. забил все восемнадцать лунок одним махом. Держи карман шире.
– У-у-ух, ну как все прошло? – пронзительно взвизгивает Дэн, стремительно пересекая мраморный зал и рыбкой ныряя в лифт. – Для меня взяла автограф? Дидье поцеловал тебя, когда возвращал альбом? Согласился прийти на передачу? А он на самом деле такой красавчик, как на плакатах, которыми сегодня с утра обвешан весь город?
Поднимаю руку, побуждая беспечно лепечущего Дэна остановиться и перевести дул.
– Э-э… Нет, нет, нет, да, – отвечаю я без тени улыбки.
На мальчишеском лице гаснет искорка радости, и напарник понуро опускает плечи.
– Значит, ты не достала автограф?
Отрицательно качаю головой.
– И он не придет на шоу?
Снова качаю головой.
– Какой облом. А ты вообще была там? Так и знал, надо было отпроситься и лично тебя отвести.
– Ходила я, ходила, только там было много народу и произошло кое-что неприятное. В частности, неприятности с моим отцом.
– Надо же…
Дэн протягивает ладонь и сочувственно касается моей руки. Мало похожий на человеческий, голос в лифте информирует, что мы прибыли на шестой этаж. Выходим из лифта и нехотя бредем к кабинету З. Г. с готовностью мышей, которых ведут на кошачий двор.
– Значит, никаких шансов, как думаешь? – спрашивает Дэн, изо всех сил стараясь не показать, как его угнетает сия безрадостная перспектива. – Дидье Лафит уехал?
– Нет. Мег сказала, он сегодня вечером зачем-то заедет в представительство Би-би-си. Судя по всему, побудет еще немного в Шотландии – хочет отдохнуть, но, где точно, не знаю. Она подсунула кое-кому бесплатные билеты в обмен на информацию. Большего узнать не удалось.
– Ладно, в крайнем случае можно прогуляться на Би-би-си и попробовать подкатить к нему. Ты ведь живешь неподалеку?
– Да, здание как раз в конце моей улицы. Только не знаю, Дэн, с ним непробиваемая охрана… – Меня даже передернуло при воспоминании о недавних знакомцах. – Твердый орешек. Кери просила его дать интервью для «Звезды», весь киль ему на стол выложила. Так вот, Мег рассказывала, он даже бровью не повел – не то чтобы слюни распустить. Поразительно. Наша красавица теперь считает его голубым, только мне кажется, он просто терпеть не может прессу и всякие выступления перед общественностью.
– Эх, все коту под хвост, – хмурится Дэн.
Мы останавливаемся перед входом в святилище З. Г.
– Вот именно, старина. Поэтому лучше не лезть на рожон: что-то мне подсказывает – мистер Макдугал хорошенько надраит каждому из нас одно место.
Сидим, затаив дыхание, в кабинете З. Г., как вдруг неожиданно входит Марджори с двумя чашками кофе и пирожковой тарелочкой на подносе. Заглядываю на тарелочку и немного успокаиваюсь, когда вижу два заварных печенья, которые секретарша швыряет перед нами на стол. Уф, те же самые, что и в первый раз, пять недель назад. Опасливо откусываем по кусочку, и вот тут-то становится ясно, что ставки наши пошатнулись. Еле проглотив то, что было во рту, чую надвигающуюся беду.
– А Бритни Спирс тебе, случайно, никакой родственницей не приходится? – шепотом спрашиваю Дэна.
Отрицательно качает головой и хмурится.
Не желая расставаться с печеньем, молю Бога, чтобы случилось чудо номер два.
– Дэниел, Энджи! – громко восклицает З. Г., с шумом врываясь в кабинет.
Резко поворачиваю голову, чтобы поздороваться, и, заметив его наряд, поспешно отворачиваюсь. Клетчатые шорты для гольфа, клетчатая майка-безрукавка поверх накрахмаленной салатного цвета сорочки и клетчатый берет. Его крашеные каштановые волосы гладко зачесаны назад, а в губах незажженная сигара. Такое чувство, что передо мной разыгрывается клоунада с участием почтенных, навечно оставшихся в тридцатых годах игроков в гольф – или я попала на конференцию по злоупотреблению тканью в клетку и шотландкой. Неудивительно, что в офис нашей радиостанции уважающие себя люди не приезжают: единственный «гараж», о котором наслышан здешний заправила, – это помещение, где хранят тележку для клюшек и мячей.
– Я очень занятой человек, Дэниел и Энджи, – без лишних церемоний обращается к нам З. Г. Вернее сказать, обращается он ко мне и к макушке Дэна, внимание которого неожиданно приковала пылинка на полу, – а потому буду краток.
Он присаживается на краешек стола, подхватывает с подставки для письменных принадлежностей блестящий белый шар для гольфа и, не забывая им поигрывать, начинает:
– Должен признать, со времени нашей последней встречи музыкальное сопровождение вашей передачи изменилось к лучшему. По крайней мере, по мнению молодых и наименее образованных членов административного персонала.
– Спасибо, мы…
– Рейтинги повысились на несколько пунктов, – перебивает З. Г., никак не отреагировав на мою робкую попытку. – Впрочем, рост слушательской аудитории может объясняться рядом причин, в которые я не буду вдаваться: реклама и прочее.
«Реклама? – думаю. – Какая еще реклама? Бесплатное объявление на последней странице ежемесячного журнала для любителей гольфа?»
– Наш прошлый разговор, – продолжает З. Г., яростно потирая шарик для гольфа и с тоской глядя в окно, – состоялся около шести недель назад.
– Пяти, – вполголоса поправляю босса.
– Пяти, шести – у вас было достаточно времени на поиски обещанной звезды.
Ерзаю в кожаном кресле: как-то вдруг стало жарко и некомфортно. Дэн по-прежнему не отрывает глаз от пола.
– Итак… – начинаю я, поняв, что мой звукорежиссер снова лишился дара речи.
– Видите ли, улучшение музыкального ряда и выдвинутые вами предложения, – снова вклинивается З. Г., – навели нас на мысль, что у передачи «Ангел в эфире» есть изрядный потенциал.
Гордо задираю подбородок и улыбаюсь боссу.
– Да, мы действительно верим, что «Ангел в эфире» может стать нашим главным, ведущим проектом…
Улыбка моя уже практически от уха до уха.
– … передачей для полуденной аудитории, охватывающей разные поколения слушателей и затрагивающей серьезные вопросы в телефонных дискуссиях в прямом эфире. Передача, которая будет дарить людям прекрасную музыку и благодаря волшебному мигу встречи с кумирами внесет в их унылые будни искорку радости.
«Очень впечатляет, З. Г., только не мы ли первыми об этом заговорили?»
– Ваша передача могла бы приобрести размах – действительно серьезный размах. Мы провели переговоры и искренне верим: все только что сказанное могло бы открыть нашей радиостанции кратчайшую дорогу в следующий век.
«Может, для начала в нынешний попасть?»
– Здорово, З. Г., – светясь от счастья, вклиниваюсь я. – Мы с Дэном тоже считаем, что наша передача далеко не реализовала свой потенциал.
Подталкиваю соседа локтем, и тот, наконец, отрывает взгляд от пола и начинает судорожно кивать.
– Очень хорошо, я рад, что мы с вами настроены на одну волну. Или, вернее сказать, на одну радиоволну.
В завершение мысли З. Г. подмигивает в мою сторону, и я, желая показать, что оценила его убогую шутку, вымученно улыбаюсь.
– Так вы понимаете, в чем дилемма? – спрашивает З. Г., сложив губы звездочкой.
У меня только было начали расслабляться плечи, как вдруг внутри все снова сжалось. «Какая еще дилемма? – хмуро думаю я. – Передача будет процветать, я прославлюсь, Дэн станет легендарным звукорежиссером, и все вернутся домой богатыми и счастливыми. Не вижу никакой дилеммы».
Мы в полном замешательстве: сидим и смотрим на босса. Читая по нашим глазам, он напускает на себя сочувствие и тем тоном, каким обычно обращаются к отстающему классу, продолжает:
– Дилемма заключается в том, что вы обратили наше внимание на имеющийся у передачи потенциал и даже сделали несколько шагов в нужном направлении. Однако с некоторых пор, Дэниел и Энджи, вы топчетесь на месте. Руководство считает, что будущее передачи невозможно без особого гостя, а я не вижу, чтобы вы прилагали какие-нибудь усилия и выполняли свою часть уговора.
«Если б вы только знали, З. Г., если б знали…»
– В действительности вы даже не потрудились представить предложения относительно потенциального кандидата. Есть ли этому какое-то объяснение?
Я уже подумываю, а не сказать ли ему, что идей-то у нас предостаточно, да только никто не хочет приходить на эту радиостанцию, но здравый смысл подсказывает воздержаться от подобных заявлений. В конце концов, я же не хочу, чтобы босс решил, будто мы недостаточно хороши как профессионалы и неспособны грамотно провести переговоры со стоящими людьми. И будет прав, да только я не собираюсь подводить его к таким заключениям.
Внезапно заговорил Дэн:
– У нас был некоторый прогресс… – Тут его красноречие иссякает, точно он наткнулся на невидимую кирпичную стену – оказался в интеллектуальном тупике.
– Проблема в том, – вздыхает З. Г., перекидывая шарик для гольфа из руки в руку, явно намереваясь как можно скорее выскочить из кабинета (у меня тоже страшная потребность сбежать, хотя совсем по иной причине), – что эта радиостанция отнимает у меня массу сил и времени.
Меня так и разбирает смех, но я подавляю неуместное веселье.
– Поэтому я нанимаю людей, которые ответственно подходят к своим обязанностям и готовы не пожалеть усилий ради блага нашего предприятия. Вы меня понимаете?
Киваем.
– И если кто-то из вас, а может, вы оба неспособны или не желаете потрудиться и пригласить звездного гостя, или хотя бы прийти ко мне с предложениями, тогда кто-то из вас, или вы оба, возможно, не так уж и незаменимы.
Он встает с краешка стола и отходит в сторону – явный признак того, что разговор окончен. Мы с Дэном неуверенно поднимаемся с кресел и с опаской направляемся к выходу. Подозреваю, что Марджори подсматривала за нами в глазок, смакуя каждый миг разговора.
– Итак, – улыбается З. Г. уже у самых дверей, – у вас впереди неделя. Докажите мне, что вы на что-то способны, и все будут довольны.
Одна неделя. Черт, с таким же успехом можно уже сейчас собирать вещички.
– Обязательно, З. Г., – резким голосом вступает Дэн. – Кстати говоря, у Энджел есть одна отличная мыслишка в заданном направлении. У нас в городе остановился известный поп-музыкант из Франции, и, хотите верьте, хотите нет, но Энджел с ним сегодня встречается.
У меня так челюсть и отвалилась, стою, смотрю на Дэна, всей душой желая, чтобы он или заткнулся немедленно, или сквозь пол провалился.
– Мы рассчитывали сохранить все в секрете, пока не наметится что-то определенное, – устроить сюрприз, так сказать, но если вам необходимо знать прямо сейчас, то уверен, к концу недели мы вас очень порадуем.
– Замечательно, – с готовностью соглашается З. Г., выпроваживая нас из дверей. – Я знал, что вы меня не подведете.
– Отлично, – повторяет Дэн, когда мы торопливо проходим мимо столика Марджори.
– Что за придурок, – бормочу я сквозь зубы.
– И не говори, босс у нас еще тот гад, – хихикает Дэн.
– Не он, а ты, Дэн. Ты придурок, из-за тебя я теперь по уши в нечистотах и не представляю, как выкручиваться!
Что творится? Каких-то десять минут назад я стояла на кухне и обсуждала с календарем Дидье Лафита взлет своей карьеры, а теперь бегу в буквальном смысле слова по Байрс-роуд к зданию Би-би-си. Если информация Мег верна, Дидье Лафит сегодня должен быть там, чтобы записать для радиопередачи новинки из своего последнего альбома «Доверие», и будь я проклята, если запросто дам ему улизнуть. Особенно после того, как Дэн практически пообещал З. Г., что я предъявлю ему французскую звезду тепленьким к полудню следующей пятницы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40